Председатель трибунала задал вопрос относительно документа ЕС-457, USA-619. Этот вопрос касался слов: «Президент Рейхсбанка в отставке» на письме Шахта Гитлеру в 1932 году. Это то письмо, в котором Шахт выразил свою уверенность в правоте нацистского движения и сказал, что Гитлер всегда может рассчитывать на него как на надежного помощника.
Сверху на бланке напечатано: «Президент Рейхсбанка», а после этого на машинке допечатаны буквы «a. D.». Насколько я понимаю, это сокращение немецкой фразы «в отставке». В Германии было обычным добавлять эти две буквы для чиновников в отставке.
«Его — то есть Шахта — финансовые способности дали возможность нацистскому режиму в начальный период заложить финансовые основы для огромной программы вооружения и создали условия для ее осуществления. Если бы не его усилия, — это не мое личное мнение, а точка зрения, которую, как мне кажется, разделяли и разделяют все обозреватели того времени, — нацистский режим не смог бы сохраниться и осуществлять контроль над Германией, а тем более не мог бы создать огромную военную машину, которая была необходима для достижения его целей в Европе, а позднее и во всем мире.
Усилившаяся промышленная деятельность Германии, связанная с перевооружением, сделала необходимым значительное увеличение импорта сырья и понижение экспорта. Однако Шахту, со всей его изобретательностью, полной финансовой бессовестностью и абсолютным цинизмом, удалось создать и поддерживать благоприятное для нацистов положение. Несомненно, что если бы он не предоставил в распоряжение нацистского правительства свои способности, Гитлер и нацисты не могли бы создать вооруженные силы, достаточные для того, чтобы Германия могла развязать агрессивную войну».
Сейчас мы переходим…
«Доктор Шахт всегда пытался вести двойную игру. Он сказал мне, — и я знаю, что он говорил это другим американским представителям в Берлине, а также различным английским представителям, — что не согласен почти со всем тем, что делают нацисты. Я вспоминаю, как после прихода нацистской партии к власти он несколько раз говорил, что если нацисты не будут остановлены, они приведут Германию и весь мир к гибели. Я точно вспоминаю, что он подчеркивал, что нацисты неминуемо вовлекут Европу в пучину войны».
Я также хотел бы огласить последний абзац:
«По моему мнению, Шахт никоим образом не был пленником нацистов. Его не принуждали посвящать свое время и свои способности их интересам. Его положение было таковым, что, вероятнее всего, он мог бы ограничить свою деятельность или вообще отказаться от работы. Однако он продолжал из оппортунистических соображений предоставлять свои способности в распоряжение нацистов».
Теперь мы обращаемся к третьей части обвинения по делу Шахта. Доказательства ясно показывают, что он с готовностью посвящал свои усилия содействию нацистского заговора, хорошо зная о его агрессивных целях. Как трибунал помнит из наших доказательств, Шахт присоединился к нацистской философии в 1931 году и способствовал приходу Гитлера к власти в 1933 году. Теперь мы докажем, во-первых, что Шахт лично выступал за агрессию, а во-вторых, что он, во всяком случае, знал об агрессивных намерениях Гитлера.
Имеющиеся доказательства дают основание полагать, что Шахт перевооружал Германию для того, чтобы добиться осуществления своей веры в агрессивную экспансию как орудие германской национальной политики. В течение долгого времени Шахт был германским националистом и стоял за экспансию. Он выступал против Версальского договора еще в 1927 году в Штутгарте. Представляю в качестве доказательства документ ЕС-415, USA-627, который состоит из выдержек из речей Шахта. Цитирую со 2-й страницы сверху: «Версальский договор не может быть вечным документом, потому что не только его экономические, но и его духовные и моральные предпосылки неправильны».
Общеизвестно, что Шахт энергично выступал за приобретение колоний Германией, а также соседних территорий в Европе. 16 апреля 1929 на Парижской конференции по поводу репараций он сказал…
«В общем и целом Германия может платить только в том случае, если «польский коридор147» и Верхняя Силезия будут отняты у Польши и возвращены Германии и если где-нибудь на земле будут найдены колонии для Германии».
«Уже доказано, что Германия не смогла платить в период после того, как я сделал это заявление, а то, что Германия не будет в состоянии платить после этой войны, будет доказано в будущем».
Я хотел бы указать, что в сентябре 1939 года акт агрессии был совершен именно в отношении этой территории, то есть «коридора» и Верхней Силезии.
В 1935 году Шахт решительно заявил, что Германия, если необходимо, приобретет колонии силой. Я представляю в качестве доказательства документ ЕС-450, USA-629. Этот документ представляет собой письменное показание С. Р. Фуллера младшего, а также запись его беседы с Шахтом в американском посольстве в Берлине 23 сентября 1935 года. Я хотел бы процитировать этот документ, где во второй половине 6-й страницы имеется заявление Шахта.
«Шахт: Колонии необходимы Германии. Если возможно, мы приобретем их путем переговоров, если нет — мы возьмём их».
В июле 1936 года, когда германская программа перевооружения уже проводилась, Шахт вновь публично выступал по вопросу о Версальском договоре. На этот раз его высказывание содержало скрытую угрозу войны. Я вновь обращаю внимание трибунала на документ ЕС-415, USA-627. Это сборник речей Шахта. Я хотел бы процитировать абзац в середине 1-й страницы:
«Но память о войне продолжает довлеть над умами людей. Это потому, что болят не физические, а моральные раны, нанесенные так называемыми мирными договорами. Материальные потери можно возместить трудом, но моральный ущерб, который был нанесен побежденным народам посредством мирных диктатов, оставляет жгучую рану на совести народа. Дух Версаля увековечил страсти войны и не будет истинного мира, прогресса или восстановления до тех пор, пока мир не отречется от этого духа. Германский народ никогда не перестанет высказывать это предупреждение».
Позднее, в том же году, Шахт публично выступал за доктрину «жизненного пространства» для германского народа. Я вновь цитирую из документа ЕС-415, USA-627. Это выдержка из речи Шахта во Франкфурте 9 декабря 1936 года, на 2-й странице, последний абзац:
«Германия не имеет достаточного жизненного пространства для своего населения. Она предприняла максимальные усилия, во всяком случае большие усилия, чем какая-либо другая нация, для того, чтобы выжать из этого жизненного пространства все, что необходимо для обеспечения ее существования. Однако, несмотря на все усилия, это пространство недостаточно».
