<Главная страница дня
27-й день
04 1946
Пятница
Утреннее заседание
Вечернее заседание
Председатель: Трибунал будет заседать завтра в закрытом режиме для рассмотрения процессуальных вопросов и завтра не будет открытого заседания.

Тейлор: Господа судьи, я сошлюсь еще на один документ, связанный с вопросом о структуре этой группы, перед тем как перейти к самим обвинениям.

Это документ С-78, который уже был представлен под номером USA-139. Документ является официальным приглашением-приказом участвовать на совещании в рейхсканцелярии 14 июня 1941 г. — за восемь дней до нападения на Советский Союз. Это одно из совещаний, о котором говорилось в последнем абзаце письменных показаний Гальдера и фон Браухича. Приглашение подписано полковником Шмундтом — главным военным адъютантом Гитлера и послано из Берхтесгадена 9 июня 1941 г. Оно гласит:

«Вопрос: совещание о "Барбароссе"». — «Барбаросса», как вы помните, — это условное обозначение плана нападения на Советский Союз. Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами приказал, чтобы командующие группами армий и армиями, морские и авиационные командующие соответствующего ранга доложили ему о "плане Барбаросса".

Как снова заметит трибунал, эта самая группа отмечена в нижней части таблицы на стене, группы армий, армии, морские и воздушные командующие аналогичного ранга.

Этот документ содержит список лиц, участвовавших на совещании, и прежде чем закончить с этим вопросом, я бы хотел огласить этот список для того, чтобы указать, кто участвовал на этом совещании и в какой мере круг его участников совпадает со структурой группы, как она определена в обвинительном заключении:

Генерал-фельдмаршал фон Браухич, который тогда был главнокомандующим сухопутными войсками и членом группы; генерал Гальдер, который тогда был начальником штаба сухопутных войск и членом группы; затем некоторые менее высокопоставленные офицеры, которые не были членами этой группы, — Паулюс300, Хойзингер301 и Гильденфельд302.

Представители военно-морских сил: капитан Вагнер303, который был начальником оперативного отдела морского штаба — не член группы; представители военно-воздушных сил: Геринг — член группы; генерал Мильх, государственный секретарь и генеральный инспектор военно-воздушных сил, — не член группы; генерал Ешоннек, начальник штаба военно-воздушных сил, — член группы и его два адъютанта.

На следующей странице идут фамилии представителей верховного командования вооруженных сил: Кейтель, Йодль, Варлимонт — все члены этой группы и их помощники.

Затем — четыре офицера из управления адъютанта, которые не являются членами данной группы.

Затем идут командующие войсковыми соединениями: генерал фон Фалькенхорст304 из Норвегии — член группы; генерал Штумпф305 (5-й воздушный флот) — член группы; Рундштедт306, Рейхенау307, Клейст308, Штюльпнагель309, Шоберт — представители армии и члены данной группы.

Представители ВВС: генерал авиации Лёр310 (4-й воздушный флот) — член группы; генерал Фромм311 и генерал Удет312 не были членами группы. Первый из них был командующим армией резерва, а последний был генеральным директором по снаряжению и снабжению.

Затем идет военно-морской флот: Рёдер, член группы; Фрике313, начальник морского штаба, — член группы и адъютант, который, конечно, не являлся членом группы; Карльс314, командующий северной морской группой, — член группы, как и Шмундт.

Со стороны армии: Лееб315, Буш316, Кюхлер317 — все члены группы и командующие армиями. Келлер318 — член группы. Далее идут: Бок319, Клюге320, Штраус321, Гудериан322, Гот323 и Кессельринг324 — всё члены группы.

Как видите, за исключением некоторых помощников, имеющих сравнительно низкое звание, все участники этого совещания были членами группы, как она определена в обвинительном заключении. Фактически среди участников были почти все члены группы, связанные с предстоявшими операциями против Советского Союза.

Я закончил первую фазу представления материалов, а именно: описание группы генерального штаба и верховного командования вооруженных сил, ее состава, структуры и общей деятельности. Теперь я перехожу к обвинениям, выдвинутым против этой группы в обвинительном заключении.

В приложении «В» указывается, что эта группа несет основную ответственность за планирование, подготовку, развязывание и ведение агрессивных войн, упомянутых в пунктах I и II обвинительного заключения, а также за военные преступления и преступления против человечности, упомянутые в пунктах III и IV обвинительного заключения.

Представляя доказательства в подтверждение этих обвинений, следует помнить, что согласно уставу группа может быть объявлена преступной в связи с любыми действиями, за которые может быть осужден подсудимый, являвшийся членом этой группы.

Группа генерального штаба и верховного командования хорошо представлена среди подсудимых по этому делу. Пять человек из подсудимых, или одна четверть, являются членами этой группы.

Называю их в том порядке, как они поименованы в обвинительном заключении. Первый — это подсудимый Геринг, которого судят за разные преступления. Он член группы генерального штаба и верховного командования в силу того, что был главнокомандующим военно-воздушными силами с того времени, когда военно-воздушные силы были официально созданы, и перестал быть главнокомандующим за месяц до окончания войны. В течение последнего месяца войны он был заменен фон Греймом, который покончил жизнь самоубийством вскоре после того, как был взят в плен в конце войны. Геринг обвиняется в преступлениях по всем пунктам обвинительного заключения.

Следующий подсудимый, являющийся членом группы — Кейтель. Он и другие трое подсудимых представлены на данном процессе в основном или исключительно в качестве военнослужащих, профессиональных солдат и моряков.

Кейтель стал начальником верховного командования вооруженных сил, или ОКВ, в 1938 году, когда это ведомство было создано, и продолжал занимать этот пост в течение всего периода, о котором идет речь. Он имел звание фельдмаршала в течение почти всего этого периода, и помимо того, что он был начальником ОКВ, он был членом тайного совета министров и членом совета министров по обороне Рейха. Кейтель обвиняется в преступлениях по всем пунктам обвинительного заключения.

Подсудимый Йодль — также профессиональный солдат. Он был подполковником, когда нацисты пришли к власти, а в конце концов дослужился до звания генерал-полковника. Он стал начальником оперативного штаба вооруженных сил и продолжал занимать этот пост в течение всей войны. Он также обвиняется в преступлениях по всем четырем пунктам.

Двое других подсудимых, которые были членами этой группы, представляют флот. Подсудимый Рёдер некоторым образом является старшим членом этой группы, так как он был главнокомандующим германского флота еще в 1928 году. Он получил высшее звание в германском флоте — гросс-адмирала. В январе 1943 года он ушел с поста главнокомандующего флотом и был заменен Деницем. Редер обвиняется по пунктам I, II, III обвинительного заключения.

Последний из пяти подсудимых — Дёниц занимал сравнительно небольшой пост, когда нацисты пришли к власти. В первые годы нацистского режима он руководил операциями подводных лодок, а когда началась война, он был командующим подводным флотом. Он все время повышался в должности на германском флоте и был избран преемником Рёдера, когда последний ушел в отставку в 1943 году. Он стал главнокомандующим флотом и получил звание гросс-адмирала. Когда германские вооруженные силы потерпели крах в конце войны, Дениц заменил Гитлера в качестве главы германского правительства. Его обвиняют в преступлениях по пунктам I, II и III обвинительного заключения.

Четверо из этих пяти подсудимых являются достаточно типичными для всей группы. Следует исключить подсудимого Геринга, который в основном был нацистским политиканом, интересующимся авиацией потому, что она создала ему карьеру в войне 1914—1918 гг. Остальные всю жизнь занимались военным делом. Они сотрудничали и присоединились к нацистам в их самых важных авантюрах, но они не были среди первоначальных членов партии. Они по существу не отличаются от других 125 членов группы. Несомненно, они были более способными людьми в некоторых отношениях. Им удалось достичь самых высоких постов в германских вооруженных силах, и все они, кроме Йодля, дослужились до самых высоких званий.

Мы можем рассматривать их идеи, как они выражены в этих документах и отражены в их действиях, с достаточной уверенностью в том, что эти идеи и действия являются характерными и для других членов группы.

Я обращаюсь к вопросу о преступной деятельности генерального штаба и верховного командования по I и II пунктам обвинительного заключения, их деятельности по планированию и составлению заговора, направленного к ведению агрессивных и незаконных войн. Здесь в основном я буду подводить итоги, так как мой коллега господин Олдерман и уважаемые члены британской делегации уже представили трибуналу большинство доказательств по вопросу об агрессивной войне.

Многие из документов, на которые обвинители обращали внимание Трибунала, показали, что подсудимые были членами генерального штаба и верховного командования и преднамеренно и сознательно принимали участие в совершении преступлений, упомянутых в пунктах I и II обвинительного заключения. Я постараюсь, насколько возможно, не возвращаться к этим доказательствам. Однако, должен упомянуть об одном или двух из уже представленных документов для того, чтобы обратить внимание трибунала на ту роль, которую группа генерального штаба и верховного командования играла в совершении преступлений, связанных с агрессивными войнами.

Естественно, что функцией военного штаба является подготовка военных планов. В мирное время военные штабы обычно занимаются подготовкой планов нападения или обороны, основанных на теоретических предположениях. Ничего нет преступного в ведении этой деятельности или в подготовке таких планов, но не в этом обвиняют подсудимых и эту группу.

Мы покажем, что эта группа была согласна с нацистской целью захвата Германией чужих территорий путем применения силы или угрозы силой и что она преднамеренно и с энтузиазмом включилась в работу по строительству германских вооруженных сил. Члены группы заранее знали о намерении нацистов начать агрессивные войны. Они составляли военные планы и руководили развязыванием и ведением этих войн. Мы считаем, что это является преступлением согласно статье 6 устава.

Нельзя подготовлять и вести агрессивную войну без интенсивной деятельности всех видов вооруженных сил, и особенно высокопоставленных офицеров, которые руководят этими силами. Германская подготовка к агрессивной войне и ведение агрессивной войны являются общеизвестным и уже доказанным историческим фактом, но из этого следует, что группа генерального штаба и верховного командования и германские вооруженные силы участвовали в этих действиях.

