Ровно в десять часов председатель суда отдает приказание ввести подсудимых. Они входят вместе со своими защитниками ч садятся за длинные столы против членов суда.

В первом ряду — Рюти и его защитник Проконе. Во втором — Линкомиес, Рамсай, Таннер. Сзади Кукконен, Рейникк, Кивимяки; справа — представители печати, слева — члены дипломатического корпуса, остальная часть помещения занята гостями.

Главный обвинитель — канцлер юстиции Тойво Тарьянне, подтверждая сделанные ранее заявления, дополняет обвинение. Он подчеркивает, что профессор Кивимяки в бытность свою посланником в Берлине неоднократно делал письменные и устные заявления, в которых преувеличивал силы и возможности Германии и настаивал на необходимости одобрения Финляндией политики Германки. Тарьянне считает, что Кивимяки содействовал вовлечению Финляндии в войну в 1941 году против Советского Союза и во время войны решающим образом препятствовал достижению мира. «Требую также, — говорит обвинитель, — его присуждения к наказанию за неправильное использование своего служебного положения во вред государству».

Кивимяки, до того сидевший спокойно, вынимает большой блокнот и торопливо делает какие-то заметки. Еще быстрее взялся за карандаш защитник, сидящий рядом.

Обвинение передает суду документы. Секретарь оглашает несколько донесений, рапортов. В одном документе Кивимяки говорит о мощи Германии, в другом делает вывод:

— Немцы победят. Нужно включаться в борьбу.

Даже после поражения, нанесенного немцам под Сталинградом, Кивимяки продолжает прославлять мощь гитлеровской армии, предлагает активизировать ход военных действий, настаивает на усилении блокады Ленинграда.

Чем больше оглашается документов, раскрывающих деятельность Кивимяки, тем яснее становится его роль в политике, проводимой финским правительством после окончания зимней войны.

Кивимяки нервничает. Быстро, точно соревнуясь, бегает по бумаге его синий карандаш, а рядом так же прытко строчит красный карандаш защитника. Обоям предстоит трудное дело. Кивимяки в роли Иуды предал свой народ за тридцать сребреников и переметнулся на службу к Гитлеру и по его указанию сознательно трудился у мехов, раздувая пламя войны в Финляндии. Меха действовали безотказно. Поджигательная работа началась еще в 1940 году.

Однако раздуть пламя только огнем из Берлина, где подвизался Кивимяки, конечно, было трудно, и вот ту же по существу работу внутри страны взял на себя Таннер. Это — большой специалист по таким делам. Он уже заготовил и напечатал свою речь, с которой выступит перед судом. Написана она на ста восьми страницах.

Мы знаем, что в обвинительном заключении указывалось, что публичные выступления Таннера против мира не могут считаться по своему характеру частными. Вот главный обвинитель подтверждает сделанные ранее заявления и начинает вновь говорить о Таннере. Таннер настораживается, открывает глаза, тянется правой рукой к папке, а обвинитель уже делает повое заявление, в котором все с большей и большей очевидностью вырисовывается роль в войне этого матерого мастера провокации. Таннер пишет статьи, выступает с речами, мобилизует силы страны на войну против СССР.

Обвинитель перечисляет должности, занимаемые Таннером. Суду представляются копии многих протоколов сеймовской группы социал-демократов, собраний партийного правления; из них видно, что Таннер всюду действовал волнам направлении — он разжигал войну. Он был против заключения перемирия с Советским Союзом и заявлял: перемирие равносильно самоубийству; но Танкера нс послушались — перемирие было подписано и он вместе с другими виновниками войны попал на скамью подсудимых.

Как бы ни вертелись Кивимяки и Таннер, роль их обоих совершенно очевидна: они разжигали пламя войны, они противились заключению перемирия.

г. ХЕЛЬСИНКИ.