<Главная страница дня
28-й день
07 1946
Понедельник
Утреннее заседание
Вечернее заседание
Тейлор: Ваша светлость, привидёт к присяге свидетеля?

Председатель: Как его зовут?

Тейлор: Эрих фон дем Бах-Зелевски.

[Свидетель фон дем Бах-Зелевски занимает место свидетеля]

Председатель: Ваше имя?

Бах-Зелевски: Эрих фон дем Бах-Зелевски.

Председатель: Повторите за мной слова присяги: «Я клянусь господом всемогущим и всевидящим – что я говорю чистую правду – и не утаю и не добавлю ничего».

[Свидетель повторил присягу]

Тейлор: Могу я напомнить, чтобы свидетель говорил медленно и как можно более короче. Вы меня слышите:

Бах-Зелевски: Да.

Тейлор: Вы были членом СС?

Бах-Зелевски: Да.

Тейлор: Какой последний чин у Вас был в СС?

Бах-Зелевски: Обергруппенфюрер СС и генерал Ваффен-СС.

Тейлор: Вы служили в армии во время войны 1914 — 1918 годов?

Бах-Зелевски: Да, я был с 1914 по 1918 год на фронте, был дважды ранен и получил Железный крест 1-й и 2-й степени.

Тейлор: Вы оставались в армии после конца прошлой войны?

Бах-Зелевски: Да, я оставался в стотысячной армии.

Тейлор: В течение какого времени вы оставались в армии?

Бах-Зелевски: До 1924 года, когда я ушел в отставку.

Тейлор: Скажите, ваша военная карьера затем закончилась?

Бах-Зелевски: Нет, затем я был командиром батальона в пограничных войсках, после чего до начала похода в Польшу оставался в составе вооруженных сил Германии.

Тейлор: Вы были членом нацистской партии?

Бах-Зелевски: Да.

Тейлор: В каком году Вы вступили в нее?

Бах-Зелевски: В 1930 году.

Тейлор: В какую организацию партии вы вступили?

Бах-Зелевски: В общие части СС.

Тейлор: Какова была ваша деятельность в СС до начала войны?

Бах-Зелевски: Я создавал общие и пограничные части СС в районах Шнейдемюля и Франкфурта-на-Одере, после чего с 1934 года был оберабшнитсфюрером в Восточной Пруссии и затем в Силезии.

Тейлор: Вы были членом Рейхстага в течение этого периода?

Бах-Зелевски: Да, я был депутатом Рейхстага с 1932 года до конца.

Тейлор; Принимали ли вы какое-либо активное участие в этой войне до начала кампании против Советского Союза?

Бах-Зелевски: Нет. До начала войны с Россией я не принимал участия в войне.

Тейлор: Какой пост вы занимали, каковы были ваши обязанности с начала войны?

Бах-Зелевски: В начале войны я был группенфюрером СС и генерал-лейтенантом.

Тейлор: Когда вы были повышены в звании?

Бах-Зелевски: 9 ноября 1941 г. я получил звание обергруппенфюрера и генерала Ваффен-СС.

Тейлор: Какой пост вы занимали после начала войны с Советским Союзом?

Бах-Зелевски: Пожалуйста, повторите вопрос, он был непонятен.

Тейлор: Какой была ваша должность, ваша функция в начале войны против Советского Союза?

Бах-Зелевски: После того как начался поход против России, я участвовал в нем как высший руководитель СС и полиции безопасности в тыловом районе группы армий

«Центр».

Тейлор: Имелось ли такое должностное лицо СС в тыловом районе каждой группы армий?

Бах-Зелевски: Да, в каждой группе армий — «Север» и «Юг» — был такой высший руководитель СС и полиции безопасности.

Тейлор; Кто был командующим группы армий «Центр»?

Бах-Зелевски: Командующим группы армий «Центр» был вначале генерал-фельдмаршал фон Бок, позднее — генерал-фельдмаршал Клюге.

Тейлор: Кто был командующим вооруженными силами в тыловом районе группы армий «Центр»?

Бах-Зелевски: Генерал пехоты фон Шенкендорф366.

Тейлор: Он был непосредственно подчинен командующему группой армий?

Бах-Зелевски: Да.

Тейлор: Кто был вашим непосредственным начальником по линии СС?

Бах-Зелевски: Генрих Гиммлер.

Тейлор: Кто был вашим непосредственным начальником в тыловом районе группы армий?

Бах-Зелевски: Генерал фон Шенкендорф.

Тейлор: Какова была ваша основная задача в качестве высшего руководителя СС и полиции в России?

Бах-Зелевски: Моя основная деятельность заключалась в борьбе против партизан.

Тейлор: Вам известна деятельность так называемых айнзацгрупп?

Бах-Зелевски: Да.

Тейлор: Скажите, эти группы играли значительную роль в проведении крупных операций против партизан.

Бах-Зелевски: Нет.

Тейлор: Какова была основная задача айнзацгрупп?

Бах-Зелевски: Основная задача айнзацгрупп полиции безопасности заключалась в уничтожении евреев, цыган и политических комиссаров.

Тейлор: Тогда, какие же силы применялись в проведении крупных операций против партизан?

Бах-Зелевски: Для борьбы против партизан были предназначены специальные подразделения войск СС, полиции порядка и, в первую очередь, воинские части.

Тейлор: Опишите, пожалуйста, характер тех подразделений регулярной армии, которые применялись для операций против партизан?

Бах-Зелевски: Эти соединения вооруженных сил, в первую очередь, были охранными дивизиями, которые использовались в тылах войск за линией фронта. Затем, так называемые батальоны территориальных стрелков. Далее, воинские соединения по охране военных объектов. Они действовали у железнодорожных путей, шоссе и охраняли другие военные объекты. Кроме того, с 1942 — 1943 года

были созданы так называемые дежурные части, которые формировались из тыловых частей и маршевых рот.

Тейлор: До какого времени вы оставались на посту высшего руководителя СС и полиции безопасности?

Бах-Зелевски: Я был начальником СС и полиции в районе группы армий «Центр» с некоторыми перерывами в связи с поездками на фронт и затем вследствие болезни. В общем, я был им до конца 1942 года, затем я получил пост начальника соединений по борьбе с партизанами.

Тейлор: Скажите, этот пост начальника соединений по борьбе с партизанами был создан специально для вас?

Бах-Зелевски: Да.

Тейлор: Кому непосредственно вы подчинялись в этой новой должности?

Бах-Зелевски: Генриху Гиммлеру.

Тейлор: Скажите, ваши функции в новой должности ограничивались какой-либо определенной частью Восточного фронта?

Бах-Зелевски: Нет. Мои задачи охватывали восточную территорию в целом.

Тейлор: Каков был общий характер ваших обязанностей в качестве начальника соединений по борьбе с партизанами?

Бах-Зелевски: В первую очередь я должен был создать в ставке Гиммлера центральный аппарат, куда поступали бы все донесения, касавшиеся партизанского движения. Все эти донесения должны были быть обработаны там и распределены по организациям, занимавшимся этим вопросом.

Тейлор: При исполнении своих обязанностей вы совещались с командующими группами армий и армий на Восточном фронте?

Бах-Зелевски: Только с командующими группами армий, а не армий, и с представителями верховного командования вооруженных сил.

Тейлор: Вы давали им советы по поводу методов, которые должны применяться для борьбы с партизанами?

Бах-Зелевски: Да.

Тейлор: Назовите, пожалуйста, некоторых из командующих, с которыми вы лично совещались.

Бах-Зелевски: Называю по памяти из числа командующих на Востоке — с генералом кавалерии Бремером, командующим на Востоке, генерал-фельдмаршалом Кюхлером, командующим группой «Север», командующие группой «Центр» Клюге и Буш, командующим на Украине, генералом военно-воздушных сил Китцингером367, генерал-фельдмаршалом бароном фон Вейхсом368, командующими в Сербии и Белграде, и генералом Кюглером — командующим группировкой в районе Триеста.

Тейлор: В какой пропорции применялись для борьбы с партизанами войска Вермахта по сравнению с применением полицейских частей и частей СС?

Бах-Зелевски: Так как число полицейских соединений и соединений войск СС было очень незначительно, то основные действия против партизан осуществлялись главным образом подразделениями вооруженных сил.

Тейлор: Подразделения для борьбы с партизанами обычно действовали под командой офицеров Вермахта или офицеров СС?

