Председатель: Трибунал будет отложен этим вечером в 4 часа 30 минут, чтобы заседать в закрытом режиме.
Кранцбюлер: Адмирал Вагнер, с течением времени между адмиралом Дёницем и Адольфом Гитлером возникли тесные отношения. Это было из-за того факта, что адмирал в особенности был готов выполнять пожелания фюрера?
Вагнер: Нет, вовсе нет. Деятельность адмирала Дёница как главнокомандующего флотом началась с очень сильной оппозиции Гитлеру. Гитлер намеревался разобрать на лом крупные корабли флота, то есть, оставшиеся линкоры и крейсера. Адмирал Рёдер уже отказал в таком плане.
Кранцбюлер: Адмирал, эта история уже известна. Вам не нужно вдаваться в детали.
Вагнер: Очень хорошо. Кроме этого, уважение Гитлера к Дёницу было из-за того, что каждое заявление которое делал адмирал было абсолютно достоверным и абсолютно честным. Адмирал придавал особое значение тому факту, чтобы о неблагоприятных событиях, неудачах и ошибках должны были докладывать в ставку без отступлений, объективно и просто. В качестве примера я хочу сказать, что адмирал вручил мне приказ…
Председатель: Я не думаю, что нам нужны подобные примеры. Разумеется общего заявления вполне достаточно.
Кранцбюлер: Адмирал каким-либо образом выражал свою готовность выполнять политические пожелания фюрера или партии?
Вагнер: Нет. Такие пожелания партии, по моему мнению могли оказаться во флоте только в трёх случаях. Первым был церковный вопрос, который по большей части возникал во время адмирала Рёдера. Думаю общеизвестно, что флот сохранил свою изначальную религиозную организацию и фактически расширял её с увеличением флота.
Вторая просьба партии заключалась в том, что руководствуясь русским примером, нужно было создать политических комиссаров внутри вооружённых сил. По этому поводу адмирал Дёниц поехал к Гитлеру и предотвратил осуществление этого плана. Когда после 20 июля 1944 Борман несмотря на это смог добиться введения в вооруженных силах так называемых «НСФО» - офицеров национал-социалистического руководства, не получилось как того желала партия, чтобы она назначала политических комиссаров. Это было сделано при помощи использования офицеров которые находились в компетенции командира и которые никак не могли вмешиваться в командование войсками. Третьим случаем было намерение со стороны партии забрать у вооружённых сил уголовные политические дела.
Кранцбюлер: Адмирал, этот случай также известен. Вы вели протоколы визитов в ставку фюрера, это правильно?
Вагнер: Да.
Кранцбюлер: Ряд протоколов представлен в качестве доказательств в суде. Будьте любезны объяснить трибунал в чем заключался смысл ведения этих протоколов визитов главнокомандующего в ставку фюрера?
Вагнер: Начальник штаба руководства войной на море, начальник вооружений флота и начальник главного управления флота – то есть три ведущих человека в высшем командовании флота – должны были быть информированы с помощью этих протоколов о всех событиях которые произошли в присутствии адмирала, поскольку они имели какой-нибудь интерес для флота. В этом заключалась одна из моих задач.
Кранцбюлер: Вы сказали «информировались о событиях которые происходили в присутствии адмирала». Это означает, что он лично слышал всё, что записано в этих протоколах?
Вагнер: Не обязательно. Довольно часто случалось, что во время докладов об обстановке, когда они проходили в большой комнате и когда обсуждались предметы которые его не интересовали так сильно, адмирал удалялся в другую часть комнаты и занимался своими делами или обсуждал вопросы флота с другими участниками встречи. Возможно, что по таким поводам я слышал вещи и вносил их в протокол о которых сам адмирал не слышал. Но, конечно, он бы узнал о них потом, когда смотрел мой протокол.
Кранцбюлер: Я собираюсь показать вам одну из ваших записей о дискуссиях от 20 февраля 1945. Это экземпляр номер GB-209 и он на странице 68 документальной книги обвинения. Это касается соображений об отказе от Женевской конвенции. Будьте любезны точно описать, что случилось как вы это помните?
Вагнер: Приблизительно за два или три дня до даты в этой записи – другими словами, приблизительно 17 или 18 февраля 1945 – адмирал Фосс позвонил мне из ставки, которая тогда находилась в Берлине и проинформировал меня о том, что в связи с англосаксонской пропагандой, чтобы убедить наши войска дезертировать на Западе Гитлер высказал своё намерение выйти из Женевской конвенции.
Кранцбюлер: На, что он надеялся?
