Во второй главе под названием «секвестрирование производства на оккупированных территориях», я имел честь раскрыть для вас то, что после вторжения фабрики находились под военной охраной и немецкие техники приступили к вывозу лучших машин в Рейх, что трудящиеся лишённые средств существования собирались вокруг фабрик, чтобы просить пособия, и наконец что немцы приказывали возобновлять работу и оставляли за собой право назначать временную администрацию для управления предприятиями.
В то же время, немцы оказывали давление на правителей оккупированных стран и на промышленников для того, чтобы достичь прежней производительности фабрик. В отдельных случаях они назначали временную германскую администрацию и распространяли слухи о том, что фабрики будут использоваться для нужд оккупированного населения.
В общем, чтобы избежать безработицы и сохранить средства производства, промышленники мало-помалу возобновили работу, стараясь специализироваться на производстве для нужд гражданского населения. Однако, используя различные средства давления, немцы добились производства оборонительного вооружения, а затем и наступательного. Они реквизировали некоторые предприятия, закрыли те из них, которые они не считали необходимыми, сами распределяли сырье и назначали своих представителей на заводы.
Захват немцами предприятий распространялся все шире и шире в согласии с секретными директивами, которые издавались подсудимым Герингом, начиная со 2 августа1940 г. Это явствует из документа ЕС-137, RF-105. Вот наиболее значительный абзац этого документа:
«Расширение немецкого влияния на иностранные предприятия является целью немецкой экономической политики. Сейчас еще нельзя определить, будет ли мирный договор предусматривать передачу долей участия в деловых операциях и в каких размерах, но уже сейчас необходимо использовать всякую возможность, чтобы позволить немецкой экономике уже в военное время утвердиться на наиболее важных экономических объектах оккупированных стран и чтобы помешать маневрам, которые могли бы воспрепятствовать достижению вышеуказанной цели…»
На этом я заканчиваю цитату. После того, как вы ознакомились с таким документом, не может остаться никаких сомнений относительно намерений немецких руководителей. Доказательства проведения в жизнь этого плана содержатся в документе, который будет оглашен, когда будет рассматриваться вопрос о Франции.
Трибунал ознакомится с обзором некоего Михеля, начальника штаба по экономическим вопросам и помощника немецкого военного коменданта во Франции. Этот обзор дает представление о широких масштабах диктатуры Германии над экономикой оккупированных стран. Контроль над предприятиями оккупированных стран обеспечивался гражданскими или военными чиновниками, которые назначались на месте, а позднее также и однородными германскими предприятиями которые становились их «Paten-Firma389».
Для того, чтобы дать вам пример этого экономического господства, я сошлюсь на приказ, полученный одной значительной французской фирмой. Речь идет о фирме «Thomson-Houston390». Я представляю трибуналу документ RF-106 — письмо, адресованное этой фирме. Оно написано в Париже 8 октября 1943 г.:
«Фирма Томсон-Хьюстон, Париж, бульвар Осман, 173.
Как перед заказчиком, так и перед моим управлением, ведающим в целом всеми заказами, размещенными во Франции, вы несете полную ответственность за своевременное, тщательное и рациональное выполнение германских заказов, которые были вам переданы. Для того чтобы облегчить вам исполнение ваших обязанностей, фирма «Allgemeine Elektricitats Gesellschaft391» (Берлин, NW 40. Фридрих-Карл-Уфер, 2—4) назначается в качестве вашей «Paten-Firma» Я придаю очень большое значение тому, чтобы по техническим вопросам вы работали в тесном сотрудничестве с вышеуказанной фирмой. На «Paten-Firma» возлагается следующее:
1) участвовать в составлении вашего производственного плана для того, чтобы использовать ваши производственные возможности;
2) находиться в вашем распоряжении для того, чтобы давать вам любые технические советы, какие вам могут понадобиться, и взаимно обмениваться опытом;
3) в необходимых случаях служить посредником при переговорах с немецкими учреждениями;
4) держать меня в курсе всего, что может случиться и что могло бы помешать вам в выполнении ваших обязательств.
Для того чтобы обеспечить выполнение этих задач, «Paten-Firma» имеет право направить в вашу фирму уполномоченного и, в случае надобности, инженеров по производству из тех немецких фирм, которые дали вам значительные заказы.
Для того чтобы дать «Paten-Firma» возможность выполнять свои задачи, следует представлять ей непосредственно или ее уполномоченному сведения, касающиеся немецких заказов и их выполнения, например:
1) вы должны держать ее в курсе вашей корреспонденции с поставщиками и заказчиками;
2) сообщать ей, каким именно образом используются производственные мощности ваших заводов, и представлять возможность ознакомления с производством;
3) привлекать представителя этой фирмы к участию в ваших заседаниях и знакомить его с вашей корреспонденцией с немецкими учреждениями.
Вы должны немедленно сообщать «Paten-Firma» или ее уполномоченным о всех получаемых вами заказах».
Это конец цитаты.
Почти все крупные фирмы в оккупированных странах были поставлены, таким образом, под контроль немецких фирм с двойной целью: во-первых, для того, чтобы содействовать военным усилиям Германии, и, во-вторых, чтобы добиться, путем постепенного захвата, экономического господства в Европе даже в случае компромиссного урегулирования.
В области сельского хозяйства немцы использовали аналогичные методы давления. Они осуществляли массовые реквизиции продуктов и оставляли населению продукты в количестве, явно недостаточном для существования.
Теперь я перехожу к третьему разделу, посвященному вопросам индивидуальных закупок немецких военных и гражданских лиц в оккупированных странах.
Если в настоящем моем выступлении я не могу говорить об индивидуальных актах ограбления или многочисленных кражах, совершавшихся в оккупированных странах, то все же необходимо сказать об индивидуальных закупках, которые в интересах немцев методически организовывали немецкие власти.
В начале оккупации солдаты и гражданские лица производили закупки по выдававшимся им начальством ордерам, законность которых является спорной. Но вскоре немцы получили в свое распоряжение достаточное количество денег, которое позволило им покупать без карточек или по специальным ордерам большое количество сельскохозяйственных продуктов или всевозможных предметов, к которым, в частности, относятся текстиль, обувь, меха, изделия из кожи и т. д. Таким образом, многие обувные фирмы вынуждены были каждую неделю отпускать по специальным немецким ордерам 300 пар городской обуви — мужской, дамской
или детской.
Это отмечается в важном докладе французского экономического контроля, на который по возможности я буду ссылаться несколько раз в ходе данной презентации и который я представляю трибуналу под номером документа RF-107.
Индивидуальные покупки, являвшиеся одним из видов экономического грабежа, не только поощрялись, но и организовывались немецкими властями. Немцы возвращались к себе на родину, обременные многочисленным багажом. Была создана специальная служба по отправке посылок немцев из оккупированных стран. Отсылаемые предметы упаковывались в особую бумагу и снабжались печатями, благодаря которым посылки освобождались от таможенных пошлин.
Чтобы представить себе, каковы были масштабы этих индивидуальных закупок, следует обратиться к показанию некоего Мюрделя, бывшего директора Reichskreditkasse, в настоящее время арестованного в Париже и допрошенного судебным следователем департамента Сены. Вот что Мюрдель показал по поводу индивидуальных закупок, это документ RF-108.
