PS-1816, который был уже представлен в качестве доказательства. Этот документ представляет собой протокол совещания по еврейскому вопросу. Он имеется на 52-й странице книги документов, ваша честь. Это совещание происходило 12 ноября 1938 года под председательством Геринга. Открывая это совещание, подсудимый Геринг заявил:
«Господа, сегодняшнее совещание носит решающий характер. Я получил письмо, написанное начальником штаба заместителя фюрера Борманом, в котором излагается требование, чтобы еврейский вопрос был согласован и решен тем или иным путем раз и навсегда».
Подсудимый Функ пришел на это совещание хорошо подготовленным. У него был уже составлен проект закона, который он представил со следующими пояснениями. Сейчас я оглашу выдержку из документа PS-1816 на 15-й странице:
«Я подготовил закон, предусматривающий, что с 1 января 1939 года евреям будет запрещено иметь магазины розничной и оптовой торговли, а также собственные мастерские. Далее, им будет запрещено также держать служащих или же продавать на рынке любые готовые товары. Где бы ни вел торговлю еврейский магазин, полиция закроет его. С 1 января 1939 года еврей больше не может являться предпринимателем, как это предусматривается в законе о регулировании национального труда от 20 января 1934 года».
Я думаю, что достаточно огласить только эту выдержку. В остальной части говорится примерно то же самое.
Вскоре после издания декрета от 12 ноября подсудимый Функ произнес речь по еврейскому вопросу. Он ясно заявил, что программа экономического преследования являлась только частью более обширной программы истребления. Он хвастливо заявил о том, что новая программа обеспечивает полное изгнание евреев из германской экономики. Я представляю в качестве доказательства документ PS-3545, USA-659. Этот документ, который имеется на 76-й странице книги документов, представляет собой заверенную фотокопию 2-й страницы газеты «Frankfurter Zeitung160» от 17 ноября 1938 года. Я оглашу только очень краткую выдержку из этой речи:
«Государство и экономика представляют собой единое целое. Ими следует руководить на основании одних и тех же принципов. Лучшим доказательством этого являются недавние меры по разрешению еврейской проблемы в Германии. Нельзя изгнать евреев из политической жизни и в то же время разрешить им жить и работать в экономической области».
Я не буду оглашать остальную часть и попрошу трибунал приобщить к делу эту выдержку из немецкой газеты «Frankfurter Zeitung».
Я хотел бы, однако, сослаться только еще на один декрет, который был подписан самим подсудимым Функом. 3 декабря 1938 года подсудимый подписал декрет, который предусматривал дополнительные и жестокие экономические репрессии против евреев, разрешая конфискацию и насильственную ликвидацию их собственности. Об этом говорится в «Reichsgesetzblatt» 1938 года, часть 1-я, страница 1709. Сам подсудимый Функ признал свою ответственность за экономическое преследование евреев и выразил по этому поводу сожаление. Я представляю в качестве доказательства документ PS-3544, USA-660. Это последний документ в этой части обвинения — протокол допроса подсудимого Функа от 22 октября 1945 года. Вы найдете его на 102-й и 103-й страницах книги документов. Сейчас я хотел бы огласить выдержку со страниц 26 и 27 протокола допроса, немецкого перевода — 21. Хотя я намереваюсь огласить заявления подсудимого Функа в соответствующем контексте, я не намереваюсь, конечно, сколько-нибудь доверять Функу в его попытках оправдаться.
«Вопрос: Все декреты в отношении исключения евреев из промышленности были изданы вами»?
Опускаю первые девять строк ответа:
«Ответ: Поскольку это касается моего участия в решении еврейского вопроса, это было поручено мне, и я позднее сожалел, что участвовал в этом. Партия всегда до этого оказывала на меня давление с тем, чтобы заставить меня согласиться на конфискацию еврейской собственности, а я неоднократно отказывался. Однако позднее, когда еврейские мероприятия и насилие против евреев стали осуществляться на практике, надо было, чтобы и в области законов было предпринято что-то, чтобы предотвратить разграбление и конфискацию всей еврейской собственности.
Вопрос: Вы знали, что разграбление и все остальное делалось по подстрекательству партии? Не так ли?»
Здесь подсудимый Функ расплакался и сказал:
«Именно тогда, в 1938 году, я должен был бы уйти в отставку. Я виновен.
Я виновен. Я виновен в этом».