В январе 1937 года Шахт в беседе с послом Дэвисом148, выдвигая требования о колониях, угрожал нарушить мир. Я представляю в качестве доказательства документ L-111, USA-630, который является выдержкой из доклада от 20 января 1937 года посла Дэвиса государственному секретарю США. Я хотел бы привести цитату, начиная со второй фразы второго абзаца:
«Он — то есть Шахт — заявил следующее:
Нынешнее положение германского народа — невыносимое и отчаянное, и его правительство уполномочило его представить предложения Франции и Англии, которые: 1) будут гарантировать европейский мир, 2) обеспечат нынешние международные границы в Европе, 3) сократят вооружение, 4) создадут новую форму действенной Лиги наций, 5) устранят санкции и создадут новый механизм для совместной администрации. Все это должно быть основано на передаче Германии колоний, которые обеспечили бы ей пространство для ее населения и источник продовольствия, жиров и сырья».
В декабре 1937 года посол Додд149 отметил в своем дневнике, что Шахт готов пойти на войну ради приобретения новых территорий в Европе. Я обращаю внимание трибунала на документ ЕС-461, состоящий из выдержек из дневника посла Додда.
Теперь я перехожу к документу ЕС-461, USA-58, состоящему из выдержек из дневника посла Додда. Весь дневник уже был представлен в качестве доказательства. Я цитирую некоторые заметки о беседе с Шахтом 21 декабря 1937 года, начиная с конца 2-й страницы документа ЕС-461, последний абзац:
«Шахт имеет в виду то же самое, что руководители армии в 1914 году, когда они вторглись в Бельгию, надеясь разбить Францию в шесть недель, а именно, господство и аннексию соседних малых стран, особенно на севере и востоке, и установление господства над ними. Несмотря на то, что ему не нравится диктатура Гитлера, он, как и большинство других видных немцев, желает аннексии, если возможно, без войны или с войной, если США будут держаться в стороне».
«После этого он признал, что гитлеровская партия связала себя обязательством начать войну и сам народ готов к этому и согласен на это. Только небольшое количество правительственных чиновников понимают опасность и выступают против. Но если мы отложим это на десять лет, тогда, может быть, можно будет совсем избежать войны».
«Я напомнил ему о его речи в Бад-Эйльсене недели две тому назад и сказал: Я в основном согласен с вами по торговым и финансовым вопросам, но когда вы выступаете публично, почему вы не говорите немецкому народу, что он должен отвергнуть установку на войну? — Он ответил: Я не смею этого сказать. Я могу высказываться только по тем вопросам, которыми сам занимаюсь».
«Как же тогда германский народ может узнать об истинных опасностях войны, если никто не излагает ему эту сторону вопроса? Он вновь подтвердил свои возражения против войны и сказал, что он использовал свое влияние на Гитлера — «самого великого человека» — прервал он себя — для того, чтобы предотвратить войну. Я сказал, что немецкие газеты опубликовали то, что я сказал в Бремене относительно торговых отношений между нашими странами, но ни одного слова не опубликовали об ужасных последствиях и варварстве войны. Он согласился с этим и говорил в очень недовольных тонах о министерстве пропаганды, которое исключает все, что ему не нравится. Когда я уходил, он добавил: «Вы знаете, партия приходит к власти с помощью пропаганды, а потом она не может ни отказаться от этой пропаганды, ни прекратить ее».
Эта беседа состоялась в сентябре 1934 года.
Известно, что Шахт использовал все ресурсы Германии для того, чтобы создать вооруженные силы, которые бы дали Гитлеру возможность осуществить его желание получить «жизненное пространство». В этой связи я представляю документ ЕС-369, USA-631, который представляет собой меморандум от 7 января 1939 года, исходящий от правления Рейхсбанка, подписанный Шахтом и адресованный Гитлеру. Я хотел бы прочитать последний абзац 1-й страницы:
«С самого начала Рейхсбанк отдавал себе отчет в том, что успешная внешняя политика может быть проведена только путем перестройки германских вооруженных сил. Он — то есть Рейхсбанк — поэтому в значительной мере взял на себя ответственность за финансирование программы перевооружения, несмотря на то, что это угрожало стабильности валюты. Этого требовала необходимость, которая заслоняла собой все другие соображения — необходимость немедленного и тайного проведения программы вооружения для того, чтобы делать возможным проведение внешней политики, которая вызывала бы уважение».
Совершенно ясно, что «успешная внешняя политика», которая, по мнению Шахта, способствовала перевооружению, включала присоединение Австрии и Чехословакии. Представляю в качестве доказательства документ ЕС-297(а), USA-632. Это речь Шахта в Вене после аншлюса в марте 1939 года. Цитирую второй абзац на 3-й странице:
«Слава богу, это не могло помешать великому германскому народу продолжать свой путь, потому что Адольф Гитлер объединил германскую волю и германскую мысль. Он подкрепил это вновь усиленными вооруженными силами и, в конце концов, он придал внешнюю форму внутреннему единству между Германией и Австрией».
Что касается Судетской области150, то я обращаю внимание трибунала на документ ЕС-611, USA-662. Это речь, произнесенная Шахтом 29 ноября 1938 года,
вскоре после заключения Мюнхенского соглашения. Я уже цитировал замечание о том, что успех Гитлера на этой конференции объясняется перевооружением, которое было осуществлено при помощи финансовых и экономических мероприятий Шахта.
Эти доказательства показывают, что Шахт придерживался агрессивных взглядов в отношении территориальной экспансии, и дают основание заявить, что он присоединился к Гитлеру в силу общности их взглядов.
Теперь мы обращаемся к доказательствам того, что Шахт, независимо от того, хотел он войны или нет, но во всяком случае, знал о том, что Гитлер планировал военную агрессию, для которой он создавал соответствующие предпосылки. В период с 1933 по 1937 год он имел многочисленные беседы с Гитлером. Он знал, что Гитлер был полон решимости повести экспансию на Восток, которая должна была привести к войне, и что Гитлер считал, что он должен подарить германскому народу военную победу. В качестве доказательства я представляю документ PS-3727, USA-633, состоящий из выдержек из протокола предварительного допроса Шахта от 13 октября 1945 года. Я цитирую со 2-й страницы после второго вопроса:
«Вопрос: Какие его — то есть Гитлера — высказывания заставили вас считать, что он намеревается двинуться на Восток?
Ответ: Это есть в «Mein Kampf». Он со мной об этом никогда не говорил, но в «Mein Kampf» это написано.
