После этого слово предоставляется снова представителю английского обвинения подполковнику Гриффитсу Джонсу. Обвинитель напоминает, что в августе 1939 года тогдашний английский премьер-министр Чемберлен и затем французский премьер-министр Даладье предлагали Гитлеру вступить в прямые переговоры с Польшей.

24 августа американский президент Рузвельт обратился к Гитлеру и одновременно к президенту Польской республики с просьбой мирным путем урегулировать спорные вопросы. Обвинитель читает первый абзац этого послания: «В своем письме от 24 апреля я утверждал, что во власти руководителей великих народов освободить свои народы от грядущих несчастий. Но если немедленно не будут предприняты меры и усилия с полным чувством доброй воли со всех сторон для того, чтобы найти мирное и удачное решение существующих противоречий, кризис, который стоял перед миром, должен был бы иначе окончиться катастрофой. Сегодня эта катастрофа кажется очень близкой».

Рузвельт обращается с предостережением, что нависающая над миром война сулит миллионам людей неисчислимые страдания. Рузвельт обращается к Гитлеру и президенту Польской республики, чтобы правительства Германии и Польши согласились по-добрососедски разрешить противоречия, которые возникли между ними. 25 августа, когда ответ от германского правительства еще не был получен, Рузвельт снова написал письмо Гитлеру. Обвинитель цитирует те абзацы этого письма, в которых Рузвельт сообщает, что польское правительство хочет урегулировать все вопросы на основах, предложенных в письме Рузвельта. Рузвельт обращается к германскому правительству: «Мы надеемся, что современные нации даже и теперь могут создать основы для мирных и счастливых взаимоотношений, если вы и германское правительство согласитесь на мирные методы разрешения вопросов, принятые польским правительством».

Обвинитель напоминает трибуналу, что гитлеровская Германия не приняла этих предложений. В эту пору Германия интересовалась лишь тем, чтобы замаскировать атаку против Польши. Обвинитель суммирует последующие события. Он сообщает трибуналу, что 24 августа германской армии были даны приказы вступить в Польшу. Вслед за этим германское правительство получило известие, что британское и польское правительства только что подписали пакт о ненападении и взаимной помощи. Обвинитель напоминает, что еще ранее английский премьер-министр выступил в парламенте и затем было напечатано объединенное коммюнике от 26 апреля о том, что Польша и Англия будут помогать друг другу, если любая из стран подвергнется нападению. Вторжение в Польшу было отложено, однако только для того, говорит обвинитель, чтобы сделать еще одну попытку удержать Англию и Францию от участия в войне. Гитлер сделал 25 августа заявление английскому послу Гендерсону. Это заявление, замечает обвинитель, содержит смесь угроз и подкупов. 28 августа Гендерсон ответил Германии, что разногласия с Польшей должны быть урегулированы мирным образом.

29 августа, в 7 часов 15 мин. вечера, продолжал обвинитель, Гитлер ответил Гендерсону, что германское правительство готово начать переговоры, однако с тем условием, что эти переговоры будут вестись на основе возвращения Германии Данцига и Польского коридора. Гитлер утверждал, что Польша нарушила договор 1934 года. Одновременно было выставлено совершенно невыполнимое требование, а именно, чтобы Польша прислала для переговоров чрезвычайного уполномоченного не позднее 12 час. ночи 30 августа. Это требование было выставлено в расчете на то, что оно не будет принято, ибо оно было физически невыполнимо. Гендерсон сказал, что фактически это требование Германии означает ультиматум. В 12 часов ночи на 30 августа Гендерсон встретился с Риббентропом. Риббентроп быстро прочел по-немецки германские предложения, которые должны были бы обсуждаться, если бы переговоры между Германией и польским правительством имели место. Вручить копию этих предложений британскому послу Риббентроп отказался. Таким образом, замечает обвинитель, поляки не имели никакой возможности даже прочитать возражения, которые Германия предлагала им для обсуждения. 31 августа польский посол Липский встретился с Риббентропом. Когда Риббентроп узнал, что Липский не является чрезвычайным уполномоченным, он сказал, что изложит положение вещей Гитлеру. Но фактически, замечает обвинитель, было слишком поздно рассказывать что-либо Гитлеру, ибо 31 августа Гитлер уже дал свою директиву № 1, а именно, приказ о войне, в котором он назначил время наступления на 4 часа 45 мин. Вечером 31 августа германское радио начало передачу предложений, которые за день до этого Риббентроп показывал Гендерсону. В радиопередаче говорилось, что это те предложения, которые предлагались для обсуждения, но, говорилось в радиопередаче, поскольку нет полномочного представителя Польши, Германия считает, что эти предложения отвергаются Польшей. Поляки же, говорит обвинитель, только в этот вечер впервые услышали о том, каковы были германские предложения.