В министерстве пропаганды подсудимый Функ, как мы уже видели, принимал меры к объединению германского народа для войны. Когда он занял пост министра экономики, а также позднее, когда он занимал другие официальные посты, он использовал все свои способности самым прямым образом для выполнения главной задачи заговорщиков — подготовки к войне. Непосредственно до того, как подсудимый Функ, заменив подсудимого Шахта, занял пост министра экономики в 1938 году, была произведена коренная реорганизация функций этого министерства, в результате которой оно было объединено с управлением четырехлетнего плана в качестве высшей инстанции германской военной экономики. Эта реорганизация была проведена на основании декрета от 4 февраля 1938 года, который был подписан Герингом, как уполномоченным по вопросам четырехлетнего плана. Этот
декрет вы можете найти в ежемесячном официальном бюллетене, который издавался Герингом под названием «Четырехлетний план», том 2-й, 1938 год издания, страница 105. Я прошу трибунал приобщить к делу эту публикацию без доказательств.
Сейчас я хочу указать только, что этот декрет ясно доказывает, что подсудимый Функ играл важнейшую роль в экономической мобилизации в этот решающий период. В 1938 году ему было непосредственно поручено подготовить германскую экономику к войне. Секретным декретом он был назначен генеральным уполномоченным по вопросам экономики и к нему перешли функции, которые до него выполнял подсудимый Шахт. В этой связи я ссылаюсь на документ PS-2194, который уже был представлен в качестве доказательства. Этот документ, который вы можете найти на 3-й странице книги документов, представляет собой письмо от 6 сентября 1939 года. Это препроводительное письмо к копии закона об обороне Рейха от 4 сентября 1938 года. И я сейчас хочу остановиться именно на этом приложении. Я хотел бы огласить выдержку на 4-й странице английского перевода — 2, 3, 4-й абзацы. Там говорится:
«Задача генерального уполномоченного по вопросам экономики заключается в том, чтобы использовать все экономические силы в интересах обороны Рейха и обеспечить в экономическом отношении существование германской нации. Ему подчинены: рейхсминистр экономики, рейхсминистр продовольствия и сельского хозяйства, рейхсминистр труда и т. д...
Он также несет ответственность за финансирование обороны Рейха в рамках рейхсминистерства финансов и Рейхсбанка».
Я хочу огласить еще один абзац:
«Генеральный уполномоченный по вопросам экономики должен выполнять требования ОКВ, которые имеют большое значение для вооруженных сил, и он должен обеспечить экономические условия для промышленности по производству вооружения, которая находится под непосредственным руководством ОКВ, в соответствии с ее запросами».
Затем в декрете повторяются в основном условия, которые уже были изложены в законе об обороне Рейха от 1935 года. Я не буду задерживать трибунал чтением этих выдержек. Я хочу, однако, отметить, что этот закон, который по особому указанию Гитлера был секретным, подписан также подсудимым Функом в качестве генерального уполномоченного по вопросам экономики. Подпись Функа можно найти на предпоследней странице этого документа, и я обращаю ваше внимание на имена тех, кто подписал этот декрет вместе с ним.
Подсудимый Функ в своей речи, произнесенной 14 октября 1939 года, пояснил, каким образом в качестве генерального уполномоченного по вопросам экономики он в течение полутора лет до начала агрессии против Польши поставил германскую экономику на рельсы войны. Я представляю в качестве доказательства документ PS-3324, USA-661. Этот документ представляет собою немецкую книгу, написанную Берндтом и фон Веделем, которая озаглавлена в английском переводе «Германия сражается». В книге приводится эта речь Функа. Я оглашу выдержку со 2-й страницы английского перевода документа PS-3324, имеющегося на странице 116 книги документов. Перевод этого документа является неудачным, и с разрешения трибунала я перефразирую этот открывок, совершенно не изменяя его смысл:
«Хотя все экономические и финансовые ведомства были загружены работой по выполнению четырехлетнего плана под руководством генерал-фельдмаршала Геринга, экономическая подготовка Германии к войне в течение более года также проводилась тайно и в другом секторе, главным образом, путем создания национального руководящего аппарата по выполнению особых военных экономических задач, которые должны были быть завершены в тот момент, когда война станет уже фактом. Для этой работы все экономические ведомства были объединены в один административный аппарат, а именно под руководством генерального уполномоченного по вопросам экономики, на пост которого фюрер назначил меня полтора года тому назад».