Вагнер: Согласно моему первому впечатлению в то время, намерение очевидно заключалось в том, чтобы высказать войскам и немецкому народу, что плен больше не даст никакого преимущества. Потом, я сразу же позвонил в штаб руководства войной на море, так как считал намерение совершенно ошибочным, и я попросил у них военное мнение и мнение с точки зрения международного права.
19-го принимая участие в обсуждении обстановки Гитлер снова сослался на этот вопрос, но в этот раз не в связи с событиями на Западном фронте, а в связи с воздушными атаками западных противников на открытые германские города – атаки которые только, что произвели на Дрезден и Веймар.
Он приказал адмиралу изучить влияние выхода из Женевской конвенции с точки зрения морской войны. Немедленного ответа не требовали и его не дали. Генерал-полковник Йодль тоже сильно возражал этим намерениям и искал поддержки адмирала. Потом было согласовано провести совещание и это совещание указано в записи под цифрой 2.
Кранцбюлер: Адмирал, это совещание от 20 февраля?
Вагнер: Да.
Кранцбюлер: Кто принял участие в этом совещании?
Вагнер: Адмирал Дёниц, генерал-полковник Йодль, посол Хевель и я.
Кранцбюлер: В чем заключался предмет?
Вагнер: Предмет заключался в намерении фюрера отказаться от Женевской конвенции. Результатом было единогласное мнение о том, что такой шаг будет ошибкой. Помимо военных соображений мы в особенности разделяли убеждение в том, что в результате отказа от Женевской конвенции и вооружённые силы и немецкий народ утратят доверие к руководству, поскольку Женевская конвенция в целом считалась концепцией международного права.
Кранцбюлер: В ваших записях есть фраза: «Нужно осуществлять меры которые считаются нужными без предупреждения и любой ценой «сохраняя лицо» перед внешним миром». В чём суть данной фразы?
Вагнер: Фраза означает, что не нужно рассчитывать на какие-нибудь безответственные действия. Если руководство считало нужным вводить контрмеры против воздушных атак на открытые германские города или против пропаганды дезертирства на Западе, то нужно было ограничить себя только такими контрмерами которые казались необходимыми и оправданными. Нельзя выставлять свою ошибку перед миром и перед собственным народом полностью отказываясь от всех Женевских конвенций и объявлять о мерах которые выходят за рамки того, что казалось необходимым и оправданным.
Кранцбюлер: Обсуждались какие-нибудь конкретные меры в связи с этим или обдумывались какие-нибудь такие меры?
Вагнер: Нет. Я очень хорошо помню, что вообще не обсуждались никакие конкретные меры на различных совещаниях. Мы в основном говорили об общем вопросе о том нужно ли отказываться от Женевской конвенции или нет.
Кранцбюлер: Вы, когда-нибудь, что-то слышали о так называемом намерении Адольфа Гитлера расстрелять 10000 военнопленных в качестве репрессалии за воздушную атаку на Дрезден?
Вагнер: Нет, я никогда ничего об этом не слышал.
Кранцбюлер: Выражение «чтобы спасти лицо» не означает секретность, сокрытие подлинных фактов?
Вагнер: По моему мнению, точно не было вопроса секретности, так как ни контрмеры против воздушных атак ни меры устрашения против дезертирства не могут быть эффективными если их скрывают.
Кранцбюлер: Сколько длилась вся беседа которую вы записали?
Вагнер: Будьте любезны сказать мне о какой беседе вы говорите?
Кранцбюлер: Дискуссию от 20 февраля которая содержит фразы которые я вам прочитал.
Вагнер: Вероятно это заняло десять минут или четверть часа.
Кранцбюлер: Таким образом ваша запись очень краткий сжатый отчёт о беседе?
Вагнер: Да, она содержит только важные положения.
Кранцбюлер: Адмирал Дёниц тоже представил фюреру возражения?
Вагнер: Насколько я помню, до этого так и не дошло. Можно было убедиться, что Гитлер как только он задал свои вопросы адмиралу, смог понять по выражению адмирала и отношению остальных, что они отказали в его планах. Мы передали наши взгляды высшему командованию вооруженных сил в письменном виде и больше не слышали про это дело.
Кранцбюлер: Я собираюсь показать вам ещё одну запись которая предъявлена как GB-210. Это на следующей странице документальной книги обвинения и это ссылается на совещания в ставке фюрера с 29 июня по 1 июля 1944.
Вы найдете запись под датой 1 июля которая гласит: «В связи с всеобщей забастовкой в Копенгагене, фюрер говорит, что террор можно подавить только террором». Это заявление было сделано во время беседы между Гитлером и адмиралом Дёницем или в связи с чем?
Вагнер: Это заявление сделанное Гитлером во время обсуждения обстановки и не адресовано ни адмиралу Дёницу ни флоту.
