Доклад написан на официальном бланке вице-председателя совета министров Дарлана360. На бланке имеется подпись офицера штаба Дарлана коммандора Фонтэна. Я представляю этот доклад, документ RF-28 (Документ F-654).
«Виши, 7 марта 1942. Ваша честь, главный делегат, имею честь направить вам в данном письме, для вашего сведения доклад об организации вербовки во Франции рабочих для германской промышленности».
Я перехожу к странице 2.
«26 февраля 1942. Секретно. Записка об организации вербовки во Франции рабочих для германской промышленности.
Источник: Превосходный.
I. Организация вербовки рабочих во Франции.
Одной из основных организаций по вербовке рабочих во Франции для Германии должна быть Societe de Mecanique de la
Seine361, чей головной офис находится в Пото, Сена на 8 ква Националь, которое также известно как A.M. S.
Данное общество должно действовать под тайным руководством комендатуры и трёх инженеров один из которых имеет звание главного инженера, а двое других должны быть господином Майером и господином Шроннером.
Помимо работы которую оно должно осуществлять, данному обществу особо поручена переподготовка рабочих вербуемых во Франции и направляемых в Германию по просьбе германских промышленных фирм за выплаты премий.
A. M. S. содействует этим операциям в оккупированной зоне тремя центрами вербовки, которые действуют в Париже и являются центром Порт де Винсенесс, центром Курбевью (200 бульвар Сен-Дени) и центром авеню де Турбель. Этим центрам также поручена координация операций вербовки в неоккупированной зоне. Для этой зоны, два основных центра находятся в Марселе и Тулузе. Третий центр должен находится в Тарбе.
а) Центр в Марселе является ответственным за вербовку в средиземноморской зоне и находится под руководством вышеуказанного господина Майера. Адреса данного инженера не известен, но о нём можно узнать на 24 авеню Клебер, Париж, военный командующий.
В Марселе офис A.M.S. Находится на 83 Рю де Силлабель. Господину Майеру оказывает помощь господин Ринго, который проживает в Мадрагу-вилле, 5 бис бульвар Бернабо, по соседству с бойней».
Я останавливаюсь на этой цитате, чтобы представить трибуналу обмен перепиской с декабря 1941 по январь 1942 между префектом Альп-Маритима и властями правительства Виши. Это документ F-518, который я представляю трибуналу как экземпляр номер RF-29. Данная переписка подчёркивает деятельность германских агентов по тайной вербовке и в частности господина Майера, к которому относится доклад коммандора Фонтэна, который я только, что прочёл. Я цитирую письмо от 10 декабря 1941, в котором префект Альп-Маритима подтверждал доклады которые он подготовил ранее по данному вопросу. Это письмо которое находится на шестой странице французского текста и седьмой странице немецкого текста:
«Ницца, 10 декабря 1941. Государственный советник, префект Альп-Маритима, его чести, государственному секретарю внутренних дел, генеральному секретариату полиции, директорату по внутренней и внешней политике.
Предмет: Деятельность зарубежных агентов направленная на привличение квалифицированных рабочих.
На: Ваши телеграммы 12, 402 и 12, 426 от 28 ноября 1941; мои доклады 955 и 986 от 24 ноября 1941 и 6 декабря 1941.
«В указанных докладах я отмечал вам деятельность агентов по вербовке, которые предпринимают попытки привлечь квалифицированных рабочих в интересах Германии.
Имею честь предоставить вам дополнительную информацию полученную по данному предмету.
Германский инженер Майер и французский поданный Бенц 1 декабря 1941 остановились в отеле «Splendid362» в Ницце, прибыв из Марселя.
Теперь я перехожу к третьему абзацу с конца:
Позволю себе особо обратить ваше внимание на тот факт, что в Париже они собирали французских рабочих для Германии».
На этом я завершаю цитату.
Данные документы относятся к деятельности которой следовали тайные вербовочные ведомства. Но я не удовлетворюсь всего лишь тем, что укажу на их существование, я желаю продемонстрировать, что эти ведомства действовали по инициативе официальных органов и германской трудового ведомства.
Доказательства предоставлены выступлением, которое подсудимый Заукель произнёс 1 марта 1944 во время 54-го заседания центральной плановой комиссии четырёхлетнего плана. Стенографический отчёт об этих совещаниях был обнаружен. Он входит в состав документа R-124, на который уже ссылались мои американские коллеги. Я вновь представляю его трибуналу под номером RF-30 и я зачитаю из фрагмента стенограммы заседания от 1 марта 1944. Это экземпляр номер RF-30, во французском тексте, страница 2, второй абзац, в немецком тексте, страницы 1770 и 1771. Я цитирую номера страниц, которые находятся снизу справа немецкого оригинала. Я читаю заявление подсудимого Заукеля:
«Наиболее трудный момент против которого я должен бороться это жалоба на то, не существует подходящей организации для вербовки французов, бельгийцев и итальянцев и направления их на работу. Поэтому я приступил к использованию и подготовке целого штата французских и итальянских агентов обеих полов, которые за хорошую плату, как делалось в старые времени при «шанхаизации363» выходили охотиться на людей и дурили их, применяя в качестве средства убеждения ликёр…
Пропаганда официальных служб и этих тайных вербовочных ведомств доказала свою неэффективность. Национал-социалистические власти тогда обратились к методам экономического давления. Они пытались дать рабочим которые должны были поехать на работу в Германию надежду на материальные преимущества. В этом отношении я цитирую указ военного командующего в Бельгии и Северной Франции, который я представляю трибуналу. Это указ от 20 июля 1942, который опубликован в «Verordnungsblatt» Бельгии. Им исключался налог для бельгийских рабочих которые работают на германских фабриках. Я представляю его трибуналу как документ номер RF-31.
С другой стороны, оккупационным властям приходилось снижать жизненный стандарт рабочих которые остались на оккупированных территориях. Я говорил о том, что они сделали бедность фактором в своей политике вербовки. Я докажу это продемонстрировав то как они пошли на создание искусственной безработицы в оккупированных зонах и ухудшая материальное положение безработных.
Напоследок я замечу, что германские власти также практиковали для этой цели политику заморозки доходов. Эта мера способствовала вербовочной кампании Германии и также имела экономический смысл, и я хочу обратить внимание трибунала на пояснения которые будут даны по данному моменту господином Жертоффером.
Безработица создавалась путём двух дополнительных мер: первой было регулирование законного рабочего времени, второй, концентрация и при необходимости, закрытие промышленных предприятий.
С 1940 местные коменданты занимались повышением длительности работы в своих административных зонах. Во Франции местные власти предпринимали шаги приводившие к реакции. Проблема стала всеобщей и была разрешена в национальном масштабе. Долгие переговоры пришлось вести представителям псевдоправительства Виши.
Наконец указом от 22 апреля 1942 военного командующего во Франции, оккупационные власти оставляли за собой право устанавливать длительность работы промышленных предприятий. Этот указ опубликован в «Verordnungsblatt Frankreich364». Я представляю его трибуналу под номером RF-32 и я цитирую первый абзац:
«Параграф I: В отношении учреждений и предприятий всех видов может быть введён минимум рабочих часов. Данный минимум рабочего времени будет устанавливаться для всего экономического региона, для отдельных экономических отраслей или отдельных предприятий».
В Бельгии рабочее время устанавливалось распоряжением и дополняющим приказом от 6 октября 1942, который опубликован в «Verordnungsblat» Бельгии. Я представляю этот указ трибуналу под номером документа RF-33.
Регулирование рабочего времени не предоставило достаточного количества рабочих для немецких фабрик, вот почему национал-социалистические власти использовали второй метод. Под предлогом рационализации производства они проводили концентрацию промышленных и коммерческих предприятий, некоторые из них были закрыты по их инициативе. Об этом я цитирую положения, которые создавались или вводились немцами во Франции, в Бельгии и Голландии.
