Предлагаемая вниманию читателя работа содержит в себе скрупулезное описание исторического контекста и детальное рассмотрение вопроса о правовой квалификации действий нацистов с точки зрения международного права. На этой базе автор приступает к исследованию вопроса о правовой квалификации участия прибалтийских коллаборационистов в блокаде Ленинграда, возможность уголовного преследования ныне живых коллаборационистов, а также возможность присвоения противоправного поведения коллаборационистов современным странам Балтии.

С 1960 по 1979 г. в ФРГ состоялось 44 судебных процесса против 137 бывших членов айнзатцгрупп. Среди них были 14 членов айнзатцкоманды 8, преступные деяния которых рассматривались в ходе девяти судебных разбирательств. В вину подсудимым вменялись массовые расстрелы еврейского населения, уничтожение евреев в газенвагенах, убийства пациентов психиатрических клиник и советских военнопленных на территории Беларуси и приграничных районов России. Ни один из 14 карателей не был признан судом исполнителем вышеназванных преступлений. Судьи расценили деяния преступников как пособничество тяжким убийствам. При рассмотрении дел бывших нацистов немецкие суды широко применяли «субъективную теорию разграничения». В соответствии с данной теорией исполнителем считалось лицо, которое совершило преступное деяние по собственной воле и при этом преследовало личный интерес. Пособником признавался тот, кто реализовывал чужую волю и лично не был заинтересован в наступлении преступных последствий своего деяния. Судьи ссылались на то, что нацистские преступники совершали убийства, санкционированные государством, поэтому исполнителем таких преступлений являлась верхушка Третьего рейха, а подсудимые лишь выполняли приказы начальства. Десять бывших членов айнзатцкоманды 8 были приговорены к различным срокам тюремного заключения. В 1961 г. командир О. Брадфиш получил 10 лет лишения свободы за пособничество тяжким убийствам 15 тыс. евреев. Его подчиненные, виновные в организации убийств сотен и тысяч человек, получили от двух до семи лет тюрьмы. Четверым карателям удалось избежать тюремного заключения. Судьи посчитали, что подсудимые находились в состоянии мнимой крайней необходимости: обвиняемые были вынуждены участвовать в преступлениях, так как они ошибочно полагали, что за отказ от выполнения приказа им грозило суровое наказание. Представители немецкого правосудия апеллировали к теориям и правовым институтам, призванным минимизировать наказание, а зачастую и вовсе оправдать лиц, виновных в массовых уничтожениях ни в чем не повинных людей. В текстах судебных приговоров, вынесенных бывшим членам айнзатцкоманды 8, прослеживалась тенденция виктимизации нацистских преступников. В представлении судей обвиняемые являлись послушными «винтиками» в преступном механизме тоталитарного государства. В соответствии с логикой служителей Фемиды, жертвами гитлеровского режима являлись отнюдь не народы, подвергшиеся нацистской агрессии, а немецкие граждане, «вынужденные» выполнять волю Гитлера.

В статье приводятся различные позиции относительно эффективности и оправданности состоявшихся судебных процессов над фашистскими преступниками по итогам Второй мировой войны. Поясняется вклад первых международных судебных учреждений в развитие международного права, раскрываются отдельные аспекты процессуальной стороны.

Воззрения на Нюрнбергский кодекс, в котором проведенный американскими оккупационными властями в 1946—1947 годах суд над группой представителей медицинского персонала нацистской Германии изложил принципы морального нормирования опытных исследований на человеке, нуждаются в обновлении, поскольку за истекшие семь с половиной десятилетий вокруг него образовался слой фактических ошибок и надуманных оценок. В настоящей статье предложен критический анализ данного явления на основе контент-анализа более шестидесяти русско — и англоязычных научных публикаций, других источников, включая официальные судебные материалы. На основе исторического подхода текст Нюрнбергского кодекса представлен как результат процесса, протекавшего под воздействием многих факторов в период до начала и во время суда. Выдвинут тезис о том, что последующее формирование противоречивого и калейдоскопического образа Кодекса ведет к его превращению в историческое предание.