Кранцбюлер: Что же, если это не адресовано флоту, тогда почему вы включили это в свою запись?
Вагнер: Я включал в свою запись все заявления которые могли представлять какой-нибудь интерес для флота. Высшее командование флота конечно, было заинтересовано во всеобщей забастовке в Копенгагене, потому что наши суда ремонтировали в Копенгагене и помимо этого Копенгаген являлся военно-морской базой.
Кранцбюлер: И кому вы передали эту запись? Кто её получил?
Вагнер: Согласно списку рассылки на странице 4, бумага пошла только главнокомандующему и отделу 1 штаба руководства войной на море.
Кранцбюлер: Штаб руководства войной на море имел какое-нибудь отношение к обращению с рабочими верфей в Дании?
Вагнер: Нет, вообще никакого. С 1943 верфи полностью находились в министерстве боеприпасов.
Кранцбюлер: Обвинение видит в данном заявлении и его передаче ведомству ОКВ приглашение беспощадно расправляться с жителями. Это как-нибудь совпадает со смыслом записи?
Вагнер: С этим нет никакого вопроса. Единственная цель данной записи заключалась в том, чтобы информировать ведомства высшего командования.
Кранцбюлер: Я собираюсь показать вам ещё один документ. Это экземпляр USA-544. Это в документальной книге обвинения на страницах 64 и 65. Это записка эксперта по международному праву в штабе руководства войной на море об обращении с саботажниками. Вам известна эта записка?
Вагнер: Да. Я поставил инициал на первой странице.
Кранцбюлер: В конце этой записки вы найдете фразу:
«Что касается флота, нужно изучить нельзя ли использовать событие, после доклада главнокомандующему флотом, чтобы убедиться в том, что обращение с военнослужащими войск коммандос абсолютно понятно всем заинтерсованным ведомствам».
Данный отчёт был сделан адмиралу Дёницу который тогда являлся главнокомандующим флотом на протяжении десяти дней?
Вагнер: Нет, этот доклад не был сделан, что показывают разные замечания в заголовке.
Кранцбюлер: Пожалуйста, вы объясните это?
Вагнер: Эксперт по международному праву штаба руководства войной на море IA внёс это предложение через оперативный отдел IA мне как начальнику оперативного управления. Начальник отдела IA в рукописной пометке кроме инициалов написал: «Проинформировать подчинённых командиров». Это означает, что он возражал предложению эксперта по международному праву и считал, что объяснение приказов внутри флота было излишним. Я изучил эти вопросы и решил о том, что оперативный офицер был прав. Я послал за экспертом по международному праву, доктором Экардтом, проинформировал его устно о своём решении и вернул ему документ. Таким образом предложение доложить главнокомандующему флотом сделаное в связи с объяснением данного приказа на самом деле не состоялось.
Кранцбюлер: Вы можете вспомнить получал ли адмирал Дёниц когда-то позднее доклады об этом приказе о коммандос?
Вагнер: Нет, я это не вспоминаю.
Кранцбюлер: Я представил вам GВ-208, что запись о случае моторного торпеднего катера в Бергене. Это случай который находится в британской документальной книге на страницах 66 и 67. Вы, когда-нибудь слышали об этом инциденте до процесса?
Вагнер: Нет. Я впервые услышал об этом в связи с допросами в связи с этим разбирательством.
Кранцбюлер: Я понял из материалов британского военно-полевого разбирательства, которые представило обвинение во время перекрёстного допроса, что перед расстрелом экипажа этой моторной торпедной лодки было две телефонные беседы, между начальником службы безопасности в Бергене и СД в Осло и между СД в Осло и Берлином. Вы можете вспомнить состоялась ли такая беседа между СД в Осло и вами или неким представителем высшего командования?
Вагнер: У меня разумеется не было никакой такой беседы, и насколько я знаю ни у какого другого офицера в моём ведомстве или в высшем командовании.
Кранцбюлер: Вы вообще считаете возможным, что СД в Осло могло связаться с высшим командованием флота?
Вагнер: Нет, я считаю это совершенно не обсуждается. Если бы СД в Осло хотело связаться с центральным управлением в Берлине тогда бы оно могло сделать это через свой вышестоящий орган, и это РСХА.
Кранцбюлер: Сейчас я предъявляю вам ещё один документ, это экземпляр GB-212, который на странице 75 документальной книги обвинения. Он упоминает пример коменданта германского лагеря для военнопленных и сказано, что у он внезапно и тихо устранил коммунистов которые привлекли внимание среди заключённых. Вам известно об этом инциденте?