Судья задал ему следующий вопрос:
«Каковы были нужды оккупационной армии? Какие закупки вы должны были оплачивать за армию?»
Мюрдель ответил:
«Я не могу ответить на первую часть вопроса. Во время оккупации я старался уяснить себе этот вопрос, но мне возражали, заявляя, что это военная тайна, которую я не должен знать. Все, что я могу вам сказать, это то, что мы выплачивали жалованье войскам и что простой солдат получал от 50 до 60 марок, унтер-офицер на 50 процентов больше, а офицер, разумеется, значительно больше. Я не знаю, каков был численный состав оккупационной армии, так как количество войск часто изменялось».
Я пропускаю несколько строчек. Дальше Мюрдель добавляет:
«Кроме того, каждый отпускник, возвращающийся из Германии, имел право привезти с собой известное количество марок (50). Это же относилось ко всем немецким солдатам, впервые назначенным во Францию. Мы обменивали эти марки на французские франки. Я определяю, что примерно 5 миллиардов франков мы каждый месяц выплачивали по этой статье».
Таким образом, можно оценить в 250 миллиардов франков, по крайней мере индивидуальные расходы немцев во Франции, из которых большая часть была потрачена на покупку продуктов и вещей для отправки в Германию, в целях ухудшения положения французского народа.
Для того чтобы представить себе значение этих расходов, я скажу, что 5 миллиардов франков в месяц, или 60 миллиардов в год, составляют сумму, превышающую доходную часть годового бюджета французского государства за 1938 год, которая равнялась 54 миллиардам франков.
После того, как мы рассмотрели вопрос об индивидуальных покупках, я перехожу к четвертому разделу, посвященному организации немцами «черного рынка» в оккупированных странах. Потребление населением оккупированных стран продуктов и товаров было подвергнуто строгому нормированию. Населению оставлялись продукты в количестве, явно недостаточном для удовлетворения жизненных потребностей.
Данные правила предоставляли большие количества товарных запасов, захваченных немцами посредством операций, которые были при всех проявлениях обычными: реквизициями, закупками официальных служб, частными покупками или обменом на германские ваучеры. Мы уже увидели, что эти закупки представляли во Франции, в среднем 5 миллиардов франков в месяц.
Такой порядок вызвал резкое сокращение предложения товаров и продуктов и сокрытие их от немцев. Это, в свою очередь, породило в оккупированных странах то, что называется «черным рынком», то есть торговлю из-под полы, происходившую в нарушение правил, регулировавших нормированное снабжение.
Немцы не замедлили воспользоваться этим и начали производить закупки на «черном рынке» во все возрастающих размерах, большей частью при посредстве агентов и третьих лиц, вербовавшихся из самых сомнительных элементов населения, которые были уполномочены «отыскивать» продукты.
Эти агенты, скомпрометированные перед законом за нарушение правил, нормирующих снабжение, пользовались полной безнаказанностью, но зато находились все время под угрозой доноса и выдачи их немецкими нанимателями в том случае, если они замедлят или прекратят свою деятельность. Часть этих агентов одновременно выполняли поручения Гестапо, а вознаграждением за это являлась прибыль от их операций на «черном рынке».
Различные немецкие учреждения в оккупированных странах усвоили себе привычку производить на «черном рынке» все более значительные закупки. Дело дошло до того, что они начали рвать товары друг у друга, что привело к большому повышению цен и могло вызвать инфляцию. Продолжая совершать тайные закупки, немцы одновременно стремились к тому, чтобы деньги, которыми они расплачивались, сохраняли наивысшую стоимость.
Для того чтобы предотвратить ажиотаж на «черном рынке», руководители Германии в июне 1941 года решили производить покупки на «черном рынке» организованно. С этой целью подсудимый Геринг, уполномоченный по четырехлетнему плану, поручил 13 июня 1942 г. полковнику Фелтьенсу392 централизовать структуру «черного рынка» в оккупированных странах. Это явствует из документа RF-109, который я представляю трибуналу. Под этим номером представляется 3 документа, в том числе и документ о назначении полковника Фелтьенса, подписанный самим Герингом. Я не хочу занимать время трибунала полностью зачитывая эти документы. Я думаю их нельзя оспаривать, но если позже возникнет необходимость, я оставлю за собой право огласить их, если трибунал не пожелает чтобы их не зачитали сразу же.
«Закупки товаров, осуществляемые одновременно различными соединениями вооруженных сил и другими организациями, создали в некоторых оккупированных странах на так называемом «черном рынке» такое положение, которое мешает планомерному использованию этих стран для нужд военной экономики, подрывает престиж Германии, а также дисциплину, необходимую для всякой военной или гражданской администрации. Такое плачевное положение вещей не может быть далее терпимо. Поэтому я уполномочиваю вас урегулировать эти коммерческие операции по согласованию с соответствующими учреждениями и, в особенности, с начальниками администрации оккупированных территорий. В принципе коммерческие операции на оккупированных территориях, выходящие за рамки нормального снабжения или нарушающие установленные цены, должны ограничиваться особыми случаями, и притом лишь с вашего предварительного на то согласия. Я согласен с вашим предложением о том, чтобы использовать для закупки товаров специальные организации, находящиеся под контролем Рейха, и прежде всего «Roges393».
Я прошу вас представить мне как можно скорее план вашей работы в Голландии, Бельгии, Франции и Сербии. (В Сербии это должно быть поручено генеральному консулу Нойхаузену394). Этот план должен, кроме того, включать захват оборудования портовых сооружений и тех предприятий на оккупированных территориях, которые в дальнейшем могут быть закрыты. Отчет о результатах вашей деятельности прошу представлять мне ежемесячно через моего представителя. Первый из этих отчетов должен быть представлен 1 июля 1942 г.
В случае необходимости центральное управление по четырехлетнему плану примет решение относительно распределения закупленных товаров». Подписано «Геринг».
Впоследствии, 4 сентября 1942 г., подсудимый Геринг распорядился о том, чтобы все виды полезных товаров были закуплены, даже если это вызовет признаки инфляции в оккупированных странах. Это явствует из отчета, подписанного «Вилем» и касающегося использования фондов, создаваемых за счет расходов по оккупации. Я представляю этот отчет трибуналу под номером RF-110, PS-1766.
Немного позднее, 4 октября 1942 г., подсудимый Геринг произнес речь по случаю «Праздника жатвы», опубликованную в «Das Archiv» за октябрь 1942 года. В этой речи подсудимый Геринг в завуалированной форме дает понять, что он желает, чтобы закупки на «черном рынке» в оккупированных странах продолжались в интересах немецкого населения. Я представляю экземпляр статьи с этой речью под номером RF-111 и оглашаю следующую выдержку:
«Я исследовал с исключительной тщательностью положение дел в оккупированных странах. Я узнал, как живут люди в Голландии, Бельгии, Франции, Норвегии, Польше и повсюду, где мы уже расположились. Я заметил, что хотя их пропаганда очень часто официально говорит о трудностях их продовольственного положения, в действительности дело обстоит далеко не так. Несомненно, повсюду, даже во Франции, была введена система продуктовых карточек. Но то, что можно получить по карточкам, — это только добавочное снабжение, а люди живут нормально за счет нелегальной торговли.