По Франции я хочу сослаться на два текста. Первый указ правительства Виши от 17 декабря 1941 опубликованный в «Journal Officiel de L'Etat Francais365» который я представляю трибуналу под номером RF-34. Второй текст на который я желаю обратить внимание трибунала это указ от 25 февраля 1942, принятый военным комендантом Франции. Данный указ опубликован в «Verordnungsblatt des Militarbefehlshabers in Frankreich». Я зачитаю его трибуналу, потому что он кажется особо важным, так как принцип принудительного закрытия отдельных французских предприятий был установлен в распоряжении оккупирующей державы. Я зачитаю первый и второй параграфы документа номер RF-35:
«Параграф I: Если экономическое положение в особенности в отношении использования сырья и промышленных средств, того требует, учреждения и экономические предприятия могут быть полностью или частично закрыты.
Параграф II: О закрытии данных предприятий будут объявлять комендатуры посредством письменных уведомлений направляемых учреждению или промышленному предприятию».
По Бельгии я ссылаюсь на указы военного коменданта, 30 марта и 3 октября 1942, которые опубликованы в «Verordnungsblatt» Бельгии. Я представляю трибуналу указ от 30 марта как документ номер RF-36.
В Голландии нормы оккупационных властей являлись самыми строгими чем где-либо. Я представляю указ рейхскомиссара территории оккупированной Голландии, 15 марта 1943. Я представляю его трибуналу как документ номер RF-37.
Данный указ представляет двойной интерес. Первое, он представляет точную информацию, которая подчёркивает метод который германские службы использовали в своём вербовочном плане. Он включает, с другой стороны, первый документ, которым обвиняется подсудимый Зейсс-Инкварт. Политика Заукеля проводилась в Голландии при содействии рейхскомиссара Зейсс-Инкварта. Указы об обязательном труде в Голландии принимались под ответственность Зейсс-Инкварта, независимо от того имели они его подпись или нет. Я прошу трибунал отметить это.
Рост законного рабочего времени и закрытие промышленных предприятий лишали тысяч рабочих своей работы. Подсудимые не замедлили использовать материальную нужду для принуждения безработных к работе в Германию. Они угрожали безработным тем, что они лишаться их пособия по безработице. Эта угроза заявлялась по нескольким поводам местными комендантами в оккупированной Франции. Я имею доказательство протеста заявленного французскими властями германской комиссии по перемирию. Французский документ это F-282, который я представляю трибуналу под номером RF-38. Я читаю первую страницу, третий абзац письма:
«Более того, оккупационные власти установили, что те рабочие которые отказываются от предложенной работы лишаются права на получение пособия по безработице и могут быть привлечены к военному трибуналу за саботаж франко-германского сотрудничества».
Пренебрегая инициативой местных властей, центральное управление труда отдавало им инструкции продолжать такую политику. Доказательства представляет собой циркуляр доктора Мансфельда от 29 января 1942, который я представил трибуналу под номером RF-26 (документ номер PS-1183) в котором приводились инструкции о прекращении выплаты пособия по безработице как средство давления на рабочих в зарубежных государствах. Циркуляр доктора Мансфельда демонстрирует, что шантаж национал-социалистического руководства проявлялся не только при предоставлении пособия по безработице, но также при выдаче продуктовых карточек.
Подсудимые стремились принудить жителей оккупированных территорий уехать в Германию, ухудшив для этого снабжение их продовольствием. Доказательством этого является протокол совещания в управлении по четырехлетнему плану, состоявшегося 1 марта 1944т. Это — документ № RF-30, к которому я только что обращался. Речь идет о выдержке из этого документа, которая еще не была оглашена и которую я позволю себе сейчас огласить перед трибуналом.
«...Мильх: Разве не было бы более предпочтительно, чем… поддерживать фабрики «S366», использовать следующее средство: германская администрация могла бы заняться вопросами снабжения продовольствием итальянцев и заявить им: пищу получит лишь тот, кто будет работать на охраняемых фабриках (S-Betrieb), или тот, кто поедет в Германию.
Заукель: Действительно, французских рабочих во Франции кормят лучше, чем германских рабочих в Германии, это в такой же мере относится и к итальянским рабочим; даже если итальянские рабочие вообще не работают в той части Италии, которую мы занимаем, они лучше питаются, чем в том случае, если они работают в Германии».
Я продемонстрировал трибуналу, каковы были экономические и социальные меры, принимавшиеся нацистскими властями для того, чтобы заставить рабочих оккупированных территорий подписать трудовые договоры, которые им навязывали германские учреждения. Это косвенное принуждение было усилено непосредственным давлением, оказывавшимся на рабочих и служащих совместно с соответствующими властями.
Национал-социалистическим руководителям было известно, что проведение их политики вербовки может быть осуществлено местными властями. Вот почему они стремились, используя марионеточные правительства оккупированных территорий, создать фикцию добровольного принципа набора. Я покажу в качестве примера, как германские учреждения оказывали в этих целях давление на правительство Виши. Прежде всего они добились того, чтобы государственный секретариат по вопросам труда разослал 29 марта 1941 г. всем префектам специальный циркуляр. Но германские власти не довольствовались изданием этого циркуляра; сознавая незаконность своих методов вербовки, они хотели использовать в качестве оправдания соглашение с правительством de facto во Франции.
Я оглашу перед трибуналом письмо от 15 мая, которое представляется под
номером RF-39.
«Париж, 15 мая 1942 г.
Тема: Вербовка французской рабочей силы, предназначенной для Германии.
В результате переговоров 24 января 1942 г. и после неоднократных запросов, 27 февраля был вручен первый проект заявления французского правительства по вопросу о наборе рабочей силы. С германской стороны он был принят с небольшими изменениями, изложенными в письменной форме 3 марта, с тем условием, что будет обращено внимание на то, что при передаче этого проекта организационным комитетам французское правительство решительным образом выразит одобрение использованию рабочих в Германии.
19 марта было сделано напоминание о вручении проекта циркуляра, адресуемого организационному комитету. Такой проект изменений был передан 27 марта. 30 марта предложение об изменении было доставленного господину Терру, который должен был представить его господину Бишелону367».
Я пропускаю два последующих абзаца и оглашу последний абзац:
«Хотя отсутствуют какие-либо причины, которые могли бы объяснить столь необычную и необъяснимую задержку, но до сегодняшнего дня проект еще не был вручен. Прошло более двух месяцев с тех пор, как было направлено первое требование о представлении циркуляра. Настоящим требуется, чтобы новая редакция была передана между сегодняшним числом и 19 мая.
От имени военного коменданта начальник административного управления доктор Михель».
Как трибунал смог убедиться, доктор Михель требовал не только публичного заявления, он настаивал также на том, чтобы текст этого заявления был вручен организационным комитетам. Оккупационные власти оказывали давление на французских предпринимателей, чтобы заставить их через организационные комитеты содействовать отправке рабочих их предприятий в Германию. Германские управления по набору рабочей силы действовали в непосредственном контакте с организационными комитетами. Эти управления навязывали совещания, в ходе которых они диктовали свою волю руководителям комитетов; они придерживались такой позиции по отношению к организационным комитетам, в соответствии с которой последние должны были быть информированы о всех, навязанных французским властям мероприятиях, подлежащих осуществлению ими.
Я только, что представил пример этого трибуналу в документе который, я зачитал. Я приобщаю ещё один.
В 1941 году немцы потребовали, чтобы циркуляры, особенно циркуляр от 29 марта 1941 г. по вопросу о вербовке рабочей силы для Германии, который был ранее разослан префектам, был вручен организационным комитетам. Требования оккупационных властей были удовлетворены изданием циркуляра от 25 апреля, который я предъявляю трибуналу, документ RF-41. Но положения этого циркуляра не были приняты германским управлением, и 28 мая 1941 г. доктор Михель заявил французскому генеральному уполномоченному по франко-германским экономическим отношениям решительный протест. Я предъявляю его трибуналу под номером RF-42, F-522.
