После переклички, проведенной председателем суда, подсудимый Рюти получает слово. Он продолжает читать свою речь, начатую еще накануне. Однообразно и монотонно звучит его голос. Чтение продолжается бесконечно долго. Подсудимые заняты своими делами: высокий худощавый пастор Кукконен читает толстую книгу, Кивимяки по-прежнему орудует карандашом, Таннер откинулся на спинку стула, его мертвенно бледное лицо неподвижно, глаза закрыты. Неподвижно сидят и судьи, лишь неспокойные журналисты иногда меняются местами, чтобы лучше рассмотреть кого-нибудь из подсудимых. Изредка вспыхивает электролампочка, освещая дощечку с фамилией журналиста, вызываемого к телефону.

Нет надобности приводить здесь гнусную, лживую речь Рюти, но на одном месте все же следует остановиться.

— По нашему пониманию, — читает Рюти , — мы действовали на благо нашего народа и нашей земли. Мы уверены и верим, что история признает правильность линии нашей деятельности в целях сохранения независимости Финляндии и неприкосновенности нашей страны.

И мне вспомнилась другая речь Рюти, произнесенная на совете министров 9 июня 1941 года. В ней Рюти говорил, что, по его мнению, война, которая, возможно, вспыхнет между Германией и Советским Союзом, была бы в интересах всего мира, так как Германия является единственным государством, которое в состоянии победить Советский Союз. После такой речи Рюти и всей его дальнейшей деятельности матерому прислужнику Гитлера приходится прибегать ко всяким уловкам на суде. Рюти занимал пост президента. Он хотел войны и, злоупотребляя своим служебным положением, втянул в нее свой народ на стороне Германии. Даже после того, когда ее карта была бита, Рюти всеми мерами препятствовал заключению мира. Рюти, часто прибегая к помощи гадалок, надеялся на какое-то чудо и ждал; может быть, он и сейчас ждет оправдания своей преступной деятельности.

Рюти пытается доказать, что был верным слугой своего народа, но в действительности он занимал командную позицию в разжигании войны. Он вместе с Таннером, прислуживая Гитлеру, обманывал свой народ, обрушил на него тяжесть войны, горе, нужду.

Мы проехали с востока на запад значительную часть Финляндии. Видели ее поля, леса, луга, города и деревни. Мы должны, сказать, что встретили признаки трудолюбия финского народа. Прекрасные леса — богатство страны — почти всюду огорожены. Зима только началась, но на полях и лугах мы видели немало крестьян. Они вывозили на свои небольшие участки, во многих местах покрытые огромными валунами, удобрения, на лугах ремонтировали сенные саран, строили прясла для сушки травы. Дороги, по сторонам которых стоят опрятные домики, содержатся в порядке. На них можно одновременно увидеть и быстро мчащегося велосипедиста, и лыжника, и крестьянку, спешащую на рынок с грузом, уложенным на легкие железные санки. Кто же заставил финский народ оторваться от мирного труда, взяться за оружие и помогать фашистской Германии выполнять преступный «план Барбаросса»? Это сделали Рюти, Таннер и его подручные со своим бредовым планом «великой Финляндии».

Проезжая по стране, мы видели к многочисленные военные укрепления, воздвигнутые на полях. Кто же заставил финских лесорубов и каменщиков, обездоленных женщин и подростков строить доты, копать противотанковые рвы и траншем, начинять землю минами и фугасами? Кто заставил финский народ голодать, испытывать всяческие лишения? Кто обездолил многих финских женщин, оставив их без мужей, сыновей, без отцов? Это сделали те же главные преступники войны Рюти, Таннер и кампания.

Мы, русские, знаем и другое. Тысячи жителей Ленинграда погибли во время войны, которую вели немцы в союзе с финнами. Ленинград был блокирован немецко-фашистскими и финскими войсками. Мы знаем и о многочисленных зверствах финской армии в Советской Карелин и в лагерях советских военнопленных. Всего этого забыть нельзя. Это результат деятельности Рюти, Таннера и их подручных.

В Ленинграде мне рассказывал одни журналист, что ему пришлось побывать в специальном детском учреждении, в котором воспитываются ребята в возрасте от 5 до 10 лет, пострадавшие во время войны. Сотни безруких и безногих ребят, искалеченных варварскими обстрелами города, — также результат деятельности преступников войны.

Мы беседовали с некоторыми представителями финского народа, и они рассказывали, как трудно сейчас жить. Не хватает продовольствия, одежды и даже топлива. И случилось это совсем не потому, что оскудели леса и поля, — не хватает рабочих рук. Люди волею Рюти, Таннера и всех остальных, ныне сидящих на скамье подсудимых, были брошены в мясорубку войны, принесены в жертву бредовой идее «великой Финляндии».

Наступил час возмездия. Преступники на скамье подсудимых. Их судит финский суд. и народ ожидает от него справедливого, но сурового наказания.

Сидит Рюти под огромной сверкающей люстрой и читает свою речь. Он призывает историю не забыть его деятельности. Он говорил об этом вчера в течение четырех часов, продолжает говорить и сегодня. Несколько раз речь Рюти прерывается и суд удаляется на совещания. Всякий раз председатель предупреждает, чтобы Рюти не отклонялся от существа дела, но прожженный хитрец снова продолжает бубнить свое. Он что-то гнусавит об истории, воле народа, но обходит главное — о своей преступной деятельности ничего не говорит.

...Мы видели, как в начале речи Рюти его защитник Прокопе, которого, кстати сказать, некоторые финские газеты называют девятым военным преступником, написал председателю суда записку. После прочтения ее председатель разрешил Рюти продолжать чтение речи сидя. Мы знаем, что тот же Прокопе пытался устроить в уборной свидание председателя суда с подсудимым Рюти. Вряд ли подобная деятельность Прокопе сослужит службу финскому народу, вряд ли принесет она пользу подсудимым.