Занимая одновременно эти два поста — генерального уполномоченного по вопросам экономики и министра экономики, подсудимый Функ, естественно, был осведомлен относительно тех требований, которые программа агрессий заговорщиков предъявляла к экономике Германии. В этой связи я обращаю внимание трибунала на документ PS-1301, который уже был представлен в качестве доказательства. Как вспомнит трибунал, этот документ представляет собой совершенно секретный протокол совещания, которое проводилось в кабинете подсудимого Геринга 14 октября 1938 года. Вы найдете это на 142-й странице книги документов. Я хотел бы суммировать относящиеся к делу отрывки этой речи.
На этом совещании Геринг ссылался на международную ситуацию и директиву Гитлера составить гигантскую программу вооружений. Геринг сообщил, что министерство экономики должно увеличить экспорт с тем, чтобы приобрести иностранную валюту, необходимую для выполнения этой задачи. Он добавил, что военно-воздушные силы должны возрасти в пять раз, военно-морской флот — ускорить свое вооружение, а армия — производство наступательного оружия. Слова подсудимого Геринга о необходимости увеличения в пять раз военно-воздушных сил и ускорения производства наступательного оружия были словами человека, который уже вел агрессивную войну.
После ухода в отставку Шахта Функ стал основной фигурой в подготовке планов финансирования войны. Это было естественно, потому что Функ после 1939 года занимал три поста, которые были непосредственно связаны с финансированием военных мероприятий, а именно: министра экономики, генерального уполномоченного по вопросам экономики и в дополнение к этому президента Рейхсбанка.
Роль Функа в финансировании войны ясно демонстрируется документом PS-3562, USA-662. Этот документ был обнаружен в захваченных архивах рейхсминистерства экономики. Он состоит частично из письма, написанного генеральным уполномоченным по вопросам экономики и подписанного от его имени доктором Поссе161. Письмо датировано 1 июня 1939 года, к нему прилагается протокол совещания по вопросам финансирования войны, которое состоялось под председательством заместителя Функа — доктора Ландфрида162 в министерстве экономики. Копия этого документа, который уже был представлен в качестве доказательства, имеет пометку на полях на странице 1-й в левом верхнем углу, датированную 5 июня, в которой говорится: «Этот документ следует показать министру — то есть Функу — для его сведения».
В ходе совещания в присутствии 12 чиновников, 5 из которых находились в прямом подчинении у Функа, обсуждался меморандум относительно финансирования войны, подготовленный генеральным уполномоченным по вопросам экономики 9 мая 1939 года. Я хотел бы вкратце огласить выдержку на странице 2 английского перевода и странице 153 книги документов, имеющейся у трибунала:
«Затем было доложено о записке, касающейся внутреннего финансирования войны от 9 мая этого года, в которой также обсуждались цифры, данные мне рейхсминистром финансов. Было указано, что генеральный уполномоченный по вопросам экономики заинтересован в первую очередь в том, чтобы внести в законы по вопросам финансирования войны идею финансирования военных расходов из будущих доходов, которые следует ожидать после войны».
Далее, ваша честь, я хотел бы огласить другую краткую выдержку из этого важного меморандума на странице 2 английского перевода, что соответствует 153-й странице книги документов.
«Государственный секретарь Нойман163, во-первых, поставил на обсуждение вопрос, будет ли в состоянии промышленность выполнять все запросы армии в особенности в случае, если они, как об этом говорится в вышеупомянутом докладе, возрастут, примерно, до 14 млрд. в первые три месяца войны. Он заявил, что если за основу будет взят производственный потенциал Рейха в нынешних границах, то он сомневается в возможности такого увеличения».
Ясно, что подсудимый Функ осуществлял огромную власть над значительными областями германской экономики, организация и руководство которыми имели своей конечной целью подготовку к войне. Некогда мощная германская военная машина, которая была построена на основании тщательной экономической подготовки, была обязана своим существованием также и деятельности подсудимого Функа, которая была подчинена интересам нацистской агрессии.
И подсудимый Функ делал это, будучи полностью осведомленным о планах военной агрессии. Убедительный вывод о наличии такой осведомленности возникает из нескольких факторов: из длительного и тесного сотрудничества Функа
с нацистскими внутренними кругами, из характера его официальных обязанностей, из господства идеи войны в нацистской Германии и из того факта, что применение силы и угрозы применить силу были главным оружием внешней политики Германии.
