Защитник возвращается к представленному советским обвинением документу с записью беседы между Гитлером и адмиралом Фриче, где говорится о решении Гитлера стереть Ленинград с лица земли. Пытаясь выгородить своего бывшего шефа, свидетель утверждает, что «в первый раз» видит этот документ, а, следовательно, считает невозможным, чтобы Редер мог знать о нем.

Дальнейшими вопросами защитник стремится добиться показаний о том, будто Редер никогда не пытался склонить кого-либо к захватнической войне против Америки.

Поняв намерение адвоката, свидетель охотно поддерживает эту версию.

Придерживаясь той же тактики, свидетель утверждает, будто между Германией и Японией не велось никаких переговоров о включении последней в войну против США и что о нападении японцев на Пирл-Харбор он и Редер впервые услышали по радио.

От имени обвинителей допрос свидетеля Шульте-Монтинга проводит представитель английского обвинения Эльвин Джонс. После нескольких вопросов, касавшихся опубликования в гитлеровской газете «Фелькишер беобахтер» лживого сообщения, будто пассажирский пароход «Атения» был потоплен союзниками, обвинитель останавливается на нападении Германии на СССР. Свидетель признает, что вторжение на территорию СССР было явной агрессией со стороны гитлеровской Германии.

Говоря о подготовке Германии к нападению на Польшу, свидетель утверждает, что якобы до последнего момента он и Редер считали, что дело ограничится лишь «войной нервов». Шульте-Монтинг голословно отрицает общеизвестный и неопровержимо подтвержденный факт, что Редер находился в тесном контакте с квислинговцами в Норвегии, был инициатором оккупации Норвегии и активно участвовал в подготовке и проведении этой операции.

Обвинитель оглашает выдержки из дневника германского военно-морского атташе в Токио, подтверждающие, что державы оси обменивались информацией о предполагающихся военных операциях и что Германия была заранее предупреждена о нападении Японии на американские военно-морские базы.

— Убеждены ли вы в том, — спрашивает Эльвин Джонс свидетеля, — что германский военно-морской флот честно вел войну на море?

Прижимая руки к сердцу, свидетель заверяет, будто методы были самыми честными.

Обвинитель, уличая его во лжи, предъявляет выдержку из дневника одной немецкой подводной лодки, где говорится об ее встрече в открытом море со спасательной шлюпкой.

Командир лодки отказался взять на борт истощенных людей, лежавших на дне шлюпки, и записал в дневнике: «Команда шлюпки была в таком состоянии, что вряд ли она могла спастись, учитывая погоду на море».

— И это вы называете честной войной на море! — говорит обвинитель.

Заключительная часть вечернего заседания посвящается заслушиванию документов, предъявленных защитой по делу подсудимого Редера.