Это так, несмотря на то, что некоторые военные руководители Германии после поражения настаивают на том, что до того, как началась война, они жили как бы в башне из слоновой кости, не желая знать о том, в каком направлении ведется работа.

Документы, на которые я сошлюсь, полностью опровергают утверждаемое ими, и, кроме того, некоторые из этих людей полностью признают, что они с радостью участвовали в заговоре нацистов, так как цели нацистов тесно совпадали с их собственными целями.

Я думаю, что те документы, которые господин Олдерман огласил, в достаточной мере отражают цели и намерения группы германского генерального штаба и верховного командования в период до аннексии Австрии. В течение этого периода, как указано в обвинительном заключении, произошло следующее: 1. Тайное перевооружение, включая обучение военных кадров, производство боеприпасов и создание военно-воздушных сил. 2. Заявление Геринга от 10 марта 1935 г. о том, что Германия создает военно-воздушные силы. 3. Закон об обязательной воинской повинности от 16 марта 1935 г., в котором численный состав германской армии мирного времени определялся в 500 тысяч человек. 4. Оккупация Рейнской области325 7 марта 1936 г. и ремилитаризация этого района.

Эти факты не требуют доказательства; они являются историческими. Также очевидно и неопровержимо, что нацисты не могли достичь этих целей без поддержки их вооруженными силами.

Господин Олдерман огласил на суде многочисленные документы, которые иллюстрируют эти события. Он огласил большое количество документов относительно секретного военно-морского расширения в нарушение договорных ограничений германского военно-морского флота под руководством подсудимого Редера.

Он также цитировал секретный закон об обороне Рейха (PS-2261, уже представлен как USA-24), который был принят в тот же самый день, когда Германия односторонне отвергла положение Версальского договора об ограничении вооружения. Он огласил план фон Бломберга от 2 мая 1935 г. относительно оккупации Рейнской области (документ С-159, USA-54) и приказы Бломберга, в соответствии с которыми была произведена эта оккупация.

Совершенно очевидно, что все эти события требовали самого тесного сотрудничества между военными руководителями и нацистами. Мне нет необходимости больше останавливаться на этом вопросе.

Однако мне кажется целесообразным вновь посмотреть на некоторые из документов, которые характеризуют умонастроение и цели германских военных руководителей в течение этого раннего периода. Один документ, оглашенный господином Олдерманом, отражает точку зрения германского флота относительно тех возможностей, которые предоставлял нацизм в отношении перевооружения и при которых Германия могла достичь своих целей силой или угрозой силы. Это — меморандум, опубликованный командованием германского флота в 1937 году, озаглавленный: «Борьба флота против Версаля» (документ С-156, USA-41). Трибунал помнит, что в этом официальном издании германского флота было сказано, что только с помощью Гитлера можно создать условия для перевооружения.

Высокопоставленные германские офицеры также знали, что политика и цели нацистов вели Германию к войне. Обращаю внимание трибунала на документ С-23, уже представленный под номером USA-49 и состоящий из записок адмирала германского флота Карльса, относящихся к сентябрю 1938 года. Эти записки Карльса являются как бы комментариями к документу, который назывался: «Проект плана морской войны против Англии». Записки гласят:

«Существует полное согласие относительно основной темы этой работы:

1. Если согласно решению фюрера Германия должна занять положение мировой державы, опирающейся на собственную надежную силу, она нуждается не только в достаточных колониальных владениях, но и в обеспеченных морских коммуникациях и обеспеченном доступе к океану.

2. Оба требования могут быть удовлетворены только в противовес англо-французским интересам и ограничат их положение как мировых держав. Маловероятно, чтобы эти цели могли быть достигнуты мирным путем. Поэтому решение превратить Германию в мировую державу требует от нас соответствующей подготовки к войне.

Она может оправдать себя и иметь шанс на успех только в том случае, если будет подготовлена с экономической, так же как с политической и военной точек зрения, и если она будет вестись с целью захвата для Германии доступа к океану».

Теперь к военно-воздушным силам. В этот довоенный период некоторые отделы военно-воздушных сил разрабатывали еще более агрессивные планы территориальных приобретений для Германии. Документ L-43, GB-29 представляет собой исследовательскую работу начальника того отдела штаба военно-воздушных

сил, который назывался «организационным штабом». Работа, о которой идет речь, представляет собой предложения относительно организации германских военно-воздушных сил в будущем — до 1950 года. Эти предложения основаны на некоторых предпосылках, и одна из этих предпосылок заключается в том, что к 1950 году границы Германии будут соответствовать карте, которая была приложена к этой работе. Имеется только одна копия этой карты.

Как трибунал увидит, Австрия, Чехословакия, Венгрия, Польша и Балтийское побережье до Финского залива включены на этой карте в пределы Германии. Как трибунал увидит на странице 2 документа L-43, автор также предполагал, что в будущем военно-воздушные силы мирного времени будут состоять из семи групп, четыре из которых должны быть расположены в самой Германии — в Берлине, Брауншвейге, Мюнхене и Кенигсберге, а другие три — в Вене, Будапеште и Варшаве.

Прежде чем я обращусь к отдельным актам агрессии германских вооруженных сил, я хочу подчеркнуть: между нацистами и германскими военными руководителями существовали полное согласие и гармония. Без этого согласия относительно целей война, может быть, никогда бы не произошла. В этой связи я хочу обратить внимание трибунала на письменное показание фон Бломберга (документ USA-536). Фон Бломберг — бывший фельдмаршал, военный рейхсминистр и главнокомандующий германскими вооруженными силами до февраля 1938 года.

Я оглашу это письменное показание:

«С 1919 года, а особенно с 1924 года, внимание Германии было привлечено к трем критическим территориальным вопросам — это были вопросы Польского коридора326, Рура и Мемельской области.

Сам я, так же как и вся группа германских штабных офицеров, считал, что эти три вопроса, главным из которых был вопрос о Польском коридоре, должны быть когда-нибудь разрешены и, если необходимо, — силой оружия. По польскому вопросу около 90 процентов германского народа стояло на той точке зрения, что и офицеры. Война для того, чтобы уничтожить надругательство, связанное с созданием Польского коридора, и уменьшить угрозу изолированной Восточной Пруссии, которая была окружена Польшей и Литвой, рассматривалась не только как священный долг, но и как печальная необходимость. Это была одна из основных причин тайного вооружения, которое началось за десять лет до прихода Гитлера к власти и было расширено при нацистском режиме.

До 1938—1939 гг. германские генералы не были против Гитлера. Не было основания быть против него, так как он достигал тех результатов, которых они хотели. Позднее некоторые генералы начали осуждать его методы и потеряли уверенность в правильности его решений. Однако в качестве группы они не сумели занять четкой позиции против него, хотя некоторые из них и пытались сделать это и в результате поплатились своей жизнью или своим положением.

Незадолго до того, как в январе 1938 года я был отстранен от поста главнокомандующего вооруженными силами, Гитлер попросил, чтобы я рекомендовал преемника. Я предложил Геринга, который имел самое высокое офицерское звание, но Гитлер возразил, что Герингу недостает терпения и прилежности. Я был заменен в качестве главнокомандующего не каким-либо офицером, а самим Гитлером, который лично взял на себя обязанности главнокомандующего. Кейтеля я рекомендовал в качестве начальника штаба. Насколько я знаю, он никогда не был назначен главнокомандующим вооруженными силами, а всегда оставался начальником штаба в подчинении Гитлера и выполнял административные функции военного министра.

В то время Кейтель не был против Гитлера и поэтому подходил для того, чтобы установить взаимопонимание между Гитлером и вооруженными силами, чего я сам хотел и чему я способствовал в качестве военного рейхсминистра и министра обороны. Если бы мы поступили противоположным образом, это привело бы к гражданской войне, потому что в то время массы германского народа поддерживали Гитлера. Многим теперь не хочется признавать это. Но такова истина.

Как я слышал, Кейтель не выступал против каких-либо мер Гитлера. Он стал послушным орудием в руках Гитлера при выполнении любых его решений.

Он оказался неспособным выполнить то, чего могли бы от него ожидать».

Заявление фон Бломберга, которое я только что огласил, во многом соответствует письменному показанию генерал-полковника Бласковица327 (документ USA-537). Бласковиц был командующим армией во время польской кампании и во время кампании во Франции. После этого он стал командовать группой армий «G» в Южной Франции, а в конце войны командовал группой армий «H», которая отступила за Рейн. Первые три абзаца его письменного показания в значительной мере совпадают с первыми тремя абзацами показания Блюмберга, и ввиду этого я начну для экономии времени прямо с четвертого абзаца письменного показания, где затрагивается иной вопрос:

«После аннексии Чехословакии мы надеялись, что польский вопрос будет решен мирным путем дипломатическими методами, так как мы считали, что на этот раз Франция и Англия придут на помощь их союзнице. Фактически мы думали, что если политические переговоры ни к чему не приведут, то польский вопрос неминуемо приведет к войне, то есть к войне не только с самой Польшей, но и с западными державами.

Когда в середине июня я получил приказ главного командования сухопутных войск готовиться к нападению на Польшу, я понял, что возможность этой войны еще более приблизилась. Это мнение еще более укрепилось после речи фюрера 22 августа 1939 г. в Оберзальцберге. В период с середины июня 1939 года по 1 сентября 1939 г. офицеры моего штаба, которые осуществляли подготовку к нападению, участвовали в различных совещаниях, происходивших между главным командованием сухопутных войск и групп армий. На этих совещаниях обсуждались такие вопросы тактического, стратегического и общего характера, которые имели отношение к моему будущему положению командующего 8-й армией во время предполагаемой польской кампании.

В ходе польской кампании, в особенности во время операции под Кутно, я находился в постоянной связи с главнокомандующим сухопутными войсками, и он, так же как и фюрер, посетил мой штаб. Обычно было принято, что время от времени командующих групп армий и армий просили дать оценку положения и сообщить свои рекомендации по телефону, телеграфу или радио, а также в личной беседе. Таким образом, командующие группами армий в своей области фактически становились советниками главнокомандования сухопутных войск. Таким образом, посты, показанные на представляемой схеме, охватывают ту группу, которая фактически являлась консультативным советом верховного командования германских вооруженных сил».

