Речь идет о черной гитлеровской гвардии, о так называемых штурмштаффельн, об охранных отрядах гитлеризма, стяжавших себе во всем мире отвратительную славу под названием «СС». Народы Европы, которым Гитлер и его мясники всаживали в спину этот нож, а потом этим же ножом свежевали и заживо четвертовали своих жертв, еще долго будут с содроганием отвращения вспоминать это любимое детище гитлеровского режима, опору его устремлений. Эта страшная организация отнесена к числу преступных и является коллективным подсудимым Международного Военного Трибунала.

Мне вспоминается давняя встреча с первым виденным мною рядовым эсэсовцем, происшедшая в заснеженном лесу под Калинином зимой сорок первого года, в первые дни нашего первого исторического наступления. Я забыл его имя, но я помню, как сейчас, этот великолепный образец нордической расы; недаром на обшлагах его мундира было вышито: «Адольф Гитлер», что свидетельствовало о принадлежности этого отборнейшего из отборных к лейбгитлеровскому полку, носившему имя кровавого фашистского атамана. Это был первый эсэсовец, попавший в плен на нашем участке фронта, и мы с любопытством смотрели на такого редкого в те дни зверя.

Но самым интересным был не он сам. Самым интересным было то, что сняли с него при обыске и что тогда лежало перед нами на столе, являясь предметом брезгливого и несколько недоверчивого созерцания.

Это были своеобразные брезентовые вериги, которые эсэсовец носил прямо на теле, под одеждой, под нижней рубашкой. К брезентовым полотенцам, охватывавшим его тело, было пришито пятьдесят два плоских матерчатых мешочка, битком набитых бумажными и золотыми деньгами всех государств, через которые прошла его дивизия, сплющенными для компактности молотком золотыми ювелирными изделиями и, наконец, золотыми и платиновыми мостками и коронками, которые он вырывал изо рта своих жертв.

Среди монет были французские и бельгийские франки, голландские гульдены, чешские кроны, австрийские шиллинги, греческие драхмы, югославские динары и наши рубли, отмечавшие путь этого выродка по Европе. Был среди них даже массивный червонец петровских времен, который он, по своему собственному признанию, украл в Ржевском музее. По этим деньгам можно было установить, где воевала, вернее не воевала, а палачествовала его дивизия. Коронок же у него в мешочке оказалось около ста двадцати, что говорило, — хотя, конечно, далеко не полно, — о количестве его жертв. По началу, после того, как его схватили, держался он довольно самоуверенно, но после того, как было содрано с него это вещественное доказательство, он завыл от жадности и злости.

— Вы нумизмат? — спросила его по нашей просьбе девушка-переводчица. Оказалось, что он не знает этого слова, одинаково обозначающего на всех языках коллекционеров монет.

— Для чего же вы собирали все это?

Он усмехнулся. Подобие улыбки перекосило его физиономию.

— Деньги не пахнут. Я хотел весело отдохнуть после войны, — цинично сказал он.

И я помню, как переводчица, обычная русская девушка, допрашивавшая уже десятки пленных, невольно отпрянула от него и с ужасом произнесла:

— Какое чудовище, какая гадость!

Тогда он, этот первый увиденный нами живой пленный эсэсовец, показался нам даже не человеческим выродком, нет, а экземпляром какой-то новой, еще неведомой зоологам породы отвратительных зверей, сочетавших в себе худшие черты всего зоологического мира и замаскированных человеческой оболочкой.

И вот теперь перед судом — штурмштаффельн, организация, где вырос этот человекоподобный зверь. Раскрыты ее тайные сейфы. На суде звучат отрывки из секретных директив ее вожаков, раскрывающие не явные, произносившиеся для мира, а тайные и истинные принципы и цели этой организации. Мы увидели, нам доказали это всей убедительностью документов, что экземпляр, так поразивший нас под Калининой, — это рядовой обычный экземпляр, что такие экземпляры здесь систематически выводили тысячами, десятками, сотнями тысяч. Путем целой системы отбора и воспитания, путем вытравления человеческих черт и систематической прививки худших черт животного мира выявились такие вот типы без чести, без совести, без мысли, без идей, без всего, что отличает человека от хищного зверя. И выяснилось, что эти-то вот выведенные искусственным путем отвратительные образцы и являются образцами высшей нордической расы, по которым Гитлер, Гиммлер, Гесс, Геринг и Геббельс стремились перевоспитывать весь немецкий народ.