Ряд признаков современной науки позволяет говорить о стирании границы между естественнонаучной и гуманитарной познавательной культурами и становлении «третьей культуры» с синтетическими характеристиками. Если допустимо утверждение о мыслимости естественнонаучных аналогов гуманитарных конструктов, то и оправданно зондирование предметного поля культуры в целях обнаружения неприродных подобий таких явлений, которые притягивают внимание пост(не)классического естествознания в его исконной предметной области. В функции социогуманитарных объектов с постклассической симптоматикой предлагается проанализировать послевоенные нюрнбергские трибуналы и Нюрнбергский кодекс 1947 г., которые на протяжении всей своей истории окружены острой полемичностью и неопределенностью. Последнее вызвано не только субъективными факторами, но и объективной двойственностью указанных судебных процессов и документа, что и превращает их в феномены постклассического типа. В данной части статьи вскрываются трудности, встающие на пути однозначной локализации нюрнбергских военных трибуналов и Нюрнбергского кодекса в биполярной системе «международное право — национальное право (право США)».

Ряд признаков современной науки позволяет говорить о стирании границы между естественнонаучной и гуманитарной познавательной культурами и становлении «третьей культуры» с синтетическими характеристиками. Если допустимо утверждение о мыслимости естественнонаучных аналогов гуманитарных конструктов, то и оправданно зондирование предметного поля культуры в целях обнаружения неприродных подобий таких явлений, которые притягивают внимание пост(не)классического естествознания в его исконной предметной области. В функции социогуманитарных объектов с постклассической симптоматикой предлагается проанализировать послевоенные нюрнбергские трибуналы и Нюрнбергский кодекс 1947 г., которые на протяжении всей своей истории окружены острой полемичностью и неопределенностью. Последнее вызвано не только субъективными факторами, но и объективной двойственностью указанных судебных процессов и документа, что и превращает их в феномены постклассического типа. В данной части статьи вскрываются трудности, встающие на пути однозначной локализации нюрнбергских военных трибуналов и Нюрнбергского кодекса в биполярной системе «международное право — национальное право (право США)».

Несмотря на та, что со времени окончания Нюрнбергского процесса прошло более 70 лет. многие вопросы, затронутые в рамках этого суда, продолжают оставаться актуальными для современного международного права. Учреждение и деятельность Нюрнбергского международного военного трибунала явились важнейшим вкладом в дело становления и развития института международной уголовной ответственности индивидов. Статья посвящена значению Нюрнбергского процесса для дальнейшего развития международного права.

В первые послевоенные десятилетия в ФРГ проблема преступлений нацистского режима замалчивалась. Информация о вопиющих преступлениях нацистов в концентрационных лагерях воспринималась немцами в качестве «пропаганды победителей». Событием, способствовавшим осмыслению немецким обществом преступного прошлого своей страны, стал Франкфуртский процесс 1963–1965 гг. Перед судом во Франкфурте предстали 22 нацистских преступника, которые обвинялись в убийствах и пособничестве в убийствах узников концлагеря и лагеря смерти Аушвиц. В ходе судебного разбирательства были вскрыты ужасающие факты массового уничтожения людей, беспрецедентные случаи унижения человеческого достоинства. Позиция обвинения заключалась в том, что подсудимые по собственной воле проходили службу в Аушвице, осознавая, что основной целью функционирования лагеря является массовое уничтожение евреев, целенаправленно участвуя в осуществлении общего преступного замысла. Сторона защиты придерживалась стратегии, согласно которой подсудимые были лишь безвольными исполнителями приказов высшего нацистского руководства и были вынуждены под угрозой собственной жизни совершать преступления. Никто из обвиняемых не признал своей вины, в заключительных речах они не высказали ни сожаления, ни раскаяния перед жертвами и их родственниками. Приговор суда присяжных отличался мягкостью: только 6 обвиняемых были приговорены к пожизненному заключению, остальные получили различные (от 3 до 14 лет) сроки лишения свободы, трое были оправданы. Однако значение Франкфуртского процесса превосходит цель уголовного наказания нацистских преступников. Процесс стал вехой в ходе преодоления немцами своего недавнего прошлого, осознания ответственности немецкого общества за преступления национал-социализма.