Вопрос: Другими словами, как человек, который читал эту книгу, вы понимали, что гитлеровская политика экспансии была направлена на Восток?
Ответ: На Восток.
Вопрос: И вы считали, что лучше будет попытаться отговорить Гитлера от этого намерения, а вместо этого побудить его проводить колониальную политику?
Ответ: Совершенно верно».
Я также представляю в качестве доказательства документ ЕС-458, USA-634. Это письменные показания майора Эдмунда Тилли от 21 ноября 1945 года относительно опроса Шахта 9 июля 1945 года. Цитирую второй абзац:
«В ходе опроса Шахт заявил, что в период с 1933 по 1937 год он имел многочисленные беседы.с Гитлером и на основании их у него создалось впечатление, что с целью укрепления своего положения и положения правительства фюрер считал необходимым подарить германскому народу военную победу».
Еще в 1934 году Шахт заявил, что нацисты ввергнут Европу в войну. Я обращаю внимание Трибунала на документ ЕС-451, USA-626. Это письменные показания Мессершмита от 15 ноября 1945 года, бывшего американского генерального консула в Берлине с 1930 по 1934 год. Я хочу процитировать первую страницу, третий абзац, последнее предложение:
«Однако, несмотря на его критические выступления, протесты, он своими действиями показал, что был орудием осуществления всей нацистской программы и что он предоставлял свои исключительные знания и умение для осуществления этой программы».
Я только что указал, что в сентябре 1934 года Шахт сообщил послу Додду, что он знает о военных планах нацисткой партии. И, как мы уже говорили, в 1935 году Шахт заявил, что Германия, если необходимо, приобретет колонии силой. В то время он должен был знать, как далеко был готов идти Гитлер.
После совещания рейхсминистров 27 мая 1936 года в Берлине Шахт должен был знать, что Гитлер намеревался развязать войну. Как господа судьи помнят, мы уже указывали на то, что на этом совещании подсудимый Геринг, который был очень близок к Гитлеру, заявил, что все меры должны быть рассмотрены с той точки зрения, что наверняка будет вестись война и что ожидать новых методов уже нецелесообразно. Обращаю внимание трибунала на документ PS-1301, USA-123.
31 августа 1936 года военный министр фон Бломберг послал Шахту копию своего письма подсудимому Герингу. Я вновь обращаю внимание трибунала на документ PS-1301 и цитирую с середины 19-й страницы. Номера страниц на этом документе имеются в верхнем углу слева.
«Согласно приказу фюрера, создание всех авиационных частей должно быть завершено к 1 апреля 1937 года. Поэтому в 1936 году должны быть сделаны значительные затраты, которые при составлении бюджета 1936 года были намечены лишь на последующие годы».
Это увеличение темпов проведения авиационной программы должно было указать Шахту на близость войны, которую подготавливал Гитлер.
Я также представляю в качестве доказательства документ ЕС-416, USA-635. Это протокол совещания совета министров от 4 сентября 1936 года, на котором присутствовал Шахт. Цитирую заявление Геринга, которое имеется на 2-й странице сверху:
«Фюрер и рейхсканцлер передал генерал-полковнику и военному рейхсминистру меморандум, который представляет собой общие инструкции к выполнению задачи. Эти инструкции основаны на том, что столкновение с Россией неминуемо должно произойти».
Таким образом, Шахт знал, что Гитлер ожидал войну с Россией.
Он также знал о целях Гитлера на Востоке. Для него, поэтому должно было быть ясным, что русское сопротивление германской военной экспансии в этом направлении должно было привести к войне, то есть Шахт знал, что Германия начнет агрессивную войну.
Как трибунал помнит, в январе 1937 года Шахт заявил послу Дэвису, находившемуся в Берлине, что он «был уполномочен правительством» представить некоторые предложения Франции и Англии, которые фактически являлись требованиями о предоставлении колоний под угрозой войны. Если Шахт действовал по указаниям Гитлера, он дожен был знать об агрессивных намерениях Гитлера в то время.
В ноябре 1937 года Шахт знал, что Гитлер был полон решимости приобрести Австрию и добиться, по крайней Iмере, автономии для немцев в Богемии, а также что у Гитлера были намерения в отношении Польского коридора. Обращаю внимание трибунала на документ L-151, USA-70. Это письмо, содержащее запись беседы Шахта с послом Буллитом152 23 ноября 1937 года. Цитирую последний абзац на 2-й странице:
«Гитлер был полон решимости в конечном счете присоединить Австрию к Германии и добиться по крайней мере автономии для немцев в Богемии. В настоящее время он не очень интересуется Польским коридором, а по его — то есть Шахта — мнению, может быть, будет возможно сохранить коридор при условии, что Данциг будет присоединен к Восточной Пруссии и что будет создан какой-то мост через коридор для соединения Данцига и Восточной Пруссии с Германией».
В тот момент Шахт говорил не только за Гитлера, но и за себя. Как мы знаем, в речи 29 марта 1938 года в Вене он проявил большой энтузиазм по поводу аншлюса. Даже тогда он настойчиво содействовал его осуществлению. Обращаю внимание трибунала на страницы 506—507 стенограммы153, где имеется доказательство того, что Шахт субсидировал предварительные нацистские акции в Австрии.
Помимо вышеизложенных прямых доказательств, мы просим трибунал учесть тот факт, что для такого человека, как Шахт, сами события этого периода должны были раскрыть намерения Гитлера. Шахт был близким сподвижником Гитлера и членов кабинета в период нацистских акций в Австрии, введения воинской повинности, оккупации Рейнской области, свержения республиканского правительства в Испании, захвата Австрии и насильственного присоединения Судетской области. В течение этого периода немецкий государственный долг утроился в результате роста вооружения, расходы на которое возросли с 750 миллионов рейхсмарок в 1932 году до 11 миллиардов рейхсмарок в 1937 году и 14 миллиардов в 1938 году. В течение всего этого времени на вооружение было затрачено 35 миллиардов рейхсмарок. В этот период самым актуальным вопросом европейской внешней политики было удовлетворение притязаний Германии на дополнительные территории. Гитлер, проводивший политику экспансии, шел на большой риск во внешней политике и подчеркивал необходимость усиления темпов подготовки к войне.
Конечно, в такой обстановке Шахт не мог не знать, что он помогал Гитлеру и Германии двигаться по пути к вооруженной агрессии.
