Всякий раз, проезжая мимо деревни Пирчюиис, я не могу не остановиться и не постоять несколько минут, склонив голову у скульптуры Матери. Памятник открыт 24 июля 1960 года. Создателю его — скульптору Гедиминасу Иокубонису, лауреату Ленинской премии, удалось передать великую скорбь женщин-матерей, народное горе: страдание и лице, в руках, во всей фигуре... Как и всякое талантливое произведение советского монументального искусства послевоенных лет, скульптура Матери отличается поразительной простотой.

С каждым годом все ярче расцветает жизнь в Советской Латвии, которая обрела счастье в единой семье братских народов. По веснам буйно цветут яблони, зеленеют леса и парки, ясное небо отражается в разливах рек и многочисленных озерах. Прекрасно в Латвии лето, когда зеленоватые волны Балтики мягко плещутся в отлогие песчаные берега; хороша и осень, когда земля щедро отдает людям свои плоды.

Окончилась Великая Отечественная война, в ходе которой была полностью разгромлена гитлеровская государственная и военная машина. Наступил час расплаты фашистских главарей за совершенные ими злодеяния. Боязнь справедливого возмездия заставила покончить жизнь самоубийством Гитлера, Гиммлера, Геббельса. Эта же боязнь привела к самоубийству уже в Нюрнбергской тюрьме Геринга.

Командировка в Москву

В феврале 1946 года я получил телеграфное распоряжение председателя военного трибунала Приволжского военного округа срочно выехать в командировку в Москву, в Министерство юстиции СССР. Это указание я воспринял как неожиданность и стал размышлять: зачем меня вызывают? Никакого, даже предположительного ответа не находил.

Сборы капитана-холостяка были недолгими. На другой день я уже был в столице. Со мной беседовал начальник Управления кадров Министерства. Однако из первой беседы я так и не понял до конца причину вызова. И лишь потом, спустя примерно неделю, мне сказали, что есть решение направить меня в составе советской делегации в Токио, в Международный военный трибунал, который будет судить главных японских военных преступников. Я поблагодарил за оказанное мне высокое доверия и вышел из здания Минюста на улицу Куйбышева. Кремлевские куранты пробили 12 часов. Была прохладная февральская московская ночь. Я шел к станции метро и размышлял про себя о предстоящей миссии: Япония, Токио, Международный военный трибунал, суд над виновниками Тихоокеанской войны...