«Париж, 28 мая 1941 г.
Тема: Вербовка рабочих для Германии.
Основание: ваше письмо № 192 от 29 апреля 1941 г.
Из ваших объяснений я понял, что еще до получения моего письма от 23 апреля был составлен проект циркуляра, предназначенного для организационных комитетов, который был разослан 25 апреля.
Я считаю, что этот циркуляр не является удовлетворительным для того, чтобы эффективно содействовать вербовке рабочих, проводимой Германией. Вот почему я считаю необходимым, чтобы в другом циркуляре было обращено внимание на те пункты, которые были мною специально указаны 23 апреля; прошу вас представить в мое распоряжение как можно скорее соответствующий проект.
Освобождение в ближайшее время довольно значительного числа военнопленных должно создать впечатление, что оно осуществлено по германской инициативе, что, в свою очередь, должно создать благоприятную атмосферу, а это, как вами было сообщено во время переговоров 24 марта, является предварительным условием для достижения успеха в принудительной мобилизации рабочих для Германии. Вот почему я не ошибусь, если выражу надежду, что вами будет сделано сообщение экономическим организациям в такой форме, которая будет способствовать превращению в плодотворное сотрудничество выжидательной позиции, занятой французской экономикой. Я жду ваших предложений как можно скорее».
Наконец, непосредственное давление германскими службами было оказано на самих рабочих.
Прежде всего оказывалось моральное давление. В этом отношении характерна operation de la relive368, которую пытались осуществить во Франции весной 1942 года. Оккупационные власти обещали компенсировать отправку французских рабочих в Германию освобождением военнопленных. Возвращению одного военнопленного должна была соответствовать отправка одного рабочего. Это обещание было лживым, в действительности положение было совершено иным.
Я цитирую в связи с этим доклад о наборе рабочей силы и отправке рабочих, который я предъявил сегодня утром трибуналу документ RF-22, F-515:
Я цитирую страницу 51, как французского оригинала так и немецкого перевода. Во французском оригинале это третий абзац страницы 51 и в немецком переводе первый абзац:
«Если инспирируемая оккупационными властями пресса, притворствуя в своих комментариях, выражает бурный восторг в отношении настойчиво просимого ею обмена одного военнопленного на одного рабочего, то это делается из определенного расчета и по приказу... Эта мнимая пропорция была предложена немцами Михелем и Риттером во время переговоров с французскими административными учреждениями.
Фактическое же соотношение оказалось один к пяти, что как будто бы явилось полной неожиданностью, и пресса не проронила об этом ни слова».
Давление, жертвами которого явились иностранные рабочие, было также экономическим давлением. Я уже сообщил, что фикция добровольного принципа рассеялась в связи с производившимися арестами. Я хочу предъявить трибуналу документ, который явится характерным примером того, какими средствами пользовалась нацистская администрация. Здесь имеется в виду письмо уполномоченного рейхсминистра труда во французском департаменте Па-де-Кале. Этот чиновник под страхом неблагоприятных последствий предписывает молодому французскому рабочему уехать в Германию в качестве рабочего по вольному найму. Я оглашу этот документ, представленный под номером RF-43, F-527:
«Господин!
26 марта я приказал вам ехать в Германию для работы по вашей специальности. Вы должны были выехать в эшелоне 1 апреля, но вы не приняли во внимание этого уведомления. Я предупреждаю вас, что вы должны явиться со своим багажом в следующий понедельник, 28 апреля, в 19 часов... Я заявляю, что вы направляетесь в Германию в качестве вольнонаемного рабочего, что вы будете работать там в тех условиях, как и германские рабочие, и будете получать такую же зарплату, что и они.
Я должен вам сообщить, что если вы не явитесь, это может привести к неблагоприятным последствиям.
Уполномоченный рейхсминистра труда Ханнеран».
Может быть и далее продолжена демонстрация того, как германские учреждения проводили насильственным путем так называемый «добровольный» набор рабочих на оккупированных территориях.
Я нахожу доказательство данного факта в том, что они в одностороннем порядке продлили срок контрактов подписанных иностранными рабочими. Это доказательство основано на нескольких документах. Некоторые указы были приняты подсудимым Герингом в его качестве делегата четырёхлетнего плана, другие подсудимым Заукелем.
Сейчас я обращаю внимание на приказ Заукеля от 29 марта 1943, который я представляю трибуналу под номером документа RF-44. Это фрагмент из «Verfugungen, Anordnungen, Bekanntmachungen369», том 5, страница 203.
«Пролонгирование срочных трудовых договоров иностранных рабочих, которые в период действия договора уклонялись от работы без уважительной причины.
Генеральный уполномоченный по распределению рабочей силы распорядился:
Упорядоченное выполнение условий срочных договоров требует того, чтобы рабочий прилагал всю свою энергию при выполнении обязанностей в период действия договора. Несмотря на это, случается так, что иностранные рабочие в результате лени, задержек дома после отпусков» - я обращаю внимание трибунала на следующие слова» - лишения свободы в тюрьмах, пребывания в исправительном лагере или по иным причинам, отсутствуют на работе…без уважительной причины большее или меньшее время. В таких случаях иностранные рабочие не вправе добровольно возвращаться в свою страну, в период времени на который они добровольно согласились работать в Германии.
Такая процедура не согласуется с духом срочного трудового договора, чьи предметом является не только присутствие иностранного рабочего, но и выполнение им работы».
Силой удерживаемые на германских заводах иностранные рабочие не являлись ни свободными, ни вольнонаемными рабочими. Я ограничился изложением германских методов вербовки, чтобы показать трибуналу фиктивный характер добровольного принципа, на который немцы хотели опереться. Иностранные рабочие, выразившие согласие работать на военных заводах нацистов, действовали не по собственной воле. К тому же их число было всегда ограниченным. У рабочих оккупированных территорий было достаточно мужества для оказания физического и духовного сопротивления германскому режиму. В качестве доказательства я сошлюсь на признание, сделанное подсудимым Заукелем, которое я беру в форме выдержки из протокола заседания от 3 марта 1944 г. в управлении по четырехлетнему плану.
Имеется в виду выдержка, которая была оглашена моим американским коллегой, господином Доддом. Поэтому я не буду вновь оглашать ее, а лишь напомню вам, что подсудимый Заукель признал, что из 5 миллионов иностранных рабочих, которые прибыли в Германию, менее 200 тысяч приехали добровольно. Сопротивление, которое оказывали иностранные рабочие, занимало подсудимого Заукеля лишь постольку, поскольку оно создавало ему беспокойство. Однажды он выразил свое удивление какому-то немецкому генералу, на что последний заметил: «Трудности возникают из-за того, что вы обращаетесь к патриотам, которые не разделяют нашего идеала».
Действительно, только силой можно было заставить патриотов оккупированных стран работать на врага. И национал-социалистические власти прибегли к силе. С 1940 года германские военные власти организовали рабочие команды в лагерях военнопленных. Они придавали все большее значение использованию подобных команд, которые были заняты на работах в сельском хозяйстве и в военной промышленности.
Значительность масштабов, в которых использовался труд военнопленных, подтверждается докладом о принудительном использовании рабочей силы, который я уже предъявил трибуналу, документ RF-22. «В конце 1942 года в Германии находилось 1 036 319 французских военнопленных, из которых 987 687 были направлены в рабочие команды и только 48 632 не были использованы».
Использование военнопленных на германских заводах не отличается какими-либо особенностями, которые позволили бы отделить его от общего плана вербовки рабочей силы. Напротив, оно является неотъемлемой частью этого плана.