Трибунал обратит внимание на то, что заключительная часть данного письменного показания, равно как и письменные показания Гальдера и Браухича, подтверждает, что обвинение точно описало структуру и организацию генерального штаба и верховного командования германских вооруженных сил. Трибунал увидит, что показание фон Бломберга и первая часть показания Бласковица показывают без всяких сомнений, что военные руководители Германии знали, одобряли, поддерживали и выполняли планы увеличения вооруженных сил за пределы, установленные договорами. Упомянутые документы и показания ясно говорят, какие цели они имели в виду. Из этих документов и показаний мы видим, что нацисты и генералы были единодушны относительно основной цели — увеличения территории Германии силой или угрозой применить силу и сотрудничали для увеличения вооруженной мощи Германии, чтобы сделать возможным последующие акты агрессии. Теперь мы переходим к рассмотрению тех отдельных актов агрессии, которые в основном уже были описаны трибуналу, особенно для того, чтобы отметить факт участия группы генерального штаба и верховного командования в совершении этих преступных действий.

Разрешите сказать, господа судьи, что, рассматривая этот вопрос, я с целью экономии времени намереваюсь цитировать лишь небольшое количество документов. Есть много документов. Соответственно, когда я привожу их я, думаю, вероятно, трибуналу нет необходимости пытаться найти их в своих документах до этого. Большинство из этих документов уже приобщалось в качестве доказательства и я предлагаю цитировать их для цели суммирования, не слишком зачитывая.

Так, трибунал помнит, что господин Олдерман огласил выдержки из документа PS-386, USA-25, представляющего собой запись полковника Хоссбаха328 о совещании, состоявшемся в германской рейхсканцелярии в Берлине 5 ноября 1937г. Гитлер председательствовал на этом секретном совещании, которое было созвано в ограниченном составе. Единственными участниками были четверо основных военных руководителей и министр иностранных дел — подсудимый фон Нейрат. Основными руководителями вооруженных сил были: Бломберг, тогдашний военный министр, и главнокомандующие сухопутными войсками, флотом и военно- воздушными силами, а именно: фон Фрич — от армии, Рёдер — от флота и Геринг — от воздушных сил. Гитлер открыл общее обсуждение военной и дипломатической политики Германии и заявил, что захват Австрии и Чехословакии является жизненно важной предпосылкой «для улучшения нашего военного и политического положения» и «устранения любой угрозы с флангов».

Предполагаемые военные и политические преимущества включали приобретение новых источников продовольствия, установление более благоприятных границ меньшей протяженности, освобождение войск для выполнения других задач и возможность создания новых дивизий из населения захваченных территорий. Бломберг и фон Фрич включились в обсуждение, и фон Фрич заявил, «что он дал задание изучить возможности проведения операции против Чехословакии, учитывая особенно захват чехословацкой системы укреплений».

Весной следующего года, а именно в марте 1938 года, германские планы в отношении Австрии были осуществлены. Господин Олдерман уже огласил выдержки из дневника подсудимого Йодля.

Здесь мы говорим о выдержке из документа PS-1780, USA-72. Этот дневник указывает на участие германских военных руководителей в аннексии Австрии. Как показывает запись в дневнике Йодля от 11 февраля 1938 г., подсудимый Кейтель и два других высокопоставленных генерала присутствовали на совещании в Оберзальцберге между Шушнигом и Гитлером.

«12 февраля генерал Кейтель, генерал фон Рейхенау и Шперле329 были в Оберзальцберге. Шушниг вместе с Г. Шмидтом330 снова подвергнуты сильнейшему политическому и военному давлению. В 23 часа Шушниг подписывает протокол».

Генерал фон Рейхенау, о котором здесь говорится, был в то время командующим военным округом 7, одного из военных округов, на которые была разделена Германия. Позднее он командовал 10-й армией в Польше и 6-й армией во Франции и был членом группы, упомянутой в обвинительном заключении. Шперле был в Испании во время гражданской войны, затем почти в течение всей войны командовал 3-м воздушным флотом. Он также был участником этой группы. Через два дня Кейтель и другие военные руководители занялись составлением предложений Гитлеру о том, как у австрийского правительства создать впечатление, что Германия прибегнет к силе, если соглашение с Шушнигом не будет ратифицировано в Вене.

Эти предложения имеются в подписанном Кейтелем документе от 14 февраля 1938 г. (PS-1775, USA-73). Выдержки из предложений Кейтеля фюреру гласят следующее:

«1. Не проводить действительной подготовки армии, воздушного флота, не проводить никакой передислокации войск и никакого передвижения.

2. Распространять ложные, но заслуживающие доверия слухи, которые могут привести к заключению, что готовится военное выступление против Австрии: а) осуществлять это через наших специальных агентов в Австрии; b) через наших таможенных служащих на границе; с) через коммивояжеров».

Далее в параграфе 4 предполагалось:

«Приказать произвести очень активный обмен фиктивными радиотелеграммами в 7-м военном округе и между Берлином и Мюнхеном.

Настоящие маневры, учебные полеты и зимние маневры горных войск вблизи границы.

С 14 февраля адмирал Канарис должен быть в штабе VII командования обслуживания наготове для того, чтобы выполнить мероприятия, намеченные начальником ОКВ».

Как указывается в дневнике Йодля от 14 февраля, эти ложные маневры оказались чрезвычайно эффективными и создали в Австрии то впечатление, которое можно было ожидать. Через месяц решение Шушнига провести в Австрии плебисцит вызвало вооруженную интервенцию. Гитлер приказал провести мобилизацию в соответствии с уже существующими планами вторжения в Австрию (которые известны как «план Отто») с тем, чтобы присоединить Австрию и предотвратить плебисцит. В дневнике Йодля от 10 марта 1938 г. сказано:

«Неожиданно и без консультации с министрами Шушниг приказал провести плебисцит в воскресенье 13 марта, что повлечет за собой победу легитимистов в случае отсутствия плана или подготовки. Фюрер полон решимости не потерпеть этого».

Генерал фон Шоберт заменил генерала фон Рейхенау на посту командующего 7-м военным округом и командующего 11-й армией в России. Он был членом этой группы, как она определена в обвинительном заключении.

Вторжение в Австрию отличается от других актов германской агрессии в том отношении, что заблаговременно не был составлен точный оперативный план и расчет по времени. Это произошло потому, что вторжение было вызвано посторонним фактором — решением Шушнига провести плебисцит. Но хотя по этой причине отсутствует элемент преднамеренного планирования, которое было бы расписано по времени, вышеуказанные документы ясно показывают участие военных руководителей на всех этапах агрессии.

На узком политическом совещании в ноябре 1937 года, когда Гитлер изложил общую программу в отношении Австрии и Чехословакии, присутствовали лишь четверо основных военных руководителей и министр иностранных дел.

В феврале Кейтель, Рейхенау и Шперле объединились, чтобы оказывать на Шушнига тяжелый военный нажим. Кейтель и другие немедленно после этого разработали и осуществили программу военных угроз и обмана для того, чтобы напугать австрийское правительство и заставить его принять протокол Шушнига. Когда произошло само вторжение, оно, конечно, проводилось военными руководителями и вооруженными силами. Мы благодарны подсудимому Йодлю за очень ясное заявление о том, почему германские военные руководители были так рады присоединиться к нацистам в деле ликвидации независимости Австрии.

В своей лекции в ноябре 1943 года на совещании гауляйтеров (это документ L-172, USA-34 Йодль объяснил следующее:

«Австрийский аншлюс, в свою очередь, не только привел к достижению нашей старой национальной цели, но и значительно укрепил нашу боевую силу, улучшил наше стратегическое положение. До того времени территория Чехословакии вдавалась самым угрожающим образом прямо в Германию ("осиная талия" в направлении Франции — территория, которая могла стать воздушной базой для союзников, особенно для России). Теперь Чехословакия сама попала в клещи. Ее стратегическое положение стало таким неблагоприятным, что она должна была стать жертвой любой атаки, которая была бы энергично направлена прямо в цель и проведена до того, как могла бы прибыть эффективная помощь с Запада».

Вышеизложенная выдержка из речи Йодля явилась хорошим переходом к вопросу о плане в отношении Чехословакии («Зелёный план»). Я собираюсь лишь кратко остановиться на этом вопросе, так как господин Олдерман в своем выступлении вполне отразил обстоятельства немецкой агрессии против Чехословакии. Документы, которые он оглашал, полны доказательств, показывающих преднамеренное участие Кейтеля, Йодля и других членов группы в этом мероприятии.

Следует опять вспомнить записи Хоссбаха о совещании Гитлера и четырех основных военных руководителей 5 ноября 1937 г. (документ PS-386, USA-25). Австрия и Чехословакия тогда были упомянуты как первые жертвы германской агрессии. После присоединения Австрии Гитлер в качестве главы государства и Кейтель в качестве руководителя всех вооруженных сил, не теряя времени, переключили свое внимание на Чехословакию. Начиная с этого момента почти вся история последующего периода отражена в папке Шмундта (документ PS-388, USA-26) и в дневнике Йодля, которые пространно цитировались. По моему мнению, эти два источника информации в значительной мере опровергают доводы, выдвигаемые в защиту подсудимых — военнослужащих и группы генерального штаба и верховного командования. Защита пытается создать впечатление, что германские генералы были лишь военными специалистами, что они не интересовались политикой или не знали о политических и дипломатических соображениях, что они составляли планы военного нападения или обороны на чисто теоретической основе. Защита говорит все это для того, чтобы внушить мысль, что они не разделяли взглядов нацистов и не могли отдавать себе отчет в агрессивных намерениях Гитлера, что они, как военные автоматы, выполняли издаваемые политиками приказы, не зная, были ли войны, которые они развязывали, агрессивными или нет.

Когда будут выдвигаться такие доводы, я возьму на себя смелость предложить господам судьям прочитать дневник Йодля. Эти документы ясно показывают, что агрессивные планы составлялись нацистами совместно с генералами, что военные руководители знали об агрессивных намерениях нацистов, что они были в курсе политических и дипломатических событий. В самом деле, германские генералы имели странную привычку появляться на различных дипломатических совещаниях. Даже если бы документы этого не показывали, то сама логика должна показать, что это именно так.