Такое положение вещей привело меня к твердому решению, от которого я не отклонюсь ни в коем случае. Первая задача, которую надо осуществить прежде всего, — это обеспечить немецкому народу первое место в борьбе с голодом и в разрешении проблемы снабжения. Вот почему я решил, что на территориях, которые нами завоеваны и находятся под нашей защитой, население не должно голодать, но если враг будет мешать проведению нашей политики снабжения, надо, чтобы все знали, что если голод наступит, то это, во всяком случае, будет не в Германии».
Войсками США был обнаружен секретный доклад, составленный 15 января 1943 г. полковником Фелтьенсом, в котором он отчитывается перед подсудимым Герингом в своей деятельности за шесть месяцев. Это документ PS-1765, RF-112, который я представляю сейчас трибуналу.
В первой части этого доклада полковник Фелтьенс таким образом объясняет причины возникновения «черного рынка»:
«1) уменьшение количества товаров, вызванное нормированием и распределением;
2) невозможность остановить рост цен;
3) невозможность осуществлять контроль за ценами по немецкому образцу из-за отсутствия персонала у контрольных органов;
4) небрежность, проявляемая местными властями при проведении контрмер, в особенности во Франции;
5) неудовлетворительная работа местных уголовных судов;
6) отсутствие дисциплины у гражданского населения».
Дальше в этом же параграфе Фелтьенс говорит:
«Деятельность немецких организаций на «черном рынке» постепенно приняла такие размеры, что положение становилось невозможным. Стало обычным, что продавцы на «черном рынке» одновременно предлагали свои товары нескольким учреждениям, и товар получало то из них, которое предлагало наиболее высокую цену. Таким образом, различные немецкие учреждения не только выхватывали друг у друга товары, но и способствовали росту цен».
Далее в своем докладе Фелтьенс указывает, что он возглавил управление, созданное уполномоченным по четырехлетнему плану.
«Наконец в июне 1942 года по согласованию со всеми центральными учреждениями делегатам по особым задачам (B.f. S.) было поручено взять в свои руки управление «черным рынком». Таким образом, впервые стало возможным выполнить первое условие, необходимое для успешного разрешения проблемы «черного рынка».
Во второй части своего доклада Фелтьенс указывает на преимущества организации, во главе которой он был поставлен. Он пишет, в частности:
«Утверждали, что закупки на «черном рынке» в их нынешних размерах и по существующим ценам станут, в конце концов, слишком обременительными для бюджета Рейха. На это можно ответить, что большая часть осуществленных закупок была сделана во Франции и была профинансирована за счет расходов по оккупации. Таким образом, из общей суммы закупок в 1 107 792 819 марок, 929 100 000 марок были отнесены за счет расходов по оккупации и никоим образом не явились бременем для бюджета Рейха».
Указав на различные неудобства «черного рынка», Велтьенс заключает:
«...надо признать, что положение со снабжением Рейха не позволяет теперь как и раньше отказываться от закупок на «черном рынке» до тех пор, пока будут существовать тайные склады товаров, полезных для ведения войны. Перед этим высшим соображением все другие соображения должны отпасть».
В третьей части этого же доклада Фелтьенс говорит о технической организации своей службы. Вот несколько интересных страниц:
«Главное управление по контролю, специально созданное для этой цели, а именно:
а) служба наблюдения во Франции с центром, находящимся в Париже;
b) служба наблюдения в Бельгии и Северной Франции — центр в Брюсселе;
c) служба наблюдения в Бельгии и Северной Франции, дополнительная служба в Лилле — центр в Лилле;
d) служба наблюдения в Голландии — центр в Гааге;
e) служба наблюдения в Сербии — центр в Белграде.
Далее Фелтьенс указывает, что сами закупки осуществлялись ограниченным количеством уполномоченных на это организаций покупщиков: во Франции в количестве — 11, в Бельгии — 6, в Голландии — 6, в Сербии — 3.
«Таким образом, — пишет Фелтьенс, — все закупки в целом находятся под контролем упономоченного по специальным заданиям».
Затем Фелтьенс добавляет:
«Финансирование закупок и перевозка этих товаров осуществляются организацией Рейха «Roges m. b. H». Она же распределяет товары внутри Рейха в соответствии с инструкциями, получаемыми от центрального управления по проведению плана или от различных ведомств, указанных этим центральным управлением, всегда с учетом важности требований, подлежащих удовлетворению».
В четвертой части своего доклада Фелтьенс дает отчет о размерах операций, проведенных по 30 ноября 1942 г., то есть менее чем за 5 месяцев, поскольку его организация начала свою деятельность только с 1 июля 1942 г. Вот цифры, приводимые Фелтьенсом:
«Объем произведенных закупок (по 30 ноября 1942 г.).
После начала закупок, осуществляющихся военными комендантами или рейхскомиссаром, было закуплено товаров подконтрольного распределения в Рейха на общую сумму 1 107 792 818 марок, из них: во Франции - на 929 100 000 марок; в Бельгии — на 103 881 929 марок; в Голландии — на 73 685 162 марки; в Сербии — на 1 125 727 марок».
Велтьенс добавляет:
«Во Франции оплата этих закупок была осуществлена за счет расходов по оккупации, а в других странах путем клиринга».
Далее Фелтьенс приводит таблицу товаров, закупленных в течение пяти месяцев. Я ограничусь тем, что суммирую это трибуналу:
1. Металлы — 66 202 тонны на сумму в 273 078 287 марок. 2. Текстиль — на общую сумму в 439 040 тысяч марок. 3. Кожа, выделанная и невыделанная, и меха — на общую сумму в 120 754 тысячи марок.
Фелтьенс прибавляет:
«В числе прочих товаров были закуплены смазочные и питательные масла и жиры, шерсть, различные хозяйственные предметы, продукты для буфета, вина, спиртные напитки, саперные инструменты, разные, санитарные предметы, сумки и т. д. ...»
В этом докладе Фелтьенс приводит статистику роста цен за пять месяцев и выдвигает принцип использования «черного рынка» исключительно для Германии, со строгим преследованием всякого использования его населением оккупированных стран. По этому поводу он пишет буквально следующее:
«1. Расширять контроль за ценами. Учитывая, что увеличить немецкий персонал службы наблюдения либо невозможно, либо возможно только в ограниченной мере, надо добиться от местных органов власти, чтобы они действовали в этом направлении более энергично.
2. Подвергать суровому наказанию согласно немецким методам всех нарушающих установленный порядок. Это фактически единственное средство для борьбы с недисциплинированностью населения, недисциплинированностью, происходящей от индивидуалистических и либеральных нравов населения. Необходимо контролировать приговоры, которые будут выноситься местными судами.
3. Обещать вознаграждение за доносы на лиц, нарушающих правила. Размеры этого вознаграждения должны быть достаточно высоки, соразмерны ценности тех предметов, которые будут изъяты благодаря этим доносам.
4. Наем информаторов и провокаторов.
В целях дальнейшей борьбы с нелегальным производством:
5. Остановка всех предприятий, не работающих на войну.
6. Остановка или слияние с другими тех предприятий, производственная мощность которых используется неудовлетворительно.
7. Усиление контроля над производительностью труда на предприятиях.
8. Тщательное исследование вопроса о количестве сырья, выдаваемого предприятиям при передаче им немецких заказов.