Нацисты всегда считали, что использование принудительного труда применимо по отношению к военнопленным в такой же мере, как и по отношению к гражданскимрабочим оккупированных территорий. Они многократно излагали это убеждение. Я в особенности обращаюсь к трём документам.
Во-первых это распоряжение о назначении подсудимого Заукеля, которое я представил трибуналу в начале своих пояснений.
Второй документ на который я желаю обратить внимание трибунала это 10-й указ Заукеля, который я представил недавно как документ номер RF-17. Данный указ формулировал принцип обязательной работы и применялся к военнопленным, согласно нормам статьи 8.
В одном из документов Заукель утверждал, что военнопленных следует привлекать в принудительном порядке к работе в такой же мере, как и гражданских лиц. Речь идет о письме, написанном им подсудимому Розенбергу 20 апреля 1942 г., спустя несколько дней после назначения Заукеля. Это — документ PS-016, который мой американский коллега господин Додд уже комментировал. Я не буду оглашать его, но напомню, что на второй странице немецкого текста вопрос о принудительном труде находится в общей рубрике, озаглавленной: «Военнопленные и иностранные рабочие».
Документ несёт в себе двойное доказательство перед трибуналом. Прежде всего они раскрывают готовность национал-социалистов принуждать пленных к работе в интересах германской военной экономики в рамках общей вербовочной политики. Во-вторых, эти документы устанавливают, что использование военнопленных было предписано и организовано не только военными властями, оно проводилось по плану гражданского учреждения — «Управления по использованию рабочей силы». Следовательно, за это ответственны наряду с подсудимым Кейтелем те германские руководители, которые ведали вопросами, связанными с рабочей силой: подсудимый Заукель, подсудимый Шпеер и подсудимый Геринг.
Трибуналу известно, что международное право определяет условия, которые допускают принуждение военнопленных принимать участие в работе. Гаагская конвенция сформулировала правила, которые были закреплены в статьях 27, 31 и 32 Женевской конвенции.
«Статья 27: Воюющие государства могут использовать в качестве рабочих трудоспособных военнопленных в том случае, если это допускается законом, в соответствии с их чином и их трудоспособностью, за исключением офицеров и лиц, приравненных к ним в правах. Тем не менее, если офицеры и лица, приравненные к ним в правах, просят дать им работу, которая им подходит, она им обеспечивается по мере возможности. Военнопленные унтер-офицеры могут принуждаться лишь к наблюдению за работой, за исключением тех случаев, когда они выражают желание получить какую-либо работу за соответствующее вознаграждение.
Статья 31: Работы, осуществляемые военнопленными...»
1) запрещение принуждать работать военнопленных унтер-офицеров, если они не выражают на это своего желания;
2) военнопленные не могут быть использованы на опасных работах;
3) военнопленные не могут быть использованы на работах, направленных на удовлетворение нужд, связанных с ведением войны.
Нацистские власти систематически игнорировали эти важнейшие положения. Они нарушали их, включая военнопленных унтер-офицеров в рабочие команды и используя военнопленных на любых предприятиях, вне зависимости от характера работы, которую военнопленным было приказано выполнять. Использование военнопленных осуществлялось в незаконных, преступных условиях. Я это утверждаю и докажу это.
[Объявлен перерыв]
«Работа унтер-офицеров.
По данному предмету Женевская конвенция выражается прямо: унтер-офицеры которые являются пленными могут направляться на работу только в качестве наблюдателей, до тех пор пока они выразят просьбу об оплачиваемом занятии.
В соответствии с данной статьей ряд унтер-офицеров отказались от работы с начала своего плена. Количество заключённых унтер-офицеров в конце 1940 было около 130000 и позднее представило очень важный источник рабочей силы для Рейха. Таким образом, германские власти всеми средствами стремились заставить работать максимально возможное количество отказников. В этом отношении, в течение последних месяцев 1941, унтер-офицеры, которые добровольно не вызывались работать, в большинстве лагерей, подвергались изменению режима. По несколько дней они подвергались ужесточению режима. Они подвергались таким наказаниям как уменьшение продуктовых пайков, работе без кроватей, обязательным физическим упраженениям по нескольку часов и в частности муштровке. В течение другого промежутка времени им обещали работу которая им нравится и другие материальные преимущества, например, специальные правила страхования, дополнительные письма и повышенную заработную плату. Эти методы привели к тому, что ряд унтер-офицеров приняли работу. Унтер-офицеры которые упорствовали в отказе работать подвергались самому строгому дисциплинарному режиму и изматывающим физическим упражнениям.
Национал-социалистические военные власти использовали военнопленных на опасных работах. Французские, британские, бельгийские, голландские военнопленные посылались на работы, связанные с транспортировкой боеприпасов, подвеской бомб к самолетам, восстановлением авиационных лагерей, постройкой оборонительных сооружений. Показания французских репатриированных военнопленных служат доказательством использования военнопленных на подвозке боеприпасов и подвеске бомб к самолетам. Эти показания собраны в докладе министерства по делам военнопленных.
«b) Военнопленные привлекались в принудительном порядке для строительства оборонительных сооружений и для доставки боеприпасов, часто производящихся поблизости от линии огня.
Военнопленные, рабочая команда № 274 в лагере шталаг370 II B, декабрь 1944 г., жаловались на то, что они использовались по воскресным дням на рытье противотанковых рвов.
2 февраля 1945 г. военнопленные лагеря шталаг II D, которые были эвакуированы ввиду продвижения русской армии, сразу же по прибытии были принуждены строить оборонительные сооружения, рыть противотанковые рвы вокруг города.
С момента эвакуации лагеря шталаг III B военнопленные были заняты до конца апреля на земляных работах, на рытье траншей, на перевозке авиационных бомб.
Рабочую команду № 553 в Лебусе заставили выполнять работы на передовой линии, под огнем русской артиллерии. Многие товарищи, эвакуированные в Фюрстенвальде, использовались на подвеске бомб к немецким бомбардировщикам. Несмотря на протесты, представленные Международному комитету Красного Креста в Женеве, а также полковнику, начальнику лагеря шталаг III B, относительно размещения военнопленных в сараях, ужасных антисанитарных условиях, недостаточного снабжения продовольствием, начальник лагеря отвечал, что он подчиняется приказам ОКВ, и заставлял военнопленных рыть окопы».
Нацистские руководители признали, впрочем, что они использовали французских и британских военнопленных на работах при военных аэродромах, являвшихся объектами бомбардировок союзников.
Я приобщаю две записки, первая адресована ОКХ управлению Вермахта по делам военнопленных, а вторая «Вильгельмштрассе», германскому представителю рейхсминистерства иностранных дел в комиссии по перемирию в Висбадене.
ОКХ, например, 7 октября 1940 г. сообщило, документ RF-47, F-549:
«Протест французской делегации будет рассматриваться как необоснованный. Размещение военнопленных в лагерях, расположенных поблизости от аэродромов, не противоречит принципам международного права.
Согласно статье 9, часть 4, Конвенции об обращении с военнопленными от 27 июля 1929 г., ни один военнопленный не должен находиться под огнем в зоне боев. Под зоной боев следует понимать то пространство, на котором происходит бой между двумя противостоящими друг другу армиями, или же площадь, равную приблизительно 20 километрам в глубину, считая от передовой линии. Однако возможно, что места, являющиеся объектом воздушных атак, не входят в зону боев. В настоящую эпоху воздушной войны не существует более безопасных мест. Факт использования военнопленных для сооружения лагерей, для восстановления разрушенных взлетных полос не может быть использован как довод.
Согласно статье 31 вышеназванной конвенции, военнопленные не должны быть использованы на работах, связанных непосредственно с военными действиями. Постройка бараков, домов, лагерных сооружений не является в прямом смысле военным действием. Признано, что военнопленные могут быть использованы при постройке дорог. Исходя из этого, их использование на восстановлении разрушенных аэродромов разрешается. По дорогам ездят грузовики, танки, машины с боеприпасами, на взлетных полосах — самолеты, не видно никакого различия.