Процесс против секретаря уголовной полиции Карлсруэ Адольфа Рюбе, состоявшийся в 1949 г., стал первым в ФРГ судебным разбирательством, в ходе которого были рассмотрены нацистские злодеяния, совершенные на территории Беларуси. На примере данного процесса в статье сделана попытка выявить специфику рассмотрения судами Западной Германии уголовных дел, связанных с совершением преступлений холокоста в Восточной Европе. Законодательство ФРГ исключало возможность наказания нацистских преступников за геноцид, преступления против мира и человечности. Руководствуясь нормами Уголовного кодекса Германии 1871 г., немецкое правосудие рассматривало каждый случай убийства евреев в годы национал-социализма в качестве отдельного преступления, вызванного личностными мотивами. Исходя из этого, А. Рюбе понес наказание не за участие в организованном государством, бюрократически спланированном геноциде еврейского народа, а за совершение отдельно взятых, никак не связанных между собой убийств. Подсудимый, обвинявшийся в убийстве 436 евреев Минского гетто, был признан виновным в противоправном лишении жизни 27 человек и приговорен к пожизненному лишению свободы. Однако в 1962 г. он был амнистирован и оказался на свободе. Представляя холокост в виде мозаики индивидуальных, не связанных между собой преступных деяний, немецкая юстиция поддерживала иллюзию о том, что «нормальные» немцы «ничего не знали» о массовом уничтожении евреев, что холокост это исключительно плод деяний Гитлера, его фанатичного окружения и отдельных «патологических садистов», «сексуальных маньяков» и «выскочек» наподобие А. Рюбе, стремившихся самоутвердиться за счет еврейских жертв.

В статье приводятся различные позиции относительно эффективности и оправданности состоявшихся судебных процессов над фашистскими преступниками по итогам Второй мировой войны. Поясняется вклад первых международных судебных учреждений в развитие международного права, раскрываются отдельные аспекты процессуальной стороны.

Статья посвящена одному из важнейших событий ХХ века Нюрнбергскому трибуналу, ставшему первым в мировой истории судом над военными преступниками. Авторы проанализировали деятельность Международного военного трибунала с точки зрения правового обеспечения и реализации принципа уголовной ответственности физических лиц за совершение международных преступлений, ставшего впоследствии одним из основных принципов международного уголовного права.

Самый значительный судебный процесс ХХ века завершился 1 октября 1946 г. в Нюрнберге столице шествий и парадов Третьего рейха. После 11-месячного разбирательства Международный военный трибунал вынес приговор главным немецким военным преступникам, юридически закрепив результат Победы над агрессором и став основой обеспечения послевоенного мира. Документы и решения Нюрнбергского процесса определили вектор политико-правового развития человечества, показав, что такое политическая мораль и историческая память: «…по протоколам судебного процесса, по которым мы судим этих людей сегодня, предупредил в Нюрнберге обвинитель от США Роберт Х. Джексон, история будет завтра судить нас самих». Идеи Нюрнбергского трибунала приобретают огромное значение на фоне происходящих сегодня событий. Девальвация уроков Второй мировой войны, умаление вклада СССР в Победу, терроризм, эскалация конфликтов, реанимирование фашистской идеологии, торгово-дипломатические войны, радикализм социума и др. приметы нашего времени. По словам Генерального секретаря Организации Объединенных Наций Антониу Гутерриша, «началась новая «Холодная война всех против всех», что означает, по сути, забвение документов Нюрнберга. Исторические сравнения и параллели актуализируют принципы Устава и приговора Международного военного трибунала, напоминая и предупреждая о суровой ответственности любого агрессора. Защита решений «Суда народов», сохранение и «буквы», и «духа» его важнейшая часть борьбы за мир, за основные права человека.