Вывод об осведомленности подсудимого Функа подкрепляется конкретными документальными доказательствами, которые уже были представлены трибуналу в свете вышеперечисленных факторов. Мы уже видели из документа PS-1760, что подсудимый Функ сообщил господину Мессершмиту, что захват Австрии Германией является политической и экономической необходимостью и что он будет произведен любыми средствами. Мы уже ссылались на документ PS-1301, в котором подсудимый Геринг давал директивы министерству экономики, которые можно рассматривать только как директивы для подготовки экономической основы агрессии. Документ PS-3562 показывает, что подсудимый Функ готовил детальные
планы финансирования войны, а именно войны против Польши. В этой связи я хотел бы сослаться на другое весьма важное доказательство, которое уже было представлено. Это письмо от 25 августа 1939 года, написанное подсудимым Функом Гитлеру. В нем, как вспомнит ваша честь, подсудимый Функ выражал свою благодарность за то, что он живет в это историческое время и имеет возможность внести вклад в грандиозные события. Он благодарил Гитлера за то, что тот одобрил его предложения, которые были направлены на подготовку германской экономики к войне.
Более того, были представлены другие доказательства, которые показывают, что подсудимый Функ как лично, так и через своих представителей участвовал в экономическом планировании, которое предшествовало военной агрессии против Советского Союза. Я обращаю внимание трибунала на документ PS-1039, который показывает, что в апреле 1941 года подсудимый Розенберг, занимавшийся вопросами централизованного разрешения проблем, которые возникали в связи с оккупацией восточных территорий, то есть Советского Союза, обсуждал вместе с подсудимым Функом экономические проблемы, которые должны были возникнуть после того, как созреют планы агрессии на Востоке. В документе PS-1939 также говорится, что подсудимый Функ назначил некоего доктора Шлоттерера164 своим представителем для сотрудничества с Розенбергом в связи с эксплуатацией восточных территорий и что Шлоттерер почти ежедневно встречался с подсудимым Розенбергом.
Совершенно ясно, что подсудимый Функ участвовал в каждой стадии программы заговорщиков с момента захвата ими власти и до их конечного поражения. Он всегда действовал эффективно, может быть, иногда более скрытно, чем другие, и содействовал осуществлению нацистской программы, которая с самого начала предусматривала использование безжалостного террора и насилия внутри, а в случае необходимости — вне пределов Германии. Мы утверждаем, что он несет непосредственную и огромную ответственность за совершение преступлений против человечности, преступлений против мира и военных преступлений. Как это вытекает из предъявленных доказательств, Функ, являясь министром экономики, несет ответственность за стимулирование и проведение безжалостного преследования евреев и других меньшинств, за моральную мобилизацию германского народа для агрессивной войны и за ослабление воли и способности намеченных жертв сопротивляться агрессии заговорщиков. Мы также считаем доказанным, что подсудимый Функ, будучи полностью осведомленным о намерениях заговорщиков, являясь министром экономики, президентом Рейхсбанка и генеральным уполномоченным по вопросам экономики, активно участвовал в мобилизации германской экономики для агрессии. Он также в качестве члена правительственного совета по вопросам обороны и центрального управления по планированию участвовал в ведении агрессивной войны. Более того, в силу того, что он был членом центрального управления по планированию, он, как вспомнит ваша честь из выступлений господина Додда, подготавливал и руководил осуществлением программы порабощения, содействовал эксплуатации миллионов иностранных рабочих, и поэтому подсудимый Функ также разделяет особую ответственность за нацистскую программу рабского труда.
Как я информирован, французское обвинение, рассмотрит вопрос более подробно. Кроме того, французское и советское обвинение представят доказательства демонстрирующие, что подсудимый Функ активно участвовал в программе преступного разграбления ресурсов оккупированных стран.
[Свидетель занял место]
[Свидетель повторил присягу]
«Я, Франц Блаха, будучи должным образом приведенным к присяге, заявляю следующее.
Я изучал медицину в Праге, в Вене, в Страсбурге и Париже и получил диплом в 1920 году. С 1920 года по 1926 год я был ассистентом в клинике. В 1926 году я стал главным врачом госпиталя в Моравии, в Чехословакии. Я занимал этот пост до 1939 года, до вступления немцев на территорию Чехословакии, когда был захвачен в качестве заложника. Я был подвергнут заключению по обвинению в сотрудничестве с чехословацким правительством. В апреле 1941 года я был направлен в концентрационный лагерь Дахау и оставался там до освобождения этого лагеря в апреле 1945 года. До июля 1941 года я работал в штрафной роте. После этого я был направлен в госпиталь, и меня сделали объектом различных экспериментов по заболеванию брюшным тифом, которые проводились доктором Мюрмельштадтом. После того меня хотели подвергнуть различным экспериментальным операциям, но я сумел избежать этого, признавшись, что я был врачом. Если бы они узнали об этом раньше, то я жестоко пострадал бы, потому что с лицами умственного труда в штрафных ротах всегда очень сурово обращались. В октябре 1941 года я был направлен на работу на плантацию лечебных трав, и позднее работал в лаборатории лекарственных трав. В июне 1942 года я был направлен в госпиталь в качестве хирурга. Вскоре после этого мне приказали провести операцию желудка у двадцати вполне здоровых заключенных. Так как я отказался это сделать, меня поместили в отдел по вскрытию трупов, где я и оставался до апреля 1945 года. Там я произвел более семи тысяч вскрытий. Всего под моим руководством было произведено двенадцать тысяч вскрытий.