Вагнер: Да, такой эпизод мне известен. Думаю мы получили доклад из лагеря военнопленных – человек который был тяжело ранен и которого обменяли – это немецкий комендант лагеря военнопленных в Австралии, в котором содержался экипаж вспомогательного крейсера «Cormoran», тайно убил человека из своего экипажа потому он действовал как шпион и предатель.
Кранцбюлер: Но приказ не упоминает слово «шпион». Он гласит «коммунист». В чём объяснение?
Председатель: Он не говорит «коммунист». Он говорит «коммунисты» в множественном числе.
Кранцбюлер: «Коммунисты» - множественное число.
Вагнер: По моему мнению единственное объяснение в том, что подлинное положение дел нужно было скрыть для того, чтобы предотвратить возможность вражеской разведки отследить инцидент и создать трудности для старшего унтер-офицера. Таким образом, выбрали другую версию.
Кранцбюлер: Советское обвинение посчитало, что этим показано, что был план тайного устранения коммунистов. Вы можете нам, что-нибудь сказать о происхождении этого приказа, существовал ли такой план и обсуждался ли он, когда-нибудь?
Вагнер: Прежде всего приказ был адресован тем кадровым ведомствам которые были ответственными за отбор молодых переспективных офицеров и унтер-офицеров на флот. Было приблизительно шесть или семь кадровых отделов. Кроме этого я могу сказать, что в ходе…
Кранцбюлер: Пожалуйста, минуточку, адмирал.
Председатель: Доктор Кранцбюлер нужно вдаваться во все эти детали? Вопрос в том был приказ, чтобы избавляться от подобных людей или не было – не детали о том как возник приказ.
Кранцбюлер: В таком случае я поставлю вопрос так: существовал какой-нибудь приказ или какое-нибудь желание во флоте убивать коммунистов тайно и систематически?
Вагнер: Нет, такой приказ или план не существовали. Конечно, во флоте было значительное количество коммунистов. Это было известно каждому вышестоящему офицеру. Подавляющее большинство этих коммунистов выполняли свой долг как немцы также как любой другой немец на войне.
Кранцбюлер: Адмирал Дёниц обвинен в том, что даже весной 1945 он призвал свой народ упорно держаться до конца. Обвинение считает это доказательством того факта, что он был фанатичным нацистом. Вы и большинство флота считаете, что это так?
Вагнер: Нет, отношение адмирала не считалось политическим фанатизмом. Для них это означало то, что он выполнял свой обычный долг как солдат до последнего. Я убеждён в том, что таким был взгляд большинства всего флота, людей и унтер-офицеров, а также офицеров.
Кранцбюлер: Господин председатель, у меня больше нет вопросов к свидетелю.
Председатель: Кто-нибудь из других защитников хочет задать какие-нибудь вопросы?
Симерс: Адмирал Вагнер, вы уже кратко очертили должности которые занимали. В дополнение я хочу выяснить кто занимал ведущую должность в штабе руководства войной на море при гросс-адмирале Рёдере в решающие годы до и после начала войны. Кто был начальником штаба за два года до войны, и в начале войны?
Вагнер: Начальником штаба руководства войной на море с 1938 до 1941 был адмирал Шнивинд290. С 1941 до отставки Рёдера это был адмирал Фрикке291.
Симерс: Таким образом это те кто был офицерами на высших постах в подчинении адмирала Рёдера в штабе руководства войной на море?
Вагнер: Они были непосредственными консультантами адмирала.
Симерс: И штаб руководства войной на море имел несколько управлений?
Вагнер: Да, он состоял из нескольких управлений, которым были присвоены соответствующие номера.
Симерс: И каким было самое важное управление?
Вагнер: Самым важным управлением штаба руководства войной на море было оперативное управление, которое было известно как номер один.
Симерс: И остальные управления, 2, 3 – что они делали?
Вагнер: Это были управления связи и сообщений и управление информации.
Симерс: Кто был начальником оперативного управления?
Вагнер: С 1937 по 1941 это был адмирал Фрикке. С 1941 до отставки Рёдера я был начальником этого управления.
Симерс: Другими словами, много лет вы работали в подчинении адмирала Рёдера. Прежде всего я хочу попросить вас кратко высказаться об основном отношении Рёдера в течение времени, что вы работали в штабе руководства войной на море.
Вагнер: При адмирале Рёдере флот работал над мирным развитием в согласии с Британией. Самыми важными вопросами были связанные с типами кораблей, подготовкой и тактическим обучением. Адмирал Рёдер никогда не ссылался на агрессивные войны ни на каком совещании на котором я присутствовал. Как ни в какое время не просил нас вести какую-нибудь подготовку в таком направлении.