Бах-Зелевски: Это делалось различным образом. Во-первых, это зависело от района. В районах военных действий, как правило, командование осуществляли представители вооруженных сил, однако действовало распоряжение о том, что операциями руководили те, кто поставлял большее количество войск для выполнения этого задания, будь то воинские части, части СС или полиция.

Тейлор: Скажите, высшие военные руководители издавали инструкции о том, что операции против партизан должны проводиться жестоко и безжалостно?

Бах-Зелевски: Да.

Тейлор: Скажите, высшие военные руководители издавали какие-либо инструкции о методах, которые должны были применяться в борьбе против партизан?

Бах-Зелевски: Нет.

Тейлор: Каков был результат того, что поступившие сверху на оккупированные территории инструкции были недостаточно подробны и детальны?

Бах-Зелевски: В результате такого упущения в борьбе против партизан господствовала полная анархия.

Тейлор: Каково ваше мнение, были ли меры, принимавшиеся в борьбе с партизанскими действиями, более жестокими, чем того требовали обстоятельства?

Бах-Зелевски: Так как не существовало никаких приказов по этому вопросу и младшие командиры должны были действовать самостоятельно, исход этих мероприятий был различным и зависел от характера самого командира, а также от качества войсковой части, выполнявшей эти мероприятия. Я считаю, что эти мероприятия часто не только противоречили здравому смыслу, но и в большинстве своем не отвечали цели.

Тейлор; Скажите, приводили ли эти меры к ненужным убийствам большого количества гражданского населения?

Бах-Зелевски: Да.

Тейлор: Вы сообщали об этих излишних мерах жестокости командующим группами армий и другим офицерам Вермахта, с которыми вы сотрудничали?

Бах-Зелевски: Это было общеизвестно, и по этому вопросу не нужно было доносить особо, так как о каждом мероприятии доносилось в определенный срок и во всех подробностях, и, таким образом, мероприятие становилось известным тем руководителям, которые были ответственны за него.

Тейлор: Были ли этими высшими военными начальниками или командующими группами армий предприняты какие-нибудь эффективные меры для того, чтобы прекратить эти эксцессы?

Бах-Зелевски: Я помню, что генерал фон Шенкендорф отправил со мной множество таких донесений, передававшихся потом дальше по служебной линии.

Тейлор: Имели ли эти донесения генерала Шенкендорфа какой-нибудь результат?

Бах-Зелевски: Нет.

Тейлор: Почему же?

Бах-Зелевски: Генерал-квартирмейстер Вагнер пытался, правда, внести некоторые изменения введением более строгого руководства. Однако он не смог провести это

решение в жизнь.

Тейлор: Скажите, пожалуйста, был ли издан верховным командованием приказ о том, что германские солдаты, совершившие преступления в отношении гражданского населения, не должны наказываться военными судами?

Бах-Зелевски; Да, такой приказ был издан.

Тейлор; Препятствовал ли этот приказ тому, чтобы устранить эксцессы со стороны воинских частей?

Бах-Зелевски: Да, по моему мнению, этот приказ мешал введению какого-либо порядка в действия войск, так как войска можно воспитывать только в том случае, если вы имеете полномочия в вопросах поддержания дисциплины.

Тейлор: Какие награды вы получили в течение этой войны?

Бах-Зелевски: В этой войне я получил золотую пряжку к Железным крестам 1 и 2 класса, Германский золотой крест и Рыцарский крест.

Тейлор: Теперь свидетель может быть допрошен другими представителями обвинения и защиты.

Председатель: Имеются ли вопросы у советского обвинения?

Покровский: С вашего разрешения я хотел бы задать ряд вопросов.

Какие силы полиции и СС были в вашем распоряжении в 1941 — 1942 годах, когда вы состояли высшим руководителем полиции и СС в тыловом районе группы армий «Центр»?

Бах-Зелевски: Мне непосредственно подчинялся в 1941 году один полк полиции охраны порядка, кроме того, временно, 2—3 месяца, мне была подчинена кавалерийская бригада СС.

Покровский: Подчинялась ли Вам айнзацгруппа «B», во главе которой стоял Небе?

Бах-Зелевски: Heт.

Покровский: Получали ли вы отчеты Небе?

Бах-Зелевски: От него нет, но я делал так, что они ко мне поступали.

Покровский: Что вы знаете о деятельности айнзацгруппы «B»?

Бах-Зелевски: Айнзацгруппа «B» находилась в Смоленске. Она действовала так же, как и другие айнзацгруппы. Можно было всюду услышать разговоры о том, что

евреев собирают и направляют в гетто.

Покровский: Докладывалось ли военному командованию об оперативной деятельности айнзацгруппы «B»?

Бах-Зелевски: Я получал сведения о деятельности айнзацгруппы «B» через Шенкендорфа.

Покровский: Известно ли вам о приказе командующего 6-й армией генерала Рейхенау о борьбе с партизанским движением?

Бах-Зелевски: Будьте любезны повторить имя, это генерал фон Рейхенау?

Покровский: Да.

Бах-Зелевски: Так точно. Насколько мне известно, это было в 1941 или, может быть, в 1942 году. Приказ генерала фон Рейхенау был доведен до сведения всех командующих. В нем говорилось о действиях против евреев и партизан.

Покровский: Имелись ли в вашем подчинении в 1943 году и позже этого времени какие-либо части, специально занимавшиеся борьбой с партизанским движением?

Бах-Зелевски: В 1943 году я, будучи начальником соединений по борьбе с партизанами, не имел права непосредственно издавать приказы, так как руководил тогда центральным учреждением. Но в тех местах, где полномочия двух командующих соприкасались, я проводил действия самостоятельно.

Покровский: Известно ли вам что-нибудь относительно существования особой бригады, которая была сформирована из бывших контрабандистов и освобожденных из тюрем браконьеров?

Бах-Зелевски: После ухода всех действительно способных вести борьбу с партизанами частей — в конце 1941 — начале 1942 года — в группе армий «Центр» использовался батальон под командованием Дирлевангера из числа тех частей, которые считались пригодными для борьбы с партизанами. Он был впоследствии усилен до полка (это до 1944 года), затем это была уже бригада. Эта бригада Дирлевангера состояла в основном из преступников, имевших судимости, а официально это были так называемые «воришки», но среди этих людей были и настоящие уголовники, которые были арестованы за кражу со взломом, убийства и т. д.

Покровский: Чем вы объясните, что командование германской армии так охотно усиливало и увеличивало размеры частей, сформированных из уголовных преступников, и направляло их именно на борьбу с партизанами?

Бах-Зелевски: Я считаю, что здесь имеется очень тесная связь с речью Генриха Гиммлера в начале 1941 года в Везельсбурге, еще до начала похода на Россию. Гиммлер говорил тогда, что целью похода на Россию является сокращение числа славян на 30 миллионов человек и что в этой области следовало использовать именно такие неполноценные войска.

Покровский: Правильно ли я понял вас, что сам характер людских контингентов, которые командование бросало против партизан, уже заранее и обдуманно определял характер действий этих войск против населения и против партизан? Я имею в виду прямое истребление населения.

Бах-Зелевски: Да. Я считаю, что при выборе командиров и определенного состава команд имелась в виду именно эта цель.

Покровский: Каким способом части Вермахта истребовались для участия в борьбе с партизанским движением — путем ли специальной заявки, по какому-нибудь определенному плану или от случая к случаю?

Бах-Зелевски: Какого-либо определенного плана, в общем, не существовало. Так называемые операции крупного масштаба исходили из центра, где они планировались, но в большинстве случаев это были мелкие операции, которые заранее не планировались, так как каждый младший командир был обязан очищать свой район от партизан, то есть действовать самостоятельно.

Покровский: Вы показали, что в ряде случаев генералы и офицеры Вермахта лично возглавляли операции по борьбе с партизанами. Не сможете ли вы назватьнесколько конкретных фактов и конкретные фамилии генералов и офицеров?

Бах-Зелевски: Я не совсем понял смысл вопроса. Имена командиров?

Покровский: Вы сказали нам, что отдельные операции по борьбе с партизанами проводились офицерами и генералами Вермахта, и я спрашиваю вас, можете ли вы назвать имена этих офицеров и генералов?