СС были ножом Гитлера, «орудием удара», как говорил он в документе, приведённом на суде. Он берег, он тщательно оттачивал и шлифовал этот нож. Он и его первый подручный по кровавым делам рейхсфюрер СС Гиммлер ставили перед СС основной принцип: слепое повиновение.

Под этим лозунгом шло формирование частей СС, шло их воспитание, представлявшее собой по существу натаскивание на травлю человечества. Они добились своего. Слепо повинуясь своему кровавому атаману и шайке его подручных, СС залили кровью все лицо Европы.

Эсэсовцы были не только исполнителями, но и изобретателями всех видов массовых убийств, которыми гитлеризм стяжал себе страшную славу. В войсках СС все понятия о человеческих профессиях были перевёрнуты с ног на голову. Солдаты практиковались в концентрационных лагерях на истреблении из автоматов и пулемётов стариков, детей, женщин, а потом, постигнув это искусство, применяли его уже в широких масштабах на улицах завоёванных городов и деревень. Врачи, извечно призванные спасать больных, изобретали в своих лабораториях средства массового отравления колодцев, рек, водопроводов. Ученые, искони призванные в силу своей профессии двигать человеческую культуру, изобретали способы мучительного отравления и средства массового умерщвления. Инженеры в форме СС чертили проекты газовых камер, печей, которые самозагружались по мере сжигания тел, изобретали электрические приборы для пыток.

Один эсэсовец, бывший педагог, изобрел машину для автоматического сечения, вернее не для сечения, а для засекания людей стальными прутьями. Страшная машина эта в своей работе регулировалась кнопками, и, в зависимости от задания, человек засекался до обморока, до полусмерти или до смерти. Другой эсэсовец, техник, изобрел машину для вывихивания рук, ног и шейных суставов. Так и писал он фюреру, рекламируя свой механизм, что машина его настолько совершенна, что, лежа в станке, жертва может только кричать и не в силах оказать никакого другого сопротивления, а палачу только и нужно, что нажимать кнопки.

Перед судом прошел еще более страшный пример изобретателя газенваген, этих страшных автомобилей смерти, известных у нас под именем душегубок. Суд узнал по трофейным документам, что пробовали их у нас на женщинах и детях Таганрога, что автор этого исчадия адской техники немец Борхард производил испытания обстоятельно, последовательно пробуя действие своего изобретения на советских гражданах различных возрастов, отдельно — на женщинах, отдельно — на детях, в худую и хорошую погоду, при ветре и безветрии. Его «реферат» по поводу этих машин читался на суде. Узнали мы, что на женщинах и детях машина его дала «особо хороший эффект», и выслушали даже его жалобу о том, что, применяя «газенваген», шоферы не понимают всего его значения. Они сразу включают рычаг с газом, отчего жертвы погибают сразу, а не постепенно, как изобретатель задумал, и что должно достигаться путем медленного поворота газового рычага.

Мы слушаем эти документы, и рыжий душегуб газ полка «Адольф Гитлер», пойманный нашими войсками под Калинином четыре года назад, кажется просто сопляком и кустарем по сравнению вот с этими последними достижениями молодцов нордической крови и гитлеровского воспитания.

Мы радуемся, слушая о том, что лучшие части СС были разбиты и много раз перемолоты на полях сражений на нашей Родине, что в последние годы гитлеровцам уже было не до нордической расы и в эсэсовские части совали кого придется. Хотя главный атаман этой шайки исчез, его первые наперсники по шайке уже сидят под судом. Перед Международным Военным Трибуналом лежит и «инструмент гитлеризма», разбойничий нож, политый кровью всей Европы — эта организация под названием СС.

Не знаю, что скажет Международный Военный Трибунал в своем решении, но от всех, кто когда-либо встречался с эсэсовцами лицом к лицу, хочется сказать, чтобы, так же как и главные военные преступники, все, кто был в СС, все, кто носил ее форму, кто исповедовал ее разбойничьи принципы и кто обагрял свои руки кровью невинных жертв, понесли заслуженную кару. Мало вырвать нож из рук разбойника. Нужно уничтожить его, чтобы другой разбойник не поднял этого орудия и снова не пустил его в кровавое дело.