Теперь мы обращаемся к последней части наших доказательств, а именно — к вопросу о потере Шахтом власти при гитлеровском режиме. В ноябре 1937 года Шахт ушел в отставку с поста министра экономики и генерального уполномоченного по вопросам военной экономики. В то время он принял пост министра без портфеля и оставался президентом Рейхсбанка. Наши доказательства покажут, что:
а) Эта смена постов была лишь столкновением интересов двух личностей, которые стремились к власти — Геринга и Шахта. В ходе этого столкновения победил Геринг, который ближе стоял к Гитлеру. б) Их расхождения по политическим вопросам касались лишь методов вооружения. в) Потеря Шахтом власти ни в коем случае не означает, что он не был готов способствовать вооруженной агрессии.
Между Герингом и Шахтом произошло столкновение по политическому вопросу, но оно касалось лишь методов, а не вопроса о желательности вести подготовку к войне. Шахт делал основной упор на внешнюю торговлю, как на необходимый источник материалов для перевооружения в течение переходного периода, пока Германия не готова нанести удар. Геринг выступал за то, чтобы Германия сама обеспечивала себя всем необходимым. Гитлер поддерживал Геринга. Шахт, самолюбие которого было затронуто тем, что Геринг вмешался в сферу экономики, в конце концов ушел в отставку.
Ссылаюсь на документ PS-1301, USA-123. Это запись беседы Шахта с Томасом154 от 2 сентября 1936 года. Эта запись имеется на 21-й странице документа. Цитирую:
«Сегодня в 13.00 меня вызвал президент Шахт и попросил передать военному министру, что он не может согласиться с экономической программой, которую планирует принять фюрер.
Фюрер хочет выступить на партийном съезде по вопросам экономической политики и подчеркнуть, что теперь мы хотим освободиться от зависимости от внешнего мира путем развития эффективного производства в Германии.
Шахт убедительно просит, чтобы военный министр попытался убедить Гитлера не делать этого».
Тремя абзацами ниже говорится:
«Если мы будем кричать о том, что мы хотим быть независимыми в экономическом отношении, тогда мы сами перережем себе горло, потому что мы не сможем пережить переходный период».
Тем не менее, через несколько дней Гитлер объявил в Нюрнберге о принятии четырехлетнего плана экономической независимости, и, вопреки желаниям Шахта, Геринг был назначен уполномоченным по осуществлению этого четырехлетнего плана.
В настоящий момент я снова обращаю внимание трибунала на допрос Шахта от 16 октября 1945 года, документ USA-636. Я хочу процитировать начиная с конца 9-й страницы:
«Вопрос: Когда началось проведение четырехлетнего плана?
Ответ: Об этом было объявлено в сентябре 1936 года, в день съезда партии.
Вопрос: Вы хотите сказать, что с того момента, когда в сентябре 1936 года был принят четырехлетний план, вы были готовы отказаться от своих обязанностей в области экономики?
Ответ: Нет, в то время я думал, что я смогу сохранить свое положение даже против Геринга.
Вопрос: Да? В каком смысле?
Ответ: Чтобы он не вмешивался в мои дела в министерстве.
Вопрос: На самом деле вы не были довольны его назначением?
Ответ: Я бы не назначил такого человека, как Геринг, который ничего не понимал в этих вопросах».
Между Шахтом и Герингом немедленно начался конфликт относительно соответствующей компетенции. 26 ноября 1936 года Геринг издал директиву относительно производства сырья и синтетических материалов. Представляю в качестве доказательства документ ЕС-243, USA-637. Этот документ представляет собой копию этой директивы, которая показывает, что управление Геринга по вопросам производства сырья и синтетических материалов установило контроль над крупнейшими экономическими районами, ранее находившимися в ведении Шахта. В качестве примера я процитирую пятый абзац директивы на 4-й странице документа:
«Ответственность за планирование и определение целей, а также контроль за выполнением задач, которые должны быть осуществлены в рамках четырехлетнего плана, возлагаются на управление по германскому сырью и синтетическим материалам, которое будет выполнять функции ведомств, ранее выполнявших эту задачу».
11 декабря 1936 года Шахт был вынужден приказать всем инспекционным отделам министерства экономики принимать инструкции только от него самого. Представляю в качестве доказательства документ ЕС-376, USA-638, который является циркулярным письмом Шахта от 11 декабря 1936 года всем инспекционным отделам. Цитирую второй абзац:
«Инспекционные отделы должны принимать указания только от меня. Они должны отвечать на все официальные запросы управления по германскому сырью и синтетическим материалам для того, чтобы в любое время снабдить это управление исчерпывающими сведениями...».
И немного ниже:
«Я настоящим уполномочиваю инспекционные отделы принимать необходимые самостоятельные меры. В случае если возникнут сомнения в связи с запросами из вышеназванного ведомства и эти сомнения нельзя будет устранить путем устных переговоров с сотрудниками этого ведомства, следует немедленно сообщить мне. Я дам указание о необходимых мерах в каждом отдельном случае».
Военные круги были на стороне Шахта, который так успешно осуществил перевооружение. Я представляю в качестве доказательства документ ЕС-420, USA-639. Это проект меморандума военно-экономического штаба от 19 декабря 1936 года. Я хотел бы процитировать первый абзац:
«В случае войны контроль над военной экономикой в гражданской области может быть осуществлен только тем лицом, которое в мирное время проводило подготовку к войне.
В силу признания этого факта полтора года тому назад президент Рейхсбанка, доктор Шахт, был назначен генеральным уполномоченным по вопросам военной экономики, и к его ведомству был прикреплен оперативный штаб».
Далее, второй абзац:
«Военно-экономический штаб считает, что подчинение генерального уполномоченного по вопросам военной экономики министру-президенту, генерал-полковнику Герингу, противоречило бы принципу, установленному в пункте 1 § 1».
В январе 1937 года «Еженедельная военная газета» опубликовала статью, в которой восхвалялись достижения Шахта по проведению программы перевооружения. Я представляю в качестве доказательства документ ЕС-383, USA-640. Этот документ содержит статью, относящуюся к делу, выдержки из которой имеются в стенограмме от 23 ноября на странице 296155.
Вскоре после этого Шахт попытался определить свои отношения с Герингом путем временного отказа выполнять свои функции в качестве уполномоченного. Представляю в качестве доказательства документ ЕС-244, USA-641. Это письмо министра фон Бломберга Гитлеру от 22 февраля 1937 года. Цитирую второй абзац этого письма:
«Президент Рейхсбанка, доктор Шахт, сообщил мне, что в настоящее время он не действует в качестве уполномоченного, так как, по его мнению, существуют противоречия между полномочиями, предоставленными ему, и полнмочиями генерал-полковника Геринга. Ввиду этого задерживаются подготовительные мероприятия по мобилизации в экономической области».