Бах-Зелевски: Да, некоторых генералов я уже упомянул ранее. Я еще припоминаю, что в России в районе группы армий «Центр» был генерал-майор Гартман (он проводил большую операцию против партизан, и руководил этим мероприятием сверху). Затем генерал-полковник Рейнхард369, в подчиненных которому тыловых районах были основные партизанские группы. Я хотел бы сказать, что вообще не было таких генералов в тылу, которые так или иначе не участвовали бы в операциях против партизан. Я сейчас не могу вспомнить эти имена. Если они будут упомянуты здесь, то я вспомню.

Покровский: Не сможете ли вы сказать, каким большим мероприятием руководил генерал Гартман?

Бах-Зелевски: Нет, я сейчас не помню этого.

Покровский: Существовали ли какие-нибудь общие приказы о линии поведения по отношению к пленным, мирному населению и борьбе с партизанским движением?

Бах-Зелевски: К сожалению, таких приказов не было, приказов, в которых было бы ясно сказано, как надо обращаться с партизанами и как надо обращаться с населением. Это как раз то, в чем я упрекал руководство, так как не было приказов, которые бы определяли, что надо делать с партизанами, и даже не было сказано, кого следует считать партизаном. И если что-нибудь случалось, что наносило ущерб немецкой армии, то у нас не было приказов, точно определяющих, что должно быть предпринято в качестве репрессалий.

Покровский: Должен ли я понять вас таким образом, что отсутствие прямых указаний открывало широкое поле для произвола со стороны любого командира части, что он имел право отнести к категории партизан любого человека и поступать с ним как с партизаном?

Бах-Зелевски: Несомненно, он должен был действовать совершенно самостоятельно и мог самостоятельно принимать решение. Точный контроль осуществить было невозможно. Деятельность всех войск, участвовавших в этом, была всегда ясна для высших инстанций, так как в донесениях эти контрмеры точно описывались. Это значит, что нужно было точно доложить, сколько было убито партизан в этом бою, сколько расстреляно, сколько человек было расстреляно по подозрению в принадлежности к партизанам и какие потери понесла наша часть. Таким же образом необходимо было точно перечислить трофеи, которые были захвачены войсками во время операций. Так что каждый руководитель точно знал, как на практике проходят эти операции.

Покровский: Значит, каждый командир сам решал вопрос, есть ли основания подозревать любого человека в принадлежности к партизанскому движению и убивать его?

Бах-Зелевски: Так точно.

Покровский: Известны ли вам какие-либо приказы, которые предписывали брать заложников, сжигать деревни в качестве репрессалий за помощь, которую оказывало население партизанам?

Бах-Зелевски: Нет, я не думаю, чтобы такие приказы имелись когда-либо в письменном виде. Я как раз и полагал, что ошибка заключалась в том, что таких приказов не существовало. Следовало бы давать точные указания, сколько, например, человек можно было казнить в ходе репрессалий за уничтожение, предположим, одного немецкого солдата или же за каждых 10 солдат.

Покровский: Должен ли я понять вас таким образом, что если командиры сжигали деревни в порядке наказания местного населения за помощь, оказываемую партизанам, то их действия были результатом самостоятельно принятых решений?

Бах-Зелевски: Да. Эти решения принимались командирами самостоятельно, и не было никакой возможности что-нибудь предпринять против этого, так как высший приказ относительно этого гласил, что даже самые крайние меры против гражданского населения, проводимые в рамках борьбы против партизан, не могут повлечь за собой дисциплинарных взысканий и судебного преследования.

Покровский: То же самое следует понимать и в отношении взятия заложников?

Бах-Зелевски: Да, я думаю, что в связи с борьбой против партизан заложников вообще не брали. Такая «система заложников», я думаю, применялась на Западе. Во всяком случае, даже такое выражение — «заложник» — в борьбе против партизан не употреблялось.

Покровский: Известно ли вам что-нибудь относительно угона в Германию несовершеннолетних в возрасте 14 — 18 лет?

Бах-Зелевски: Я не могу детально вспомнить возраста угоняемых. Однако я сам приветствовал решение, которое было принято на основании моих докладов. Войсковым частям было запрещено без разбора проводить репрессалии. Было издано распоряжение о том, что партизан и людей, подозреваемых в участии в партизанской борьбе, не следует больше расстреливать, а следует их использовать в качестве рабочей силы в Рейхе, в системе Заукеля.

Покровский: Если я правильно понял ваш ответ на один из вопросов, заданных вам раньше моим коллегой, представителем американского обвинения, то вы сказали, что борьба с партизанским движением имела своей целью фактически истребить славянское и еврейское население?

Бах-Зелевски: Да.

Покровский: Знало ли командование Вермахта о методах борьбы с партизанским движением, направленных на истребление еврейского населения?

Бах-Зелевски: Методы были общеизвестны, так что военное командование тоже должно было знать об этом. Я, конечно, не знаю, было ли оно осведомлено о плане,

который упоминался Гиммлером.

Покровский: Лично вам не приходилось ли участвовать на каких-либо совещаниях с генералами Вермахта, на которых было бы ясно и прямо сказано о методах борьбы с партизанами?

Бах-Зелевски: Методы боевых действий как таковые обсуждались в деталях, и предполагалось, что они известны. Однако во время этих обсуждений не говорилось, например, сколько человек должно быть расстреляно. Это не следует понимать так.

Покровский: Вы показывали, что немцы имели в виду истребить славянское население с тем, чтобы сократить число славян до 30 миллионов человек. Откуда вам была известна эта цифра и эта установка?

Бах-Зелевски: Я позволю себе исправить ошибку. Здесь речь шла о сокращении не до 30 миллионов, а на 30 миллионов. Эта цифра была названа Гиммлером в его речи

в Везельсбурге.

Покровский: Подтверждаете ли вы, что вся практическая деятельность немецких властей, немецких воинских соединений в борьбе с партизанами была направлена на

выполнение этой директивы — сократить число славян и евреев на 30 миллионов человек?

Бах-Зелевски: Мне не совсем ясен смысл. Знал ли Вермахт о том, что славянское население должно быть сокращено на 30 миллионов? Пожалуйста, вы повторите вопрос, было не совсем ясно?

Покровский: Я спросил: вы можете на самом деле и достоверно подтвердить, что меры проводимые командованием Вермахта в районах оккупированных немцами были направлены на сокращение славян и евреев на 30 миллионов? Сейчас вы поняли вопрос?

Бах-Зелевски: Я считаю, что эти методы действительно привели бы к истреблению 30 миллионов, если бы их продолжали применять и если бы ситуация не изменилась в результате развития событий.

Покровский: У меня больше нет вопросов к свидетелю.

Председатель: У защиты есть какие-либо вопросы?

Экснер: Господин свидетель, вы сказали, что вы были начальником тех боевых соединений, которые боролись с партизанами.

Бах-Зелевски: Начальником подразделений по борьбе с партизанами.

Экснер: Что же, скажите, если действительно имели место такие хаотические явления, почему же вы не изменили системы?

Бах-Зелевски: Потому, что у меня не было права издавать приказы.

Экснер: Прошу прощения?

Бах-Зелевски: Потому что мне никогда не давали полномочий. Я не мог отдавать приказы, у меня не было дисциплинарных полномочий и я не назначал судей в военные суды.

Экснер: Докладывали ли вы о существующем положении своему непосредственному начальнику?

Бах-Зелевски: Да, каждый день. У меня был постоянный штаб при Гиммлере.

Экснер: Вносили ли вы предложения относительно изменений?

Бах-Зелевски: Да, все время вносил.

Экснер: Почему же эти предложения не были осуществлены?

Бах-Зелевски: Мне кажется, что я достаточно ясно выразился по этому поводу. Очевидно, потому, что эти изменения были нежелательны.

Экснер: Вы также сказали, что докладывали вышестоящему начальству об убитых, раненых и пленных, захваченных у противника после каждой операции. Скажите, примерно, каково соотношение между убитыми и захваченными в плен?

Бах-Зелевски: Нужно сказать, что это выглядело в каждом отдельном случае по- разному. Все эти операции нельзя причесать под одну гребенку. Во всяком случае,

количество пленных намного превышало количество убитых.

Экснер: Пленных было больше, чем убитых?

Бах-Зелевски: Только не в те годы, когда существовал приказ не брать в плен никого.

Экснер: То есть сначала система была строже, а позднее она была смягчена?

Бах-Зелевски: Да, некоторое изменение имело место, так как позже имелись ясные приказы о том, куда надо отправлять пленных, чего вначале не было.

Экснер: Можете ли вы назвать приказы, получаемые вами от военных инстанций, которые были бы направлены на уничтожение миллионов славян?