Статья посвящена персонологическому обоснованию международной правосубъектности человека на примере деятельности Международного военного трибунала, заседавшего в Нюрнберге. Показано, что в выступлениях Главных обвинителей и Приговоре трибунала четко прослеживается признание физического лица субъектом международного права.

Оценена важность Нюрнбергского трибунала для формирования международного уголовного права и процесса как отрасли международного права. Определена правовая природа трибунала, проанализированы критические замечания относительно легальности его учреждения. Обосновано значение принципов, положенных в основу Статута и приговора трибунала, как фундаментальных положений уникального для международного права строения уголовной юстиции.

В статье анализируются правовые (международно-правовые) вопросы Нюрнбергского процесса, который стал эпохальным мировым событием правовой цивилизации. Он не только подвел и юридически закрыл итоги Отечественной войны, где Советский Союз сыграл главную роль в разгроме германского фашизма, но и послужил основой рождения нового международного правопорядка в мире, заложил основу правовой цивилизации права и свободы личности.

Статья посвящена анализу основных направлений развития доктрины международного уголовного права в зарубежных диссертационных исследованиях последних 20 лет. Автор отмечает возрастание интереса к указанной проблематике во всем мире в связи с учреждением международных трибуналов ad hoc, принятием Римского Статута и деятельностью Международного уголовного суда. В статье рассмотрены общие положения диссертаций, защищенных в 1994–2013 гг. в университетах Австралии, Великобритании, Венгрии, Германии, Индии, Канады, Нидерландов, США, Финляндии, Чехии, ЮАР и других стран. Ключевыми вопросами, изученными в зарубежных диссертациях, стали: 1) значение «Нюрнбергского наследия» для современности; 2) общие проблемы развития и юрисдикции международного уголовного права; 3) деятельность Международного уголовного суда и значение Римского Статута для международной и национальной уголовной юстиции; 4) юрисдикция современных международных трибуналов ad hoc и значение их решений; 5) преступления против человечности и военные преступления; 6) международный терроризм.

В статье рассматриваются процессуальные особенности Нюрнбергского военного трибунала и его принципы. Обращено внимание как на историческое и международное значение Нюрнбергского процесса, так и на вопросы процессуального характера. Автором делается вывод о том, что процессуальные принципы Нюрнбергского военного трибунала являются фундаментом процессуального законодательства многих стран.

В статье показано значение Нюрнбергского процесса как международного института по борьбе с нацистскими преступниками. Актуальность научного исследования заключается в том, что историко-правовое осмысление решений Нюрнбергского военного трибунала до сих пор призывает мировое сообщество к борьбе против тягчайших нарушений международного права, кем бы они не совершались. Проанализированы международные нормативно-правовые акты, регламентировавшие проведение Нюрнбергского процесса. Рассмотрены характеристики групп преступлений, подлежавших юрисдикции Международного военного трибунала: преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности. На основе анализа международных уголовно-правовых актов, научных публикаций ученых-юристов и исторической литературы показана общая уголовно-правовая характеристика преступлений против мира, совершенных нацистскими преступниками в период Великой Отечественной и Второй мировой войн.

В статье рассматриваются вопросы тактики и методики, посвященные профессиональной защите в уголовном процессе. Анализируется Устав Международного военного трибунала, эпигенез норм которого имеет значение для обоснования (опровержения) исследуемого научного направления автора.