2. С середины 1941 года до конца 1942 года было произведено около 500 операций над здоровыми заключенными. Они производились для обучения студентов-медиков СС, врачей СС и включали в себя операцию желудка, горла и желчного пузыря. Они производились врачами и студентами второго года обучения, хотя операции были весьма опасными и трудными. Обычно эти операции может делать только хирург, который имеет по крайней мере четыре года хирургической практики. Многие заключенные умирали на операционном столе или после этого от всякого рода осложнений. Я вскрывал тела всех умерших. Среди врачей, которые руководили этими операциями, были доктора: Ланг, Мюрмельштадт, Вольтер166, Рамзауэр и Кар. Штандартенфюрер доктор Лоллинг167 часто присутствовал на этих операциях.
3. Во время моего пребывания в Дахау мне стало известно о многочисленных медицинских экспериментах над людьми. Эти лица никогда не соглашались на это добровольно, но их принуждали. Более 1200 заключенных были подвергнуты опытам с малярией доктором Клаусом Шиллингом168 в период с 1941 года по 1945 год. Доктор Шиллинг получил персональный приказ Гиммлера проводить эти эксперименты. Жертвы подвергались укусам комаров или им делали вливания споровиков малярии, взятых у москитов. Применялись различные методы лечения: хинином, пирифером, неосальварсаном, антипирином, пирамидоном, а также особым медикаментом, который назывался «2516-Беринг». Я вскрывал тела людей, погибших от этих экспериментов. От 30 до 40 человек погибли непосредственно от малярии, 300 — 400 человек умерли от смертельных болезней, которые были вызваны физическим состоянием после припадков малярии. Люди умирали также от принятия сильных доз неосальварсана и пирамидона. Доктор Шиллинг присутствовал при вскрытии тел своих пациентов, которые производились мною.
4. В 1942— 1943 гг. эксперименты над людьми производились доктором Зигмундом Рашером169, который устанавливал действие, оказываемое изменением воздушного давления. Около 25 человек одновременно помещались в специально построенную камеру, в которой можно было повышать давление или уменьшать его в зависимости от надобности. Цель заключалась в том, чтобы установить действие высоты и быстрого спуска на парашюте на состояние людей. Я видел через окно людей, которые лежали на полу этого сооружения.
Большинство из заключенных погибали от этих экспериментов в результате внутреннего кровоизлияния в мозг, в легкие. Многие харкали кровью, когда их вынимали из камеры. Я должен был извлекать тела из камеры и посылать внутренние органы погибших для исследования в Мюнхен, от 400 до 500 заключенных были подвергнуты этим экспериментам. Те, которые, не погибали, были переведены в отделение для инвалидов и впоследствии уничтожены. Лишь немногим удалось этого избежать.
5. Рашер проводил также эксперименты, заключавшиеся в действии холодной воды на людей. Это делалось для того, чтобы установить способ оживления летчиков, потерпевших аварию и упавших в море. Подвергавшийся эксперименту человек помещался в ледяную воду и оставался там до тех пор, пока не терял сознание. Затем у него брали кровь из шеи и проверяли всякий раз, когда температура его тела падала на один градус. Она измерялась через прямую кишку при помощи специального ректального термометра. Периодически подвергалась исследованиям и моча. Некоторые люди выдерживали такой опыт в течение 24 — 36 часов. Самая низкая температура тела достигала 19 по Цельсию. Большинство людей погибали при 25—26 по Цельсию. Людей затем вынимали из ледяной воды, и делалась попытка отогревания с помощью искусственного солнца, горячей воды, электротерапии или теплом живого организма. В последнем случае использовали проституток. Тело потерявшего сознание мужчины клали между телами двух женщин. Гиммлер сам присутствовал при одном таком эксперименте. Я видел его из окна со стороны улицы возле этого барака. Я лично присутствовал на нескольких таких экспериментах с холодной водой, когда отсутствовал Рашер. Я видел заметки, диаграммы, касавшиеся этих опытов, в лаборатории Рашера. Примерно 300 заключенных были использованы для этих экспериментов. Большинство из них погибло. Те, которые остались в живых, в большинстве случаев сходили с ума. Оставшиеся в живых направлялись в отделение для инвалидов, где их позднее убивали, так же как и жертв опытов повышенного воздушного давления. Я знаю только двух человек — югослава и поляка, которые выжили, но оба сошли с ума.