Совершенно очевидно, что Шахт использовал в качестве рычага свои заслуги в области подготовки к войне.
[Объявлен перерыв]
5 августа 1937 года Шахт написал Герингу письмо, содержащее критику, на которое Геринг ответил ему письмом на 24 страницах от 22 августа 1937 года. В письме Геринг в деталях рассматривает многочисленные разногласия между ними, и я представляю его в качестве доказательства, документ ЕС-493, USA-642. Я хочу зачитать только одно положение, которое находится на середине 13-й страницы этого письма. Цитирую:
«В заключение я хочу сослаться на замечания, которые вы сделали в одном из абзацев вашего письма, озаглавленном «Четырехлетний план», относительно ваших общих взглядов на мою работу в области экономической политики. Я знаю и я счастлив, что с самого начала проведения четырехлетнего плана вы обещали мне вашу лояльную поддержку и сотрудничество и что вы много раз повторяли это обещание даже после того, как между нами возникли первые разногласия во мнениях и эти разногласия были устранены после подробного обсуждения. Тем не менее меня огорчает следующее. У меня создалось впечатление, которое подтверждается вашим письмом, что вы все более отрицательно относитесь к моей деятельности в области четырехлетнего плана. Это объясняет тот факт, что наше сотрудничество постепенно стало менее тесным».
Шахт и Геринг примирились в результате письменного соглашения 7 июля 1937 года, но затем между ними вновь возникли разногласия. Гитлер, наконец, принял отставку Шахта с поста министра экономики 26 ноября 1937 года, одновременно назначив его министром без портфеля. Затем последовала его отставка с поста уполномоченного по вопросам военной экономики. Я не буду зачитывать, а просто представлю в качестве доказательства документ ЕС-494, USA-643, который подтверждает этот факт.
И, наконец, я хочу обратить внимание трибунала на допрос Шахта от 16 октября 1945 года. Это документ PS-3728, USA-636. Я хочу зачитать конец 12-й страницы этого документа. Цитирую:
«Ответ Шахта: Вам, возможно, будет интересно услышать, если я вам скажу, что последний разговор, который я имел с Герингом на эту тему, произошел в ноябре 1937 года, после того как Лютер в течение двух месяцев пытался помирить меня с Герингом и побудить меня к тому, чтобы я в дальнейшем сотрудничал с Герингом и продолжал оставаться на посту министра экономики. Затем у меня был последний разговор с Герингом, и в конце этого разговора Геринг сказал: «Но я должен иметь право давать вам приказания». Тогда я ответил: «Нет, не мне, а моему преемнику». Я никогда не принимал никаких приказов от Геринга и никогда не сделал бы этого, потому что он был профаном в экономике, а я хоть что-то, но понимал в этом вопросе.
Вопрос: Очевидно, речь шла о кульминации разросшихся личных разногласий между вами и Герингом? Это совершенно очевидно.
Ответ: Да, конечно».
Во всех этих обильных и убедительных доказательствах нет никакого намека на то, что отставка Шахта с этих двух постов означала его разрыв с Гитлером в связи с предстоящей военной агрессией. В действительности, Гитлер был удовлетворен тем, что Шахт в дальнейшем будет продолжать вести активную деятельность в правительстве, оставаясь президентом Рейхсбанка и занимая пост министра без портфеля. Я представляю в качестве доказательства документ L-104, USA-644, который является письмом посла Додда государственному секретарю Соединенных Штатов. Это письмо датировано 29 ноября 1937 года. К нему приложен перевод письма Гитлера от 26 ноября 1937 года, адресованного Шахту. Я цитирую две последних фразы письма Гитлера, которые находятся на 2-й странице документа:
«Если я уступлю вашему желанию, то я сделаю это с выражением глубочайшей благодарности за ваши замечательные достижения и в счастливой уверенности, что в качестве президента Рейхсбанка вы дадите возможность германскому народу и мне в течение многих лет пользоваться вашими выдающимися знаниями, способностями и вашей неутомимой работоспособностью. Я счастлив, что в будущем вы также соглашаетесь оставаться моим личным консультантом. Я назначаю вас с сегодняшнего дня рейхсминистром без портфеля».
Шахт, очевидно, находясь в полном согласии с агрессивными целями Гитлера, продолжал свою деятельность. Он все еще был председателем Рейхсбанка в то время, когда была захвачена Австрия в марте 1938 года, фактически Рейхсбанк поглотил австрийский национальный банк. Здесь я хочу обратить внимание трибунала на «Reichsgesetzblatt» за 1938 год, часть 1-я, страница 254, и прошу принять этот документ без доказательства. Шахт даже принимал участие в разработке плана включения Австрии в империю. В этой связи я представляю в качестве доказательства документ ЕС-421, США-645. Этот документ состоит из выдержек из протокола совещания штаба генерала Томаса от 11 марта 1938 года в 15 часов. Я цитирую из этого документа:
«Подполковник Гюнерм зачитал директиву фюрера от 11 марта, касающуюся операции «Отто», и информировал нас, что закон о военной экономике с этого дня вступает в силу. Затем он зачитал обе директивы и дал специальное указание войскам перейти австрийскую границу. После этого, по предложению Шахта, было решено, что не будет сделано никаких реквизиций и все финансовые расчеты должны будут производиться в рейхсмарках по курсу два шиллинга за одну рейхсмарку».
Этот факт перерасчета австрийских шиллингов на марки трибунал также, я надеюсь, примет без доказательства, согласно «Reichsgesetzblatt» за 1938 год, часть 1-я, страница 405.
Трибуналу, конечно, уже известно, что Шахт в своей речи 21 марта 1938 года в Вене публично высказывался за аншлюс. Господа судьи также помнят, как гордился Шахт тем, что Гитлер сумел использовать перевооруженные германские военные силы в Мюнхене. Он высказал это в своей речи от 29 ноября 1938 года. Обе эти речи были произнесены после его отставки в ноябре 1937 года.