Представитель английского обвинения предлагает трибуналу обратить внимание еще на одни документ — выдержку из протокола допроса Геринга.

Обвинитель цитирует выдержку из допроса Геринга, показывающую, что Гитлер не верил, что Англия выполнит свои обязательства, данные Польше. Геринг, между прочим, признает, что в течение кризиса летом 1939 г. он поддерживал постоянный контакт с лордом Галифаксом через специального курьера, находившегося вне обычных дипломатических каналов.

Обвинитель процитировал некоторые части речи Гитлера, помещенной в Голубой британской книге. Из этой речи следует, что Гитлер стремился к тому, чтобы Англия не выполнила своих обязательств по отношению к Польше.

После короткого перерыва подполковник Джонс продолжал разоблачать перед трибуналом детали гитлеровского заговора против Польши. Многочисленными документами—записками, составленными в германском министерстве иностранных дел, донесениями послов и официальными декларациями, которые в основном уже опубликованы в английской Голубой книге, во французской Желтой книге и в официальных публикациях польского правительства, обвинитель показывает, что германское правительство преднамеренно развязывало мировую войну. Польша рассматривалась гитлеровскими руководителями Германии как удобная позиция, с одной стороны, прикрывающая германский удар на запад и, с другой стороны, представляющая собой плацдарм для нападения на Советский Союз. Последовательно, день за днем обвинитель анализирует немецкие приготовления в августе 1939 г, плохо прикрытые различными дипломатическими трюками. Обвинитель доказывает, что по мере роста готовности Польши, поддержанной Великобританией, к уступкам росли требования гитлеровских руководителей Германии. Чтобы замаскировать лихорадочные военные приготовления, германское правительство и особенно подсудимый Риббентроп делали предложения о ведении переговоров с Польшей, хотя в большей части эти предложения носили ультимативный характер.

Обвинитель заявляет, что Гитлер отдал приказ и назначил дату нападения на Польшу задолго до того, когда немцы полностью сформулировали свои требования Польше. Обвинитель цитирует следующий секретный приказ Гитлера, отданный им 31 августа 1939 года.

«Директива № 1 для ведения войны.

1. Теперь, когда исчерпаны все политические возможности разрешения мирными средствами положения на восточной границе, которое стало невыносимым для Германии, я намерен добиться решения силой.

2. Нападение на Польшу должно быть проведено в соответствии с приготовлениями, сделанными по «Белому плану». Оперативные цели, намеченные для отдельных соединений, остаются неизменными.

Дата атаки — 1 сентября 1939 г. Время атаки — 4 часа 45 минут. Это же время распространяется на операции против Гдыни, в Данцигском заливе и против моста Диршау.

3. Весьма важно, чтобы ответственность за начало враждебных операций на западе была возложена на Францию и Англию. Сначала должны быть проведены только операции местного характера против незначительных нарушений наших границ. Германская сухопутная граница на западе не должна быть пересечена ни в одном пункте без моего одобрения. То же самое относится к военным операциям на море, а также к операциям, которые могут быть и должны быть ограничены исключительно охраной границ против вражеских атак». Карандашом помечено: «Согласно этому атлантические подводные лодки должны находиться в состоянии выжидательной готовности для операций».

Этот приказ Гитлера, говорит обвинитель, был последним в целой цепи военноподготовительных мероприятий. И даже после этого приказа германское радио с явно провокационной целью обнародовало немецкие условия мира с Польшей. Условия были сформулированы так, что ни их обсуждение, ни принятие не было возможным.

Обвинитель напоминает историю объявления войны Германии со стороны Англии и Франции. Действия Англии и Франции, говорит обвинитель, не были агрессивными, поскольку Англия и Франция лишь выполняли свои обязательства по договорам, заключенным раньше. Он цитирует английский ультиматум германскому правительству с требованием прекратить военные действия и отозвать германские войска с польской территории. В этом ультиматуме английское правительство указывало, что оно намерено выполнить свои обязательства по договору с Польшей о взаимной помощи. Германское правительство отвергло ультиматум. 3 сентября 1939 г. Англия к Франция объявили войну Германии.

Обвинитель приводит письмо Муссолини Гитлеру от 2 сентября. Муссолини предлагал «созвать конференцию с участием Германии, Италии, Франции, Англии и Польши на следующем базисе: 1) объявление перемирия с оставлением армии там, где она есть; 2) созыв конференции в течение 2–3 дней; 3) решение польско-германского спора, которое должно быть определенно благоприятным для Германии.