Но было бы незаконным использовать военнопленных на подвеске бомб и подвозке боеприпасов к бомбардировщикам. Это была бы работа, связанная непосредственно с военными действиями.
В силу этого правового положения ОКХ отказалось от мысли освободить от работы французских военнопленных, работающих на аэродромах».
Я обращаю внимание суда на этот документ. Он подчеркивает злонамеренность руководителей нацистской Германии, которая являлась двоякой: в первую очередь, записка от 7 октября 1940, которую я зачитал, признавала, что международное право запрещало использование военнопленных при погрузке бомб и боеприпасов на бомбардировщики. Но я только, что предоставил трибуналу доказательства того, что французские военнопленные использовались для данной задачи. Во-вторую очередь, записка ОКХ оспаривала опасный характер работы проводимой на аэродромах.
Однако записка «Вильгельмштрассе», на которую я сейчась сошлюсь и которую я представляю трибуналу под номером RF-48 (документ номер F-550), признавала, напротив, что пленные принуждаемые работать на аэродромах подвергаются серьёзной опасности, в виду военного назначения данной работы.
Я оглашу трибуналу записку германского министерства иностранных дел от 14 февраля 1941, экземпляр номер RF-48 (документ номер F-550):
«Статья 87 соглашения 1929 о военнопленных предусматривает, что, в случае разногласия во мнениях по предмету интерпретации соглашения, гарантирующие державы должны предоставить свои услуги для разрешения спора. В целях осуществления этого, любая гарантирующая держава может предложить о встрече представителей воюющих держав…сама Франция приняла ответственность гарантирующей державы в вопросах военнопленных».
Я перехожу от этой цитаты к параграфу 2 этого же документа:
«Что касается спорного пункта, уместно обратить внимание на следующее:
Французская концепция, в соответствии с которой военнопленные не могут быть расквартированы по-близости от аэродромов и не могут использоваться на ремонте взлётных полос, не основывается на точном содержании статей 9 и 31, однако, с другой стороны, точным является то, что французские военнопленные расквартированные и используемые в таких условиях находятся в особо опасном положении, потому что аэродромы на оккупированных территориях использовались исключительно для германских военных задач и таким образом составляли специальную цель для вражеских воздушных атак.
Американское посольство в Берлине также заявило протест против похожего использования британских военнопленных в Германии. До сих пор на него не дано ответа, потому что отказ в этом протесте может привести к использованию немецких пленных на похожей работе в Англии».
Использование военнопленных для строительства укреплений содержится в документе PS-828, который я вручаю трибуналу под номером RF-49. Это письмо от 29 сентября 1944 адресованное начальником 1-го армейского корпуса в ОКВ и приводящее отчёт об укреплениях законченных 80 бельгийскими военнопленными. Я цитирую:
«Согласно телетайпу, сообщается о том, что на территории шталага IA, Stablack Einsatzbereich 2-213, Тильзит-Лотен в районе Рагнит, находятся 40 бельгийских военнопленных и в Линдбахе, в районе Нойзиделя, 40 бельгийских военнопленных, которые используются на работе по строительству укреплений».
Мне остается доказать еще, что союзные военнопленные, принужденные работать на немецких заводах вооружения, приобщались к военным усилиям противника. В связи с этим я привожу документ PS-1206. Этот документ представляет собой меморандум от 11 ноября 1941 г., касающийся письма рейхсмаршала в министерство авиации от 7 ноября. Этот документ доказывает прямую ответственность подсудимого Геринга. В нем предписывается использовать русских военнопленных, а также упоминается об использовании военнопленных стран Западной Европы, Я предъявляю этот документ PS-50.
«Берлин, 11 ноября 1941.
Записи о докладе рейхсмаршала на совещании 7 ноября 1941 в рейхсминистерстве авиации.
Предмет: Использование русской рабочей силы в военной экономике».
После капитуляции Италии, итальянские солдаты которые попали в руки немцев – их не называли военнопленными, а скорее «военными интернированными – принуждались к работе. В связи с этим я представляю директиву подсудимого Бормана от 28 сентября 1943, документ PS-657, который я приобщаю трибуналу под номером RF-52.
Итальянские военные интернированные имели три категории: некоторых просили продолжить сражаться на стороне германской армии, от других желали сохранить нейтральное отношение, остальные повернули оружие против своих бывших союзников. Военные интернированные второй и третьей категории согласно терминам циркуляра должны были принуждаться к работе. Я читаю:
«ОКВ во взаимодействии с генеральным уполномоченным по распределению рабочей силы, урегулировали обращение и использование итальянских военных интернированных. Наиболее важные указания из приказов ОКВ являются следующими…»
Я пропускаю остальную часть первой страницы и перехожу к странице 2 французского перевода:
«Итальянские интернированные, которые в ходе опроса, не выразили готовности сражаться под германским командованием передаются в распоряжение генерального уполномоченного по распределению рабочей силы, который уже принял необходимые инструкции для их трудоустройства для глав региональных трудовых управлений.
Следует отметить, что итальянские военные интернированные не должны использоваться совместно с британскими и американскими военнопленными…»
Военнопленные оказывали немецкому режиму пассивное сопротивление. Нацистские власти пытались добиться повышения производительности труда военнопленных. Я сошлюсь на документ PS-233, который я предъявляю суду, RF-53. Это — циркуляр ОКВ от 17 августа 1944 г. В нем даются указания различным управлениям по делам военнопленных относительно тех мер, которые следует принять для того, чтобы увеличить производительность труда военнопленных. Я оглашаю этот документ:
«Содержание: Обращение с военнопленными. Увеличение производительности труда.
Меры, принятые до настоящего времени относительно обращения с военнопленными и увеличения их производительности труда, не дали ожидаемых результатов. Партийные и хозяйственные инстанции не перестают жаловаться на малую производительность труда. Настоящим циркуляром сообщаются директивы, изданные совместно с заинтересованными отделами партии и государственными органами, относительно военнопленных. Следовательно, инструкции должны быть даны всем охранным частям и частям, им подведомственным.
1. Сотрудничество с руководителями НСДАП.
Сотрудничество всех офицеров, на которых возложена обязанность руководства военнопленными, с партийными руководителями должно стать еще более тесным. С этой целью коменданты лагерей военнопленных должны немедленно выделить для подведомственного им округа в качестве «офицера связи при крейсляйтере» одного офицера, находящегося в курсе всех вопросов, связанных с военнопленными. На этого офицера будет возложена задача в тесном сотрудничестве с крейсляйтерами в соответствии с инструкциями коменданта лагеря разрешать все вопросы, связанные с военнопленными и могущие приобрести широкую гласность.
Это сотрудничество имеет целью: 1) увеличить производительность труда военнопленных, 2) преодолеть в кратчайший срок и на месте все трудности, 3) организовать использование военнопленных в округах таким образом, чтобы это отвечало всем запросам политического, военного и экономического характера.
Партийная канцелярия со своей стороны даст соответствующие указания гауляйтерам и крейсляйтерам.
2. Обращение с военнопленными (в рамках, допускаемых требованиями безопасности) должно зависеть исключительно от того, насколько это может влиять на возможно высшую производительность труда. Помимо справедливого обращения, обеспечения пленных продовольствием согласно установленным правилам и надлежащим проживанием, контроль за производительностью является одним из средств, позволяющих добиться наивысшей производительности.
По отношению к лодырям и бунтовщикам должны применяться со всей суровостью доступные средства».