Симерс: Вы помните, что в 1940 и 1941 Рёдер категорически высказывался против войны с Россией?
Вагнер: Да, он сильно возражал войне с Россией по двум причинам, он считал, что разрывать договор о дружбе с Россией было неправильно и недопустимо, и во-вторых, по стратегическим причинам он был убежден в том, что вся наша мощь должна была быть сконцентрирована против Британии. Когда осенью 1940 оказалось, что вторжение в Британию нельзя осуществить, адмирал работал над стратегией в Средиземноморье, чтобы держать открытым выход против британской политики окружения.
Симерс: Флот имел довольно большое отношение к России в период дружбы между Россией и Германией в виде поставок. Насколько вам известно, всё в связи с этим шло гладко?
Вагнер: Да, я знаю, что большое количество поставок из запасов флота шло в Россию, например несобранные корабли, тяжёлые орудия и другие военные материалы.
Симерс: И флот, конечно всегда прилагал усилия, чтобы поддерживать дружественные отношения установленные в пакте?
Вагнер: Да, так считал адмирал.
Симерс: Адмирал Вагнер, адмирал Рёдер обвинён в том, что его никогда не волновало международное право и что он принципиально нарушал международно-правовые соглашения если это ему приносило пользу. Вы можете высказать общее мнение об отношении Рёдера к этому?
Вагнер: Да, это совершенно неправильно. Адмирал Рёдер считал самым важным, чтобы каждую меру морской войны изучали с точки зрения международного права. С этой целью у нас был эксперт по международному праву в штабе руководства войной на море с которым оперативное управление находилось в почти ежедневном контакте.
Симерс: Кроме того Рёдера обвиняют в рекомендации войны против Соединённых Штатов и попытке втянуть Японию в войну с Соединёнными Штатами. Могу я попросить ваше мнение об этом?
Вагнер: Я считаю данное обвинение полностью необоснованным. Я знаю о том, что адмирал Рёдер придавал особое значение тому факту, чтобы все военно-морские меры – в особенности в критический 1941 год – нужно было изучать очень внимательно на предмет их влияния на Соединённые Штаты Америки. Фактически он воздерживался от принятия довольно многих полностью военно-оправданных мер для того, чтобы предотвратить инциденты с США. Например, летом 1941 он отозвал субмарины из крупного района рядом с побережьем США, хотя этот район точно можно было считать открытым морем. Он запретил миноукладку которая уже началась против британского порта Галифакс, Канада, чтобы любой ценой предотвратить возможность столкновения корабля Соединённых Штатов с миной. И наконец, он также запретил атаки на британские эсминцы в Северной Атлантике потому что пятьдесят эсминцев которые передали Англии Соединенные Штаты создали опасную возможность перепутать британские и американские эсминцы. Все это было сделано в то время, когда Соединённые Штаты являясь мирными, оккупировали Исландию, когда британские военные корабли ремонтировали на американских верфях, когда американские военно-морские силы имели приказы о том, чтобы обо всех германских подразделениях сообщали британскому флоту, и когда наконец президент Рузвельт в июле 1941 отдал своим силам приказ атаковать любые замеченные германские субмарины.
Симерс: Адмирал Рёдер, когда-либо делал заявление в штабе руководства войной на море о том, что не было никакого риска войны против Америки и что флот американских субмарин не достаточно хорош.
Вагнер: Нет, адмирал Рёдер как эксперт никогда бы не сделал такое заявление.
Симерс: Напротив, Рёдер прямо не говорил о силе американского флота и что нельзя было одновременно бороться с двумя такими великими морскими державами как Америка и Великобритания?
Вагнер: Да, для него и для нас было совершенно ясно, что вступление Америки в войну означало бы очень существенное усиление вражеских сил.
Симерс: Итак, по одному поводу адмирал Рёдер предложил в своём журнале боевых действий о том, что Япония должна атаковать Сингапур. В связи с этим как-нибудь в штабе руководства войной на море обсуждался Пирл-Харбор?
Вагнер: Нет, вовсе нет. Атаки японцев на Пирл-Харбор были полной неожиданностью, и для адмирала и для штаба руководства войной на море и по моему мнению для каждого другого германского ведомства.
Симерс: Не было постоянных военно-морских дискуссий и совещаний между Японией и Германией?
Вагнер: Нет, до вступления Японии в войну не было никаких военных дискуссий по моему суждению.
Симерс: Я хочу показать вам документ С-41, господин председатель, это экземпляр GB-69. Позднее, британская делегация представит документальную книгу 10а по Рёдеру. Я не знаю имеет ли её трибунал. Этого пока нет в досье против Рёдера. Во вновь составленной документальной книге 10а, это на странице 18.
