— Вы утверждаете, — обращается Джонс к свидетелю, — что Франк был ведущим нацистским юристом и выступал против полицейского произвола?

— Да, — отвечает Ламмерс.

Обвинитель: А вы слыхали когда-нибудь об операции А-Б, произведенной Франком в «генерал-губернаторстве»?

Свидетель: Примерно дней восемь назад я слышал от одного господина, что Франку инкриминируется какая-то акция А-Б.

Обвинитель Джонс напоминает свидетелю Ламмерсу, что акция А-Б означала убийство немецкими оккупантами лучших представителей польской интеллигенции.

Обвинитель читает выдержку из дневника Франка, в которой этот «противник» полицейского произвола в связи с гитлеровской политикой уничтожения передовой части польской интеллигенции писал: «Если бы у меня не было старой гвардии нацистской полиции в этой стране, то как бы мы могли проводить эту политику».

Обвинитель Джонс цитирует также несколько фраз из меморандума Ламмерса, адресованного Гиммлеру, в котором Ламмерс сообщает, что экономические трудности в «генерал-губернаторстве» усилились «вследствие устранения еврейской рабочей силы».

— И после этого, — говорит обвинитель, — вы, глава имперской канцелярии, человек, который знал все тайны третьей империи, утверждаете перед лицом трибунала, что вам не было известно об убийстве многих миллионов людей?

— Я хочу обратить теперь ваше внимание на дело подсудимого Розенберга, — продолжает Джонс. — Вы нам сказали, что впервые о некоторых крупных военных операциях третьей империи вы узнали только из газет. А о нападении на Советский Союз вы также узнали из газет?

Свидетель: Я узнал о нападении на Россию только после атаки.

Обвинитель: А разве не вы 20 апреля 1941 года разработали детальнейшие мероприятия против Советского Союза? Вы подписали декрет, в котором Гитлер назначал Розенберга своим уполномоченным в восточных районах?

— Да, это правильно, — вынужден признаться изолгавшийся Ламмерс, после того как ему были предъявлены им же составленные документы.

Разоблачая далее измышления Ламмерса о мнимом либерализме Розенберга, обвинитель представляет трибуналу новый документ-доклад подсудимого Розенберга Гиммлеру, датированный 2 апреля 1943 года. В этом докладе говорится о массовом уничтожении населения Учанского района, произведенном немцами только лишь с той целью, чтобы очистить место для охоты.

Это было в декабре 1942 года. В Умани стояли сильные морозы. Немецкие оккупационные власти во главе с известным палачом Кохом решили обзавестись охотничьими угодьями. Роте полицейских было поручено очистить огромный район от жителей.

Население должно было в течение ночи эвакуироваться на 60 километров. Переселение людей с детьми и скарбом в такой короткий срок было физически невозможно.

Палачи, однако, выполнили приказ гитлеровского начальства и очистили район к сроку. Большое число не успевших эвакуироваться мужчин, женщин и детей было уничтожено.

Когда во время допроса речь заходит о подсудимом Фрике, свидетель Ламмерс снова питается изобразить этого палача, свирепствовавшего в Чехии и Моравии и безжалостно расправлявшегося с населением страны, «марионеткой без власти и без полномочий». Более того, под смех всего зала Ламмерс заявляет, что Фрик являлся «украшением протектората».

Касаясь этого наглого заявления Ламмерса, обвинитель напоминает трибуналу, что Фрик проводил в «протекторате» самые безжалостные меры против сопротивлявшихся гитлеровцам людей.

После того, как немецкими документами и свидетелями было неопровержимо доказано, что миллионы иностранных рабочих были насильственно угнаны в Германию, Ламмерс пытается нагло утверждать, будто они приехали добровольно.

Ламмерс не случайно старается скрыть истинное положение дел в этой области.

Дальнейшим допросом устанавливается, что сам Ламмерс принимал весьма активное участие в организации системы принудительного труда. Время от времени Гитлер поручал ему согласовывать действия отдельных фашистских ведомств, работавших в этой области. Свидетель признается, что ему приходилось улаживать споры между Заукелем и Гиммлером. Обвинитель напоминает свидетелю его вчерашние показания о том, что в имперском бюджете якобы совершенно не упоминались расходы на концлагеря.

Обвинитель спрашивает Ламмерса, уверен ли он в этом. Ламмерс поспешно отвечает: «Да». Когда же обвинитель просит своих помощников дать ему документы, свидетель быстро поправляется и уже неуверенным голосом говорит, что он не помнит, было ли какое-нибудь упоминание в бюджете о концлагерях.

Свидетель, оказывается, распоряжался личным фондом Гитлера, из которого последний награждал своих подручных. По приказу Гитлера Ламмерс передал миллионы наградных марок. По миллиону получили Риббентроп и Кейтель. Что же касается самого Ламмерса, то он получил «лишь» 600 тысяч марок.

После этого к допросу приступает представитель советского обвинения полковник Покровский. Припертый к стене вопросами обвинителя, Ламмерс признает, что он помогал Розенбергу разрабатывать вопросы управления оккупированными восточными районами. Затем Покровский пытается выяснить, что понимал свидетель под словами «окончательное решение еврейского вопроса «, сказанными им вчера. Свидетель повторяет свою вчерашнюю болтовню о том, что, по словам Гиммлера, под этим подразумевалась будто бы эвакуация евреев из Германии.

Обвинитель устанавливает далее, что уже в апреле 1941 года Гитлер назначил Розенберга на пост министра по делам оккупированных советских территорий. На предварительном следствии свидетель утверждал, что он якобы выступал против кандидатуры Розенберга. Когда же обвинитель пытается выяснить причины и суть его возражений, свидетель произносит что-то совершенно нечленораздельное.

Обвинитель предъявляет свидетелю указ Гитлера, касающийся восточных территорий, на котором, помимо подписи Гитлера, имеются подписи Ламмерса и Кейтеля. Выясняется, что Кейтель, вопреки его утверждениям, подписывал имперские законы и распоряжения, не имевшие прямого отношения к вооруженным силам.

Указав на то, что гитлеровские министры и ставленники обычно получали эсэсовское звание и форму, обвинитель спрашивает: Следует ли заключить, что мундир эсэсовцев был особым отличием в Германии и его получали в качестве вознаграждения за какие-то заслуги? Свидетель отвечает: «Да».

Обвинитель напоминает, что свидетель Ламмерс был вызван подсудимым Кейтёлем в надежде на то, что Ламмерс обрисует борьбу, которую подсудимый Кейтель якобы вел на оккупированных территориях с грабительскими командами Розенберга. Обвинитель предлагает свидетелю рассказать, что он знает об этом. Ламмерс отвечает: «Об этом мне ничего неизвестно».

Затем защитник Нельте сообщает, что он собирается закончить представление своего дела 10 апреля утром, отказавшись от вызова всех остальных свидетелей. Защитник ОКВ и генштаба Латернзер возражает против такого шага. Представитель английского обвинения Максуэлл-Файф заявляет, что обвинение не отказалось ни от одного из обвинений, предъявленных Кейтелю. Тем не менее защитник отказывается вызвать свидетелей. После короткого совещания трибунал, выносит решение самому вызвать генерала Вестгофа и Виллена в качестве свидетелей.

На этом вечернее заседание трибунала закрывается.