9. Политика цен, которая обеспечит предприятиям достаточную прибыль и будет гарантировать им средства к существованию».
Рассматривая жалобы руководителей оккупированных стран на немецкие закупки на «черном рынке», Фелтьенс пишет:
«Между прочим, за последнее время руководящие хозяйственные круги Франции и Бельгии и глава французского правительства жалуются на систематические покупки, которые производятся немцами. В ответ на подобные заявления надо указать, не говоря уже о других доводах, что с немецкой стороны также имеется большая заинтересованность в том, чтобы «черный рынок» исчез, но что главная ответственность за его существование падает на правительственные органы, вследствие неспособности осуществлять контроль за ценами и свою слабость в судебном преследовании виновных, что, в свою очередь, поощряет недисциплинированность со стороны населения».
С разрешения трибунала я подчеркну мимоходом, чего стоит аргументация Фелтьенса, напомнив трибуналу, что основными покупателями на «черном рынке» были немцы и что их агенты пользовались полной безнаказанностью.
Наконец, по вопросу о заводском оборудовании Фелтьенс пишет в своем докладе:
«Специальные уполномоченные, в числе других функций, должны изымать машины с заводов, которые не работают. Количество машин (а также станков), которые не используются и в которых Германия остро нуждается для своей военной промышленности, очень велико. По договоренности между специальными уполномоченными, военными комендантами и уполномоченными по машиностроению во Франции при инспекции по вооружению была создана специальная служба по распределению машин.
Создание аналогичной службы по распределению машин предусмотрено также для Бельгии и Нидерландов. Нужно быть готовыми к тому, что в этой области будет оказано серьезное сопротивление как со стороны собственников заводов, так и со стороны местных правительственных властей.
Оккупационные власти должны будут пустить в ход все средства, чтобы сломить это сопротивление».
В заключении Фелтьенс упоминает компанию «Roges» которая являлась особой организацией для перевозки в Германию награбленного в оккупированных странах, и в частности продукции получённой операциями на чёрном рынке. Один из директоров этой организации по имени Ранис, был допрошен 1 ноября 1945 и по сути заявил о том, что компания «Roges» приступила к работе в феврале 1941, став преемником другой организации. В целом он подтвердил факты изложенные в докладе Фелтьенса. Я просто представляю копию его допроса трибуналу под номером документа RF-113.
Размеры немецких операций на «черном рынке» установлены немецкими документами, которые противная сторона не может оспаривать. Я позволю себе напомнить вам, что эти документы устанавливают, что за пять месяцев в трех странах эти операции составили сумму в 1 107 792 818 марок. Мы вернёмся к отдельным деталям в ходе исследования конкретной ситуации в отдельных странах. Однако, мне требуется указать на причины того, почему подсудимый Геринг окончательно решил приостановить операции на чёрном рынке.
15 марта 1943 под предлогом недопущения инфляции в оккупированных странах, Геринг решил о том, чтобы закупки на чёрном рынке были приостановлены. Мы уже увидели, что подсудимого Геринга мало волновала судьба населения оккупированных стран, поскольку он решил, чтобы операции на чёрном рынке продолжались даже ввиду риска инфляции.
Настоящая причина заключается в следующем: когда официальные германские организации закупали по ценам которые были твёрдыми для них, нелегальные организации закупали по гораздо более высоким ценам. Таким образом, торговля всегда притягивалась к чёрному рынку в ущерб официальному рынку, и нелегальные организации в конце концов поглощали нормальное производство.
Наконец следует добавить, что коррупция, возникшая в результате такой практики в отдельных кругах германских вооружённых сил стала беспокоить германское руководство. Чёрный рынок официально был запрещён 15 марта 1943, однако некоторые закупочные конторы продолжали свою нелегальную деятельность до момента освобождения, но в меньшем масштабе чем до 15 марта 1943.
Я цитирую отрывок из доклада французского экономического контроля который я только, что приобщил в качестве доказательства как документ номер RF-107 и который даёт понимание беспорядка созданного немецкими действиями и который демонстрирует причины того почему власти Рейха официально прекратили закупки на чёрном рынке – страница 21 французского текста:
«Это было время, когда шампанское, конъяк и бенедектинский ликёр продавались количеством от 10000 до 50000 бутылок, а фуа гра тоннами! С самого начала всеобщая коррупция охватила большое количество офицеров Вермахта увлечённых роскошной жизнью окружавшей их. Она настолько глубоко проникла в германские военные круги, что начиная от сержанта до вышестоящего офицера все были вовлечены в дела с нечистыми дельцами требуя своего процента со всех сделок. В нелегальной торговле изделий из шерсти власти сталкивались лицом к лицу с генералом воздушных сил.
К ним стекались все плохие элементы из Франции, мошенники и другие рецедивисты. Затем пришла очередь обычных спекулянтов, дельцов и безработных, мелких посредников.
Понятно, что при таком окружении из неизвестных и скользких людей, сделки на чёрном рынке проводившиеся без товарных счётов и наличными, без квитанций, за исключением квитанций германских ведомств, сегодня нельзя понять и оценить.
Я продолжаю цитату на странице 22:
«Возникнув в 1941, коммерческий ажиотаж парижских закупочных бюро продолжался подобным образом приблизительно 20 месяцев. Однако после достижения своего пика в конце 1942 эта деятельность прекратилась в конце марта 1943 став жертвой собственных эксцессов.
В действительности, в ходе оккупации цены на продукты строго ограничивались французскими властями и ещё сильнее германскими экономическими службами которые систематически возражали любому росту цен и прежде всего стремились сохранить большую покупательную способность французских денег находившихся у них в распоряжении.
Однако, поскольку поставки противнику оплачивались по ценам вряд ли лучшим чем официальные, нелегальные закупочные службы в это же время устанавливали цены в несколько раз большие на теже самые продукты.
Таким образом, торговля на немецком чёрном рынке росла сильнее и сильнее, при этом поощрялось тайное производство товаров путём увеличения таких чёрных каналов. Беспорядок вскоре стал таким, что в некоторых отраслях промышленности, поставки по контрактам не могли выполняться без большой задержки, несмотря на угрожающие протесты германских властей.
Объятое ужасом французское министерство промышленности вынуждено было проинформировать германские власти о том, что национальное производство вскоре не сможет удовлетворять потребности.
Такая очевидная ситуация, вместе с необходимостью прекращения невероятной коррупции проникшей вместе с чёрным рынком в Вермахт, привела правительство Рейха, если и к неполному подавлению чёрного рынка, то по крайней мере к значительному сокращению закупочных бюро в Париже.
Данная мера вступила в силу 13 марта 1943 по соглашению между Бишелоном и генералом Михелем.
Однако – и это весьма важно – германские экономические службы не замедлили потребовать компенсации путём значительного увеличения квот установленных соглашениями. Таким образом только план Керля увеличился на 6000 тонн текстиля.
Немногие бюро смогли вести свою деятельность до освобождения, либо стремились проводить свою закупки через «Roges» (D'HumiGres, Economic Union и т.д.) или в сотрудничестве с военными закупочными властями и бюро германских воздушных сил и флота.
[Объявлен перерыв]
Завершая общие замечания по вопросу экономического разграбления, я прошу разрешения трибунала дать несколько пояснений с юридической точки зрения. Это предмет главы 5 первой части.