Председатель: Вы можете приобщить это в качестве доказательства сейчас, если вы хотите сделать это, для того, чтобы вы могли предъявить это свидетелю.
Симерс: Обвинение предъявило это, да.
Председатель: Очень хорошо.
Симерс: Речь идёт о документе подписанном адмиралом Фрикке и датированным 3 июня 1940. Он озаглавлен «Вопросы расширения районов и баз». Этот документ содержит детальные заявления о будущих планах.
[Обращаясь к свидетелю]
Я хочу спросить, отдавал ли Рёдер приказ подготовить этот меморандум или как получилось, что этот меморандум был написан?
Вагнер: Адмирал Рёдер не отдавал приказа подготовить этот меморандум. Это включает, личные, теоретические идеи адмирала Фрикке о возможном будущем развитии. Они довольно фантастические и не имели никакого практического значения.
Симерс: Это исследование или эту записку обсуждала какая-нибудь крупная группа в штабе руководства войной на море?
Вагнер: Нет, по моему мнению только оперативные офицеры имели сведения об этом документе, который по своей форме показывает, что это не проработанное исследование проведённое по приказу гросс-адмирала Рёдера, а ad hoc краткий набросок мыслей которые пришли в тот момент адмиралу Фрикке.
Симерс: Это было исследование или этот документ вообще передавали посторонним?
Вагнер: Думаю я могу вспомнить, что этот документ не направляли ни в какое внешнее ведомство, а оставили в оперативном управлении. Гросс-адмирал тоже, по моему мнению, не имел никаких сведений об этом, в частности поскольку документ показывает, что он не поставил на нём инициал.
Симерс: У вас есть фотокопия этого документа?
Вагнер: Да.
Симерс: Здесь есть какие-то другие инициалы которые могут показать, что это представили адмиралу Рёдеру? Как в целом обращались с подобной вещью в штабе руководства войной на море?
Вагнер: Каждый документ который должны были представить адмиралу имел на первой странице слева пометку на полях: «v.A.v.», что значит «представить до передачи», или «n.E.v.», «представить после получения» или же «доложить во время доклада об обстановке». И тогда в этом месте адмирал поставил бы инициал зелёным карандашом, или офицеры его личного штаба сделали бы пометку о том, что это ему представили.
Симерс: И никаких таких отметок нет на этом документе?
Вагнер: Нет.
Симерс: Я хочу показать вам документ С-38, который документ обвинения содержащий номер экземпляра GB-223. Это содержалось в документальной книге обвинения по Рёдеру, страница 11.
Война между Германией и Россией началась 22 июня 1941. Согласно предпоследней странице документа которая у вас имеется, ОКВ уже 15 июня – за неделю до начала войны – приказало об использовании вооружений против вражеских субмарин к югу от мемельской линии, южной оконечности Эланда, по просьбе штаба руководства войной на море.
Обвинение основано на данном документе и снова ссылается на агрессивную войну. К сожалению, обвинение представило только последнюю страницу данного документа. Оно не представило первую и вторую страницу документа. Если бы оно сделало это тогда данное обвинение вероятно было бы снято. Могу я прочитать вам, свидетель, что там содержалось, и я цитирую:
«12 июня в 20 часов 00 минут одна из субмарин размещённых на постах по обеим сторонам Борнхольма, в качестве предупредительной меры сообщила в 20 часов 00 минут о неизвестной субмарине в окрестностях Адлергрунда (20 миль юго-западнее Борнхольма), которая всплыла и проследовала курсом на Запад и которая ответила на опознавательный сигнал буквенным сигналом который не имел никакого особого значения».
На этом цитата заканчивается.
Могу я попросить вас объяснить, что значит то, что эта субмарина не ответила на позывной?
Вагнер: В военное время военные корабли своего флота имеют позывные, то есть, позывной сигнал и ответ который немедленно опознает корабль как принадлежащий к своему флоту. Если на позывной неправильно отвечают, это доказывает, что это чужое судно.
Симерс: Насколько вы можете вспомнить, были какие-нибудь признаки показываюшие, что корабли появлявшиеся в Балтийском море опознавались как вражеские корабли?
Вагнер: Да. Я помню, что были отдельные случаи, когда неизвестные субмарины наблюдались у германских балтийских портов. Соответственно было установлено, с помощью сравнения стоянок наших субмарин, что это на самом деле были вражеские корабли.
Симерс: Эти факты являлись причиной которая заставила штаб руководства войной на море просить использовать вооружение?
Вагнер: Да, эти самые факты.