Сопротивление военнопленных заставило германские трудовые бюро использовать уловку, чтобы принудить их к работе. Я ссылаюсь на операцию названную трансформацией военнопленных в свободных рабочих. Она включала трансформацию военнопленных в так называемых свободных рабочих, которым предоставлялся трудовой договор. Операция поощрялась подсудимым Заукелем в ходе одной из его поездок в Париж 9 апреля 1943. Германии это предоставляло преимущество в использовании трансформированных военнопленных на фабриках вооружений прямо не нарушая Женевскую конвенцию. Для военнопленных она представляла всего лишь иллюзорное преимущество, уменьшение слежки которой они подвергались. В действительности, длительность и характер работы возлагаемой на них никоим образом не изменялись, их жилищные условия и равенство в пайках оставались неизменными. Более того, эта операция представляемая германской пропагандой в качестве особой меры для военнопленных приводила к ухудшению их правового статуса.
Военнопленных не удавалось одурачить, в большинстве случаев они отказывались сотрудничать с этим германским манёвром. Некоторые соглашались на это, но ряд из них воспользовался преимуществом первого отпуска предоставленного им в виду изменения статуса и бежал. Доклад статистического института принудительного труда, который я представил трибуналу этим утром под номером экземпляра RF-22 (документ номер F-515) в связи с этим приводит следующую информацию. Я цитирую его, страница 70 французского текста, страница 70 немецкого перевода. Я зачитаю второй параграф:
«Трансформация пленных в «свободных» рабочих, которая реализовывалась или проводилась в качестве второй акции Заукеля и которую ввиду данного факта следует отсчитывать с 25 апреля 1943 была введена по решению Заукеля в ходе его поездки в Париж 9 апреля 1943. Она предусматривала, в случае подписания договора, отпуск во Франции, который зависел от возвращения человека который ушёл в отпуск ранее. Для проведения этого плана было проведено две попытки. Уже 24 апреля 1943 из 1000 отпускников, 43 не вернулись. В августе месяце из 8000 отпускников не вернулись 2000. Последнее обращение к ним опубликованное в прессе 17 августа не дало результата. Третьего эксперимента не последовало и практика трансформации ограничилась отказом от надзирателей и лагерной охраны, но не изменила ни характера, ни срока работы, ни жилищных условий, ни пайков. С другой стороны, она означала утрату прав на получение посылок от Международного Красного Креста и утрату дипломатической защиты военнопленных».
Принудительное использование труда военнопленных не дало возможности немецким властям решить проблему рабочей силы в военной экономике. Они применили насильственную политику по отношению к гражданскому населению оккупированных территорий.
Национал-социалистические власти систематизировали свою силовую политику, с 1942 до введения обязательной работы на различных оккупированных территориях. С конца 1941 подтвердилось то, что ни добровольная вербовка рабочих, ни использование пленных не привели к решению проблемы рабочей силы необходимой для военной экономики. Тогда немцы решили приступить к принудительному набору гражданских рабочих. Они распорядились о подлинной гражданской мобилизации, исполнение которой характеризует их преступную деятельность.
Я обращаюсь к циркуляру от 29 января 1942 принятому доктором Мансфильдом об ответственности подсудимого Геринга. Я напоминаю трибуналу, что я уже представил трибуналу этот документ номер PS-1183 как экземпляр номер RF-26. Я читаю отрывок из документа на котором остановился этим утром. Страница 2, последний абзац французского перевода, страница 2, последний абзац также в немецком оригинале:
«Для того чтобы избежать отрицательного влияния на промышленность вооружений, следует уделить максимум внимания восполнению всяческих пробелов в поставках рабочей силы в результате широкого призыва в Вермахт. В этих целях не следует забывать о принудительной мобилизации рабочих с оккупированных территорий в том случае если добровольные вербовки не дали успеха. Простая возможность обязательной мобилизации, во многих случаях упростит вербовку.
Таким образом, я прошу предпринять незамедлительные шаги в вашем районе, способствующие использованию рабочих в Германском Рейхе на добровольной основе. Настоящим прошу вас подготовить к публикации, правила упрощающие принудительную мобилизацию рабочей силы для Германии на вашей территории, таким образом, чтобы её можно было незамедлительно ввести в том случае если вербовка на добровольной основе останется безуспешной в целях освобождения рабочей силы в Рейхе.
Назначение подсудимого Заукеля можно рассматривать в качестве подготовительной меры для введения обязательного труда. Существовала необходимость того, чтобы было создано центральное ведомство с целью координации деятельности трудовых ведомств по вопросу мобилизации гражданских рабочих. Условия, поясняющие мотивы распоряжения являются явными: задача уполномоченного по распределению рабочей силы заключались в удовлетворении трудовых потребностей германской экономики посредством вербовки иностранных рабочих и использования военнопленных. Распоряжение Заукеля от 22 августа 1942, которое я представил трибуналу под номером RF-17 кроме того выражает волю подсудимого ввести вербовку посредством принуждения.
Введение обязательного труда представляло умышленное нарушение международных конвенций. Депортация рабочих запрещалась несколькими нормативными актами, которые по сути являлись законом. В первую очередь я процитирую статью 52 приложения к четвёртой Гаагской конвенции. Я уже приводил трибуналу комментарий о ней, демонстрирующий, что реквизиция рабочей силы введённая оккупационными властями была незаконной. Больше того, введение обязательной работы было запрещено статьей 52. Обязательный труд возлагался на иностранных рабочих в интересах германской военной экономики. Она осуществлялась на фабриках вооружений национал-социалистической Германии. Она лишала оккупированные страны рабочей силы необходимой для рациональной эксплуатации их богатств. Она не находилась в рамках той реквизиции рабочей силы, которую разрешает статья 52 Гаагской конвенции.
Запрет принудительной работы, более того подтверждается ещё одной международной конвенцией. Это вопрос Конвенции от 25 сентября 1926 о рабстве, которую подписала Германия. Этот договор приравнял принудительный труд к рабству в статье 5. Я прошу трибунал обратиться к нему.
Депортация рабочих является предметом формального запрета. Принудительный труд на германских военных фабриках следовательно образовывал грубейшее нарушение международного права и всех заверений данных Германии. Национал-социалистические власти переступили позитивное международное право, они также нарушили право народов. Последнее гарантирует личную свободу, характерной атакой на которую являлся принцип принудительной вербовки.
Нарушение договоров и лишение гражданских прав являются столпами национал-социалистической доктрины. Таким образом, подсудимые приступили не просто к мобилизации иностранных рабочих, они провозгласили необходимость и легитимность принудительного труда. Прежде всего, я должен, указать трибуналу на отдельные заявления подсудимых образующих признания. Соответственно я укажу, как оккупационные власти вводили службу обязательной работы в различных оккупированных территориях. Я продемонстрирую, наконец, что немцы применяли меры жестокого принуждения в попытке обеспечить проведение гражданской мобилизации которая была введена.
Легитимность принудительной вербовки обосновывалась Гитлером. Доказательства этого можно найти в докладе о совещаниях у фюрера проводившихся 10, 11 и 12 августа 1942. Он находится в документе R-124, который я представил этим утром под номером RF-30. Я не буду зачитывать его трибуналу, так как мой американский коллега, господин Додд, сделал это во время его презентации о принудительном труде. Я отмечаю, что документ на который я ссылаюсь указывает на то, что фюрер соглашался с проведением необходимого принуждения как на Востоке так и на Западе, если вопрос вербовки иностранных рабочих не мог быть решён на добровольной основе.
Необходимость использования принудительного труда проповедовалась в той или иной форме отдельными подсудимыми.
Не требуется подчёркивать многочисленные заявления подсудимого Заукеля на которые я уже обратил внимание трибунала. Пояснительное заявление о его распоряжении от 22 августа 1942, программа составляющая его письмо от 24 апреля 1942 и политика выраженная в его речи в Позене в феврале 1943, воспроизводят верность решимости подсудимого оправдывать принцип принудительной вербовке. Я не буду возвращаться к ним.