С юридической точки зрения, является бесспорным тот факт, что систематическое ограбление захваченных Германией стран противоречило Гаагской конвенции, подписанной Германией и умышленно нарушенной ею, хотя ее руководители пользовались каждым случаем, чтобы, сославшись на эту конвенцию, добиться получения выгод, опираясь на содержащиеся в ней положения.
Третий раздел Гаагской конвенции озаглавлен: «Военные власти на территории неприятельского государства»; он определяет урегулирование экономических вопросов. Эти положения достаточно ясны и не дают повода для
различных толкований. Трибунал разрешит мне напомнить ему эти положения.
«Статья 42: Территория признается занятой, если она действительно находится во власти неприятельской армии. Занятие распространяется лишь на те области, где эта власть установлена и в состоянии проявлять свою деятельность.
Статья 43: С фактическим переходом власти из рук законного правительства к занявшему территорию неприятелю последний…»
Немцы не имели права захватывать в оккупированных странах ничего, кроме того, что требуется для содержания необходимого для оккупированной территории количества войск. Все изъятия, имевшие место вне этих пределов, являлись нарушениями известных вам положений, а следовательно, были захватническими действиями.
Представители защиты могут утверждать, что все эти предписания должны быть отброшены, потому что Германия поставила себе цель ведения войны против Британии, СССР и Соединённых Штатов Америки. Защита может заявить о том, что в результате этого, Германия находилась в состоянии необходимости и вынуждена была вопреки положениям Гаагской конвенции, интерпретировать статью 23 G как допускавшую уничтожение или даже захват частной собственности.
Я незамедлительно отвечаю на это тем, что данный текст не устанавливает правил относящихся к поведению оккупанта на вражеской территории. Эти последние нормы находятся, повторяю, в статьях с 42 по 56, но они относятся к поведению которому воюющие стороны должны следовать в ходе ведения боя.
Слова «захватывать» в предложении «…захватывать вражеское имущество за исключением тех случаев…это имущество абсолютно необходимо для военных целей», означает, и не может быть никакого спора о переводе, потому что французский текст является обязательным – слова «захватывать» означают не приобретать вещь, а передавать её под охрану закона в виду её бесхозности, в таком состоянии в котором её обнаружили и её сохранение для титульного владельца который сможет доказать на неё права. Такой захват разрешает военным властям, до тех пор, пока идут боевые действия предотвращать использование её против войск, но он не допускает для военных властей приобретение их для себя.
Действия, связанные с ограблением экономики, полностью противоречат принципам международного права; эти действия официально предусмотрены пунктом «b» статьи 6 устава Международного военного трибунала.
Эти систематические нарушения Гаагской конвенции имели результатом обогащение Германии и позволяли ей вести войну против Британии, Советского Союза и Соединённых Штатов, в то время как она опустошала захваченные страны, подвергая население режиму медленной смерти от голода, физически его ослабляя, однако победа союзников встала на пути нарастающего уничтожения.
Эти бесчеловечные поступки образуют военные преступления которые входят в компетенцию Международного военного трибунала в части руководителей Рейха.
Перед тем как завершить короткий обзор судебных вопросов, трибунал позволит мне заранее опровергнуть аргумент, который несомненно будет представлен защитой в особенности в отношении экономического разграбления. Она заявит о том, чо вашей высокой компетенции не существует, о том, что международное уголовное право не было сформулировано ни в каком тексте в то время, когда подсудимые совершили свои деяния в которых обвинены, и поэтому их вообще нельзя приговорить в виду принципа отсутствия обратной силы уголовных законов.
Господа, почему же данный принцип принят современным законодательством? Неоспоримо то, что любое лицо обладающее совестью никогда не нарушавшее никаких норм закона не может быть осуждено за деяния, которые совершены в таких обстоятельствах.
Например, некто выдаёт чек не обеспеченный фондами для покрытия, в своей стране он подвергается наказанию за такое правонарушение. Но случай который я вам представил совершенно другой. Подсудимые не могут утверждать, что они не виновны в нарушении какого-либо законодательства. Прежде всего, они нарушили международные конвенции: Гаагскую конвенцию 1907, пакт Келлога-Бриана от 27 августа 1928 и они нарушили все уголовные законы стран в которые вторглись.
Как в данном разбирательстве следует квалифицировать разграбление? Кража, мошенничество, вымогательство и даже, нужно добавить убийство, поскольку, для того, чтобы достичь своих целей, немцы запланировали и совершили множество убийств которые позволили им запугать население, чтобы упростить грабёж.
С точки зрения внутреннего права, данные деяния подпадают под применение статей 295 и последующих французского уголовного кодекса и в особенности статьи 303, которая устанавливает вину в убийстве всех правонарушителей, любой категории, которые при совершении преступлений, использовали пытки или совершали варварские поступки. Я добавлю, что подсудимые нарушали даже германский уголовный кодекс, в частности статьи 249 и последующие.
Разумеется, защита будет утверждать, что некоторые руководители захваченных стран соглашались с правительством Рейха в плане экономического сотрудничества и соответственно правительство Рейха нельзя обвинить в деяниях вытекающих из этих соглашений.
Такие аргументы следует опровергнуть:
1) Если в странах в которые вторглись, патриоты с большей или меньшей отвагой сопротивлялись, правдой является и то, что некоторые из них, по инерции, из-за страха, личного интереса, стали предателями своей страны. Их осудили или осудят. Но преступления совершённые некоторыми из них не оправдывают и не выступают смягчающими обстоятельствами для подсудимых, в особенности, поскольку последние часто поручали этим предателям управлять оккупированными странами. Тот факт, что отдельные лица стали предателями своей страны лишь усугбляет тяжкие обвинения в отношении подсудимых.
2) Так называемые соглашения достигались путём давления или угрозами. Заключённые контракты демонстрируют, что они были направлены только на интересы Германии, которые фактически, никогда не предусматривали никакой компенсации или иллюзорных благ – очень часто их обременяющий характер виден из простого оглашения таких контрактов, что я смогу продемонстрировать в конкретных примерах.
На этом заканчивается общая часть моего изложения по вопросу об экономическом ограблении. Если трибунал мне разрешит, мы можем перейти к рассмотрению тех особенностей в ограблении экономики, которые имели место в Дании.
После того, как немцы, в нарушение всех положений международного права и в нарушение взятых ими обязательств, захватили Данию, они еще не были уверены в том, что смогут быстро обеспечить господство в Западной Европе. Сначала они избрали линию поведения, в соответствии с которой они решили, что не будут ничего вывозить из этой страны, но после успехов в мае 1940 года изменили по отношению к Дании свою позицию и шаг за шагом они обращались с Данией более или менее как с другими оккупированными странами.
При этом они стремились легко и просто добиться аннексии и предприняли решительные меры против населения в течении 1942, когда они поняли, что они не могут склонить Данию на свою сторону. И для обеспечения своего господства в экономической сфере они стремились получить в свое распоряжение большую часть датских платежных средств и для этого они использовали два метода которые по большей части использовались в других странах: (1) обложение значительным военным сбором под предлогом содержания оккупационной армии; (2) функционирование так называемых клиринговых соглашений исключительно в своих интересах. Эти два метода следует исследовать в главе I данного выступления.
Глава I, захват немцами платёжных средства, расходы на оккупацию.