6. Проводились также опыты с пункцией печени. Их проводил доктор Брахтль170 даже над здоровыми людьми, а также над теми, которые страдали болезнью желудка и желчного пузыря. С этой целью в печень вводилась игла, с помощью которой доставали небольшой кусок печени, причем при этом не применялись никакие наркотические средства. Это был очень болезненный опыт, который приводил часто к серьезным осложнениям, так как имели место повреждения желудка и артерий, терялось большое количество крови. Много людей погибли от этих опытов. Среди них были поляки, русские, чехи и немецкие заключенные. В общей сложности от этого погибли около 175 человек.
7. Проводились также опыты по заражению флегмоной докторами Шютцем171, Бабором172, Кизельветтером173 и профессором Лауэром. Для этого около сорока здоровых людей использовались одновременно, двадцати из них производилась инъекция гноя внутримышечно, другим двадцати — внутривенно. Гной брался у больных людей. В течение трех дней больным не оказывалась никакая медицинская пмощь, что приводило к серьезным воспалительным процессам, и нередко наступало заражение крови. Затем каждая группа делилась на группы в десять человек: половина подвергалась химическому лечению при помощи различных жидкостей и пилюль через каждые десять минут в течение 24 часов, остальных лечили сульфамидами и хирургическим путем. В некоторых случаях ампутировали все конечности. Произведенное мною вскрытие показало, что химическое лечение было весьма вредным и часто вызывало прободение желудка. Для этих опытов брали обычно голландских, польских и чешских священнослужителей. Эти опыты были очень болезненны. Большинство из этих 600 или 800 человек погибли, а остальные стали инвалидами.
8. Осенью 1944 года 60—80 человек были подвергнуты опытам с соленой водой. Их заперли в комнату и в течение пяти дней не давали ничего, кроме соленой воды. В течение этого времени исследовали их кровь, мочу и экскременты. Никто из этих заключенных не погиб, возможно, потому, что они тайком получали пищу от других заключенных. Для этих экспериментов использовались венгры и цыгане.
9. Широко практиковалось снятие кожи с трупов заключенных. Мне неоднократно приказывали это делать. Доктор Рашер и доктор Вольтер особенно требовали снимать человеческую кожу с груди и спины. Ее подвергали химической обработке и затем высушивали,на солнце. Эту кожу резали на куски различной величины и использовали для изготовления седел, брюк для верховой езды, перчаток, домашних туфель и дамских сумок. В особенности ценили эсэсовцы татуированную кожу. Для этих целей использовали русских, поляков и других заключенных. Но было запрещено использовать и кроить кожу немцев. Кожу брали только со здоровых заключенных, и она не должна была иметь какие-либо дефекты. Иногда, когда не хватало такой кожи, Рашер говорил: «Вы получите такие тела». На следующий день мы получали тела 20 — 30 молодых людей. Их расстреливали обычно в шею или били по голове таким образом, чтобы не повредить кожу. Часто мы получали запросы о скелетах и черепах заключенных. В этих случаях мы вываривали тела или черепа, а затем мягкие части устранялись, кости высушивались и затем вновь составлялись вместе. Нам нужны были черепа с хорошими зубами. Когда нас запрашивали о черепах из Ораниенбурга, эсэсовцы говорили: «Хорошо, мы достанем вам черепа с хорошими зубами». Таким образом, было опасно иметь хорошую кожу или зубы.
10. Из Штутгофа174, Бельзена175, Освенцима, Маутхаузена176 и других лагерей в Дахау часто приходили эшелоны. Многие заключенные находились в пути от 14 до 20 дней без воды и без пищи. Так, в эшелоне, прибывшем в ноябре 1942 года, я обнаружил следы людоедства. Заключенные, оставшиеся в живых, ели тела мертвецов. Другой эшелон прибыл из Компьена, Франция. Профессор Лимузен из Клермон-Феррана, который позднее был моим помощником, рассказывал, что в этом эшелоне было около двух тысяч заключенных, когда он отправился в путь. Пища имелась, но совершенно не было воды. 800 человек погибли по дороге, и их выбрасывали на ходу. Через двенадцать дней по прибытии эшелона было обнаружено еще 500 человек мертвых. Вскоре после прибытия погибло большинство из оставшихся. Я обследовал этот эшелон, так как со стороны Международного Красного Креста был заявлен протест. Эсэсовцы хотели составить отчет, согласно которому люди якобы были убиты в пути при попытке организовать мятеж. Я вскрыл целый ряд тел и установил, что люди погибли от удушения и от недостатка воды. Стояло самое жаркое время года, а в вагонах было битком набито людей, по 120 человек в каждом.