Чрезвычайно успешная программа захватов зависит от вооруженной мощи. Она не может быть проведена неподготовленным, слабым или непокорным военным руководством. Можно, конечно, сказать, что война — слишком важное дело, чтобы ее оставить на усмотрение одних солдат. Это, несомненно, правильно, но не менее правильно то, что агрессивная дипломатия — слишком опасное дело, чтобы она проводилась без совета и поддержки военных руководителей. Некоторые германские генералы, наверняка, имели сомнения по поводу решений Гитлера о времени проведения мероприятий и смелости некоторых из его шагов. Часть этих сомнений находит любопытное отражение в записи в дневнике Йодля, которая еще не была оглашена.

Это документ PS-1780, запись от 10 августа 1938 г. На странице 4 перевода этого документа говорится:

«10 августа 1938 г. руководителям армий и командующим авиационных групп, Ешоннеку и мне приказано явиться в Бергхоф. После обеда фюрер произносит речь, которая длится почти три часа. В этой речи он развивает свои политические мысли. Последующие попытки некоторых армейских генералов обратить внимание фюрера на недостатки нашей подготовки имеют довольно печальный результат. Это особенно относится к замечанию генерала Витерсгейма331, который, помимо всего прочего, утверждает, что он цитирует высказывание генерала Адамса332 о том, что западные укрепления могут быть удержаны только в течение трех недель. Фюрер возмущается и вспыхивает, заявляя, что в таком случае вся армия ничего бы не стоила. "Я уверяю вас, генерал, что эти позиции можно держать не три недели, а три года".

Такое мнение, которое, к сожалению, разделяется довольно широко в кругах генерального штаба, основано на различных причинах. Во-первых, генеральный штаб помнит о прошлом опыте и испытывает ответственность за принятие политических решений вместо того, чтобы выполнять и повиноваться военным заданиям. Это, несомненно, делается с традиционной преданностью, но жар души отсутствует, так как в итоге они не верят в гений фюрера. Можно, пожалуй, его сравнить с Карлом XII333. Но ввиду того, что вода течет вниз, это пораженчество не только может нанести большой политический ущерб, потому что расхождение между мнениями генералов и фюрера общеизвестно, но и может создать опасность для морального состояния войск. Но я ни капли не сомневаюсь в том, что фюрер сумеет поднять моральное состояние народа самым неожиданным образом, когда наступит должный момент».

Председатель: Мы можем прерваться на 10 минут?

[Объявлен перерыв]

Тейлор: Запись в дневнике Йодля, которую я только что огласил, показывает, что некоторые из немецких генералов в то время испытывали сомнение относительно способности Германии выступить одновременно против Польши и западных держав, но тем не менее в этой записи нет никаких признаков недостатка симпатии в отношении нацистских захватнических планов. Нет ни в дневнике Йодля, ни в каких-либо других документах никаких доказательств того, что какое-нибудь значительное число германских генералов без сочувствия относилось к замыслам Гитлера. Более того, главные военные руководители всегда присоединялись к решениям Гитлера и поддерживали их со значительным успехом в этот период — 1938—1942 гг.

Таким образом, если нам будут говорить о том, что германские военные руководители не знали того, что германская политика в отношении Чехословакии была агрессивной или что она базировалась на применении силы или угрозе применить силу, то нам следует помнить о том, что 30 мая 1938 г. Гитлер подписал совершенно секретную директиву, адресованную Кейтелю. Это документ PS-388, уже представленный в качестве доказательства за номером USA-26, в котором он ясно заявил о своем непреклонном решении сокрушить Чехословакию путем военных действий в ближайшем будущем.

Безусловно, подсудимый Йодль не может испытывать никаких сомнений относительно того, что это означало. Он в тот же день записал в своем дневнике о том, что фюрер заявил о своем окончательном решении уничтожить в скором времени Чехословакию и приказал начать военные приготовления по всем направлениям.

Затем документальные доказательства из архива Шмундта, из дневника Йодля показывают, как эти подготовительные военные мероприятия проводились по всем направлениям. Многочисленные совещания, планы и подготовка в течение последних немногих недель до заключения Мюнхенского пакта, включая переговоры с Венгрией и венгерским генеральным штабом, в которых принимал участие генерал Гальдер, находят свое отражение в дневнике Йодля и в документах Шмундта. В день, когда был подписан Мюнхенский пакт, 29 сентября, Йодль записал в своем дневнике — документ PS-1780:

«Мюнхенский пакт подписан. Чехословакия как держава более не существует. Установлены четыре зоны, которые должны быть оккупированы между 2 и 7 октября. Остальная часть с большинством населения германской национальности будет оккупирована к 10 октября. Гений фюрера и его решимость, которая не поколебалась даже перед угрозой возникновения мировой войны, вновь одержали победу без применения силы. Остается надежда, что недоверчивые, слабые и нерешительные люди проникнутся убеждением в его гений».

Планы захвата остальной части Чехословакии были составлены вскоре после Мюнхена, как об этом говорится в документах. В конечном итоге захват был осуществлен путем дипломатического нажима, в котором подсудимый Кейтель участвовал с обычной целью демонстрации того, что германские вооруженные силы готовы привести в исполнение угрозу. Об этом свидетельствуют два документа, которые уже представлены — PS-2802, USA-117 и PS-2798, USA-118. Нет надобности их зачитывать.

И вновь подсудимый Йодль в своей лекции в 1943 году (документ L-172, USA-34) ясно рассказывает нам, почему задача уничтожения Чехословакии была близка сердцу германских военных руководителей в такой же степени, как и сердцу нацистов. Здесь говорится:

«Бескровное разрешение чешского конфликта осенью 1938 года и весной 1939 года и присоединение Словакии пополнили территориальные приобретения Великой Германии таким образом, что стало возможно рассматривать польскую проблему на основании более или менее благоприятных стратегических позиций».

Здесь уместно вспомнить письменные показания Бломберга и Бласковица, выдержки из которых я уже оглашал: «Целая группа германских штабных офицеров и офицеров действующей армии считала, что вопрос о Польском коридоре должен быть однажды разрешен, если необходимо, то и путем применения силы. "Гитлер достиг таких результатов, которых мы очень желали", — заявили они нам.

Теперь я перехожу к вопросу о Польше. Нападение Германии на Польшу представляет собой интерес с точки зрения роли генерального штаба и высшего командования. Документы, которые доказывают агрессивный характер этого нападения, уже были представлены представителем английского обвинения господином Гриффит-Джонсом. Я предлагаю подойти к этому вопросу несколько с другой стороны, поскольку представленные уже документы служат прекрасным доказательством деятельности генерального штаба и высшего командования, как об этом говорится в обвинительном заключении.

Это нападение было тщательно рассчитано по времени и запланировано, и документы показывают штабную работу шаг за шагом. Господин Гриффит-Джонс оглашал выдержки из целого ряда директив Гитлера и Кейтеля (С-120, GB-1). Там имеется «Белый план» — кодовое название для плана агрессии против Польши. Это целая серия документов. Она начинается с повторно изданного документа «Директива о единой подготовке к войне германских вооруженных сил».

Мы уже встречали прежде эту периодически переиздаваемую директиву. В директиве давались инструкции вооруженным силам и указывались их задачи, которые должны возникнуть в последующий период.

Главным образом эта директива заключала в себе: 1) указание о том, что вооруженные силы должны быть готовы выполнить свою задачу в связи с политическими и дипломатическими событиями; 2) указания на то, что должно быть выполнено дипломатическим путем, чтобы облегчить выполнение военных задач и увеличить шансы на успех.

Документы представляли собой в действительности слияние дипломатической и военной мысли и в значительной мере демонстрировали взаимную зависимость агрессивной дипломатии и военного планирования. Обратите внимание на то, что эти документы, в которых дан приказ о подготовке планов войны против Польши, в апреле 1939 года рассылались в очень ограниченном количестве копий. Только пять экземпляров было разослано Кейтелем: Браухичу (ОКХ), Рёдеру (ОКМ), Герингу (ОКЛ) и два экземпляра были направлены Варлимонту — в отдел планирования ОКВ.

Гитлер приказал, чтобы планы были готовы для их осуществления к 1 сентября 1939 г., и, как мы хорошо помним, этот установленный срок был выдержан. Это слияние военной и дипломатической мысли ясно видно из содержания одного из этих документов, который не был еще оглашен. Это документ С-120 подраздел D. Я хочу огласить выдержку, которая находится на четвертой странице. Подзаголовок гласит: «Политические требования и цели».

«Отношения Германии с Польшей продолжают основываться на принципе: избегать всяческих столкновений. Однако в случае, если Польша изменит свою политику в отношении Германии, политику, которая базируется в настоящий момент на таких же принципах, как и наша собственная политика, и займет угрожающую позицию в отношении Германии, то может возникнуть необходимость в окончательном решении вопроса, несмотря на пакт, заключенный с Польшей.

Цель будет также заключаться в том, чтобы уничтожить польскую военную силу и создать на Востоке такую ситуацию, которая отвечала бы требованиям национальной обороны. Вольный город Данциг будет объявлен частью территории Рейха не позднее чем в начале конфликта.

Политическое руководство считает своей задачей в таком случае изолировать Польшу то есть, если возможно, ограничить войну только Польшей.

Развитие все обостряющегося внутреннего кризиса во Франции, результатом которого является все возрастающая осторожность со стороны Англии, может создать такую ситуацию не в очень отдаленном будущем.

Вмешательство России, насколько она будет в состоянии это сделать, не даст ничего полезного для Польши потому, что это будет означать разрушение Польши большевизмом.

Позиция прибалтийских государств будет целиком определяться военными соображениями Германии.

Венгрию нельзя рассматривать как надежного союзника Германии. Позиция Италии определяется осью Берлин — Рим.

Второй подзаголовок гласит: «Военные выводы».