Бах-Зелевски: Я уже ответил на этот вопрос обвинителю: такого письменного приказа не было.

Экснер: Знаете ли вы, что донесения, которые вы посылали Гиммлеру относительно операций, проводимых вами, Гиммлер передавал непосредственно фюреру?

Бах-Зелевски: Разрешите мне ответить на этот вопрос более подробно.

Сначала я имел постоянный штаб у Гиммлера. Мой начальник штаба постоянно находился в штабе, в то время когда я находился на фронте. Между военными инстанциями, то есть ОКВ, ОКХ и моим штабом существовал постоянный контакт. Ведь дело обстояло не так, что донесения о действиях партизан сначала поступали ко мне, поскольку существовали такие ведомственные каналы, которые проходили через ОКХ. Это значит, что от этих военных инстанций я получал столько же донесений, сколько и сам посылал им. То, что эти донесения затем обобщались в моем штабе, является фактом. Затем каждый день эти донесения передавались Гиммлеру, а тот передавал их дальше.

Экснер; Кому передавал?

Бах-Зелевски: Господа из ОКВ, будучи уже в плену, подтверждали мне, что об этих донесениях докладывали во время обсуждения военной обстановки.

Экснер: Скажите, участвовали ли в этих партизанских группах евреи?

Бах-Зелевски: Не подлежит сомнению, что в отдельных партизанских группах также участвовали евреи, количество соответствовало размеру еврейского населения.

Экснер: Отдельными группами? Может быть, это, скорее, было исключением?

Бах-Зелевски: Совершенно точно, это было исключением.

Экснер: Тогда я не понимаю, как же борьба с партизанами приводила к истреблению евреев?

Бах-Зелевски: До этого я говорил об айнзацгруппах полиции безопасности.

Экснер: Это другое дело. Скажите, знаете ли вы полк Дирлевангера? Вам это имя о чем-то говорит?

Бах-Зелевски: Это — бригада Дирлевангера, о которой я говорил подробно представителю обвинения.

Экснер: Скажите, эта бригада находилась когда-либо под вашим руководством?

Бах-Зелевски: Да, в 1941 году.

Экснер: Скажите, это было соединение регулярной армии или СС?

Бах-Зелевски: Бригада Дирлевангера не была соединением войск СС, она находилась на обеспечении общих СС, то есть ведомства Бергера.

Экснер: Можете ли вы сказать, кто присутствовал, когда Гиммлер произносил речь в Везельсбурге?

Бах-Зелевски: Там присутствовало примерно 12 группенфюреров СС. Я готов назвать их фамилии, если это нужно.

Экснер: Вы имеете в виду группенфюреров…

Бах-Зелевски: Группенфюреров СС.

Экснер: Там были офицеры Вермахта?

Бах-Зелевски: Нет.

Экснер: Благодарю вас.

Крауз: Вы присутствовали в Кёнигсберге 18 августа 1935, когда бывший президент Рейхсбанка, Шахт, произносил речь на восточной ярмарке?

Бах-Зелевски: Да.

Крауз: Какая у вас была тогда должность?

Бах-Зелевски: Я был оберабшнитсфюрером.

Крауз: Вы присутствовали на речи в официальном качестве?

Бах-Зелевски: Да, в качестве оберабшнитсфюрера СС.

Крауз: И внезапно в середине речи, вы вышли из зала, в знак протеста?

Бах-Зелевски: Да, в середине речи.

Крауз: В знак протеста?

Бах-Зелевски: Да.

Крауз: Значит, вы были не согласны с речью?

Бах-Зелевски: Я вышёл не из-за речи, а в знак протеста.

Крауз: В знак протеста содержанию речи?

Бах-Зелевски: Нет.

Крауз: Могу я спросить, чему вы протестовали?

Бах-Зелевски: Хорошо известно, что в Восточной Пруссии проводилась жестокая кампания тогдашним гауляйтером Кохом370, которая привела к его отстранению. Кох и я были яростными оппонентами, и я не мог понять, почему рейхсминистр Шахт, о котором всем было известно, что он не относится к образу мысли Коха, должен делать комплименты этому человеку, о котором было известно как коррупционере.

Крауз: Вы протестовали против отношения господина Шахта или господина Коха?

Бах-Зелевски: Я думаю господин Шахт должен знать, что это был протест против Коха. Во всяком случае, я позднее объяснился с ним, и мы мирно решили этот вопрос.

Крауз: Я понял. Спасибо.

Серватиус: Свидетель, вы сказали, что изменение было внесено в обращение с партизанами, и что было приказано о том, чтобы партизан передавали трудовой службе. Откуда исходил данный приказ?

Бах-Зелевски: Я не могу дать об этом подробную информацию, я лишь знаю о том, что господин Заукель проехал по Востоку и произносил длинные речи о том, что было бы лучше, чтобы лиц захваченных во время борьбы с партизанами передавали трудовой службе через его организацию.

Серватиус: Я спросил, откуда исходил приказ. Он исходил от Гиммлера, как вы его описали и организации Заукеля?

Бах-Зелевски: Нет. Конечно же, организация Заукеля никогда не могла отдавать приказы по борьбе с партизанами. Я полагаю, что организации Заукеля предложила приказ, но, конечно же он должен был исходить от Гиммлера или ОКВ.

Серватиус: Что вам известно об организации Заукеля? Где она находилась?

Бах-Зелевски: Я знаю только о том, что эта организация существовала в целях доставки рабочей силы в Рейх в военную промышленность.

Серватиус: Вы говорите об организации, но вам ничего не известно об этой организации, не так ли?

Бах-Зелевски: Нет, я не говорил в вашем смысле, как о крупной независимой организации, это не то о чём я говорил. Но было очевидно, что человек, который являлся ответственным за всю рабочую силу должен был иметь в своём распоряжении организацию. Я прошу прощения это была моя ошибка.

Серватиус: Значит вам неизвестно, что у Заукеля не было никакой исполнительной власти и о том, что ему не был предоставлен никакой административный аппарат.

Бах-Зелевски: Нет, этого я не знаю.

Председатель: Я хочу обратить внимание защитников. Я хочу сказать о том, что если защитник и свидетель не говорит медленно и не делает соответствующие паузы между вопросами и ответами, переводчики не могут правильно переводить, и получается, что вопросы и ответы не доходят до трибунала, и у защитников не получается выяснить подлинный смысл ответов которые дали на допросе обвинением, и чтобы вы ни думали об ускорении перекрёстного допроса, при этом теряется точность перевода. Я повторю, вы должны делать паузу в конце ваших предложений и в конце ваших вопросов, чтобы у переводчиков было время понять.

Штамер: Свидетель, вы сказали, что с 1942 года являлись начальником соединений по борьбе с партизанами. В качестве такового вы и были назначены руководителем борьбы против партизан на Востоке?

Бах-Зелевски: Да, это правильно.

Штамер: По борьбе с ними? Вы сказали, что существовала неясность по поводу того, что следует понимать под «партизанами»; что понятие «партизан» все это время было недостаточно ясным, верно?

Бах-Зелевски: По смыслу, да. По моему мнению, необходимо делать различие между партизанами и людьми, подозреваемыми в том, что они партизаны. Войска не

всегда различали это. Партизан это хорошо отобранный и подготовленный противником человек. Он также хорошо вооружён. Я всегда обращал внимание на то, что это понятие должно быть точно определено. Нельзя считать, что в каждом случае, когда в лесу или в доме открывают огонь, то это значит, что все, кто там находится — партизаны. Это неверно, так как тактика партизан заключалась в том, чтобы после успешной операции сразу исчезнуть. Они полагались на элемент неожиданности в качестве метода войны. В результате, поскольку не существовало определенного понятия относительно того, кто является партизаном, и если подразделение плохо обучено, это приводило к тому, что в войсках говорили: из этой деревни вели огонь — значит, все они являются партизанами. По моему мнению, партизаном был только тот, кто действительно был застигнут, то есть пойман на месте с оружием в руках. Тех, у кого не было оружия в руках, не следовало считать партизанами.

Штамер: Итак, что бы вы сделали для того, чтобы прояснить эту концепцию «партизана»?