Статья 49 Гаагской конвенции устанавливает, что если оккупант вводит денежный налог то это возможно только для оккупационной армии или администрации на территории.
Таким образом, оккупант может облагать налогом на содержание армии, но этот налог не может превышать строго необходимую сумму. Потребности оккупационной армии не включают стоимость вооружений и снаряжения, а только расходы на проживание, питание и довольствие. Я говорю об обычных расходах, не включая роскошь.
Статья 52 разрешает оккупирующей державе проводить на нужды армии реквизиции натурой и услуги у коммун или жителей, устанавлено условие о том, что они должны быть пропорциональными ресурсам страны и иметь такой характер, чтобы не возлагать на население обязательство принимать участие в действиях против собственной страны.
Эта же статья 52 устанавливает, что обложение такого вида должно оплачиваться в виде наличных, иначе оно должно подтверждаться расписками и долги должны оплачиваться как можно скорее.
Другими словами Гаагская конвенция разрешает оккупирующей армии реквизицию на оккупированных территориях которая необходима для содержания войск, однако, при двух условиях, помимо взносов натурой: 1) То, что реквизиции и услуги должны быть пропорциональными ресурсам страны, то есть, чтобы достаточное количество оставалось для жителей, позволяя им хотя бы жить; 2) о том, чтобы обложение выплачивалось как можно скорее. Это не вопрос фиктивного платежа осуществлённого из фондов изъятых у оккупированных стран, а фактический платёж, который является эквивалентным.
Статья 53 Гаагской конвенции которая разрешает оккупирующим державам захватывать всё, что может быть обращено против них и в частности, наличные деньги, фонды и вклады всех видов принадлежащие государству оккупированной страны не разрешает оккупирующей державе приобретать их.
По полученным от датского правительства сведениям, немцы после своего вступления заявили, что они не потребуют от страны никаких поставок и что германская армия будет снабжаться привозимым из Рейха.
Тем не менее, вместо приобретения датских крон для того, чтобы позволить германским войскам производить расходы в Дании, немцы, начиная с 9 мая 1940 г., заставили пустить в обращение бумажные денежные знаки Reichskreditkasse. Это подтверждается представленным уже мною документом RF-93
Поскольку датский национальный банк в связи с выпуском в обращение иностранных бумажных денежных знаков заявил протест, немцы изъяли их из обращения, но потребовали у национального банка открытия счета, обязавшись не изымать сумм, которые превосходили бы расходы на содержание в Дании германской армии.
Но немцы не замедлили нарушить взятое обязательство и, несмотря на протесты Дании, изымали суммы, значительно превосходившие расходы, необходимые на содержание оккупационной армии.
По сведениям, полученным от датского правительства, немцы в среднем изымали ежемесячно: в 1940 году 43 млн. крон; 37 миллионов крон в 1941, 39 миллионов крон в 1942, 83 миллионов крон в 1943, 157 миллионов крон в 1944, 187 миллионов крон в 1945.
Общие размеры изъятых сумм, по подсчетам датского правительства, достигают 4 миллиарда 830 миллионов крон.
В связи с рассматриваемым вопросом я предъявляю документ RF-115, доклад датского правительства по финансовым вопросам. Я обращусь к этому отчету и в дальнейшем, в ходе предъявления доказательств.
Сведения, сообщенные датским правительством, подтверждаются лишний раз германским документом ЕС-86 обнаруженным американской армией, который я предъявляю трибуналу под номером RF-116.
Это секретный отчет от 10 октября 1944 г., составленный управлением по вопросам труда за границей; в нем говорится об изъятии денежных средств на оккупированных территориях.
На странице 11 этого отчета сказано буквально следующее:
«Дания не рассматривается как оккупированная территория и поэтому не оплачивает расходов на оккупацию. Необходимые для германских войск платежные средства были переданы центральным банком Дании в распоряжение главного управления Reichskreditkasse в форме обычных кредитов. В любом случае все денежные средства для продолжения войны будут обеспечиваться Данией».
Далее составитель этого отчета указывает, каковы были изъятия (в миллионах крон) к 31 марта 1944 г. на расходы по оккупации: 1940—1941 гг 531 млн. крон; 1941-1942 гг. 437 млн. крон; 1942-1943 гг. 612 млн крон; 1943-1944 гг. 1 миллиард 391 миллион крон, что составляет за период, заканчивающийся 31 марта 1944 г., сумму изъятия, достигающую 2 миллиарда 971 миллион крон; это соответствует сумме, указанной датским правительством за такой же приблизительно период времени (2 миллиарда 723 миллиона крон).
Из того же германского отчета явствует, что курс марки в соотношении с курсом кроны был установлен оккупационными властями первоначально в 47,7, а позднее в 53,1 марки за 100 крон.
Хотя немцы вопреки всему и считали Данию якобы неоккупированной страной, они изъяли оттуда 4 миллиарда 830 миллиона крон, что является колоссальной суммой, если учесть число жителей в стране и ее благосостояние. В действительности в данном случае имела место военная дань, которая была наложена Германией под предлогом платежей на содержание германской армии, расквартированной в Дании.
Содержание армии, необходимой для оккупации Дании, не требовало столь значительных расходов. И поэтому совершенно очевидно, что, как и в других странах, немцы использовали подавляющую часть изъятых в Дании таким путем денежных фондов на финансирование своих военных усилий.
Глава II, клиринг.
В 1931 Германия столкнулась с финансовыми трудностями, которые она использовала в качестве предлога для заявления об общем моратории по всем своим внешним обязательствам. Вместе с тем она могла продолжать, в определённой степени свои коммерческие операции с зарубежными странами, она заключила с большинством других народов соглашения допускавшие платежи по её коммерческим долгам и даже отдельным финансовым долгам, на основе системы компенсации именуемой «клирингом».
Уже с начала оккупации 9 апреля 1940 и в период её действия датские власти предпринимали всё, что могли, однако безуспешно для противодействия германской деятельности в этом смысле.
Под давлением оккупантов Дания не могла препятствовать тому, чтобы ее кредитный счет по клирингу непрестанно возрастал в связи с германскими закупками, производившимися без предоставления соответствующей компенсации. По сведениям датского правительства, выплаты в кредит возрастали в следующей последовательности: к 31 декабря 1940 г. 388,8 млн., 31 декабря 1941 г. 784,4 млн, 31 декабря 1942 г. 1062,2 млн, 31 декабря 1943 г. 1915,8 млн, 31 декабря 1944 г. 2694,6 млн, 30 апреля 1945 г. 2900 млн.,
Эти данные подтверждаются ранее упомянутым германским отчетом, который я только что предъявил, RF-116. В соответствии с ним платежные средства, которые немцы получили с помощью клиринга, достигли к 31 марта 1944 г. общей суммы в 2243 миллиона крон.
До настоящего времени еще отсутствует возможность установить, на какой предмет немцы израсходовали 7730 миллионов крон, полученных ими обманным путем в ущерб Дании с помощью клиринга и в форме возмещения расходов по оккупации.
Информация, которой мы владеем в настоящее время не позволяет нам оценить степень операций проведённых немцами на чёрном рынке.