Представляю трибуналу еще заявление подсудимого Йодля. Это — выдержка из длинной речи, произнесенной генералом Йодлем 7 ноября 1943 г. в Мюнхене перед гауляйтерами, документ L-172, RF-54. Я зачитываю страницу 2 французского перевода, страницы 38 и 39 немецкого оригинала:
«Нехватка рабочей силы навела на мысль использовать как можно больше резервы рабочей силы оккупированных нами территорий. Здесь намешаны правильные и ошибочные концепции. Мне кажется, если рассматривать рабочую силу, делается всё, что можно, но пока дело так не обстоит, кажется предпочтительным с политической точки зрения воздерживаться от принудительных мер и вместо этого нацелиться на порядок и экономические усилия. По моему мнению, наступил момент, когда следует действовать со всей решительностью и беспощадностью в Дании, Голландии, Франции и Бельгии и вынудить сотни бездельников выполнять работу по постройке оборонительных сооружений, являющихся исключительно важными в настоящее время. Необходимые приказы были уже даны в этом направлении».
Германская трудовая служба не дожидаясь призыва генерала Йодля ввела мобилизацию гражданских иностранных рабочих.
Я покажу трибуналу как обязательный труд был введён и организован во Франции, Норвегии, Бельгии и Голландии.
Я хочу напомнить трибуналу о том, что в Дании никогда не было никаких юридических норм о принудительном труде и о том, что принудительный труд проводился как мера de facto.
Я также желаю напомнить трибуналу о том, что обязательный труд был введён в специальной форме в Люксембурге и во французских департаментах Эльзас и Лорейн. Оккупационные власти включали граждан Люксембурга и французских граждан проживающих в департаментах Баз-Рин, Хот-Рин и Мозель, в Трудовую службу Рейха. Это включение проводилось посредством указов гауляйтера Симона371 и гауляйтера Вагнера. Указы образовывали неотъемлимую часть плана германизации территорий Люксембурга, Эльзаса и Лоррейна. Их интересы выходили за рамки мероприятий принудительного использования которые проводились на других оккупированных территориях. Вот почему я обращаю внимание трибунала на данное положение, к пояснению, которое будет предоставлено в судебном обзоре господина Эдгара Фора.
Два немецких текста общего характера служат основой законодательства о принудительном труде на оккупированных территориях Западной Европы.
Первый это распоряжение Заукеля от 22 августа 1942 на которое я обращал внимание трибунала по нескольким поводам. Данное распоряжение предусматривало мобилизацию всех гражданских рабочих на службу военной экономике. Статья 2 предусматривала, что данное распоряжение применяется к оккупированным территориям. Данное распоряжение от 22 августа 1942, таким образом составляет юридический устав гражданской мобилизации иностранных рабочих. Данная мобилизация подтверждалась приказом фюрера от 8 сентября 1942. Это документ PS-556 (2) , экземпляр номер RF-55, который я представляю трибуналу.
«Фюрер и верховный главнокомандующий Вермахта; главная ставка фюрера: 8 сентября 1942.
Обширные береговые укрепления, которые я приказал воздвигнуть в районе группы армий «Запад» требуют использования на оккупированной территории всех доступных рабочих в высочайшей степени и в полном объёме. Назначение местных рабочих, проводимое до настоящего времени, является недостаточным. В целях его усиления, я приказываю ввести обязательный труд и запрет на смену места работы без разрешения властей оккупированных территорий.
Кроме того, в будущем распределение карточек на продовольствие и одежду будут зависеть для тех кто направлен на обязательный труд от наличия трудовой книжки. Отказ от принятия назначенной работы, а также самовольный уход с места работы приведут к изъятию продовольственных и вещевых карточек.
«GBA372» - то есть ведомство подсудимого Заукеля – «по согласованию с военными командующими или рейхскомиссарами примут соответствующие директивы.
Принудительному сбору иностранных рабочих предшествовали предварительные меры среди которых приказ от 8 сентября 1942 – который я зачитал. Я говорю о заморозке рабочей силы. Для проведения мобилизации рабочих общественным службам требовалось осуществлять строгий контроль за использованием промышленных предприятий оккупированных территорий. Этот контроль имел двойную задачу: он должен был упростить отбор рабочих пригодных к работе в Германии и предотвратить уклонение рабочих от германской реквизиции под предлогом реального или фиктивного трудоустройства. Национал-социалистические власти осуществляли такой контроль путём ограничения свободы найма и увольнения, которую они отдали властям из трудовых бюро.
Во Франции заморозка рабочей силы была введена законом от 4 сентября 1942. Я должен вкратце пояснить трибуналу условия в которых был сформулирован данный закон. Я сейчас, просто представлю его трибуналу под номером документа RF-56 и прошу трибунал вынести о нём судебное уведомление.
В Бельгии, заморозка рабочей силы проводилась согласно указу военного командующего от 6 октября 1942. Я представляю документ номер RF-52 о котором я прошу трибунал вынести судебное уведомление.
Наконец в Голландии, где обязательный труд был введён уже в 1941, указ рейхскомиссара от 28 февраля 1941, который я представляю трибуналу как документ номер RF-58 организующий заморозку рабочей силы.
Иммобилизация рабочей силы вводилась под экономическим предлогом во всех странах. В действительности она образовывала предварительную меру для мобилизации рабочих, к которой национал-социалисты незамедлительно приступили.
Во Франции управление трудовой повинности было учреждено законодательством так называемого правительства Виши, но это законодательство было навязано французским властям подсудимыми, в частности Заукелем. Акция которую Заукель предпринял против правительства Виши, принуждая его к депортации рабочих в Германию осуществлялась в четыре этапа, я кратко изложу трибуналу эти четыре акции Заукеля.
Первое мероприятие Заукелем было осуществлено весной 1942 года, сразу же после назначения подсудимого уполномоченным по распределению рабочей силы. Управление по распределению рабочей силы решило провести набор 150 тысяч специалистов во Франции. Заукель приехал в Париж в июне месяце 1942. У него было несколько бесед с французскими министрами. Отто Абец373, германский посол в Берлине председательствовал на этих заседаниях. Они привели к следующим результатам:
В виду нежелания французских властей вводить обязательный труд, было решено о том, что вербовка 150000 квалифицированных рабочих должна проводиться как псевдодобровольный сбор. Это было началом так называемой операции обмена, на которую я уже обращал внимание трибунала.
Однако трибуналу известно, что операцию обмена провалилась и что несмотря на интенсификацию германской пропаганды, количество добровольных наборов свелось к минимуму. Германские власти тогда поставили правительство Виши перед необходимостью перейти к принудительному сбору. Я приобщаю в качестве доказательства угрожающее письмо от 26 августа 1942 адресованное немцем, доктором Михелем, начальником администрации, главному делегату по франко-германским экономическим отношениям. Это французский документ F-530, который я приобщаю трибуналу как экземпляр номер RF-59:
«Париж, 26 августа 1942
Военный командующий Франции, экономический отдел; господину Барно374, главному делегату по франко-германским отношениям; Париж.
Президент Лаваль375 обещал гауляйтеру Заукелю, генеральному уполномоченному по распределению рабочей силы 350000 рабочих из которых 150000 должны быть металлистами.
Французское правительство планировало разрешить данную проблему путём вербовки в особенности affectes speciaux376. От данного метода отказались и была предпринята попытка добровольного набора в виду освобождения пленных. Прошедшие месяцы демонстрируют, что данная цель не может быть достигнута посредством добровольной вербовки.
Во Франции, германские заказы по вооружениям возросли и по объёму и по срочности. Более того, поставлены специальные задачи выполнение которых зависит от снабжения значительным количеством рабочих.
В целях обеспечения реализации задач за которые является ответственной Франция в сфере Arbeitseinsatz377, французское правительство должно быть запрошено о введении следующих мер:
1) Опубликовать распоряжение о смене места работы. В соответствии с данным распоряжением, уход с места работы и приём на работу зависят от одобрения назначенных властей.