«Главные цели при создании германских вооруженных сил по-прежнему должны определяться антагонизмом с западными демократическими государствами. "Белый план" составляет лишь предварительную меру для этих приготовлений. Однако нельзя никоим образом рассматривать это как необходимое предварительное условие для решения путем войны конфликта с западными противниками.

Изоляцию Польши будет значительно легче поддерживать даже после начала военных операций в случае, если мы сумеем начать войну сильными неожиданными ударами и быстро достигнем успехов.

Однако ситуация потребует, чтобы были приняты меры предосторожности, чтобы обеспечить безопасность нашей западной границы и побережья Северного моря и обеспечить защиту для них от нападений с воздуха».

Но никто и не предполагает, что это были гипотетические планы и что генеральный штаб или высшее командование не знали, что предстояло в будущем. По планам сразу видно, что это не были военные игры. Теперь, чтобы закончить с этим вопросом, я хочу сослаться вкратце на «коронный» документ относительно Польши (документ L-79, USA-27). Это заметки Шмундта на совещании в кабинете Гитлера в рейхсканцелярии в Берлине 23 мая 1939 г., когда Гитлер заявил, я сейчас оглашу только одно предложение:

«Поэтому не может быть даже речи о том, чтобы пощадить Польшу, и перед нами остается только одно решение — напасть на Польшу при первой же благоприятной возможности».

Обратите внимание на тех, кто присутствовал на этом совещании, помимо Гитлера и немногих его военных адъютантов. Присутствовали: тот же подсудимый Геринг (военно-воздушные силы); подсудимый Рёдер (военно-морской флот); подсудимый Кейтель (ОКВ); фон Браухич (сухопутные войска); генерал-полковник Мильх, который был государственным секретарем министерства авиации и генеральным инспектором военно-воздушных сил; генерал Боденшац334 — личный помощник Геринга; контр-адмирал Шнивинд (военно-морской штаб); генерал-полковник Ешоннек (штаб военно-воздушных сил); полковник Варлимонт (отдел планирования ОКВ). Все они, за исключением Мильха, Боденшаца и адъютантов, являются членами группы.

Эти документы показали нам, как осуществлялось первоначальное и общее планирование нападения на Польшу. Однако эти общие планы подлежали проверке, исправлению и совершенствованию армейскими начальниками, которые должны были произвести нападение.

Я представляю в качестве доказательства документ С-142, USA-538. Он был издан в середине июня 1939 года. В этом документе фон Браухич, главнокомандующий сухопутными войсками, давал общие направления плана нападения на Польшу подчиненным ему командующим армиями и группами армий таким образом, чтобы эти командующие могли бы подготовить оперативные планы для своих войск в соответствии с общим планом. Я оглашаю выдержку на первой странице:

«Задачей операции является разгром польских вооруженных сил. Политические соображения требуют, чтобы война была начата сильными неожиданными ударами с целью добиться быстрых успехов. Главное командование сухопутных войск стремится к тому, чтобы предотвратить регулярную мобилизацию и концентрацию польской армии путем неожиданного вторжения на польскую территорию и чтобы разбить главную группировку польской армии, которая, очевидно, находится к западу от линии Висла — Нарев».

Я перехожу к следующему абзацу:

«Мероприятия должны готовиться командующими группами армий и армиями в плане того, что противник будет захвачен врасплох. Однако не должна возникать необходимость в изменениях в случае, если придется отказаться от неожиданного нападения. Следует продолжать дело просто и быстро на той же базе. Они должны быть подготовлены теоретически таким образом, чтобы в случае приказа главного командования сухопутных войск их можно было быстро осуществить».

Председатель: Какая дата у документа?

Тейлор: Дата документа в середине июня 1939, мне кажется это 15 или 14 июня 1939. Дата есть в оригинале.

Следующий документ PS-2327, который представлен под номером USA-539, подписан Бласковицем. Он датирован 14 июня 1939 г. и показывает нам, как разрабатывали планы командующие немецкими войсковыми соединениями. В то время Бласковиц был командующим 3-й группой армий, а затем командующим 8-й германской армией во время польской кампании. Я оглашу выдержки из этого документа:

«Главнокомандующий сухопутными войсками приказал разработать план боевых операций против Польши, принимая при этом во внимание требования политического руководства — начать войну неожиданным ударом и достичь быстрых успехов.

Стратегический приказ верховного командования, известный под названием "Белый план", предписывает штабу 3-й группы армий дать необходимые указания и приказы всем соединениям, подчиненным ему согласно "Белый план"».

Я оглашу выдержки из этого документа:

«Вся переписка относительно "Белый план" должна относиться к разделу "совершенно секретно". Это можно не соблюдать только лишь в том случае, если содержание документа, по мнению соответствующего воинского начальника, является безвредным даже в связи с другими документами.

На середину июля запланировано совещание, на котором будут обсуждаться детали этих операций. Время и место будут указаны позднее... Особые запросы должны направляться в 3-ю группу до 10 июля».

Подписано: «Командующий 3-й группы армий Бласковиц».

Я перехожу на вторую страницу и оглашу выдержку, озаглавленную «Цели операции "Белый план":

«Операции с целью предотвратить упорядоченную мобилизацию и концентрацию польской армии должны быть начаты неожиданными ударами при помощи сил, большей частью состоящих из моторизованных и танковых частей, которые сосредоточены вблизи границы и находятся в состоянии готовности. Первоначальное превосходство над польскими пограничными частями и неожиданность должны быть поддержаны быстрым введением в действие других частей армии, которые должны будут также воспрепятствовать действиям со стороны армии противника.

Соответственно все части должны сохранять инициативу во время операций против неприятеля в своих руках путем быстрых действий и беспощадных атак».

За неделю до начала нападения на Польшу, когда уже все военные планы были разработаны, мы находим всю организацию, как она определена в обвинительном заключении, собравшуюся вместе. 23 августа все Oberbefehlshaber (командующие) собрались в Оберзальцберге для того, чтобы выслушать указания Гитлера относительно времени нападения, а также для того, чтобы получить политическую и дипломатическую ориентацию от главы государства. Это документ PS-798, USA-29. Эта речь уже подробно цитировалась и я не собираюсь более на ней останавливаться; отмечу лишь и подчеркну, что она произносилась перед той самой группой, которая определена в обвинительном заключении как генеральный штаб и верховное командование германских вооруженных сил. Кстати говоря это второй из двух примеров, на которые ссылаются письменные показания Гальдера и Браухича.

Теперь я перехожу к третьему моменту — практическое развязывание агрессивной войны Германией. В течение немногих недель до начала сколько-нибудь важных операций на западном фронте Польша была разбита и побеждена. Потери Германии были незначительны.

Три основных территориальных вопроса, о которых упоминалось в письменных показаниях фон Бломберга и Бласковица, были решены. Рейнская область была ремилитаризована и укреплена, Мемель был захвачен, Польский коридор был захвачен, и, более того, Австрия также стала частью Рейха. Чехословакия была оккупирована. Вся западная Польша была в руках Германии. Германия имела превосходство в оружии и в опыте над своими западными противниками — Францией и Англией.

Затем наступили три мрачных года войны — 1939, 1940 и 1941, когда германские вооруженные силы двигались, сметая все на своем пути, с севера на юг и на восток, в Норвегию и Данию, Нидерланды и Францию, Триполи и Египет, Югославию и Грецию; Италия, Румыния, Венгрия и Болгария стали союзниками Германии; западная часть Советского Союза была захвачена.

Я намереваюсь рассматривать как один период промежуток времени начиная с поражения Польши в октябре 1939 года до нвпадения на Советский Союз в июне 1941 года. Во время этого периода велись агрессивные войны в нарушение договоров, как это определено в обвинительном заключении, против Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии, Люксембурга, Югославии и Греции.

Я не собираюсь что-нибудь добавить или исправить в том, что уже говорилось по этому вопросу британской делегацией. С точки зрения доказательств преступлений против мира представление обвинения завершено. Но я хотел бы остановиться на этом периоде с точки зрения военной, с точки зрения германских военных руководителей. Мы можем быть уверенными в одном: ни нацисты, ни генералы не рассматривали события этого периода с точки зрения нарушения нейтралитета и договоров. Они думали тогда о войне, о захватнической войне, о войне с целью захвата Европы. Нейтралитет, договоры, пакты о ненападении — ничего этого они не принимали во внимание. Все это рассматривалось как надоевшее препятствие, следовало сформировать инструменты для обмана и фабрикации предлогов, которые должны были использоваться в зависимости от обстановки.

Фон Бломберг сообщил нам в письменном показании, которое я огласил, что после 1939 года некоторые генералы стали осуждать методы Гитлера и стали утрачивать доверие к его решениям. Не указывается, какие именно методы Гитлера осуждали некоторые генералы, но я думаю, что трибунал не получит никакого заслуживающего доверия доказательства того, что многие генералы осуждали меры агрессии в течение 1939—1941 гг. В действительности доказательства свидетельствуют скорее о том, что для большинства генералов эти годы были лучшими в их жизни.

Шесть недель спустя после начала войны и после успешного завершения польской кампании, 9 октября 1939 г., была издана директива относительно ведения войны на Западе. Этот документ L-52, который я представляю в качестве доказательства под номером USA-540, был разослан только четырем командующим: Кейтелю, Браухичу, Герингу и Рёдеру. Из содержания директивы можно сделать вывод о том, что она была издана Гитлером (имеющийся экземпляр не подписан). Я оглашу выдержку начиная со второй страницы документа со слов: «Цели ведения войны Англией и Францией»:

«Цель ведения войны со стороны Англии и Франции состоит в том, чтобы разбить и раздробить государство с 80-ти миллионным населением — имеется в виду Германия — таким образом, чтобы было восстановлено европейское равновесие, или, говоря другими словами, баланс сил, который для них выгоден. Поэтому германский народ так или иначе будет вынужден вступить в эту битву. Однако значительные успехи в первый месяц войны могут укрепить Рейх морально и материально до такой степени, что с германской стороны не будет никаких возражений против немедленного окончания войны при условии, что завоевания, достигнутые при помощи оружия, не пострадают при подписании мирного договора.