Симерс: Похожий случай стал предметом обвинения в связи с Грецией. Здесь в суде установлено из журнала боевых действий, что 30 декабря 1939 штаб руководства войной на море попросил о том, чтобы с греческими судами в американской зоне блокады вокруг Великобритании обращались как с враждебными. Поскольку Греция была в то время нейтральной, в отношении Рёдера есть обвинение в нарушении нейтралитета.
Могу я попросить вас сказать нам о причинах которые заставили штаб руководства войной на море и начальника, Рёдера, сделать такой запрос в ОКВ?
Вагнер: У нас были новости о том, что Греция передала костяк своего торгового флота в распоряжение Англии и что эти греческие суда плавали под британским командованием.
Симерс: И верно, что с греческими судами в целом не обращались как с враждебными, но только с судами в американской зоне блокады вокруг Англии?
Вагнер: Да.
Симерс: Следующий случай, который в чём-то похожий, тот, что случился в июне 1942, когда штаб руководства войной на море заявил ОКВ ходатайство о разрешении атаковать бразильские суда, хотя Бразилия в то время была нейтральной. Война с Бразилией началась два месяца спустя 22 августа. В чём заключались причины для подобного шага?
Вагнер: Мы получили доклады от субмарин из вод вокруг Южной Америки, согласно которым их атаковали корабли которые могли выходить только с бразильских баз. Первое, что мы сделали это выяснили и подтвердили эти вопросы. Более того, думаю я могу лично вспомнить, что тогда уже было общеизвестно, что Бразилия предоставила морские и воздушные базы Соединённым Штатам с которыми мы воевали.
Симерс: Значит это было из-за нарушения нейтралитета со стороны Бразилии?
Вагнер: Да.
Симерс: Я хочу предъявить вам документы С-176 и D-658. Документ С-176 имеет номер экземпляра GB-228. Эти два документа основаны на приказе о коммандос, то есть приказе уничтожать саботажные войска. Обвинение вменяет Рёдеру инцидент который случился в декабре 1942 в устье Жиронды у Бордо. В документе С-176, на последней странице, вы найдете нечто, что я хотел бы процитировать:
«Расстрел двух пленённых англичан был произведён расстрельным взводом, насчитывающим одного офицера и 16 солдат, выделенных командиром порта в Бордо в присутствии офицера СД и в соответствии с приказом фюрера».
Предыдущие записи, которые я не хочу цитировать отдельно и которые рисуют такие же вещи, показывают, что СД прямо вмешалось и связалось напрямую со ставкой фюрера.
Я спрашиваю слышал ли штаб руководства войной на море, что-нибудь об этом деле до того как эти двое пленных были расстреляны или же он знал, что-нибудь о прямом приказе Гитлера который указан в связи с этим?
Вагнер: Штаб руководства войной на море не имел никакого отношения к прямому приказу о расстреле людей в Бордо. Штаб руководства войной на море знал тактический ход событий этого саботажного мероприятия в Бордо и ничего во время после этого.
Симерс: Таким образом, данный случай не доводился до штаба руководства войной на море или до адмирала Рёдера и не обсуждался ими?
Вагнер: Да. Я уверен в том, что такого не было.
Симерс: Господи председатель, могу я попросить трибунал принять к сведению тот факт, что данный журнал боевых действий никоим образом не журнал боевых действий который часто упоминался, журнал боевых действий штаба руководства войной на море, а журнал боевых действий военно-морского командира Запада и таким образом неизвестен штабу руководства войной на море. Вот почему штаб руководства войной на море не знал об этом случае.
Председатель: Вы сейчас ссылаетесь на документ С-176?
Симерс: Да, а также на D-658, что журнал боевых действий штаба руководства войной на море.
Председатель: В чём заключалась эта ссылка?
Симерс: Это D-658, который показывает следующее: согласно коммюнике ОКВ, этих двух солдат расстреляли. Мера соответствовала специальному приказу фюрера. Это предъявлено обвинением, и это показывает – и я сошлюсь на это позже, что штаб руководства войной на море ничего не знал об этом эпизоде, потому что это показывает запись датированную 9 декабря, в то время как дело случилось 11-го..
Председатель:
Наверное лучше прерваться.
[Объявлен перерыв]
Симерс: Адмирал, сейчас я предъявляю вам документ С-124.
Господин председатель, С-124 соответствует СССР-113. Данный документ рассматривает сообщение от штаба руководства войной на море от 29 сентября 1941 адресованное Северной группе, и оно рассматривает будущее города Петербурга. Данное сообщение Северной группе говорит о том, что фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. Сам флот не имел никакого отношения к этому докладу. Несмотря на это, данный доклад был направлен Северной группе.