Бах-Зелевски: Как я уже говорил, уже с 1941, даже до того как стать начальником подразделений по борьбе с партизанами, не только я, но и генерал фон Шенкендорф постоянно посылали меморандумы вносившие предложения. Более того, в русской группе армий «Центр» мы организовали школы по борьбе с партизанами, в которых должны были готовить войска в этих чертах. Шенкендорф и я, совместно, разработали серию правил по борьбе с партизанами, но они никогда не были опубликованы. Сразу же после назначения меня начальником подразделений антипартизанской борьбы, то есть в начале 1943, мой штаб начал подготовку новой серии наставлений по борьбе с партизанами. Прошло много месяцев до того как они были наконец опубликованы в 1944, когда они стали почти бесполезными.

Штамер: Кто издал эту инструкцию?

Бах-Зелевски: Эта инструкция была издана по всем правилам, существующим в армии, и являлась обычной инструкцией вооруженных сил Германии.

Штамер: Она была принята Вермахтом?

Бах-Зелевски: Она вышла в 1944.

Штамер: Каково было ее содержание?

Бах-Зелевски: Она так и называлась: «Инструкция по борьбе с партизанами».

Штамер: Каково было ее содержание?

Бах-Зелевски: Содержание ее как раз касалось борьбы против партизан вообще. Здесь освещались вопросы, связанные с проведением операций крупного и менее крупного масштаба.

Штамер: Как вы говорите, это было издано в 1944 году, а до того разве не вашей именно непосредственной обязанностью постольку, поскольку вы возглавляли борьбу против партизан на Востоке, являлось давать соответствующие указания подразделениям относительно того, как они в отдельных случаях должны были себя вести?

Бах-Зелевски: Во-первых, я не имел права издавать приказы. Я это уже говорил. Итак, я только мог выдвигать предложения по этому вопросу. Во-вторых, не существовало постоянных воинских частей, которые осуществляли бы борьбу против партизан. Это было одно название. И только от случая к случаю создавались такие воинские части. Кроме того, я хочу указать, что дело обстояло вовсе не так, будто в моем распоряжении находились воинские части для борьбы с партизанами. В документе о моем назначении начальником соединений по борьбе с партизанами ясно сказано, что борьба с бандами — компетенция высшего начальника СС или полиции либо соответствующего командующего в районе военных действий. У меня были инспекционные функции, несмотря на мои неоднократные требования предоставить мне право издавать приказы.

Штамер: Это мне не совсем понятно

Председатель: Говорите медленнее и делайте паузу между вашим вопросом и фразами.

Штамер: Будучи генералом войск СС, вы должны были иметь полномочия отдавать приказы?

Бах-Зелевски: Я имел это право в том случае, когда лично проводил какую-либо операцию.

Штамер; Но ведь вас назначали для того, чтобы вы осуществляли борьбу против партизан, следовательно, у вас должны были быть части?

Бах-Зелевски; Я не имел никаких частей.

Штамер: А какими же средствами вы проводили борьбу против партизан?

Бах-Зелевски: От случая к случаю я обсуждал с соответствующим командующим вопрос об использовании тех или иных частей для проведения операций, если ОКВ или ОКХ не предоставляли их в мое распоряжение, что часто случалось.

Штамер; Другими словами, вы запрашивали воинские части? Эти части, если они предоставлялись вам, подчинялись вашим приказам?

Бах-Зелевски: Нет. Только в том случае, если мне самому приходилось проводить операцию. В других случаях действиями этих отрядов руководил соответствующий

генерал Вермахта либо в районе гражданской администрации высший руководитель СС и полиции командовал операцией. В должностной инструкции начальника соединений по борьбе с партизанами говорилось, что я могу только тогда приказывать, когда полномочия двух руководителей СС и полиции или двух командующих скрещиваются так, что необходим новый командир для того, чтобы разрешить возникшие трудности.

Штамер: Вы никогда самостоятельно не проводили операции?

Бах-Зелевски: Самостоятельно я провел одну операцию в 1943 году.

Штамер: Каким образом вы это сделали?

Бах-Зелевски: Эта операция имела место осенью 1943 года в районе Идрица — Полоцк. Сначала я полетел в район группы армий «Центр», обсудил все с генералом

Кребсом371, тогдашним начальником, затем с командующим группой армий «Север» генерал-фельдмаршалом Кюхлером. Генерал-фельдмаршал Кюхлер объединил все войска и тыловые части в один корпус под командованием Еккеля372. Группа армий «Центр» сделала тоже самое и сформировала корпус под руководством высшего руководителя СС и полиции. Я сам входил в состав контрольного штаба этих корпусов. Офицером связи был Мелентин373. Затем я лично провел операцию. В это время был прорван фронт в туманную погоду, и я принял самостоятельное решение создать фронт против этого клина Красной Армии, который, таким образом, стал передним краем со всеми теми подразделениями, которые находились в моем распоряжении.

Штамер: Вы недавно сказали, что вас наградили Рыцарским крестом. Вы получили эту награду за это мероприятие?

Бах-Зелевски: Нет, как я ранее говорил, я уже находился на фронте в 1941. Снова и снова я находился с боевыми частями, в 1941 у Москвы, в 1942 в Великих Луках и позднее у Кобеля, у Варшавы во время восстания Варшавы и с 1944 я командовал корпусом СС.

Штамер: Известно ли Вам, что Гитлер и Гиммлер особенно хвалили вас именно за беспощадность и эффективность, с которой вы проводили операции в отношении партизан?

Бах-Зелевски: Нет, я не получал никаких наград за борьбу с партизанами. Все мои награды я получил за действия на фронте от военного командования.

Штамер: Бригада Дирлевангера принадлежала к войскам СС, не правда ли?

Бах-Зелевски: Нет. Эту бригаду следует, скорее, отнести к общим частям СС, так как она не подчинялась войскам СС.

Штамер: Скажите, командир ее, Дирлевангер, был членом СС?

Бах-Зелевски: Да.

Штамер: Скажите, не предложили ли вы лично собрать преступников и использовать их в борьбе против партизан?

Бах-Зелевски. Нет.

Тома: Господин свидетель, знали ли вы, что гражданская администрация в Белоруссии часто протестовала против методов борьбы, которые применялись против партизан?

Бах-Зелевски: Да, я знал об этом.

Тома: Гражданская администрация подчинялась рейхскомиссару, который, в свою очередь, подчинялся министру по вопросам оккупированных восточных областей, то есть Розенбергу. Это верно?

Бах-Зелевски: Да.

Тома: Господин свидетель, если я вас правильно понял, вы осуждали такой метод борьбы с партизанами, при котором погибло много неповинных людей, а потому не

следовали указаниям рейхсфюрера СС Гиммлера?

Бах-Зелевски: Да.

Тома: Как же вы могли совместить со своей совестью свой пост в качестве начальника и инспектора по вопросам борьбы против партизан на Востоке? Как вы могли осуществлять эти функции, осуждая методы борьбы против партизан?

Бах-Зелевски: Я никогда не являлся начальником айнзацгрупп.

Председатель: Вопрос не прошёл, переводчик начал говорить, когда вы начали отвечать. Вам следует делать большие паузы между вопросом и ответом.

Тома: Как вы согласовывали с вашей совестью пребывание инспектором по антипартизанским силам на Востоке?

Бах-Зелевски: Я не только совмещал это со своим представлением о совести, но я даже сам стремился получить этот пост, так как именно в 1941 — 1942 годах вместе с Шенкендорфом я видел, что так дело не может продолжаться, и генерал фон Шенкендорф, мой непосредственный начальник, как раз и выдвинул меня на эту должность.

Тома: Но вы же знали, что все эти предложения, которые делал Шенкендорф, ни к чему не приведут?

Бах-Зелевски: Видите ли, то, что я говорил сейчас, этого я не мог знать тогда. Этого я не предвидел.

Тома: Но, во всяком случае, вы ничего не достигли?

Бах-Зелевски: Я считаю, что, если бы вместо меня кто-нибудь другой занимал этот пост, было бы еще больше горя.

Тома: Считаете ли вы, что речь Гиммлера, в которой он потребовал уничтожения 30 миллионов славян, отражала его личное мировоззрение, или это мировоззрение, по вашему мнению, являлось вообще национал-социалистическим?

Бах-Зелевски: Сегодня я считаю, что это явилось логическим следствием всего нашего национал-социалистического мировоззрения.

Тома: Сегодня?

Бах-Зелевски: Сегодня.

Тома: А какое мнение у вас было в то время?

Бах-Зелевски: Тяжело прийти немцу к такому заключению. Мне многое потребовалось для этого.