Несмотря на это, автор доклада от 10 октября 1944, представленного ранее, указывает, и я цитирую:
«Не следует проводить оценку потраченного на чёрном рынке. Конечно же, можно полагать, что военнослужащие Вермахта покупали масло высшего сорта и другие продукты в Дании. Но невозможно даже приблизительно установить эти суммы, так как чёрный рынок выглядит менее распространённым и менее координированным чем в других оккупированных территориях Запада, и он ближе по структуре германскому чёрному рынку с его колеблющимися ценами. Несмотря на это, цены на датском чёрном рынке можно в целом считать гораздо более низкими чем немецкие цены. Следовательно, невозможно говорить о средней цене, как например во Франции, Бельгии и Голландии.
Важно отметить, что немцы и в особенности военнослужащие Вермахта использовались для работы на чёрном рынке и такие платежи осуществлялись за счёт фондов изъятых у Дании.
Относительно регулярных реквизиций, у нас также не хватает информации, чтобы привести точные подробности. Вместе с тем, согласно секретному докладу от 15 октября 1944 адресованного германским офицером экономического штаба в Дании вышестоящему руководству во Франкфурте-на-Одере, документу обнаруженному армией Соединённых Штатов, который я приобщаю как документ номер RF-117, следующие товары были реквизированы его ведомством:
«С января по июль 1943, 30000 тонн торфа; в мае 1944, 6000 метров древесины…»
…в сентябре 1944, 5785 кубометров очищенного леса, 1116 метров сырого леса, 1050 квадратных метров фанеры, 119 тонн корабельной краски и специальной древесины для флота.
Господа, это не полное перечисление реквизиций которые производились только в одном секторе за короткое время.
Дания вынуждена была поставлять большие количества цемента. Германия в обмен предоставляла ей уголь необходимый для такого производства.
Согласно упоминаемому докладу в августе 1944 немцы закупили в Дании продовольствия более чем на 8312278 крон. Эти цифры меньше чем правда. Согласно последним данным полученным от датского правительства сведениям, реквизиции сельскохозяйственных предметов в среднем насчитывали 70 миллионов крон в месяц, что составляет на 60 месяцев оккупации, реквизиции в размере 4 миллиарда 200 миллионов крон.
Глава III, реквизиции не обеспеченные оплатой.
Помимо того, что они пытались купить при помощи крон, которые размещались на их счетах под предлогом содержания оккупационной армии и клиринга, немцы приобретали большие количества вещей не оплачивая их каким-либо регулярным образом.
Кроме того, гитлеровцы присвоили имущество датской армии и флота: грузовики, лошадей, транспортные средства, движимое имущество, обмундирование на сумму, которая не может до настоящего времени быть точно определена, но, видимо, достигает 850 миллионов крон. Были произведены многочисленные реквизиции, тайные и открытые закупки, стоимость которых также еще не может быть точно определена.
В том же докладе датского правительства ущерб, причиненный Дании в результате германского грабежа, определен весьма приблизительно и неокончательной цифрой в 11 600 миллионов крон.
Информация которую мы имеем к настоящему времени не позволяет мне предоставить более конкретные подробности по Дании. Поэтому, если трибунал позволит, я начну с отдельным делом Норвегии.
Ограбление экономики Норвегии.
Как только германские войска заняли Норвегию, Гитлер заявил, что с 18 апреля 1940 г. он приступит к использованию экономических возможностей этой страны, которая в связи с этим должна рассматриваться как «вражеское государство».
Сведения, собранные по вопросу об ограблении экономики Норвегии, носят довольно общий характер, но тем не менее они дают возможность судить о германских действиях в этой стране за все время оккупации.
Норвегия была подвергнута режиму строжайшего нормирования. Сразу же после своего вступления в эту страну немцы в нарушение элементарных принципов международного права стремились максимально использовать ее ресурсы.
В одном из документов, который обозначен ЕС-34 и предъявляется теперь трибуналу под номером RF-118, содержатся выдержки из директив об осуществлении административных функций в области экономики на оккупированных территориях.
Выдержки из этого документа оглашаю:
«Директивы, касающиеся военной промышленности.
Норвежская промышленность в сфере, где она не осуществляет непосредственного удовлетворения потребностей населения, имеет в ряде своих основных отраслей исключительно важное значение для германской военной промышленности. Поэтому производимая ею продукция должна быть как можно скорее передана в распоряжение германской военной промышленности в том случае, если это еще не осуществлено до настоящего времени. К этой продукции относятся как полуфабрикаты, требующие дальнейшей обработки для превращения их в законченную продукцию, которая может быть использована, так и сырье, которое может быть использовано в тот период, пока не будут пущены строящиеся сейчас наши заводы.
В связи с настоящим указанием следует иметь в виду следующие промышленные отрасли:
Предприятия добывающей промышленности: по добыче медной руды, цинка, никеля, железной руды, содержащей титан, вольфрама, молибдена, серебра, пирита.
Металлургические заводы, производящие алюминий, оксид алюминия, медь, цинк, никель.
Предприятия химической промышленности по производству взрывчатых веществ, синтетического азота, кальция, суперфосфатов, карбида кальция, веществ, получаемых с применением натрия.
Военные предприятия: судостроительные заводы. Энергетические предприятия, производящие электроэнергию, которая используется всеми предприятиями перечисленных отраслей.
Производительность предприятий указанных отраслей должна оставаться в течение всего периода оккупации на максимально высоком уровне.
В случае необходимости Рейхом может быть оказана некоторая помощь для преодоления трудностей, которые будут возникать перед указанными предприятиями в связи с прекращением английских или заморских поставок.
Исключительно важно оказать помощь предприятиям, вырабатывающим сырье, так как их производственные возможности в значительной мере зависят от заграничных поставок.
Вопрос об импорте германских бокситов, которые могут быть использованы металлургическими предприятиями по производству оксида алюминия и алюминия, в настоящее время может не подвергаться рассмотрению».
Сразу же после захвата Норвегии Германия пустила в обращение бумажные деньги Reichskreditkasse, которые имели хождение только в Норвегии, но не в Германии. Это мероприятие явилось, как и в других оккупированных странах, средством, используемым для получения финансовых выгод, которые были достигнуты якобы на основе добровольного соглашения со странами, подвергавшимися жесточайшему порабощению.
Немцы сделали все возможное для того, чтобы стать хозяевами норвежских платежных средств и норвежского кредита, используя при этом ставшие уже классическими два метода: обложение фактически военной контрибуцией под предлогом необходимости содержать оккупационные войска и введение в действие системы клиринга, функционировавшую в германских интересах.
Захват платежных средств.
Во-первых, возмещение убытков, связанных с содержанием оккупационных войск.
В начале оккупации немцы, производя закупки, использовали бумажные деньги Reichskreditkasse. Норвежцы, держатели этих бумажных денег, пытались обменять их в норвежском банке, но это финансовое учреждение не могло, в свою очередь, получить взамен этих денег соответствующую реальную компенсацию у Reichskreditkasse. В июле 1940 года норвежский банк должен был принять 135 миллионов рейхсмарок в банкнотах Reichskreditkasse. Для того чтобы сохранить за собой контроль в сфере денежного обращения, норвежский банк вынужден был предоставить в распоряжение немцев норвежские денежные знаки. Немцы предъявили Reichskreditkasse чеки, которые должен был оплатить норвежский банк.