Мы теперь переходим к вопросу об уходе Шахта с поста президента Рейхсбанка в январе 1939 года. Причина этого ухода абсолютно ясна. Шахт потерял веру в кредитные возможности Рейха и был парализован страхом финансового краха. Он чувствовал, что максимальный уровень производства уже достигнут. Таким образом, увеличение циркуляции банкнот только сделало бы деньги более дешевыми и привело бы к инфляции. При такой точке зрения он уже был бесполезен для Гитлера, который собирался нанести удар и хотел использовать каждый пфенниг возможного государственного кредита для военных целей.
Я обращаю внимание трибунала на документ ЕС-369, USA-631. Этот документ представляет собой меморандум директората Рейхсбанка Гитлеру, датированный 7 января 1939 года, в котором Шахт подробно излагает свои опасения по поводу инфляции. О серьезности ситуации говорит весь текст этого меморандума. Я хочу процитировать несколько важнейших заявлений, одно из которых находится в последнем абзаце 3-й страницы, вторая фраза:
«Мы, однако, стоим перед фактом, что примерно 3 миллиарда рейхсмарок таких затрат не могут быть теперь оплачены, хотя оплата их должна быть произведена в 1939 году».
Я цитирую теперь начало 4-й страницы:
«Исключая Рейхсбанк, имеется, примерно, 6 миллиардов векселей МЕФО, которые могут быть дисконтированы и которые могут подлежать оплате наличными деньгами в Рейхсбанке в любое время, что представляет постоянную опасность для стабильности курса».
И, наконец, я цитирую последний абзац меморандума:
«Мы убеждены, что влияние на стабильность курса, оказанное политикой последних 10 месяцев, может быть устранено так же, как и опасность инфляции, твердым проведением в жизнь сбалансированного бюджета. Фюрер и рейхсканцлер сам публично и неоднократно отвергал инфляцию как глупую и бесполезную меру.
Поэтому мы предлагаем следующие меры:
1) Рейх и все ее государственные учреждения не должны производить расходов, давать гарантий и брать на себя обязательства, которые не могут быть оплачены за счет налогов или тех фондов, которые можно получить в результате займов, не нарушая рынок долгосрочных инвестиций.
2) Для того чтобы провести эти меры эффективно, должен быть установлен полный контроль со стороны рейхсминистра финансов над всеми государственными расходами.
3) Контроль над ценами и зарплатой должен проводиться эффективно, а существующие непорядки должны быть устранены.
4) Использование денежного рынка и капиталовложений должно быть передано исключительно на усмотрение Рейхсбанка».
Совершенно ясно, что опасения Шахта были вполне искренни и являются достаточным объяснением его ухода в отставку. Он имел достаточно причин, чтобы опасаться. Фактически министр финансов уже в сентябре 1938 года признал, что положение было опасно. Я обращаю внимание трибунала на документ ЕС-419, USA-621, который состоит из письма, датированного 1 сентября 1938 года, Крозига Гитлеру, в котором Крозиг предупреждает Гитлера о нависшей опасности финансового кризиса. Я цитирую конец 2-й страницы.
Шахт не только опасался финансового кризиса, он опасался того, что его лично сделают ответственным за него. Я приобщаю в качестве доказательства письменные показания Эмиля Пуля, директора Рейхсбанка и сотрудника Шахта от 8 ноября 1945 обозначенные как ЕС-438, экземпляр номер USA-646 и я читаю из них, начиная снизу второй страницы.
«Когда Шахт увидел, что опасная ситуация, которую он санкционировал, становится все более неразрешимой, он все сильнее стремился выпутаться из создавшегося положения. Желание выпутаться из опасного положения в течение долгого времени было лейтмотивом разговоров Шахта с директорами банка».
Я представляю документ PS-3731, USA-647, который содержит выдержки из допросов Крозига, произведенного 24 сентября 1945 года. Я хочу зачитать несколько заявлений Крозига, начиная с самого конца 2-й страницы:
«Я попросил Шахта, профинансировать Рейх до конца месяца сотней или двумя сотнями миллионов. Это была совершенно обычная процедура, которой мы пользовались в течение многих лет, и мы обычно возвращали эти деньги в течение двух дней. На этот раз Шахт отказался и сказал, что он не хочет финансировать хотя бы одним пфеннигом, потому, что он хочет, как он сказал, чтобы Гитлеру стало ясно, что империя обанкротилась. Я пытался объяснить ему, что это — неудачная почва для обсуждения всех вопросов финансирования, поскольку в данном случае дело шло о предоставлении небольших сумм на несколько дней в конце месяца, и Гитлер никогда не придет на основании этого к убеждению, что финансирование вообще невозможно. Насколько я помню, что-то относительно нашего разговора Гитлеру сказал Функ, и Гитлер попросил Шахта посетить его. Я не знаю, о чем они говорили, но несомненно, что результатом этого была отставка Шахта».
«Вопрос: Говорил пи Вам когда-нибудь Шахт о том, что он хотел уйти в отставку, потому что он был против продолжения программы перевооружения?
Ответ: Нет, он никогда мне не говорил об этом в столь конкретных выражениях. Но в некоторых разговорах он, конечно, несколько раз говорил об этом в своей манере, это случалось, когда у него возникали конфликты с Герингом, и поэтому я не воспринимал это всерьез.
Вопрос: Пожалуйста, обдумайте внимательно то, что я вас спрашиваю. Говорил ли вам когда-нибудь Шахт, что он хочет уйти в отставку, потому что он понимает, что развитие программы вооружений достигло масштабов, убеждающих его в том, что это является подготовкой к войне, а не к обороне?
Ответ: Нет, он никогда не говорил этого.
Вопрос: Приводил ли кто-нибудь из ваших коллег или вообще кто-нибудь слова Шахта, которые могли бы быть поняты в этом смысле?
Ответ: Нет.
Вопрос: После того как Кейтель возглавил верховное командование вооруженных сил, были ли еще встречи между Шахтом и вами с Кейтелем вместо Бломберга?
Ответ: Да.
Вопрос: Говорил ли Шахт когда-нибудь на этих совещаниях, что, кроме технических вопросов финансирования этой программы через Рейхсбанк, он возражает против дальнейшего развития программы перевооружения или против бюджета Вермахта?
Ответ: Нет, не думаю, чтобы он это когда-нибудь делал».
Подсудимый Геринг также подтвердил эти показания. Я обращаю внимание трибунала на допрос Геринга от 17 октября 1945 года. Это документ PS-3730, USA-548. Я зачитываю допрос Геринга от 17 октября 1945 года, вторая половина 3-й страницы. Цитирую:
«Вопрос: Я хочу задать вам один конкретный вопрос. Был ли Шахт смещен с поста президента Рейхсбанка Гитлером за то, что он отказался принимать дальнейшее участие в программе перевооружения?
