— Я сделал это для того, — говорит Редер, — чтобы эти корабли обладали большей сопротивляемостью.
Редер добавляет, что превышение тоннажа якобы шло за счет трюмов, где устанавливались различные приспособления.
Защитник Зиммерс подсказывает подсудимому:
— Это происходило из-за недостатка опыта в строительстве боевых кораблей.
Редер охотно подхватывает подсказанную ему версию.
Однако адвокату и это «объяснение» кажется недостаточным. Манипулируя цифрами, он подсказывает Редеру ответ, гласящий, что по общему тоннажу военно-морского флота Германия якобы не нарушила никаких соглашений.
Покончив с вопросом о незаконном увеличении немцами тоннажа кораблей, адвокат Зиммерс, переходит к участию Редера в гитлеровском заговоре и планировании агрессивных войн. Напомнив, что Редер слушал речи Гитлера, записи которых предъявлены обвинен нем, Зиммерс просит подсудимого дать показания по этому поводу.
Подсудимый открещивается от этих записей, пытаясь утверждать, что до 1941 года будто бы не велось никаких записей речей Гитлера. Обращаясь к протоколу совещания у Гитлера от 5 ноября 1937 года, Редер выражает сомнение в подлинности этого документа.
Зиммерс напоминает Редеру содержание речи Гитлера, произнесенной 5 ноября 1937 года, в которой он говорил о проблеме «жизненного пространства» и о том, что вооружение Германии закончено и надо побелить Польшу к Чехословакию.
— Я хотел бы, — говорит защитник, снова навязывая ответ подсудимому, — чтобы вы высказались, как повлияла на вас эта речь и как вы все же считали, что Гитлер отступает от своей основной линии и будет применять военную силу.
Подсудимый долго распространяется на тему об ораторских приемах Гитлера, а затем признает, что Гитлер говорил тогда о своем намерении захватить Чехословакию и якобы назначал для этого срок — 1943–1945 годы. По словам Редера, Гитлер подчеркнул, однако, что нападение на Чехословакию может произойти и раньше.
Адвокат Зиммерс снова приходит на помощь Редеру, дополняя его показания с целью выгородить германский генеральный штаб.
Это вызывает вмешательство председателя трибунала Лоуренса, который заявляет защитнику:
— Вы не должны подсказывать свидетелю его ответа, а вы вкладываете ему в уста то, что вам желательно услышать от него.
Остальные вопросы адвоката Зиммерса Редеру были направлены на то, чтобы подвергнуть сомнению правильность записей речей Гитлера, особенно отражающих его агрессивные планы. Основываясь на этих ничем не подкрепленных «сомнениях», защитник просит трибунал исключить из протоколов суда ряд документов, представленных обвинением.
Суд отклоняет просьбу защитника об исключении документов из протоколов трибунала.
Почти вся вторая половина вечернего заседания была занята представлением документов по делу Редера.
Представитель английского обвинения Максуэлл-Файф отводит некоторые документы, представленные Зиммерсом, как не имеющие отношения к делу. Защитник, говорит Максуэлл-Файф, пытается оправдать агрессивные намерения Редера, существовавшие в 1939 году, документами, о которых Редер мог узнать по меньшей мере годом позже.
Представитель французского обвинения Дюбос указывает, что документы немецкой так называемой «Белой книги», которыми Зиммерс пытается оправдать немецкую агрессию против Бельгии и Голландии, не заслуживают ни малейшего доверия. Часть документов построена на показаниях лиц, имена которых германское министерство иностранных дел даже не решилось назвать, поэтому их невозможно проверить.
Затем выступает представитель советского обвинения тов. Покровский. Он решительно возражает против предъявления в качестве доказательства трех документов, которые являются грубой гитлеровской пропагандой.
Защитник Зиммерс продолжает отстаивать представленные им документы. Несмотря на повторные замечания председательствующего, Зиммерс не только обосновывает желательность включения того или иного документа, но и настойчиво стремится прочитать или подробно изложить его. Председатель, прерывая защитника, объясняет, чего трибунал хочет от него, однако Зиммерс продолжает цитировать и излагать документы, как будто ничего не слышал или не понял.