11. В 1941 — 1942 гг. мы имели в лагере так называемые эшелоны с инвалидами. В них находились люди, которые были больны или не способны работать. Мы называли их командами «вознесения на небо». 100 — 120 человек из них каждую неделю направлялись в так называемые душевые. Там четыре человека делали им инъекцию фенола, эвипана или бензина, что вызывало быструю смерть. После 1943 года этих инвалидов направляли для истребления в другие лагеря. Я знаю, что их там убивали, так как я видел протоколы и статистику. На отчетах имелась пометка в виде креста и дата, когда они уехали. Так обычно регистрировали в случае смерти. Об этом также указывалось в картотеке в лагере Дахау. Каждые три месяца таким путем отправлялось от тысячи до двух тысяч человек. Таким образом, в течение 1943 года приблизительно 5 тысяч человек были обречены на гибель. То же самое относится и к 1944 году. В апреле 1945 года в Дахау был составлен эшелон из евреев. Его оставили стоять на путях, так как вокзал очень сильно пострадал после бомбардировки и эшелон не мог отправиться в путь. Их просто бросили там на верную смерть. Им не разрешали выходить. К тому времени, когда лагерь был освобожден, все они были мертвы.
12. В самом лагере происходили многочисленные казни путем применения газов, расстрелов или впрыскиваний. Строительство газовой камеры было закончено в 1944 году, и я был вызван доктором Рашером для обследования первых жертв. Из восьми или девяти лиц, которые помещались в камере, трое были еще в живых, остальные были, по-видимому, мертвы. Их глаза были красны и лица опухли. Многие заключенные позднее погибли таким же образом. Затем их перевозили в крематорий, где я должен был осматривать зубы. Золотые зубы извлекались. Многие больные заключенные умирали от впрыскиваний в госпитале. Многие заключенные, умершие в госпитале, поступали для вскрытия без фамилии или номера на особом ярлыке, который обычно привязывался к большому пальцу ноги.
Вместо номерка у них имелась записка: «Вскрытию не подлежит». Я вскрыл несколько таких трупов и установил, что они были абсолютно здоровы и погибли исключительно от впрыскиваний. Некоторых заключенных убивали только потому, что они болели дизентерией или их тошнило, в результате чего они причиняли медперсоналу много забот. Душевнобольных уничтожали. Им делали в газовой камере впрыскивания или расстреливали. Обычным методом казни был расстрел. Расстрел заключенных мог производиться перед крематорием. Затем трупы вносили в крематорий. Я видел, как люди вталкивались в печь тогда, когда они были еще живыми, кричали, дышали и сопротивлялись. Если они слишком шумели, их оглушали ударом по голове.
13. Основные казни, о которых я знал из произведенных мною обследований жертв, были следующими:
В 1942 году от пяти до шести тысяч русских находились в лагере Дахау на отгороженной территории. Их выводили группами в 500 — 600 человек за территорию лагеря и у края окопа, находящегося поблизости, расстреливали. Эти группы выводились из лагеря три раза в неделю. Вечером мы отправлялись на это место, чтобы доставить в лагерь их тела и обследовать их. В феврале 1944 года примерно 40 русских студентов прибыли из Мосбурга. Я видел многих в госпитале. Я вскрыл их тела после того, как они были расстреляны у стен крематория. В сентябре 1944 года группа из 94 русских, занимавших высокие военные посты, была расстреляна, включая двух военных врачей, которые работали со мной в госпитале. Я вскрывал эти тела. В апреле 1945 года 84 человека, занимавших видные посты, были расстреляны, в том числе были расстреляны два французских генерала, имена которых не могу вспомнить. Но я их узнал по мундирам. Я их обследовал после того, как они были расстреляны. В 1944—1945 гг. много женщин было повешено, расстреляно и погибло от впрыскиваний. Я обследовал их тела и нашел в некоторых случаях, что они были беременны. В 1945 году, накануне освобождения лагеря, были казнены все заключенные, на которых распространялся приказ «Nacht und Nebel». Этим заключенным запрещалось поддерживать всякий контакт с внешним миром. Их держали в строгой изоляции, и им не разрешалась никакая переписка. Их было 30 или 40 человек. Некоторые из них были больные. Для казни их приносили в крематорий на носилках. Я обследовал их тела и нашел, что они были убиты выстрелом в шею.