Ответ: Нет, это произошло потому, что он занял совершенно недопустимую позицию в вопросе подхода к проблеме, но все это не имело никакого отношения к программе перевооружения».
Гитлер согласился на отставку Шахта с поста президента Рейхсбанка 20 января 1939 года. Я не буду зачитывать, но представляю в качестве доказательства документ ЕС-398, USA-649, состоящий из краткой записки Гитлера Шахту, в которой объявляется о его отставке.
Из всего предыдущего совершенно ясно, что отставка Шахта ни в коей мере не отражала его отхода от идей Гитлера в связи с предстоящей агрессией. Это явствует также из документа ЕС-397, USA-656, который состоит из письма Гитлера Шахту от 19 января 1939 года, текст которого я хочу зачитать. Цитирую:
«В связи с вашим отзывом с поста президента Рейхсбанка я пользуюсь случаем, чтобы выразить вам мою искреннюю и самую горячую благодарность за службу, которую вы сослужили Германии, и за помощь, оказанную лично мне на этом посту в течение этих долгих и трудных лет. Ваше имя будет всегда связано с первым этапом национального перевооружения. Я счастлив иметь возможность пользоваться вашей помощью на вашем новом посту рейхсминистра для разрешения новых задач».
Фактически Шахт оставался на посту министра без портфеля до января 1943 года.
В заключение я хочу сказать, что доказательства показывают: во-первых, что деятельность Шахта была необходима для прихода Гитлера к власти и для перевооружения Германии; во-вторых, что лично Шахт стоял за агрессию и знал, что Гитлер собирается нарушить мир и нарушит его; и третьих, что Шахт ушел в отставку по причинам, которые совершено не относятся к неизбежности агрессии.
До тех пор пока он оставался у власти, Шахт работал для подготовки агрессивной войны так же активно, как любой из его коллег. Он, несомненно, был одним из самых ценных, необходимых людей в этом отношении. Его помощь на ранних стадиях заговора сделала возможными их последующие преступления заговорщиков. Его уход со сцены не отражал морального возражения против агрессивной войны как механизма национальной политики. Он лично боролся за то, чтобы сохранить свой пост. К тому времени, когда он потерял его, он уже сыграл свою роль в заговоре, а именно: он обеспечил Гитлера и его сподвижников фактическими средствами и экономическим планом, которые были необходимы для того, чтобы развязать и продолжать агрессию. Мы не хотим верить, что, подготовив вооруженные силы Германии к нападению на весь мир, он сможет найти свое спасение в уходе в отставку до того, как будет нанесен удар.
На этом мы заканчиваем представление доказательств по делу подсудимого Шахта и лейтенант Мельтцер приступит к презентации американского дела в отношении подсудимого Функа.
Мы предполагаем сейчас представлять доказательства относительно пяти фаз участия подсудимого Функа в заговоре:
1) его роль в захвате власти нацистами; 2) его роль в министерстве пропаганды и смежных организациях, его ответственность за деятельность этого министерства; 3) его ответственность за безжалостное уничтожение евреев с момента отстранения их от так называемых «культурных профессий» вплоть до устранения их из всей экономики Германии; 4) его сотрудничество в выполнении главной задачи нацистов, которой были подчинены все остальные задачи — в подготовке агрессивной войны; 5) мы хотим коротко сослаться на доказательства, касающиеся его активного участия в ведении агрессивной войны.
Мы обращаемся теперь к доказательствам, показывающим, что подсудимый Функ активно содействовал приходу заговорщиков к власти и консолидации их контроля над Германией. Вскоре после того, как он вступил в нацистскую партию в 1931 году, подсудимый Функ начал занимать ответственные посты, сначала внутри партии, а затем в германском нацистском правительстве. Посты, которые занимал Функ, перечислены в основном в документе PS-3533, представляющем собой заявление, подписанное как подсудимым Функом, так и его защитником. Документ доступен на четырёх рабочих языках разбирательства и копия на соответствующем языке должна находиться в каждой документальной книге уважаемого суда. Соответственно прошу, чтобы этот документ, который является экземпляром USA-651 был приобщён в качестве доказательства без необходимости полностью его зачитывать.
Уважаемый суд заметит, что есть отдельные зачёркивания и замечания рядом с некоторыми пунктами перечисленными в документе номер PS-3533. Они были вставлены подсудимым Функом. Слова, которые он пожелал исключить приводятся в кавычках. Его комментарии и подчёркивания следуют в скобках.
Мы не хотим утруждать трибунал подробным обсуждением всех спорных пунктов. Соответственно, мы собрали в документе PS-3563 относящиеся к вопросу германские публикации. Данный документ также доступен для работы на четырёх языках. Кроме того, мы полагаем, что трибунал может вынести уведомление о публикациях указанных в документе. Однако, для того, чтобы упростить упоминание, мы просим, чтобы он был приобщён в качестве доказательства как экземпляр номер USA-652.
В связи с пунктом «b» сверху страницы 1 документа номер PS-3533 –уважаемый суд увидит, что на странице 1 документа – уважаемый суд заметит, что подсудимый Функ отрицает, что он являлся личным экономическим советником Гитлера в 1930-е. Однако, фрагменты из четырёх германских публикаций приводимые на страницах 1 и 2 документа номер PS-3563 прямо опровергают это отрицание.
Мы утверждаем, что из двух документов, на которые я сослался, определенно явствует, что подсудимый Функ вскоре после того, как он вступил в нацистскую партию, начал действовать как один из людей, входивших в узкий круг нацистских заговорщиков. Более того, как экономический теоретик партии в течение критических дней 1932 года он внес серьезнейший вклад в дело организации массовой поддержки партии, намечая для нее экономические лозунги. В этой связи я сошлюсь на документ PS-3505, который является биографией, озаглавленной в английском переводе «Вальтер Функ — жизнь во имя экономики». Эта биография была написана на немецком языке неким Острайхом156 и выпущена центральным издательством нацистской партии. Я представляю документ USA-653 и хочу теперь процитировать 1-ю страницу перевода этого документа. Соответствующая страница немецкого документа — страница 81:
«В 1931 году он — Функ — стал членом Рейхстага. Документом, суммирующим его деятельность в этот период, является «Программа экономического строительства национал-социалистической партии», которая была сформулирована им во второй половине 1932 года. Она получила одобрение Гитлера и была объявлена как обязательная для всех гауляйтеров, докладчиков по данной теме и консультантов по этому вопросу, а также для других членов партии».