Настоящий меморандум не ставит своей задачей исследовать возможности в данном направлении. В этом документе я ограничусь исключительно другим вариантом: необходимостью продолжать борьбу, целью которой, как уже подчеркивалось, с позиции противника, является разрушение или уничтожение Германского Рейха. В противовес этому военной целью Германии является то, чтобы в военном отношении окончательно сбросить Запад со счетов, т.е. разрушить мощь и потенциал западных держав, с тем, чтобы они никогда более не смогли противостоять государственной консолидации и дальнейшему развитию германского народа в Европе. Однако, что касается представления ситуации для внешнего мира, эту внутреннюю цель придется подвергнуть некоторой пропагандистской корректировке, необходимой с психологической точки зрения. Конечно, военной цели это не меняет. Военной целью является и остается уничтожение наших западных противников».

Перехожу к стр. 3 перевода, подзаголовок «Причины».

«Успехи польской кампании сделали возможным ведение войны на одном фронте; этой ситуации мы ждали на протяжении прошедших десятилетий без надежды на то, что она реализуется; иными словами, Германия имеет возможность вступить в борьбу на Западе со всей своей мощью, оставив на Востоке лишь незначительное количество прикрывающих войск. Остальные европейские государства сохраняют нейтралитет либо по той причине, что опасаются за собственную судьбу, либо из-за отсутствия интереса к конфликту как таковому, либо потому, что они заинтересованы в определенном исходе войны, что мешает им либо вообще принять участие в войне, либо сделать это слишком скоро. Следует твердо помнить о нижеследующем ...».

Здесь в документе идет ряд ссылок на разные страны. Остановлюсь на Бельгии и Голландии. В конце третьей страницы говорится:

«Оба государства заинтересованы в том, чтобы сохранить свой нейтралитет, но они не в состоянии выдержать продолжительное давление со стороны Англии и Франции. Сохранение их колоний, поддержание их торговли и обеспечение таким образом их внутренней экономики и даже самой их жизни зависят целиком от воли Англии и Франции. Поэтому в своих решениях, в своей позиции, в своих действиях оба эти государства в высшей степени зависят от Запада. Если Англия и Франция будут ждать успешного результата ценой ликвидации бельгийского нейтралитета, то они в любое время будут в состоянии оказать необходимое давление. Таким образом, не навлекая на себя позор нарушением нейтралитета, они могут заставить Бельгию и Голландию отказаться от их нейтралитета. Поэтому в вопросе сохранения бельгийского и голландского нейтралитета время не является фактором, который обещал бы благоприятное развитие для Германии».

Последний параграф следующий:

«Скандинавские государства: при условии, что не появятся совершенно непредвиденные факторы, следует также рассчитывать на нейтралитет этих государств в будущем. Представляется возможным, что Германия будет продолжать торговлю с этими странами даже в случае продолжительной войны».

Спустя шесть недель, 23 ноября 1939 г., организация, которая определена в обвинительном заключении как преступная, вновь собралась на совещание, и присутствующие услышали от Гитлера значительную часть того, что он заявил первоначально четырем главнокомандующим. Эта речь излагается в документе PS-789, USA-23. Часть этой речи была уже ранее оглашена. Однако некоторые выдержки из нее, которые представляют интерес, не были еще оглашены. Я хотел бы огласить выдержку со страницы 2:

«Впервые в истории мы должны бороться только на одном фронте, второй фронт в настоящее время свободен. Однако никто не может знать, как долго такое положение сохранится. В течение долгого времени я был в нерешительности относительно того, должен ли я сначала нанести удар на Востоке, а затем на Западе. Я в принципе организовал вооруженные силы не для того, чтобы оставаться в бездействии. Решение нанести удар всегда было во мне. Раньше или позже, но я собирался разрешить проблему. Под давлением обстоятельств было принято решение нанести удар сначала на Востоке. Если польская война была выиграна быстро, то это объясняется превосходством наших вооруженных сил. Это самое славное событие в нашей истории. Вопреки ожиданиям расходы в людях и материальной части оказались невелики. В настоящее время восточный фронт держат всего несколько дивизий. Это ситуация, которую мы ранее считали недостижимой. Теперь ситуация такова: противник на Западе находится за своими укреплениями. Возможности схватиться с ним нет. Решающий вопрос следующий: как долго можем мы терпеть такую ситуацию?»

Переходим к стр. 3 этого документа:

«Все определяется тем обстоятельством, что сейчас благоприятный момент; через 6 месяцев положение может измениться».

Цитируем последнюю выдержку на стр. 4 перевода: Англия не сможет жить без импорта. Мы сможем прокормить…»

«Англия не может прожить без импорта. Мы можем себя прокормить. Постоянное засорение рудников на английском побережье поставит Англию на колени. Однако это может произойти, только если мы оккупируем Бельгию и Голландию. Для меня это трудное решение. Никто никогда не достигал того, чего достиг я. Во всем этом моя жизнь значения не имеет. Я привел германский народ к высочайшей вершине, даже если мир нас сейчас ненавидит. Я рискую потерять эти достижения. Мне приходится выбирать между победой и уничтожением. Я выбираю победу. Это величайший исторический выбор. Даже решения, принятые Бисмарком335 в 1866 и 1870 годах, были не более великими. Мое решение неизменно. Я нападу на Францию и Англию как можно быстрее, в самый благоприятный момент. Нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии не имеет никакого значения. Никто не будет задавать по этому поводу вопросов, когда мы победим. Мы поэтому не будем столь глупы в вопросе нарушения нейтралитета, как это было в 1914 году. Если мы не нарушим их нейтралитета, это сделают Англия и Франция. Без нападения война не будет выиграна. Я считаю возможным окончить войну только посредством нападения. Никто не может ответить на вопрос, будет ли нападение успешным. Все зависит от благоприятного провидения».

Зима 1939—1940 года прошла спокойно, так называемая «странная война336».

Все члены генерального штаба и высшего командования знали, каков был план, им всем об этом было сказано: «Напасть безжалостно при первой возможности, сокрушить французские и английские вооруженные силы, не обращая никакого внимания на нейтралитет и договоры с Нидерландами. Нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии не имеет никакого значения. Никто не будет задавать по этому поводу вопросов, когда мы победим», — это говорил Гитлер своему высшему командованию. Его генералы и адмиралы согласились с этим и стали выполнять свой план.

Неправильно будет считать, что все шаги в этом захватническом походе были задуманы Гитлером и что военные руководители пустились в поход неохотно и с опасениями. Чтобы убедиться в обратном, надо вернуться немного назад, к тому, что господин Элвин Джонс говорил трибуналу относительно планов вторжения в Данию и Норвегию.

Трибунал вспомнит, что в выступлениях Гитлера в октябре и ноябре, которые я только что огласил и которые изобилуют угрозами по адресу Англии, Франции и Нидерландов, не было никаких предложений о нападении на Скандинавские страны. Конечно, меморандум от 9 октября 1939 г. (L-52), выдержки из которого я оглашал, свидетельствует о том, что Гитлер не видел никаких оснований для того, чтобы нарушить ситуацию на севере, так как он заявил, что в случае, если не возникнут непредвиденные обстоятельства, можно рассчитывать на нейтралитет Скандинавских стран. Можно было продолжать торговлю с этими странами даже в случае затяжной войны. Но лишь за неделю до этого, 3 октября 1939 г., подсудимый Рёдер уже предложил военно-морскому штабу представить соображения по поводу преимуществ с военно-морской точки зрения, которые могли бы быть достигнуты при обеспечении баз в Норвегии и Дании. Для этой цели был циркулярно разослан запрос. Об этом говорится в документе С-122, GB-82. В другом документе, который был представлен господином Элвином Джонсом под номером С-66, GB-81, говорится, что к рассылке этого запроса Рёдера побудило письмо другого адмирала — Карльса, который указывал на важность оккупации норвежского побережья Германией. Адмирал Рольф Карльс был позднее возведен в ранг адмирала флота и командовал военно-морской группой «Север», в этой должности он является членом организации, как определено в обвинительном заключении, так же, как и Рёдер.

Трибунал также вспомнит, что Дёниц, который в то время был флагманом подводного флота, ответил на запрос Рёдера (документ С-5) GB-83. Дёниц писал, что с его точки зрения Тронхейм и Нарвик удовлетворяют требованиям в качестве базы для подводных лодок и, далее, что Тронхейм — лучше, и предложил создать там базу для подводных лодок. На следующий день Рёдер посетил Гитлера. Это посещение и другие события описаны в документе, который не был еще представлен в качестве доказательства.

Я представляю этот документ в качестве доказательства под номером USA-541. В середине страницы имеется заголовок: «Запись в военном дневнике главнокомандующего военно-морскими силами относительно "Weserubung"» (это кодовое обозначение для операций против Дании и Норвегии). Запись в дневнике от 10 октября 1939 г.:

«Главнокомандующий военно-морскими силами при посещении фюрера впервые указал на важность Норвегии при ведении войны на море и в воздухе. Фюрер намеревался изучить этот вопрос».

Запись от 12 декабря 1939 г.: «Фюрер принял К. и X. (что, по-видимому, означало Квислинга337 и Хагелина338):

«Затем последовали инструкции высшему командованию вооруженных сил произвести необходимые приготовления. Главнокомандующий военно-морскими силами готовит свой доклад который будет готов в январе».

В следующей фразе неправильный перевод. Следует читать:

«Капитан 1-го ранга Кранке339 работает над "Weserubung" при ОКВ.

В последующий период X. (Хагелин) поддерживал контакт с начальником штаба военно-морских сил. Его целью было усилить партию К. (Квислинга) с тем, чтобы сделать ее способной произвести государственный переворот и предоставлять главному командованию военно-морскими силами информацию о политических событиях в Норвегии и сведения по военным вопросам. В общем, он настаивал на ускорении подготовки, но считал, что сначала следовало расширить организацию».

Я думаю, это все, что мне следовало огласить из этого документа.