Данциг уже германский, и Германия уже захватила такие позиции, которые гарантируют выполнение большей части ее требований. Кроме того. Германия уже получила «моральное удовлетворение». Если бы она приняла план созыва конференции, она достигла бы всех своих целей и в то же время предотвратила бы борьбу, которая уже сегодня принимает универсальный характер и обещает быть исключительно долгой».

Итальянский посол, препровождая германскому правительству эти условия Муссолини, добавил: «Дуче не настаивает на этом, однако он подчеркивает, чтобы это предложение было немедленно передано Риббентропу и фюреру».

В своем ответе в адрес Муссолини Гитлер писал 3 сентября, что он не намерен останавливать военных операций, поскольку он рассчитывает добиться военными средствами значительно большего, чем он мог бы добиться путем переговоров. «Настоящий момент, — писал Гитлер, — лучше для сопротивления. Сейчас превосходство германских вооруженных сил в Польше Польше настолько велико, что польская армия распадется в весьма короткое время. Я сомневаюсь, чтобы этот успех мог быть достигнут в год или два. Англия и Франция вооружили бы своих союзников в такой мере, что сокрушающее техническое превосходство германских вооруженных сил никогда бы не было таким выдающимся».

Процитировав переписку Муссолини я Гитлера, подполковник Джонс заканчивает анализ немецкого заговора против Польши и его реализации.

Трибунал предоставляет слово следующему представителю английского обвинения майору Эльвин Джонс (однофамилец первого), который анализирует в разоблачает немецкий план агрессивной войны против Дании и Норвегии. Обвинитель заявляет, что Германия напала на эти страны 9 апреля 1940 года в прямое нарушение Гаагской конвенции и многочисленных договоров и соглашений, заключенных между Германией и этими странами. Германия заключила с Норвегией два специальных договора, по которым она гарантировала неприкосновенность Норвегии. Германия заключила специальный договор о ненападения с Данией. Договор был нарушен немцами меньше чем через год. 2 сентября 1939 года, на второй день после нападения на Польшу, германское правительство нашло нужным специальным меморандумом известить правительство Норвегии о том, что Германия обязуется свято считаться с нейтралитетом Норвегии и соблюдать неприкосновенность ее границ. 6 октября 1939 г. Гитлер в своей речи еще раз повторял эти заверения и обязательства. Все эти шаги, говорит обвинитель, были лишь маскировкой подготовки германской агрессии против этих стран. Уже в октябре 1939 года подсудимый Редер составил специальную записку о направлении и объектах военных операций против Норвегии. В то время как подсудимый Редер ведал военной стороной подготовки нападения на Норвегию, подсудимый Розенберг занимался политической подготовкой этого нападения. Обвинитель предъявляет суду несколько серьезных документов, подробно освещающих военную подготовку. Он приводит письмо подсудимого Редера адмиралу Асману — официальному историографу германского военно-морского флота. Из этого письма Редера видно, что Редер был инициатором и автором плана нападения на Норвегию. Другой документ — меморандум подсудимого Деница — подтверждает письмо Редера и одновременно разоблачает активную роль подсудимого Деница в деле подготовки нападения на Норвегию.

После оглашения писем Редера к Розенбергу и Розенберга к Редеру, из которых, между прочим, выясняется, что Редер первым представил Квислинга Гитлеру и предложил использовать его, обвинитель предъявляет трибуналу весьма интересный документ, который называется «Краткий отчет о деятельности внешнеполитического департамента национал-социалистской партии с 1933 года по 1943 год». Документ составлен и подписан подсудимым Розенбергом. Из документа явствует, что этот «внешнеполитический департамент» был гнездом шпионажа и подготовки диверсионных и шпионских кадров для стран, облюбованных немцами в качестве объекта их агрессии. Глава, посвященная Норвегии, носит знаменательное название: «Политические приготовления для военной оккупации Норвегия». В этой главе раскрывается предательская деятельность Квислинга и его партии. Эта партия и особенно Квислинг снабдили германское командование всем необходимым, в том числе и шпионскими, данными, о состоянии вооруженных сил Норвегии и помогали германское командованию разработать план неожиданной атаки.

Подчеркнув тесное сотрудничество немецкого генералитета с гитлеровскими руководителями в деле подготовки агрессивной войны против скандинавских стран, обвинитель заявляет, что предъявленные им документы неопровержимо доказывают «тесную связь военных лидеров Германии с ее политическими лидерами, тесное сотрудничество профессиональных солдат с профессиональными мошенниками и заговорщиками».

На этом вечернее заседание трибунала закрывается.