Генералы Бакшеев и Власьевский, с первых дней революции до дня ареста вели враждебную нашей стране работу. Дважды бегал за границу монархист Шепунов: вначале в Иран, потом в Маньчжурию. Он создал в белоэмиграции «Народно-Монархическую» партию, потом влился вместе с сообщниками в «Российский фашистский союз» и перешел на службу японской полиции: был следователем и судебным надзирателем, иначе говоря, простым инквизитором.— Пытка — основная система допроса в японской полиции, — показывает на суде Шепунов. — Мы часто применяли так называемый «чайник»: допрашиваемого русского человека клали на пол, лили ему в ноздри из чайника струю воды и ждали, пока он или совсем захлебнется, или будет давать такие показания, какие выгодны японцам. Шепунов готов был служить у кого угодно.

Он сообщал японцам не только шпионские данные о жизни нашей страны, но и о том, как ведут себя русские люди, находящиеся в эмиграции, какие у них настроения. Если Шепунову удавалось выяснить, что тот или другой эмигрант начинает проявлять уважение к Советской стране, Шепунов немедленно писал об этом рапорт своим хозяевам, и эмигрант попадал в руки полиции.

«Союз мушкетеров» — так называлась организация, в которой начал поход против русских людей, работавших тогда на КВЖД, обвиняемый Охотин. Семнадцатилетним юнцом он уже «развернулся», как монархист и фашист. А вскоре перешел на постоянную работу к японцам, стал штатным чиновником военной миссии, заведывал учебной частью в школе разведчиков, готовил шпионов, диверсантов и террористов для засылки в нашу страну.

Долголетний стаж шпионской деятельности у обвиняемых: бывшего министра финансов колчаковского правительства в Сибири Михайлова и «родовитого» князя Ухтомского. Долгие годы они шпионскую деятельность совмещали со злобной антисоветской пропагандой на страницах белогвардейских газет, а потом стали резидентами шпионажа.

Михаилов шпионил в пользу японской разведки в различных областях экономической, политической и военной жизни. Его «скромный труд» японскими военными миссиями в Маньчжурии приравнивался к деятельности самого «атамана» Семенова. Семенов и Михайлов ежемесячно получали одинаковую зарплату — по тысяче иен.

Ухтомского не устраивали одни японские заработки. Он жил на подачках германской разведки, для которой много лет давал шпионские сведения.

Все эти люди три дня пытались доказать суду, что ими руководили какие-то идеи, что они строили самостоятельные планы. По вот по требованию государственного обвинителя в зал заседания стали приводить свидетелей—представителей японской военщины. Первый из этих свидетелей— Такэока был всего лишь капитаном японской армий, начальником военной миссии в Дайрене.

— Я часто вызывал Семенова к себе для дачи заданий и поручений. «Самостоятельный» атаман и генерал рысью бежал на зов японского капитана, подобострастно раскланивался перед ним, второпях совал очередное шпионское донесение, составленное из сводок резидентов, брал очередную подачку и уходил до нового вызова.

Бывший полковник японской армии Асада отмечает исключительное раболепие Власьевского, Бакшеева, Михайлова, Ухтомского и Родзаевского. Все они — обвиняемые — были холуями японских, военных миссий и разведывательных органов. Никакой «самостоятельной политики», конечно, ни у Семенова, ни у Родзаевского, ни у других главарей-белогвардейцев не было. Газеты, издававшиеся в Маньчжурии, субсидировались японскими военными миссиями, и содержание газет контролировалось также японцами.

— Белогвардейские газеты публиковали все мои речи, печатали мои фотографии, — показывает суду бывший генерал-лейтенант японской армии Янагита, являвшийся начальником военной миссии в Харбине.

Такэока на суде показал, как в первый день наступления Красной Армии против японских войск, 9 августа прошлого года, атаман Семенов прибежал к нему и стал предлагать свои услуги для организации сопротивления Красной Армии.

— Помощь Семенова я принять не мог, у меня не было оружия, — говорит свидетель. Японцы хотели сохранить Семенова. Такэока говорит о том, как 15 и 17 августа прошлого года он помогал Семенову организовать побег в Китай, отдав ему всю наличность кассы японской военной миссии в Дайрене в сумме двадцати тысяч иен. Но было уже поздно.

Показания свидетелей — бывших офицеров и генералов японской армии на суде вскрыли не только лакейскую, продажную душу обвиняемых и присных с ними. В ответах на вопросы государственного обвинения они показали, как японское правительство, японский генеральный штаб и японская армия два десятилетия упорно и настойчиво готовили империалистическую агрессию против Советской страны с целью захвата Советского Приморья.

— Душой всех планов интервенции были Танака и Тодзио, — показывает суду бывший генерал-лейтенант Томинага, работавший начальником бюро кадров военного министерства, а затем военным вице-министром.

С 1925 года японский генеральный штаб вел большую и продуманную работу по подготовке войны против Советского государства: организуется и расширяется шпионская сеть в СССР и за его пределами. Белогвардейцы из Маньчжурии широко используются в разведывательной работе.

— Оккупация Маньчжурии являлась составной частью общего плана подготовки войны против Советского Союза, — говорит Томинага — Маньчжурия превращается в промышленный и военный плацдарм для нападения на Советское Приморье. В городах Маньчжурии строятся военные предприятия, вся страна, а особенно пограничные районы опутывается паутиной железных и шоссейных дорог, строятся аэродромы, возводятся специальные оборонительные рубежи.

— В 1940 году я разработал план нападения на Советский Союз, — говорит свидетель Томинага. — В присутствии начальника генерального штаба этот план был доложен императору Хирохито в его резиденции. Император утвердил план.

Но тогда по ходу событий план, разработанный Томинага, не был претворен в жизнь. Через год, в середине 1941 года, на свет появляется новый план — «Кан-Току-Эн» («Особые маневры Квантунской армии»).

Этим планом предусматривалось концентрированное нападение на восток Советской страны уже после того, как фашистская Германия вторглась в пределы наших западных областей. Все было сделано для практического осуществления этого плана: созданы штабы, подтянуты новые армии, усилены авиация, артиллерия. Япония готовилась нанести удар в спину нашей страны, героически отражавшей бешеный натиск немецких войск на западе.

Белогвардейским организациям в плане «Кан-току-эн» отводилось «почетное» место. Семеновские банды, шпионы Родзаевского, белоказацкие полки Бакшеева должны были выступить вместе с японской армией против Советского Союза. Белогвардейцам отводилась роль разведчиков, проводников, переводчиков, им по плану поручалась охрана тылов, мостов и т. д.

План «Кан-току-эн» сорван. Соединенными усилиями армий союзных наций Япония разбита, ее армия разгромлена и разоружена. Японский империализм держит ответ перед свободолюбивыми народами за свои агрессивные дела. Лакеи японских империалистов— белогвардейские генералы и атаманы Семенов, Власьевский и Бакшеев, фашисты Родзаевский и Охотин, монархист Шепунов, профессиональные шпионы Михайлов и Ухтомский получат справедливое возмездие.