Другой документ — С-64, GB-86, уже представленный мной в качестве доказательства, свидетельствует о том, что 12 декабря военно-морской штаб обсуждал проект о Норвегии с Гитлером на совещании, на котором присутствовали также подсудимые Кейтель и Йодль. Я не собираюсь оглашать этот документ. Между тем Рёдер поддерживал контакт с Розенбергом, обсуждая возможность использования Квислинга. Господин Элвин Джонс совершенно справедливо указал трибуналу на тесную связь между высшим командованием и нацистскими политическими деятелями. В результате всего этого согласно инструкциям Гитлера Кейтель издал директиву ОКВ 27 января 1940 г., в которой он заявил, что Гитлер поручил ему принять на себя руководство по подготовке к операции в Норвегии, которой он присвоил особое кодовое обозначение «Weserubung».

1 марта 1940 г. Гитлер издал директиву, в которой излагался общий план вторжения в Норвению и в Данию. Это — документ С-174, представленный уже господином Джонсом в качестве документального доказательства GB-89. На этой директиве имеются инициалы адмирала Курта Фрике, который был тогда начальником оперативного отдела военно-морского штаба и который в конце 1941 года стал начальником военно-морского штаба; в этой своей должности он является членом организации, как это определено в обвинительном заключении. Таким образом, как это явствует из этих документов, план вторжения в Норвегию и Данию не зародился в кругах нацистской партии и не был насильно навязан военным руководителям. Наоборот, этот план зародился среди военно-морских кругов генерального штаба и верховного командования, и Гитлера склонили к тому, чтобы поддержать эту идею. Договоры и нейтралитет означали для генерального штаба и высшего командования столь же мало, как и для нацистов.

В отношении Нидерландов ни Гитлер, ни военные руководители не испытывали беспокойства по вопросу соблюдения договора. Трибунал вспомнит, что на совещании Гитлера с главными военными руководителями в мае 1939 года (документ L-79, USA-27),

Когда было объявлено о решении напасть на Польшу, Гитлер, обсуждая возможность войны против Англии, заявил, что «военно-воздушные базы в Голландии и Бельгии должны быть оккупированы вооруженными силами. Декларации о нейтралитете будут игнорированы». И позднее в своей речи, обращенной к членам высшего командования в ноябре 1939 года, Гитлер заявил о том, что надо в первую очередь произвести вторжение в Нидерланды и что «никто не будет задавать по этому поводу вопросов, когда мы победим».

Соответственно, можно себе представить, что зима 1939—1940 года и ранняя весна 1940 года были периодом крайне интенсивного планирования среди германских военных кругов. Надо было запланировать главное наступление на западе через Нидерланды. Надо было запланировать нападение на Норвегию и Данию. В дневнике подсудимого Йодля (документ PS-1809, представленный в качестве доказательства под номером GB-88) за период с 1 февраля по 26 мая 1940 г. имеется много записей, показывающих ход этого планирования. Некоторые из этих записей уже были оглашены, другие представляют сейчас интерес.

Трибунал заметит на основании записей, которые были уже оглашены, что в феврале и в начале марта среди германских военных кругов существовало сильное колебание в отношении того, следует ли сначала напасть на Норвегию и Данию, а затем уже на Нидерланды или наоборот. В некоторые моменты возникало сомнение вообще в необходимости всех этих нападений с военной точки зрения. Но трибунал не найдет ни единой записи, которая говорила бы о каком-либо колебании, вызванном соображениями морального характера, со стороны Йодля или кого-нибудь еще, с кем он говорил, о том, чтобы захватить эти страны.

Я сейчас хочу сослаться на выдержки из документа PS-1809, не цитируя их. Трибунал обратит внимание на то, что 1 февраля 1940 г. генерал Ешоннек, начальник военно-воздушного штаба и член организации, как это определено в обвинительном заключении, посетил Йодля и высказал свои соображения о том, что, возможно, сначала будет целесообразнее напасть только на Голландию на том основании, что даже одна Голландия принесет значительные улучшения для Германии в области ведения войны в воздухе.

6 февраля состоялось совещание Йодля с Ешоннеком, Варлимонтом и полковником Валдау340. На этом совещании было предложено то, что Иодль назвал «новой идеей». Она заключалась в том, что немцы должны были осуществить акцию «H», что означало захват Голландии, «Везер», что означало захват Норвегии и Дании, и гарантировать нейтралитет Бельгии на все время войны.

Я думаю, что командование германскими военно-воздушными силами могло рассчитывать на то, что оккупация только одной Голландии предоставит значительное пространство для создания авиационных баз для нападения на Англию и что в случае, если будет сохранен нейтралитет Бельгии, Голландия будет недоступна для нападения со стороны английских и французских войск из Франции. Если даже французы и англичане повели бы наступление через Голландию и Бельгию, то нарушение нейтралитета было бы совершено противниками Германии.

Однако, вне зависимости от того, имела ли эта «новая идея» смысл с военной точки зрения, с дипломатической точки зрения она представлялась весьма странной. Предложение состояло в том, чтобы нарушить без всякого на то основания нейтралитет трех соседних малых государств и одновременно гарантировать нейтралитет четвертого. Какую ценность могли придавать бельгийцы гарантии нейтралитета, предложенной при таких обстоятельствах, трудно даже представить. В действительности эта «новая идея», которая была предложена на этом совещании, представляла собой самое необычайное сочетание цинизма и наивности.

В то же время, как показывает дневник Йодля, 5 февраля 1940 г. состоялось первое совещание «особого штаба» по планированию вторжения в Норвегию, который получил инструкции от Кейтеля. 21 февраля Гитлер назначил генерала Фалькенхорста командующим операциями в Норвегии. В дневнике Йодля говорится, что «Фалькенхорст принял это назначение с удовольствием».

26 февраля Гитлер все еще колебался, на кого напасть сначала — на Норвегию или на Нидерланды. Но 3 марта он принял решение напасть сначала на Норвегию, а затем, спустя короткое время, — на Нидерланды. Это решение оказалось окончательным. Вторжение на территорию Норвегии и Дании состоялось 9 апреля, и успех операции уже был очевиден к 1 мая. Вторжение в Нидерланды состоялось десятью днями позднее.

Франция и Малые страны пали, Италия вступила в войну на стороне Германии и началась Африканская кампания. В октябре 1940 Италия напала на Грецию. Итало-греческое противостояние и неопределённое отношение Югославии раздражали Германию, в частности в виду того, что была запланирована атака на Советский Союз и Германия считала, что не может рисковать неопредёленной обстановкой на Балканах.

Соответственно было решено положить конец создавшемуся положению в Греции и прийти на помощь Италии. Государственный переворот в Югославии 26 марта 1940 г. определил окончательное решение Германии: сокрушить также и Югославию. Полковник Филлимор уже представил документальные доказательства по этому вопросу, и я могу мало что добавить к этому на данном этапе представлениядоказательств. Были приняты решения, вооруженные силы составили необходимые планы и произвели нападение. Нападение на Югославию было особенно безжалостным и жестоким, так как оно преследовало особую цель: устрашить Грецию и Турцию. Браухич издал последние оперативные инструкции, которые имеются в документе R-95, GB-127. Этот документ не оглашен перед Трибуналом. Я хотел бы огласить две короткие выдержки из этого документа R-95, которые представляют интерес.

«Политическая ситуация на Балканах изменилась ввиду военного восстания в Югославии. Югославия должна рассматриваться как наш противник, даже если она сделает вначале заявление о своей лояльности.

Фюрер и верховный командующий поэтому решили уничтожить Югославию как можно быстрее».

В параграфе 5 дается «Расписание операции». Там говорится:

«5 апреля, как только будут иметься в наличии достаточные силы военно-воздушного флота и будет благоприятная погода, военно-воздушные силы должны днем и ночью бомбить югославские наземные объекты и Белград».

В отношении нападения Германии на Советский Союз все документы, доказывающие агрессивный характер нападения, уже были представлены господином Олдерманом. Как я полагаю, вполне вероятно, что некоторые лица, входившие в состав генерального штаба и верховного командования германских вооруженных сил, возражали против плана Барбаросса, считая его ненужным и нецелесообразным с военной точки зрения. Подсудимый Рёдер указывал на это в своем меморандуме от 10 января 1944 года, документ С-66, GB-81. Перевод этого меморандума является единственным документом, который я намереваюсь огласить в связи с данной темой, некоторые выдержки представляют интерес. Цитирую с начала документа С-66:

«К этому времени фюрер известил о своем «неизменном решении» проводить восточную кампанию невзирая на все протесты. После этого дальнейшие предостережения, если не возникала иная ситуация, как показывал опыт прошлого, оказались бы совершенно бесполезными. В качестве начальника военно-морского штаба я никогда не был убежден в «насущной необходимости» осуществить план Барбаросса».

Переходим к третьему абзацу:

«На весьма раннем этапе у фюрера была идея однажды рассчитаться с Россией; вне сомнения очень важную роль в этом сыграла его общая идеологическая установка. В 1937—1938 гг. он однажды заявил, что намерен изгнать русских с Балтики; в таком случае им придется повернуть в направлении Персидского залива. Вероятно, выступление русских против Финляндии и прибалтийских государств в 1939—1940 гг. еще более укрепило его в этой мысли».

Переходим к самому концу документа, абзац 7 стр. 4:

«Так как иной путь оказался невозможным, я подчинился принуждению. Если при этом у меня с СКЛ -1341 возникли разногласия во мнении» — если мне позволено будет разъяснить, речь идет об отделе военно-морского штаба, ведающего операциями — «то это, возможно, объясняется тем, что аргументы, к которым прибегал фюрер в таких случаях (речь на обеде в середине июля, обращенная к командирам) для обоснования шага, который он планировал, обычно оказывали более сильное действие на людей, не принадлежавших к внутреннему кругу, по сравнению с теми, кто часто слышал такого рода рассуждения.

Много замечаний и планов указывают на то, что по расчетам фюрера восточная кампания должна была окончательно завершиться осенью 1941 года, в то время как главное командование сухопутных войск (генеральный штаб) относилось к этому весьма скептически».