Тома: Господин свидетель, как могло случиться, что несколько дней тому назад выступал здесь свидетель Олендорф, который, давая показания, признал, что он с айнзацгруппой уничтожил 90 тысяч человек и что это не согласуется с национал-социалистической идеологией?

Бах-Зелевски: Ну, у меня другое мнение по этому поводу. Если десятилетиями проповедуют, что славяне являются низшей расой, что евреи вообще не являются

людьми, — неминуем именно такой результат.

Тома: Несмотря на этот факт, имея такое отношение в течении всей своей жизни, у вас была совесть?

Бах-Зелевски: И сегодня тоже имею – так как я здесь.

[Доктор Экснер подходит к трибуне]

Председатель: Доктор Экснер. Вы хотите еще задать вопросы от имени другого подсудимого или что-либо другое?

Экснер: Я хочу задать еще два-три вопроса, которые передал мне во время перерыва мой подзащитный.

Председатель: Вы уже проводили перекрёстный допрос, не так ли?

Экснер: Да, но это — три новых вопроса. Мы не были подготовлены к этому перекрестному допросу.

Председатель: Ну, хорошо. Продолжайте.

Экснер: Господин свидетель, вы сказали, что в 1944 году был получен приказ о борьбе против партизан. Сейчас, во время перерыва, я нашел в книге документов, представленных обвинением, документ PS-1786, в котором говорится об инструкции от 27 ноября 1942 г. по борьбе против партизан. Известна ли вам эта инструкция?

Бах-Зелевски: Нет.

Экснер: Она должна была существовать, потому что она упоминается в этом документе. Известно вам что-либо об этой инструкции?

Бах-Зелевски: Я о ней не знаю.

Экснер: Скажите, пожалуйста, знаете ли вы о существовании русской директивы о партизанской войне?

Бах-Зелевски: Да. Была такая.

Экснер: Можете ли вы что-нибудь вспомнить о содержании этой инструкции и методах борьбы?

Бах-Зелевски: Нет, я этого сейчас не помню.

Экснер: Не знаете ли вы, можно ли получить эту инструкцию?

Бах-Зелевски: Нет.

Экснер: Благодарю вас.

Биддл: Вы знаете, сколько служащих Вермахта использовалось в какой-либо одной операции против партизан? Какое было максимальное количество

войск, используемых когда-либо против партизан?

Бах-Зелевски: Крупными были операции, в которых участвовали силы дивизии и больше. Я думаю, что самые крупные силы, участвовавшие в подобной операции, включали в себя три дивизии.

Биддл: Я имею в виду все войска на Восточном фронте в любое время использованные в этой антипартизанской деятельности?

Бах-Зелевски: Я не могу ответить на это, потому что войска никогда совместно не находились под моим руководством. Операции проводились одновременно, крупные, небольшие и средние проводились повсеместно. Доклады о таких операциях поступали ежедневно.

Биддл: Вы знаете, сколько айнзацгрупп использовалось?

Бах-Зелевски: Я знаю о трёх, по одной у группы армий.

Председатель: Вы не хотите задать дополнительные вопросы?

Тейлор: Нет, сэр.

Председатель: Свидетель может идти.

[Свидетель покинул место свидетеля]

Тейлор: Господа судьи, я завершаю представление доказательств по III и IV пунктам обвинительного заключения, и мне остается сказать лишь несколько слов для того, чтобы подытожить материалы.

Прошу трибунал иметь в виду, что германское верховное командование вооруженных сил — не мимолетное явление, не продукт смутного времени, не разбитая и полностью дискредитировавшая себя школа. В прошлом германское верховное командование добивалось успехов и терпело неудачи. Оно знало победы и поражения и все же продолжало существовать с редкой устойчивостью.

Выдающийся американский дипломат и государственный деятель Самнер Уэллес374 в книге «Время для решения», стр. 261 писал:

«Власть, которой германский народ так часто и с такими катастрофическими результатами подчинялся, на самом деле была не германским императором в прошлом и не Гитлером в настоящем; эта власть олицетворялась германским генеральным штабом. Независимо от того, был ли формальным правителем кайзер, Гинденбург или Адольф Гитлер, основная часть населения продолжала сохранять верность той военной силе, которая контролируется и руководится германским генеральным штабом».

Мне кажется, что это подчеркивает историческое значение того решения, которое трибунал призван вынести. Но в настоящее время мы обвиняем германский генеральный штаб не перед историей, а за определенные преступления против международного права и велений человеческой совести, как указано в уставе трибунала.

Мы видим группу людей, обладавших большой властью творить добро или зло. Они предпочли последнее. Они преднамеренно начали вооружать Германию до такой степени, пока воля Германии могла быть навязана всему миру. Они с готовностью объединились с самыми черными силами, бушевавшими в Германии. Бломберг и Бласковиц говорили, что «Гитлер достигал тех результатов, которых все мы горячо желали». Очевидно, это правда. Но не менее очевидно и противоположное: военные руководители предоставили Гитлеру те средства и ту силу, которые были необходимы для его существования, не говоря уже о достижении целей, казавшихся нам столь невероятными в 1932 году и столь устрашающе близкими в 1942 году.

Я сказал, что германские военные руководители были не только упорны, но и неразумны. Несмотря на то, что без них Гитлер был бы беспомощен, ему удалось подчинить их себе. Генералы и нацисты были союзниками в 1933 году. Но для нацистов было недостаточно того, что генералы стали добровольными союзниками; Гитлер хотел установить постоянный и полный контроль над ними. Не обладая принципиальностью и опытом политиков, генералы лишены были и здравого рассудка, и моральных устоев, необходимых для сопротивления. В августе 1934 года, в день смерти президента Гинденбурга, германские офицеры приняли новую присягу. До этого они присягали родине, теперь они присягали человеку — Адольфу Гитлеру. Позднее нацистская эмблема стала частью их формы, а нацистский флаг — их боевым знаменем. Путем хитрого овладения ключевыми позициями Гитлер захватил контроль над всей военной машиной.

Мы, конечно, услышим от этих генералов, что они ничего не могли поделать, что они были беспомощны, что для сохранения своих постов и семей и своей собственной жизни они должны были подчиниться воле Гитлера. Это, несомненно, так и стало впоследствии, но генералы были основной силой, способствовавшей захвату Гитлером полной власти; они были его партнерами в достижении преступных агрессивных целей. Всегда бывает трудно и опасно выйти из преступного заговора. Но никто никогда не утверждал, что заговорщик может требовать снисхождения на том основании, что другие заговорщики угрожали причинить ему вред, если он выйдет из заговора.

Группа генерального штаба и верховного командования представляет собой самое позорное зрелище из всех групп и организаций, обвиняемых по настоящему процессу. Они, носители традиций, не лишенных доблести и чести, вышли из войны запятнанные преступностью и проявленной ими неспособностью следовать им. Преступления, в которых почти все они участвовали добровольно и с готовностью, породили новые преступления, в совершении которых они должны были участвовать потому, что были слишком неумелы, чтобы изменить руководящую нацистскую политику, и потому, что должны были продолжать сотрудничество для спасения собственной шкуры.

Включившись в этот заговор, группа генерального штаба и верховного командования планировала и совершала многочисленные акты агрессии, которые превратили всю Европу в кладбище и привел к тому, что вооруженные силы были использованы для различных низменных целей, которые достигались низменным путем, для террора, для грабежа, для массовых убийств. Пусть никто не скажет, что военная форма может их защитить или что они могут найти спасение, ссылаясь на то, что принадлежали к профессии, для которой их действия стали вечным позором.

Стори: С позволения трибунала, следующим предметом будет презентация дополнительных доказательств о преследовании церквей представляемая полковником Вилером.

Вилер: Ваши чести, представляемый материал будет включать во-первых, дополнительные доказательства подавления церквей в Германии: евангелических церквей, католической церкви и Bibelforscher (исследователнй Библии); и во-вторых, действия по подавлению на аннексированных и оккупированных территориях, Австрии, Чехословакии и Польши. Большая часть этих доказательств будет из официальных материалов Ватикана.

Сейчас я приобщаю суду обзор Соединённых Штатов «Н» (дополнительный) о «Подавлении христианских церквей в Германии и на оккупированных территориях» и документальную книгу «Н» (дополнительную), содержащую английские переводы всех документов указанных в дополнительном обзоре на которые будут ссылки в моей устной презентации. В первую очередь я должен рассмотреть дополнительные доказательства подавления церквей в Германии.