2) Ввести обязательную регистрацию всех безработных лиц, а также тех кто работает неполное время или временно. Такая обязательная регистрация должна обеспечить кам можно более полную вербовку всех доступных резервов.
3) Опубликовать распоряжение о мобилизации рабочих для задач важных для государственной политики. Данное распоряжение должно обеспечить: (а) необходимую для Германии рабочую силу; (b) рабочих необходимых во Франции для выполнения заказов которые направлены туда и рабочих необходимых для специальных задач.
4) Опубликовать распоряжение обеспечивающее адекватное пополнения подмастерьями. Данное распоряжение должно вводить для французского предприятия обязанность передачи, посредством ученичества и систематического обучения молодых рабочих обладающих адекватной квалификацией.
За военного командующего, начальник административного штаба – подписано доктор Михель.
Письменные формулы доктора Михеля сформировали основу для закона относящегося к использованию и распределению рабочей силы. Это закон от 4 сентября 1942, который я представил трибуналу под номером документа RF-56.
В рамках применения закона, все французы от 18 до 50 которые являлись безработными более 30 часов в неделю, принуждались к явке в свою мэрию. Распоряжение от 19 сентября 1942 и директива от 22 сентября предусматривали то как необходимо осуществлять эту явку.
После того как первое мероприятие Заукеля было завершено, подсудимому оставалось лишь использовать созданный им источник рабочей силы. Однако сопротивление, оказанное французскими рабочими, способствовало провалу плана набора рабочих. Поэтому Заукель замышляет осуществить, начиная с января 1943 года, свое второе мероприятие.
Вторая акция Заукеля заключалась в установлении трудовой повинности. До этого времени рабочие являлись жертвами силовой политики подсудимых. Последние осознавали демагогические аргументы, которые они могли почерпнуть из положения de facto. Они объясняли, что было недопустимо, чтобы рабочие классы оккупированной территории были единственными кто участвует в германских военных усилиях. Они требовали, чтобы основа принудительной работы была расширена путём введения обязательной работы.
Она была введена после принятия двух постановлений: циркуляр от 2 февраля 1943 г. предписывал общую перепись всех французских граждан мужского пола, родившихся между 1 января 1912 г. и 1 января 1921 г. Перепись была произведена в период с 15 по 23 февраля. Перепись только началась, когда появился закон от 16 февраля 1943 г. Он вводил трудовую повинность для всех молодых людей, родившихся между 1 января 1920 г. и 31 декабря 1922 г. Я представляю эти документы, RF-60 и RF-61, которые прошу принять без доказательств.
Акция проводимая подсудимыми по применению такого исключительного законодательства подтверждается многочисленными документами. Я особо обращаю внимание трибунала на четыре из них, что позволяет обозреть деятельность подсудимого Заукеля в течение января и февраля 1943. 5 января 1943 г. Заукель передал различным подведомственным ему отделам приказ Гитлера, о котором сообщил ему подсудимый Шпеер. Это — документ PS-556(13), RF-62, который я представляю и оглашаю первый абзац:
«4 января 1943 г. в 8 часов вечера министр Шпеер позвонил из ставки Гитлера и сообщил, что, согласно решению фюрера, в будущем не следует при наборе специалистов и подсобных рабочих во Франции проявлять особое уважение к французам. В указанной стране можно прибегать к принуждению и применять более суровые меры в целях обеспечения нас рабочей силой».
11 января 1943 г. подсудимый Заукель был в Париже. Он присутствовал на совещании, происходившем у командующего, на котором присутствовали все ответственные чиновники управления по набору и использованию рабочей силы. Он сообщил им, что во Франции в скором времени должны быть приняты новые меры принуждения. Я ссылаюсь на протокол этого совещания, являющийся документом PS-1342, RF-63, который я представляю:
«Гауляйтер Заукель благодарит различные управления за те успехи, которые были достигнуты в ходе первой кампании. Теперь же, в начале нового года, он считает своим долгом сообщить о необходимости принятия новых суровых мер, так как фронт и военная промышленность Германии остро нуждаются в рабочей силе».
Я пропускаю конец абзаца и зачитываю следующий:
«Положение на фронте вынуждает направить туда 700 тысяч солдат. Военная промышленность должна потерять в связи с этим до первой половины марта 200 тысяч техников. Я получил приказ фюрера о том, чтобы заменить немецких специалистов 200 тысячами иностранных специалистов. Мне необходимо, поэтому 150 тысяч французских специалистов, а остальная часть — 50 тысяч — будет набрана из Голландии, Бельгии и других оккупированных стран. Кроме того, Германии нужны 100 тысяч французских чернорабочих. В ходе второго набора во Франции до второй половины марта следует набрать и отправить в Германию 150 тысяч специалистов, 100 тысяч чернорабочих, в том числе и женщин».
Несколько дней спустя подсудимый Заукель возвратился в Германию. 16 февраля он присутствовал в Берлине на совещании в центральном управлении по четырехлетнему плану. На этом совещании он выступил с комментариями к закону, который появился в тот же самый день, и признал, что он является инициатором принятия этого закона. Я ссылаюсь на отчеты о совещаниях по четырехлетнему плану, собранные в документе R-124. Я представил его cуду сегодня утром под номером RF-30. Я зачитал cуду выдержку из этого документа:
«Положение во Франции следующее. Когда мне и моим сотрудникам, после длительного обсуждения, удалось убедить Лаваля ввести трудовую повинность, она приняла под нашим нажимом такие размеры, что со вчерашнего дня уже были призваны три возрастные категории французов. Таким образом, наши действия узаконены, и мы можем с помощью французского правительства производить во Франции набор рабочих трех категорий, которых мы с настоящего момента можем использовать на французских заводах, и из этого числа выбрать рабочих для отправки в Германию для удовлетворения ее потребностей».
Подсудимый Заукель возвратился во Францию 24 февраля. Я представляю суду письмо, которое он послал Гитлеру перед своим отъездом и в котором он информировал его о своей поездке. Это письмо показывает дальнейшую деятельность Заукеля. Оно имеет номер PS-556(25), я представляю его суду за номером RF-64 и зачитываю:
«Генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы — фюреру, главная ставка фюрера.
Мой фюрер!
Настоящим я позволю себе сообщить о моей предстоящей служебной поездке во Францию. Цель поездки заключается в осуществлении следующих мероприятий.
1. Предоставить в распоряжение Германии в предусмотренные сроки рабочих для замены немецких рабочих, используемых в вооруженных силах. Я позволю себе добавить к этому, что фельдмаршал Кейтель и генерал фон Унру378 получили вчера сообщения от меня о том, что половина рабочих, предназначенных для замены немецких рабочих, состоит из 125 тысяч квалифицированных французских рабочих. Эти рабочие прибыли в Германию еще 1 января 1943 г. Теперь соответствующая мобилизация в германскую армию может проводиться. Я направляюсь сейчас во Францию с тем, чтобы убедиться, что и вторая половина набора французских рабочих прибудет в Германию к концу марта или раньше, если это возможно. Первая французская программа была осуществлена в конце декабря.
2. Обеспечить необходимой рабочей силой французские судоверфи с тем, чтобы они могли выполнить планы, предусмотренные адмиралом Дёницем и гауляйтером Кауфманом379.
3. Обеспечить необходимое количество рабочей силы для осуществления планов немецкой авиации.
4. Обеспечить необходимую рабочую силу для выполнения других немецких военных планов, осуществляемых во Франции.
Подготовить дополнительную рабочую силу совместно с господином государственным секретарем Бакке380 в целях повышения производительности французского сельского хозяйства.
6. Провести необходимые переговоры с французским правительством относительно трудовой повинности, набора новых возрастных категорий, активизации набора рабочей силы в интересах военной немецкой экономики и т. д.».
[Судебное разбирательство отложено до 10 часов 19 января 1946]