Приведенная выдержка, конечно, указывает на расхождение во мнениях по поводу военных шансов на быстрый успех, однако последняя цитата указывает на то, что другие представители, входившие в группу, положительно относились к «плану Барбаросса»; меморандум Рёдера фактически утверждает и подтверждает то, что говорилось в письменных показаниях Бломберга: некоторые из генералов потеряли доверие к правоте суждений Гитлера, однако эти генералы не сумели в качестве группы занять против него четкую позицию; правда, несколько генералов попытались это сделать и при этом пострадали. Верховное командование явно не заняло позицию против Гитлера по «плану Барбаросса»; события 1941 и 1942 гг. не свидетельствуют о том, будто верховное командование начало войну против СССР в порядке экспериментирования либо с оговорками; скорее, имело место безжалостное упорство, опиравшееся на тщательное планирование. С самими планами трибунал был уже ознакомлен ранее.

На этом завершается представление доказательств преступной деятельности организации, как об этом изложено в пунктах I и II обвинительного заключения. Документы, представленные мною ранее и составленные военными рководителями, не являются документами, составленными людьми, которые планировали и проводили эти многочисленные войны вопреки своему желанию.

Я хочу вновь разъяснить существо обвинений против этой организации, изложенных в пунктах I и II обвинительного заключения.Члены этой организации не обвиняются в том, что они были солдатами. Они не обвиняются в том, что они просто выполняли то, что обычно выполняет солдат, — в составлении военных планов и командовании. Я полагаю, что в число обычных обязанностей дипломата входит участвовать в переговорах и на конференциях, писать ноты и памятные записки, присутствовать на званых обедах и создавать дружественные отношения к тому правительству, которое они представляют. Подсудимый Риббентроп обвиняется не в подобных действиях. Обычная обязанность политического деятеля заключается в том, чтобы составлять проекты распоряжений и декретов, произносить речи. Подсудимый Гесс и Фрик обвиняются не в том, что они действовали таким образом.

Слесарь — это безобидная и почетная профессия. Однако, тем не менее является преступлением, когда слесарь использует свою профессию для того, чтобы взламывать замки у соседей и грабить их жилища. И именно в этом заключается сущность обвинений, изложенных в пунктах I и II обвинительного заключения, против генерального штаба и верховного командования. Обвинение им предъявляется в том, что при выполнении функций дипломатов, политических деятелей, солдат, моряков и кого-нибудь еще, кем они были, они организовали заговор и планировали, подготавливали, развязывали и вели беззаконные агрессивные войны и таким путем совершили преступления, изложенные в статье 6(a) устава.

Поэтому для тех, кто совершил подобные преступления, никоим образом не может послужить в качестве оправдания их утверждение, что они действовали как лица, принадлежащие к определенной профессии. Совершенно законно, когда военнослужащие разрабатывают военные планы в интересах нации. Такие планы могут законно создаваться независимо от того, являются ли они оборонительными или наступательными с военной точки зрения. Для военных руководителей является совершенно законным действием выполнение таких планов и ведение войны, если, действуя таким образом, они не планируют, не развязывают и не ведут войн, которые являются беззаконными потому, что они являются агрессивными и противоречат положениям устава.

Я совершенно не собираюсь утверждать, что не могут иметь место индивидуальные случаи, касающиеся некоторых индивидуальных членов этой организации, когда могут возникнуть некоторые затруднения при проведении границы между законными и беззаконными действиями. Это не является необычным в области юриспруденции. Но я не верю в то, чтобы здесь, перед лицом этого трибунала, могло бы возникнуть какое-нибудь сомнение или затруднение при установлении преступного характера действий генерального штаба и верховного командования как преступной организации в соответствии с пунктами I и II обвинительного заключения или в отношении установления виновности пяти подсудимых, которые являются членами этой организации.

В отношении подсудимых Геринга, Кейтеля и Йодля документальные доказательства занимают целые тома, и их участие в планировании и ведении агрессивных войн носило более или менее постоянный характер. То же самое в равной степени относится и к подсудимому Рёдеру, индивидуальная ответственность которого особенно неоспорима за агрессивное и беспощадное нападение на Норвегию и Данию. Документальные доказательства, представленные в отношении Дёница, менее обширны по той простой причине, что он был моложе остальных и не входил в состав высшего командования до последней стадии войны.

В отношении других многочисленных членов генерального штаба и верховного командования, включая других руководителей, доказано, что они с готовностью участвовали в подготовке этих преступных планов и ведении этих незаконных войн, будучи полностью о них осведомленными. Главнокомандующий сухопутными войсками фон Браухич, его начальник штаба Гальдер, заместитель Йодля — Варлимонт — все эти лица, в порядке вещей, были полностью осведомлены о всем том, что происходило, и, как показывают документы, они принимали в этом самое деятельное участие. Рейхенау и Шперле помогали запугивать Шушнига. Гитлер немедленно вызвал к себе именно Рейхенау, фон Шоберта и Геринга, когда Шушниг распорядился о проведении плебисцита. Позднее мы находим Бласковица в качестве командующего армией с полным знанием всех деталей дела готовящимся к нападению на Польшу. Фельдмаршал Лист342 готовил болгар для их роли во время нападения на Югославию и Грецию. Фон Фалькенхорст «с радостью принял» назначение на пост командующего войсками, которые осуществили вторжение в Норвегию и Данию. С другой стороны, Ешоннек внес предложение, как об этом говорится в записях, о том, чтобы Германия напала на Норвегию, Данию и Голландию, заверяя в то же время Бельгию, что ей нечего опасаться. Что же касается военно-морских сил, то адмирал Карльс, член организации, еще в самом начале предвидел, что германская политика вела ко всеобщей европейской войне. Позднее именно он предложил план нападения на Норвегию и Данию. Кранке, который позднее стал членом этой группы, также является одним из главных участников планирования этого нападения. Шнивинд участвовал в подготовке нападения на Польшу; Фрике заверил последний приказ об осуществлении «Weserubung» и немногими месяцами позднее предложил, чтобы Германия присоединила Бельгию и Северную Францию и превратила Нидерланды и

Скандинавские страны в своих вассалов.

Большинство из девятнадцати офицеров, которых я перечислил, были в то время членами организации, а те немногие, которые не были членами организации, позднее стали ими. На последнем совещании, где обсуждался «план Барбаросса», присутствовало еще семнадцать членов организации дополнительно, а во время двух совещаний с Гитлером, на которых были полностью раскрыты агрессивные планы и неуважение к договорам, присутствовали все члены организации.

По-видимому, военнослужащие из числа подсудимых будут утверждать, что они являются всего лишь техническими исполнителями. Если продолжать развивать подобную мысль, то можно дойти до утверждения, что военнослужащие представляют собой какую-то совершенно отличную от обычных людей расу и являются людьми, которые стоят выше и вне моральных и юридических обязанностей, которые возлагаются на всех остальных, и что они не в состоянии выносить моральное суждение на основании собственных умозаключений.

Сейчас мы обсуждаем здесь преступление, которое заключалось в планировании и ведении агрессивной войны. С основанием утверждается, что это преступление было совершено преднамеренно, сознательно и с самыми преступными намерениями руководителями государства, которые возглавляли те основные области, которые важны при ведении войны и тесно с ней связаны. Это преступление было совершено пропагандистами и публицистами. Оно было совершено политическими руководителями, дипломатами, министрами, основными промышленными и финансовыми магнатами, и в не меньшей степени оно было совершено военными руководителями.

В порядке вещей было, что планирование и проведение агрессивной войны осуществлялось в результате соглашения и консультации между всеми этими категориями руководителей. Если бы руководители какой-либо важной области стояли в стороне, сопротивлялись или не оказывали должного содействия, то вся программа была бы серьезным образом нарушена. Вот почему все главные руководители во всех этих областях деятельности разделяют ответственность за совершение преступления, и военные руководители разделяют эту ответственность в не меньшей степени, чем другие. Для руководства в военной области, так же как и в других областях, требуется не только техническая подготовленность, но и мораль и мудрость.

Я не думаю, чтобы ответственные военные руководители какого-либо государства говорили когда-нибудь, что их роль сводится всего-навсего лишь к роли простого привратника, или сторожа, или машиниста военной машины, которой они управляют, и что они не несут никакой ответственности за использование этой машины.

Господство такого мнения сегодня было бы особенно опасным, так как военные руководители сейчас контролируют силы, которые несравненно значительнее и разрушительнее, чем они были когда-либо прежде. Если военные руководители будут исключены из числа лиц, которые на основании положений устава Международного военного трибунала несут ответственность за подготовку, планирование, развязывание и ведение агрессивной войны, то это явится чувствительным, если только не смертельным ударом по принципам, декларированным в уставе.

Такое мнение не соответствует позиции Соединенных Штатов Америки. Обвинение, которое представляют здесь Соединенные Штаты, считает, что военная профессия является почетной профессией. Мы считаем, что руководители, принадлежащие к этой профессии, должны обладать высочайшей мудростью и честностью не в меньшей степени, чем техническим мастерством. Мы считаем, что при консультации и планировании с руководителями других областей национальной жизни военные руководители должны действовать в соответствии с международным правом и велениями общественного сознания. В противном случае военные ресурсы нации будут использованы не в соответствии с законами современного общества, а с законами джунглей. Военные руководители разделяют ответственность с другими руководителями. Я намеренно употребляю здесь слово «разделяют». Очевидно, что военные руководители не являются решающими и исключительными арбитрами, германские военные руководители не несут исключительную ответственность за те ужасающие преступления, которые были совершены. Но германские военные руководители вошли в заговор с целью подорвать и разрушить сознание германской нации. Германские военные руководители стремились к тому, чтобы расширить Германию за счет чужих земель и, если необходимо, прибегнуть к войне для этой цели.

Как заявил главный обвинитель от Соединенных Штатов во вступительной речи, германские военные руководители находятся перед вами на скамье подсудимых потому, что они совместно с другими лицами управляли Германией и ввергли ее в войну.

Таким образом, завершается представление доказательств по пунктам I и II и если сейчас будем уместно остановиться…

Председатель: У вас имеется дополнительная аргументация?

Тейлор: Пункты три и четыре, ваша честь, что займёт значительное время.

Председатель: Хорошо, сейчас мы откладываемся.

[Судебное разбирательство отложено до 10 часов 7 января 1946]