Гитлер в марте 1933 объявил об установлении своей политики к политике и морали с одной стороны и религии с другой. Я приобщаю в качестве доказательства документ номер PS-3387, экземпляр номер USA-566. Это речь Гитлера в Рейхстаге от 23 марта 1933, цитируемая по «Volkischer Beobachter» за 24 марта 1933, страница 1, колонка 5 немецкой газеты. Я цитирую из этой речи.

«В то время как правительство решилось проводить политическую и моральную чистку нашей общественной жизни, оно создаёт и гарантирует предпосылки для подлинной религиозной жизни. Правительство видит в обоих христианских конфессиях наиболее важные факторы для сохранения нашего народа. Оно уважает все соглашения заключённые между ними и землями. Однако, оно ожидает, что его работа будет встречена с пониманием. Правительство будет обращаться со всеми остальными верованиями исходя из объективной справедливости. Однако, оно никогда не смириться с тем, чтобы принадлежность к верованию или расе должно рассматриваться в качестве лицензии для совершения или допустимости преступления. Правительство посвятит свою заботу гармонии между церковью и государством».

В отношении евангелических церквей, нацистские заговорщики первоначально выступили с осторожностью и видимостью законности. Они создали новый устав германской евангелической церкви, который вводил новшество единого лютеранского епископа Рейха, который приобретал все административные функции старых церковных ведомств. Я обращаюсь к документу номер PS-3433, распоряжению об учреждении германской евангелической церкви от 14 июля 1933 появившемуся в «Reichsgesetzblatt», часть I, страница 471 и прошу суд принять о нём уведомление.

Слишком хорошо известно, чтобы обращаться к документации, что новый епископ Рейха, епископ Мюллер озвучивал глас своих нацистских хозяев. Одним из его первых шагов был перевод евангелической молодёжной ассоциации в Гитлерюгенд под руководством подсудимого фон Шираха в декабре 1933. В доказательство этого я ссылаюсь на документ номер PS-1458 (а) , уже приобщённый в качестве доказательства как часть документальной книги D. Это фрагмент из книги фон Шираха «Гитлерюгенд – идея и создание».

В 1935 стало ещё более очевидно, что требуется большее нежели убеждение епископа Рейха. Соответственно нацистские заговорщики приняли ряд публичных законов, которые под невинным звучанием, постепенно создавали плотную сеть контроля государства за всеми вопросами евангелических церквей. Мы просим суд принять уведомление об этих законах опубликованных в «Reichsgesetzblatt». Вкратце их можно подытожить как следующие:

PS-3434 «Процедурный закон о решениях евангелической церкви по юридическим вопросам» от 26 июня 1935 подписанный Гитлером и Фриком появившийся в 1935 в «Reichsgesetzblatt». Им рейхсминистру внутренних дел подсудимому Фрику вручалась единственная власть по установлению действия мер проводимых евангелическими церквями или германской евангелической церкви с 1 мая 1933.

PS-3435 «Первый указ об исполнении процедурного закона о решениях евангелической церкви в юридических вопросах» от 3 июля 1935, опубликованный в «Reichsgesetzblatt», часть I, страница 851. Им вводился первый закон, учреждая комиссию по решениям с тремя членами назначенными рейхсминистром внутренних дел.

PS-3466 «Указ о единстве в церковных вопросах Рейха и Пруссии» от 16 июля 1935 подписанный Гитлером, опубликованный в 1935 в «Reichsgesetzblatt», часть I, страница 1029. Им рейхсминистру без портфеля Керрлю поручались церковные вопросы министерств внутренних дел и науки, образования и воспитания населения Рейха и Пруссии.

PS-3436 «Закон о гарантиях германской евангелической церкви» от 24 сентября 1935 опубликованный в 1935 в «Reichsgesetzblatt», часть I, страница 1178, подписанный Гитлером и министром по церковным вопросам, доктором Керрлем. Этим рейхсминистр по церковным вопросам был уполномочен принимать указы имеющие обязательную юридическую силу.

PS-3437 «Пятый указ об исполнении закона о гарантиях германской евангелической церкви» от 2 декабря 1935 опубликованный в 1935 в «Reichsgesetzblatt», часть I, страница 1370. Им запрещалось чтобы «органы церковного руководства» в евангелических церквях назначали пасторов, действующих помощников священнослужителей, изучали и рукополагали кандидатов в церквях земель, посещали, публиковали сообщения о бракосочетаниях и собирали и управляли церковными подношениями и пожертвованиями.

Данная серия законов нашла свою кульминацию 26 июня 1937 в документе номер PS-3439, «Пятнадцатом указе об исполнении закона о безопасности германской евангелической церкви» от 25 июня 1937 опубликованном в 1937 в «Rezchsgesetzblatt», часть I, страница 697. Этим рейхсминистр по церковным вопросам Керрль создавал финансовое управление церквей по надзору за управлением всем церковным имуществом, бюджетом и использованием бюджетных фондов и регулированием заработной платы и содержания сотрудников, священнослужителей и работников. Таким образом, до начала войны нацистские заговорщики связали по ногам и рукам евангелические церкви в физическом и адмиистративном смысле, если не в духовном.

Против католической церкви с её международной организацией нацистские заговорщики начали самую яростную и решительную атаку – однако, поначалу под прикрытием взаимодействия и законности. Конкордат подписанный подсудимым фон Папеном одним из наиболее видных католических представителей в Германии, был заключён между правительством Рейха и Ватиканом 20 июля 1933. Он был напечатан в 1933 в «Reichsgezestsblatt», часть II, страницы с 679 по 690, и содержится в документе номер PS-3280 (а). Я прошу суд принять о нём уведомление. Я цитирую статью 1:

«Германский Рейх гарантирует свободу проповедования и общественное отправление практики католической религии.

Признаётся право католической церкви в рамках законов которые должны применяться, управлять и разрешать собственные вопросы независимо и в рамках собственной компетенции, публиковать законы и указы обязательные для своих членов».

Остальные статьи, которые являются общеизвестными вопросами, я полагаю, не требуется оглашать под протокол, формулировали основополагающие принципы, такие как свобода католической прессы, католическое образование и католическая благотворительность, профессиональные и иные организации.

Предложение о конкордате поступило из Рейха, а не Ватикана. Я ссылаюсь на документ номер PS-3268, экземпляр номер USA-356, фрагменты из обращения папы Пия XII священному собранию 2 июня 1945 уже оглашались в качестве доказательства. Я цитирую со страницы 1 английских мимеографированных фрагментов, страница 1 немецкого перевода, третий абзац, который ранее не оглашался: «Весной 1933 германское правительство запросило Святой престол заключить конкордат с Рейхом».

Нынешний папа Пий XII, тогда кардинал Пачелли, провёл переговоры и подписал конкордат от имени Ватикана. В качестве архиепископа, Пачелли ранее являлся папским нунцием в Германии на протяжении 12 лет.

Полагаясь на заверения нацистов, в частности речь Гитлера от 23 марта 1933, выше цитировалось (PS-3387), католический иерарх отозвал свой протест против того, чтобы католики становились членами национал-социалистической партии. Я приобщаю в качестве доказательства документ номер PS-3389, экземпляр USA-566, пасторское письмо от 23 марта 1933 от епископа Кёльна и я цитирую из «Volkischer Beobachter» за 29 марта 1933, страницы 2 колонки 2 и 3:

«Архиепископ Кёльна, кардинал Шульте375 объявил архидиоцезе Кёльна заявление фульдской епископальной конференции, которая гласит:

Епископы диоцезы Германии приверженные своёму стремлению сохранить католическую веру чистой и защитить неотъемлимые цели и права католической церкви, занял по весомым причинам в течение последних лет, оппозиционное отношение к национал-социалистическому движению, путём запретов и предупреждений, которые должны были действовать до тех пор пока существовали эти причины.

В настоящее время следует признать, что имеются публичные и торжественные заявления высшего лидера правительства Рейха – который в тоже самое время является авторитарным лидером движения – который признаёт непоколебимость учений католической церкви, миссии и прав церкви и который прямо гарантирует всеобъемлющее действие юридических пактов заключённых между несколькими германскими землями и церковью.

Не отменяя осуждения, введённого нашими предыдущими мерами по отдельным религиозным и этическим ошибкам, епископат в настоящее время указывает, что он может рассматривать эти общие запреты и предупреждения ненужными».

