Трибунал отложил рассмотрение документа, представленного советским обвинением, и принял постановление о вызове Шрайбера для допроса в суде в качестве свидетеля.

В начале сегодняшнего утреннего заседания заместитель главного обвинителя от СССР полковник Покровский довел до сведения трибунала, что в связи с его решением свидетель Шрайбер доставлен в Нюрнберг и может быть допрошен немедленно или в последующие дни, в соответствии с указаниями суда по этому поводу.

Трибунал принимает решение допросить свидетеля Вальтера Шрайбера немедленно.

В зал суда вводится под охраной Вальтер Шрайбер. После принятия свидетелем установленной присяги представитель советского обвинения Александров приступает к его допросу.

Давая показания, свидетель Вальтер Шрайбер подтверждает все факты, изложенные им в заявлении Советскому правительству, и добавляет, что это свое заявление он сделал в связи с тем, что во время войны со стороны Германии имели место действия, которые нарушали общепринятые законы медицинской этики. «В интересах германского народа и медицинской науки Германии и воспитания медицинского поколения в будущем, — заявляет Вальтер Шрайбер, — я считаю необходимым окончательно разъяснить эти действия. Они сводятся к подготовке бактериологической войны с помощью возбуждения чумы и к проведению опытов над живыми людьми».

Обвинитель: Свидетель, сообщите, что вам известно о подготовке германским главнокомандованием бактериологической войны.

Свидетель: В июле 1943 года ОКВ созвало тайное совещание, в котором я принимал участие в качестве представителя военно-санитарной инспекции. Это совещание происходило в здании общего управления вооруженных сил в Берлине. Руководил им полковник — начальник штаба общего управления вооруженных сил. Полковник заявил, что в результате военной обстановки необходимо приступить к разработке вопроса о применении бактерий в качестве военного средства во время войны.

— Во время этого тайного совещания, — продолжает свидетель, — было доложено о создании института, в котором должны были развиваться культуры бактерий, а также проводиться научные опыты и эксперименты для испытания возможности применения бацилл. Кроме этого, институт должен был исследовать вопросы о применении вредителей прошв полезных растений.

Свидетель вновь подтверждает, что Геринг дал специальное указание о необходимости возможно скорее развернуть работы института в районе Познани.

Обвинитель: Уточните, чем мотивировалось решение германского главнокомандования о подготовке бактериологической войны?

Свидетель: В некотором смысле это можно было заключить из слов руководителя тайного совещания. Поражение под Москвой и поражение под Сталинградом, которые принесли нам большие потери, сказал руководитель совещания, были наиболее тяжелыми ударами для Германии. Поэтому необходимо было по-новому оценить обстановку, принять новые решения и рассмотреть вопрос, нельзя ли применить другое средство, с помощью которого можно будет решить исход войны в пользу Германии.

Обвинитель: Чем вы объясняете, что германское главнокомандование не осуществило своих планов в проведении бактериологической войны?

Свидетель: В марте 1945 года меня посетил в моем кабинете в военно-медицинской академии профессор Бломе, Он прибыл из Познани, был очень возбужден и просил меня, чтобы я разместил его и его сотрудников в лабораториях в Саксенбурге, чтобы очи могли продолжать там работу. Бломе объяснил, что из-за наступления Красной Армии он должен был спешно оставить свой институт в Познани, — настолько спешно, что даже не мог его взорвать. Бломе был сильно обеспокоен тем, что оборудование для опытов над людьми, которое имелось в этом институте и по которому можно было определить, для чего оно предназначено, будет обнаружено русскими. Бломе пытался также взорвать институт при помощи сбрасывания бомб с пикирующего бомбардировщика. Однако это также не удалось, и он просил, чтобы я помог ему с его культурами чумы работать в Саксенбурге.

Как показывает свидетель, для производства своих опытов Бломе получил специальный приказ Гиммлера, но не мог продолжать опыты из-за недостатка времени для развертывания работы на новом месте.

Отвечая на вопрос обвинителя о преступных опытах, проводившихся над живыми людьми, свидетель подтверждает, что, в частности, в концлагере Бухенвальд проводились опыты с прививками и заражением сыпным тифом. Шрайбер подтверждает также, что в результате этих «экспериментов « имели место смертные случаи. Свидетель рассказывает о случае, когда один из профессоров, состоявший на службе в СС, делал русским военнопленным черепные «операция», а затем умерщвлял жертвы с тем, чтобы определить деформацию костей черепов.

Одновременно свидетель дает показания об опытах над живыми людьми, проводившихся в концлагере Дахау по поручению командования германских военно-воздушных сил. Эти опыты включали в себя, в частности, замораживание людей в холодной воде.

Обвинитель: Скажите, какое отношение к проведению этих опытов в Дахау имел подсудимый Геринг?

Свидетель: Врач Крамер в начале одного своего доклада заявил, что рейхсмаршал Геринг отдал распоряжение об этих опытах и что рейхсфюрер СС Гиммлер любезно предоставлял людей для этих опытов.

Обвинитель: Вы можете допустить такую возможность, что подобные опыты могли проводиться без ведома подсудимого Геринга?

Свидетель: Нет, этого я не могу себе представить.

На этом обвинитель Александров заканчивает допрос свидетеля Шрайбера.

Вслед за обвинителем свидетеля допрашивает защитник преступных организаций ОКВ и генштаба адвокат Латернзер. Он ставит себе целью всяческими способами опорочить заявление свидетеля Советскому правительству.

Адвокат задает провокационный вопрос: Скажите, в какой-либо период в военно-санитарной инспекции сухопутных сил имелись опасения относительно того, что Советский Союз применит бактерии в качестве средств войны?

Свидетель: В военно-санитарной инспекции таких опасений не было.

Защитник: Вы предполагаете, что командование сухопутных сил было информировано о подготовке бактериологической войны?

Свидетель: Да.

Защитник: В качестве врача считали ли бы вы применение бацилл чумы безопасным для немецких войск?

Свидетель: Я считал применение бацилл чумы, независимо от расстояния фронтов противника, всегда опасным. И не только опасным для войск, но и для всего германского народа, так как беженцы, которые направлялись с востока на запад, безусловно, с невероятной скоростью были бы заражены бациллами чумы. Но, несмотря на это, опыты с возможным применением бацилл чумы продолжались.