Суммы, заключавшиеся в расходных счетах норвежского банка, возрастали в результате изъятий, произведенных немцами, следующим образом:
К концу 1940 года 1450 млн. крон, к концу 1941 года 3000, к концу 1942 года 6300, к концу 1943 года 8700, к моменту освобождения страны 11 676 млн. крон.
Все протесты со стороны Норвегии оставались тщетными. Постоянная угроза нового выпуска в обращение в качестве платежного средства банкнот Reichskreditkasse, наряду с норвежскими деньгами, вынудила местные норвежские финансовые учреждения принять систему, в соответствии с которой денежные суммы изымались на основе безналичного расчета, без предоставления соответствующей реальной компенсации. Эта система представляла меньшую угрозу, чем пуск в обращение бумажных денег, поскольку норвежская администрация не могла контролировать их обращение.
Это вытекает, в частности, из секретного письма, адресованного 17 июня 1941 г. главнокомандующим вооруженными силами в Норвегии генералом фон Фалькенхорстом395 рейхскомиссару, рейхслейтеру Тербовену. Копия этого письма была недавно обнаружена в Норвегии, документ RF-119. После указания о том, что не следует уменьшать расходы, производимые германскими вооруженными силами в Норвегии, фон Фалькенхорст пишет буквально следующее. Я цитирую первую страницу документа:
«Тем не менее, я придерживаюсь мнения, что эта проблема ни в коем случае не может быть решена подобным образом. Единственное средство заключается в полном отказе от настоящей денежной системы, то есть необходимо ввести валюту Рейха. Но это не относится к моей компетенции. Я сожалею также, что не могу предложить вам каких-либо иных средств, хотя полностью сознаю всю серьезность положения, в котором вы находитесь».
К суммам, которые брались якобы на содержание оккупационной армии, следует прибавить 360 миллионов крон, выплаченных из норвежских денежных фондов на оплату расходов по расквартированию германских войск. Эти данные приводятся в докладе норвежского правительства, документ RF-120.
Из суммы около 12 000 миллионов крон, изъятой под видом расходов на содержание оккупационных войск, большая часть была использована в других целях. В частности, на полицию и на субсидирование пропаганды оккупантами было израсходовано 900 миллионов крон. Это явствует из второго доклада норвежского правительства, который я предъявляю, документ RF-121.
Во-вторых, расчеты по клирингу.
Клиринговое соглашение от 1937 года по обмену товарами между Норвегией и Германией в принципе оставалось в силе и в период оккупации, но теперь норвежский банк сам должен был давать необходимые авансы при норвежском экспорте. Помимо этого Германия заключила клиринговые соглашения от имени Норвегии с другими оккупированными странами, нейтральными государствами и Италией.
К моменту освобождения кредитное сальдо Норвегии по клирингу достигло 90 миллионов крон. Но эта сумма еще не дает представления о действительном положении вещей. В действительности:
1. Импорт, предназначенный для удовлетворения германских военных нужд в Норвегии, был противозаконно включен в клиринговую систему.
2. Некоторые товары, например кожа, меха, рыба, экспортировались в Рейх по приказу немцев. Затем эти товары перепродавались в другие страны; рыбу, например, перепродавали в Италию.
3. Немцы являлись хозяевами в области установления цен и систематически повышали цены на все предметы, ввозимые в Норвегию; в то же время они систематически снижали цены на предметы, вывозимые из Норвегии.
Несмотря на усилия и жертвы, норвежские власти не смогли воспрепятствовать принимавшей угрожающие размеры инфляции, возникшей в результате мошеннических операций оккупационных властей.
Из доклада норвежского правительства, который я только что предъявил, явствует, что в апреле 1940 года в обращении находилось 712 миллионов крон в банкнотах, а к 7 мая 1945 г. их было на 3039 миллионов крон. Такая инфляция, возникшая в результате действий оккупационных властей, позволяет судить о степени обнищания страны. В том же отчете указывается, что оккупационные власти не успели захватить золотой запас норвежского банка, вовремя скрытый последним в надежном месте.
Господа судьи, обратимся теперь к изъятиям, которые производились натурой.
В Норвегии немцы прибегали к многочисленным реквизициям, производившимся на фиктивно законных основаниях либо без всяких оснований. Оглашаемый перечень реквизированных товаров составлен по докладу, представленному норвежским правительством: Мяса и мясопродуктов — 30 тысяч тонн, молочных продуктов и яиц — 61 тысяча тонн, рыбы — 26 тысяч тонн, фруктов и овощей — 68 тысяч тонн, картофеля — 500 тысяч тонн, спиртных напитков и уксуса — 112 тысяч тонн, жиров — 10 тысяч тонн, зерна, муки и т. п. — 3 тысячи тонн, прочих продуктов — 5 тысяч тонн, соломы и сена — 300 тысяч тонн, другого фуража —13 тысяч тонн, мыла — 8 тысяч тонн.
Однако данный список, который я только, что огласил трибуналу включает только официальные закупки, которые проводились норвежской валютой и оплачивались посредством клиринга, он не включает нелегальные закупки.
Пока невозможно сделать оценки. В качестве примера мы можем сказать, что экспорт рыбы, большая часть которого шла в Германию только за один год (1942) достигал 202400 тонн, в то время как официальные реквизиции в ходе всей оккупации насчитывали только 26000 тонн.
Как и на других оккупированных территориях, немцы принуждали продолжать работать под угрозой ареста.
Большая часть норвежского торгового флота не попала в руки немцев. Тем не менее они продолжали реквизировать суда, которые находились в сфере их досягаемости. Так, например, ими была реквизирована большая часть рыболовных судов.
При том, что оккупант не смог захватить весь подвижный состав, трамваи, а также почти 30000 автотранспортных средств был вывезен в Германию.
Если мы обратимся к отчету германского экономического управления от 2 октября 1944 г., который я имел честь только что предъявить, документ ЕС-86, RF-116, то из него явствует, что даже сам составитель отчета считал, что требуемые от Норвегии усилия превосходили возможности этой страны. Он пишет:
«...Норвежская экономика сильно поколеблена в результате требований, предъявленных оккупационными властями, поэтому пришлось сократить расходы на содержание оккупационных войск...»
После того как суммы, изъятые в форме расходов на оккупацию, достигли к январю 1943 года 7535 миллионов (что подтверждается данными норвежского правительства), этот немецкий составитель отчета пишет:
«Это сумма в более чем 5 миллиардов рейхсмарок исключительно велика для Норвегии. Страны с гораздо более развитой экономикой, например Бельгия, платили не намного больше, а Дания даже менее половины этой суммы. Эти колоссальные поставки оказались возможными лишь благодаря шагам, предпринятым Германией. Таким образом, неудвительно, что германо-норвежская торговля является благоприятной для Германии – то есть субсидируемой. Норвегия ввиду своего небольшого населения, вряд ли может предложить в распоряжение германской военной экономики рабочую силу. Поэтому она является одной из немногих стран которые имеют перед нами задолженность по клирингу».
Далее автор добавил:
«…если мы вычтем приблизительно 140 миллионов рейхсмарок из расходов на оккупацию и различных кредитов рассчитанных выше, мы имеем норвежские платежи в значительной сумме приблизительно в 4 миллиарда 900 миллионов рейхсмарок».
[Объявлен перерыв до 14 часов]