Партия католического центра, ведомая этими заверениями и давлением, была распущена 5 июля 1933. Я ссылаюсь на документ номер PS-2403 уже приобщённый в качестве доказательства как часть документальной книги США «В», фрагмент из «Документов германской политики», официальной нацистской публикации, документ о котором суд может вынести уведомление, и я цитирую из последних пяти строк на странице 1 английского перевода, на странице 55 оригинального немецкого текста, который говорит:

«Также партии германского католицизма, которые предполагались как имевшие наиболее глубокие корни, должны были подчиниться закону нового порядка. 4 июля 1933 Баварская народная партия (документ 27) и 5 июля 1933, партия Центра (документ 29), опубликовали объявления о своём роспуске».

Несмотря на доказательства доверия и сотрудничества или миссии со стороны католиков, нацистские заговорщики почти незамедлительно совершили серию нарушений конкордата. Я приобщаю в качестве доказательства документ номер PS-3476, экземпляр USA-567 являющийся папской энцикликой «Mit brennender Sorge» - на немецком – папа Пий XI, 14 марта 1937 и также прошу трибунал вынести судебное уведомление об этом. Я цитирую из одностраничной английской выдержки…

Председатель: Вы говорите 3476 или 3466?

Вилер: 3476.

Председатель: Кажется, у нас его нет.

Вилер: Сэр, должно быть ошибка, из 3563, номер поменялся. Часть из него на английском языке в документальной книге, сэр под номером PS-3280.

Председатель: 3280?

Вилер: Сложность в том, что немецкий оригинал поступил после перевода и из другого источника.

Председатель: PS-3280 (а) ?

Вилер: 3280 без (а). Это всего пара абзацев.

Председатель: О, да, я понял.

Вилер: Они находятся на странице 2, параграф 2 из немецкого оригинала, который сейчас приобщён в качестве доказательства, который был тайно составлен в Фульде, копии которого были нелегально вывезены из Германии в Рим и гласит о проповедниках по всей Германии. Я цитирую:

«Она раскрывает интриги которые с самого начала не имели никакой другой цели кроме войны на уничтожение. В бороздах в которых мы стремились посеять подлинный мир, другие, такие как враги Священного писания (Мт. Хiii, 25), сеяли зёрна подозрения, разногласий, ненависти, алчности, тайную и открытую фундаментальную враждебность Христу и Его Церкви, насыщаясь из тысяч разных источников и используя всевозможные средства. Только на них и их молчащих и говорящих заступниках лежит ответственность за тот факт, что на горизонте Германии не мирная радуга, а сгушающиеся тучи религиозного раздора.

Любой, у кого остался хотя бы гран чувства истины помнит и даже призрачное чувство справедливости в своём сердце должен признать, что в сложные и насыщенные событиями годы которые последовали за конкордатом, любое наше слово и действие руководствовались верностью условиям соглашения, но также с удивлением и отвращением ему следует признать, что неписанное право другой стороны произвольно интерпретируется соглашениями, уклонением от соглашений, ослаблением силы соглашений и наконец, более или менее открытым нарушением соглашений.

Лишь спустя 10 дней после подписания конкордата…»

Председатель: Ничего из этого нет в нашей книге.

Вилер: Этого нет в вашей книге?

Председатель: Не то, что вы прочли. Первый абзац до слов «разрушительные религиозные войны» в нашей книге. Остального нет.

Вилер: Я думаю это ошибка сэр. Есть вторая версия 3280, которая содержит второй абзац. Я заменю его, как только закончу.

Председатель: Хорошо.

Зейдль: Обвинение Соединённых Штатов ранее говорило на слушаниях о том, что некая часть материала, представляемая сейчас по вопросу оппозиции церквям была предоставлена Ватиканом. Подсудимый Ганс Франк только, что передал мне некоторые вопросы которые я не хочу скрывать от трибунала. Вопросы следующие:

1. Является ли Ватикан подписантом устава Международного военного трибунала?

2. Предоставил ли Ватикан материал обвинительного характера?

3. Отождествил ли себя Ватикан действующий в качестве со-обвинителя с принципами этого разбирательства?

Подсудимый Ганс Франк добавил в качестве пояснения, что его пребывание в Римско-католической церкви зависит от ответа на эти вопросы.

Председатель: Я думаю желательно, чтобы трибунал понял ваши возражения. Первый вопрос, который вы задали это: является ли Ватикан подписантом устава? Правильно?

Зейдль: Да.

Председатель: О чём был ваш второй вопрос? О чём был ваш второй вопрос?

Зейдль: Второй вопрос это: представил ли Ватикан материал, который представлен сейчас, в качестве со-обвинителя?

Председатель: А третий?

Зейдль: Третий вопрос это – и он прямо адресован обвинению – Ватикан в качестве обвинителя, отождествляет себя с принципами согласно которым проводится процесс?

[Была пауза в слушаниях на время совещания судей]

Председатель: По мнению трибунала наблюдения, которые только, что сделал защитник от имени подсудимого Франка совершенно не относятся к делу и любое ходатайство, которое будет направлено в этом отношении отклоняется. Обвинение, следовательно продолжает.

Вилер: Сейчас я, в первую очередь приобщаю ряд документов, которые Ватикан представил обвинению в своём деле из собственных архивов и которые авторитетно заявляют об актах подавления церкви нацистскими заговорщиками. Этот первый документ Ватикана, который отчасти рассматривает акты подавления внутри Германии это документ номер PS-3261, экземпляр номер USA-568, устная нота государственного секретариата Его Святейшества папы германскому посольству от 18 января 1942. Я читаю удостоверительную запись этого документа:

«Ватикан, 13 ноября 1945.

Я, Доменико Тардини376, секретарь по чрезвачайным экллезиастическим вопросам, настоящим удостоверяю, что прилагаемый документ, включающий девять печатных страниц и озаглавленный «Устная нота государственного секретариата Его Святейшества германскому посольству» от 18 января 1942, страницы 3-11, это правдивый и верный перевод на английский язык с итальянского языка копии документа находящегося в государственном секретариате Его Святейшества, оригинал которого был направлен в германское посольство» - подписано – «Доменико Тардини».

Бумага в документальной книге ваши чести, это мимеографированная копия этого же напечатанного документа, который мы получили от Ватикана. У нас нет достаточно напечатанных копий документов в документальных книгах.

На странице 2 английского мимеографированного текста этой устной ноты, параграфы 3 и 4 – на странице 2 немецкого перевода, параграфы 3 и 4 – папский государственный секретариат описывает, я цитирую:

«Меры и деяния которые тяжким образом нарушают права церкви, противоречат не только существующим конкордатам, но и принципам международного права ратифицированным Второй гаагской конвенцией…»

Председатель: Вы говорите, вы прочли третий абзац?

Вилер: Да, ваша честь. Это третий полный абзац на странице 2. Он начинается в середине абзаца с последнего слова на седьмой строке третьего абзаца.

Председатель: Нам очень трудно найти его, если вы не скажете нам о начале середины параграфа.

Вилер: Последнее слово этой строки это «меры». Это седьмая строка параграфа начинающаяся «До сих пор, несмотря на это стремление», сэр.

Председатель: Да, я понял.

Вилер:

«…но часто – и это гораздо более тяжко – самым фундаментальным принципам божественного закона как естественного так и позитивного.

Следующий абзац перечисляет эти меры. Я цитирую:

«Достаточно напомнить в связи с этим, помимо прочего превращение католических государственных начальных школ в не религиозные школы, постоянное или временное закрытие множества небольших семинарий, немногих крупных семинарий и некоторых теологических факультетов, подавление почти всех частных школ и многочисленных католических интернатов и колледжей, единоличный отказ от финансовых обязательств государства, муниципалитетов и тому подобного к церкви, нарастающие трудности в осуществлении деятельности религиозных орденов и конгрегаций в духовной, культурной и социальной сфере и прежде всего полное подавление аббатств, монастырей, женских монастырей и домов молитвы в таком большом количестве, что ведёт к мысли об умысле сделать невозможным всякое существование орденов и конгрегаций в Германии».

Нацисты не упускали из вида другие секты и верования в своём стремлении подавить христианскую религию в Германии. Они преследовали «Bibelforscher» или исследователей Библии…

Председатель: Вероятно, если вы переходите к другой церкви, будет лучше прерваться до завтрашнего утра.

[Судебное разбирательство отложено до 10 часов 8 января 1946]