Зарождение преступлений против человечности одного из тяжких преступлений по международному праву связывают с Декларацией союзников 1915 года и оговоркой Мартенса. Впервые преступления против человечности были определены в п. «с» ст. 6 Устава Международного военного трибунала (Нюрнбергского трибунала). Преступления против человечности включены в юрисдикцию Международного трибунала по бывшей Югославии (cт. 5), Международного уголовного трибунала по Руанде (ст. 3), Специального суда по Сьерра-Леоне (ст. 2), Чрезвычайных палат в судах Камбоджи, Особых коллегий по Восточному Тимору. В Римском статуте Международного уголовного суда (ст. 7) содержится наиболее полно отражающее международное право определение этого преступления. Эволюция концепции преступлений против человечности касалась как расширения конкретных видов деяний, входящих в эту категорию, так и его сущностных признаков: нападение на гражданское население; наличие/отсутствие связи с вооруженным конфликтом; широкий масштаб и систематичность осуществления; и, возможно, охват рамками проводимой государствами и иными акторами противоправной политики. В отсутствие единого определения в уставах судов, а также конвенции, работа Комиссии международного права представляет собой весомый вклад в современное понимание и развитие концепции. Принятием определения преступлений против человечности, дословно соответствующего ст. 7 Статута Международного уголовного суда, подтверждается всеобщее признание обычно-правового определения преступлений против человечности, а широкий спектр обязательств государств по пресечению, предотвращению и сотрудничеству дает основания заключить, что запрещение преступлений против человечности носит характер erga omnes.

Статья посвящена изучению исторической роли Нюрнбергского процесса в становлении и развитии международно-правовых норм о геноциде. Анализируются преступления фашистской Германии, рассмотренные трибуналом, и их значение в определении юридических границ преступления геноцида.

В 1960-е гг. в ФРГ активизировался процесс уголовного преследования нацистских преступников. К ответственности привлекались бывшие члены айнзатцкоманд, сотрудники СС, СД, полицейских служб, принимавших участие в массовом уничтожении евреев на территории Восточной Европы. Однако результатом таких процессов были безосновательно мягкие приговоры, которые выносились судами нацистским преступникам. Зачастую осужденным удавалось и вовсе избежать тюремного заключения.В статье поставлена цель на примере двух судебных процессов против командира айнзатцкоманды 8, начальника управления гестапо и обер-бургомистра Лодзи Отто Брадфиша показать, какую правовую оценку со стороны немецкого правосудия 1960-х гг. получили преступления холокоста в Восточной Европе и каким образом нацистским преступникам удавалось уклониться от отбывания назначенного наказания. Убежденный нацист О. Брадфиш, виновный в уничтожении по самым минимальным подсчетам 37 тыс. евреев, был признан Мюнхенским и Ганноверским судами присяжных лишь «пособником», «слепо реализовывавшим преступную волю фюрера». Такие судебные решения полностью вписывались в общий концептуальный подход западногерманской юстиции к оценке преступлений холокоста. Данный подход позволял снять ответственность за геноцид евреев не только с нацистских преступников, представших перед судами в 1960-е гг., но и со всего немецкого общества. Возлагая всю полноту ответственности на Гитлера и его ближайшее окружение, немецкий социум отказывался воспринимать всерьез даже те минимальные наказания, которые получали так называемые «пособники». Брадфиш был приговорен к 13 годам лишения свободы. Однако под предлогом «слабого здоровья», без объявления амнистии, на основе сомнительных медицинских заключений и решений местных органов юстиции осужденный досрочно оказался на свободе. Нарратив О. Брадфиша свидетельствовал о том, что приговоры западногерманских судов превращались в насмешку над памятью о миллионах жертв нацистских преступлений

В статье на основе материалов Международного Военного Трибунала над главными военными преступниками Второй мировой войны дается общая характеристика составов международных преступлений, совершаемых гитлеровцами на оккупированных территориях. Освещается процесс формирования международного права, отмечаются основные направления его развития. Автор приходит к выводу, что Нюрнбергский трибунал ознаменовал качественно новый этап в развитии норм международного права, принципов права.