14. Начиная с 1941 года лагерь все более и более переполнялся. В 1943 году госпиталь для заключенных был забит до отказа. В 1944—1945 гг. было невозможно поддерживать нормальное санитарное состояние. Помещения, которые в 1942 году вмещали 300 — 400 человек, в 1943 году вмещали 1000 человек, в первом квартале 1945 года — уже 2000 человек и более. Невозможно было производить какую-либо уборку помещений, так как они были забиты людьми и нечем было производить уборку. Люди могли мыться только один раз в месяц. Не хватало уборных. Медикаментов почти не было. После освобождения лагеря я обнаружил, что в госпитале для эсэсовцев было достаточно медикаментов для всего лагеря, но их не предоставляли в наше распоряжение. Вновь прибывшие в лагерь должны были часами ждать на открытом воздухе. Иногда стояли с утра до ночи, независимо от того, было это зимой или летом. Так было в 1943—1944 гг., в первой четверти 1945 года. Я видел этих вновь прибывших заключенных из окна моей комнаты, где производилось вскрытие. Многие из этих людей, которые стояли на холоде, заболевали воспалением легких и погибали. У меня было много знакомых среди людей, которые погибли таким образом в 1944—1945 гг.
В октябре 1944 года прибыл эшелон с венграми, который занес сыпной тиф в лагерь, и разразилась эпидемия. Я обследовал многие тела из этого эшелона, после чего попытался объявить в лагере карантин, чтобы заключенным не нужно было работать на военных предприятиях. Но доктор Хинтермайер177 под угрозой смертной казни запретил говорить о том, что такая эпидемия была занесена в лагерь. Он сказал, что это будет рассматриваться как саботаж. Никаких мер предосторожности принято не было. Вновь прибывшие лица размещались в бараках, где уже распространилась эпидемия. В этих же бараках размещались уже зараженные люди. Так, 30-й барак трижды вымирал от эпидемии. Только на рождество, когда эпидемия перекинулась в лагерь СС, был наложен карантин. Тем не менее эшелоны продолжали прибывать. В день мы имели от 200 до 300 заболеваний тифом и примерно 100 человек погибали. Всего было около 28 тысяч заболеваний тифом и из них 15 тысяч смертных случаев. В дополнение к этому количеству многие погибли, как показали мои вскрытия, исключительно от недостаточного питания. Такие смертные случаи имели место в течение всего времени, то есть с 1941 года по 1945 год. В большинстве случаев это были итальянцы, русские и французы. Эти лица умерли буквально голодной смертью. Когда они погибали, они весили 50 или 60 фунтов. Вскрытие показало, что их внутренние органы сократились до одной трети нормального размера.
Указанные выше факты являются истинными, я написал о них добровольно, без принуждения. Я прочитал это заявление и подписал его 9 января, в Нюрнберге, Германия. Доктор Франц Блаха.
Подписано и подтверждено под присягой в моем присутствии 9 января 1946 года в Нюрнберге, Германия. Лейтенант Даниэль Ф. Марголис».
зоопарке. Иногда имели место посещения или экскурсии военных представителей, были экскурсии из школ, из различных медицинских и других учреждений. Кроме того, лагерь посещали представители полиции, СС, вооруженных сил, также…
[Объявлен перерыв]
должны были работать так же тяжело и были столь же голодны, и если они раньше умирали от побоев, то теперь от голода и истощения.
После этих пленных в Дахау были привезены русские дети. Я думаю, их было примерно 2 тысячи. 16 — 17-летние юноши. Их держали в двух особых бараках, им были приданы особо жестокие люди — «зеленые», которые били их на каждом шагу. И эти молодые…
Затем после этих детей в лагерь Дахау было доставлено и уничтожено несколько тысяч так называемых «восточных рабочих». Это были гражданские лица, которые были высланы из восточных районов в Германию и которых по обвинению в так называемом «саботаже» послали в концентрационные лагеря. Кроме того, в этом лагере содержались многие русские офицеры и люди умственного труда.
число этих людей, погибших в лагере от недоедания?
вам, что им показывали в этом лагере?