Обвинитель приводит выдержку из выступления подсудимого Розенберга в ноябре 1942 года на заседании германского трудового фронта. Упоминая о насильно мобилизуемых рабочих на временно оккупированных территориях Советского Союза, Розенберг тогда говорил: «Я знаю, что если прибудет полтора миллиона человек, то им нельзя создать блестящих условий. То, что тысячи находящихся здесь людей живут в плохих условиях или подвергаются плохому обращению, является вполне естественным.

Из-за этого не стоит слишком волноваться.

Однако это очень серьезный вопрос.

Я думаю, что гаулейтер Заукель уже обсудил его или собирается это сделать.

Ведь эти люди с Востока привезены в Германию, чтобы работать и получить возможно большую нагрузку. Это очень серьезнее дело. Чтобы добиться такой нагрузки, их нельзя привозить на три четверти замерзшими и заставлять стоять в пути по десять часов. Им нужно давать есть, чтобы они имели достаточный запас сил».

— Правильно ли, — спрашивает тов. Александров, — подсудимый Розенберг освещал положение, в котором находились рабочие, вывозившиеся вами из временно оккупированных советских территорий, или вы считаете, что он освещал это неправильно?

Подсудимый делает вид, что «не может вспомнить», когда Розенберг произнес эту речь.

Трибуналу представляется новый документ — рабочая карточка, выданная немецкими властями города Бреслау польской гражданке Марии Адлер. На обороте этой карточки имеется штамп с изображением свиньи. По свидетельству, данному Марией Адлер под присягой, такие рабочие карточки выдавались немецкими властями в 1944 году всем иностранным рабочим города Бреслау. Вместе с этим подлинным документом тов. Александров передает трибуналу удостоверение польской правительственной комиссии, подтверждающей правильность приведенного показания.

Обвинитель: Подсудимый Заукель, вы посмотрели эту рабочую карточку? Нашли вы изображение свиньи? Вы знали о существовании таких рабочих карточек, унижающих человеческое достоинство?

Подсудимый, следуя взятому им курсу на голословное отрицание фактов, отрицает, что ему было известно об этом.

Продолжая допрос, обвинитель приводит краткую выдержку из стенографического отчета совещания у Геринга от 6 августа 1942 года. Александров цитирует выступление Геринга, который говорил: «Я не хочу хвалить гаулейтера Заукеля, в этом он не нуждается. Но то, что он сделал за этот короткий срок, чтобы быстро собрать рабочих со всей Европы и доставить их на наши предприятия, является единственным в своем роде достижением. Я должен сказать всем господам, если каждый в своей области приложил бы только десятую часть той энергии, которую приложил гаулейтер Заукель, тогда действительно были бы легко выполнимы возложенные на вас задачи».

— Вы слышали такую оценку вашей деятельности из уст подсудимого Геринга? — спрашивает обвинитель.

— Очень возможно, что рейхсмаршал сказал это, — уклончиво отвечает Заукель.

Несколько вопросов Заукелю задает защитник Розенберга, стремящийся снять со своего подзащитного ответственность за угон в рабство людей.

Затем к микрофону подходит представитель американского обвинения Додд.

Американский обвинитель спрашивает Заукеля, помнит ли он о состоявшемся после его назначения совещании, на котором обсуждалась программа ввоза рабочей силы.

Подсудимый отвечает, что он не помнит деталей этого совещания. Тогда Додд заявляет, что документ, который он собирается представить трибуналу, является как раз протоколом этого совещания.

Вслед за этим с вопросами к подсудимому обращаются его защитник Серватиус, а также адвокат, защищающий Риббентропа.

Член трибунала от Соединенных Штатов судья Биддл расспрашивает подсудимого сколько сотрудников работало в его учреждении, что представляли собой пересыльные и исправительные трудовые лагери, как производился так называемый частный набор рабочей силы, каким образом происходило взаимодействие организаций Заукеля с армией для принудительного угона рабочих, какую цель преследовала организация вооруженного полицейского корпуса во Франции и Бельгии, о методах набора под ростков для принудительного труда в Гер мании и т. д. Своими ответами на эти вопросы подсудимый старается обелить себя Перед концом вечернего заседания председатель трибунала Лоуренс оглашает постановление, принятое трибуналом в связи с дальнейшим ходом процесса.

На этом заканчивается вечернее заседание трибунала.