Таким образом, лозунги подсудимого Функа стали экономическим евангелием для партийных организаторов и ораторов.
Подсудимый Функ, однако, был не только экономическим теоретиком нацистской партии. Он был также занят практической деятельностью, проводя кампанию по сбору средств в пользу партии. Как связной между партией и крупными германскими промышленниками, он помог организовать финансовую и политическую поддержку со стороны этих людей Гитлеру. Подсудимый Функ на допросе 4 июня 1945 года признал, что он помогал финансировать выборную кампанию 1932 года. Я представляю в качестве доказательства документ PS-2828, USA-654, и цитирую конец 43-й страницы.
Я ссылаюсь на документ, в котором говорится, что происходило на этом совещании, для того, чтобы показать, что в ходе этого совещания Гитлер и Геринг изложили некоторые основные положения нацистской программы. Протокол этого совещания находится в нашем документе PS-2828, который вы найдете на странице 28-й книги документов. Я хочу зачитать следующие вопрос и ответ.
«Вопрос: Примерно в 1933 году, как нам сообщили, некоторые промышленники участвовали в совещании в доме Геринга перед выборами в марте. Знаете ли вы об этом что-нибудь?
Ответ: Я присутствовал на этом совещании. Денег требовал не Геринг, а Шахт. Гитлер вышел из комнаты, и Шахт произнес речь, прося денег для проведения выборной кампании. Я присутствовал там как беспристрастный свидетель, поскольку я был в дружественных отношениях с промышленниками».
Характер и значение работы Функа с крупными промышленниками подчеркнуты в его биографии, о которой я уже говорил. Я хочу обратить внимание суда на соответствующие страницы этой книги. Это страницы 83 — 84.
«Не менее важное значение, чем работа Функа в области создания программы в 1931 — 1932 годах, имела его деятельность в качестве связного между фюрером и руководителями германской промышленности, торговли, коммерции и финансов. В связи с его прошлой деятельностью его личные связи с экономическими руководителями были широки и многообразны. Он мог теперь привлечь их на службу Гитлеру и не только авторитетно отвечать на их вопросы, но также убедить их и завоевать их поддержку для партии. Для того времени эта была очень важная работа. Каждый успех, достигнутый в этом вопросе, означал моральное, политическое и экономическое усиление жизнеспособности партии и помогал уничтожить предрассудок о том, что национал-социалистическое движение является только партией классовой ненависти и классовой борьбы».
Вскоре после этого Функ занял важный пост в министерстве пропаганды. Исторические материалы показывают, что это министерство стало одним из самых важных и самых преступных нацистских учреждений и что пропаганда сыграла очень большую роль в проведении нацистской программы внутри Германии и за ее пределами. Мы не собираемся рассматривать перед вами эти вопросы. Мы хотим только представить доказательства, показывающие, как мы уже сказали, что Функ принимал деятельное участие в пропагандистской деятельности.
Министерство было учреждено 13 марта 1933 года. Геббельс был назначен его руководителем, а Функ — его заместителем, то есть вторым человеком в министерстве.
На этом посту Функ был не только главным помощником Геббельса, но также организатором сложной и большой пропагандистской машины. В качестве доказательства я представляю документ PS-3501, USA-657, который находится на 47-й странице книги документов. Этот документ является письменным показанием, данным под присягой 19 декабря 1945 года Максом Амманом157, который занимал пост руководителя печати Рейха и президента палаты печати Рейха. Я хочу зачитать вторую фразу первого абзаца и весь второй абзац.
«Выполняя свои обязанности, я ознакомился с деятельностью и организацией рейхсминистерства просвещения и пропаганды. Он был душой министерства и без него Геббельс не сумел бы его создать. Геббельс сказал мне однажды, что Функ был самым лучшим его работником. Функ фактически осуществлял контроль над всеми средствами массовой информации: над прессой, театрами, радио и музыкой. Как руководитель прессы в данном министерстве Функ ежедневно встречался с фюрером и ежедневно проводил пресс-конференции, во время которых он давал указания относительно материалов, которые должны были быть опубликованы в германской прессе».
Кроме официального поста, Функ имел очень много важных обязанностей в министерстве и в подчиненных ему организациях. Список этих обязанностей уже перечислен в документе PS-3533. Я хочу, однако, особо остановиться на деятельности Функа в качестве вице-президента палаты культуры Рейха. Она была, конечно, связана с его работой в министерстве пропаганды.
В этом двойном качестве он непосредственно содействовал проведению двух жизненно важных и связанных между собой линий нацистской политики. Прежде всего это касалось регламентации всей творческой деятельности в интересах нацистского правительства и его военных целей, кроме того — полного устранения евреев и диссидентов из так называемых культурных профессий. Я не буду здесь подробно рассматривать все методы, при помощи которых проводились эти меры. Они уже фигурировали в досье с изложением доказательственных материалов, которые уже включены в книгу документов. Поэтому мы не будем рассматривать данный вопрос, если трибунал не потребует этого.
Принимая во внимание ведущую роль подсудимого Функа в министерстве пропаганды, вполне естественно, что нацистские писатели подчеркивали его ответственность за извращение культуры в духе нацизма. В этой связи я просто обращу внимание трибунала на страницы 94 и 95 биографии Функа, которая уже приводилась здесь в качестве доказательства.
После того как подсудимый Функ оставил министерство пропаганды и стал министром экономики в 1938 году, он продолжал поощрять антисемистскую кампанию. Так, например, 14 июня 1938 года он подписал декрет, который предусматривал регистрацию еврейских предприятий. Этот декрет, ставший основой для безжалостного экономического преследования евреев, которое последовало за его изданием, помещен в «Reichsgesetzblatt» за 1938 год, часть 1-я,
страница 627. Я прошу трибунал принять без доказательства эту ссылку на «Reichsgesetzblatt», как и все дальнейшие ссылки. Разрешите мне также добавить, что в досье по делу подсудимого Функа приводятся номера переводов декретов и других немецких изданий, которые мы просим трибунал принять без доказательства.
Второй свидетель это лейтенант Хейциг. Он, в основном рассмотрит лекции подсудимого Дёница в которых, он выступал за уничтожение экипажей торговых судов. Это основное в его показаниях.
[Объявлен перерыв до 14 часов]