Свидетель, я вернусь к этому, но я хотел бы сначала попросить вас – у вас есть фотокопия подлинника – сказать мне, мог ли Рёдер видеть этот документ до его передачи?
Вагнер: Согласно моим предыдущим заявлениям, адмирал Рёдер не видел этого документа, поскольку об этом нет никаких отметок или инициалов.
Симерс: И теперь более важный вопрос об этом. В виду ужасного сообщения которое упоминалось Гитлером во втором пункте, почему штаб руководства войной на море передал его при том, что сам флот не имел к этому никакого отношения?
Вагнер: Штаб руководства войной на море запросил о том, чтобы при бомбардировке, оккупации или нападении на Ленинград доки, причальные сооружения и другие специальные военно-морские сооружения нужно было пощадить для того, чтобы они могли быть использованы в качестве баз позднее. Эту просьбу отвергло заявление Гитлера содержащееся в этом документе, что можно видеть в пункте 3.
Нам пришлось сообщить о данном факте адмиралу Карльсу для того, чтобы он мог действовать соответственно, потому что в случае дальнейшей оккупации Ленинграда он не мог рассчитывать на этот порт в качестве базы.
Симерс: Ввиду значимости данных показаний, я бы хотел процитировать трибуналу решающий пункт на который сослался свидетель, и это III из СССР-130. Я цитирую:
«Первоначальные просьбы флота пощадить доки, гавань, и другие сооружения важные с точки зрения флота известны высшему командованию Вермахта. Удовлетворение этих запросов невозможно, ввиду фундаментальной цели акции против Петербурга».
В этом заключался решающий пункт о котором СКЛ сказало адмиралу Карльсу как командиру Северной группы.
Вагнер: В этом заключалась единственная причина этого сообщения.
Симерс: Вам известно, сделал ли адмирал Карльс, что-то с этим документом? Он передал его кому-либо или вы ничего об этом не знаете?
Вагнер: Насколько я информирован, данное сообщение не было передано, и смысл не заключался в том, что его нужно передать так как оно предназначалось только для Северной группы. В силу этого документа, адмирал Карльс прекратил подготовку которую он уже проводил для использования военно-морских сооружений Ленинграда и направил личный состав для других задач. Это единственное мероприятие которое флот предпринял на основе этого сообщения и единственная мера которую можно было предпринять.
Симерс: Я должен сказать трибуналу, что соответственно я предъявлю, под номером 111 в моей документальной книге, письменные показания которые содержат тот факт о котором говорит свидетель, что Северная группа ничего не передавала, таким образом командиры так и не узнали об этом документе.
Речь идёт о письменных показаниях адмирала Бютова292, который тогда был главнокомандующим в Финляндии и я вернусь к этому, когда представлю дело от имени адмирала Рёдера.
У меня больше нет вопросов к свидетелю.
Председатель: Какой-нибудь другой защитник желает задать какие-нибудь вопросы?
[Нет ответа]
Председатель: Обвинение может провести перекрёстный допрос.
Филлимор: С позволения трибунала, относительно вопросов заданных доктором Симерсом, я собираюсь оставить это на перекрёстный допрос подсудимого Рёдера, чтобы избежать любого задвоения.
[Обращаясь к свидетелю]
Как я понял показания которые дал подсудимый Дёниц и дали вы, вы говорите трибуналу о том, что при обращении с нейтральными торговыми судами германский флот ни в чём не может себя упрекнуть. Правильно?
Вагнер: Да.
Филлимор: И подсудимый сказал о том, что германский флот тщательно придерживался приказов об отношении к нейтральному судоходству, и нейтралам было полностью известно о том, что они должны и не должны делать. Правильно?
Вагнер: Да.
Филлимор: Адмирал Дёниц также сказал, что не стоял вопрос обмана нейтральных правительств, им было дано честное предостережение о том, что их суда не должны делать. Вы согласны?
Вагнер: Да.
Филлимор: Итак, я хочу напомнить вам какие шаги предпринимались в отношении нейтралов, как они видны из документов защиты.
Прежде всего, 3 сентября были изданы приказы о строгом уважении всех правил нейтралитета и соблюдении всех международно-правовых соглашений которые признавались как подлежащие соблюдению.
Милорд, это D-55, страница 139.
Председатель: В британской документальной книге?
Филлимор: В документальной книге защиты – Дёниц-55.
И затем 28 сентября, предостережение было направлено нейтралам, чтобы избегать подозрительного поведения, менять курс, зигзагообразное движение, и так далее. Это Дёниц-61, на странице 150. 19 октября это предостережение повторили и нейтралам рекомендовали воздерживаться от сопровождения в конвое. Это Дёниц-62, на странице 153. 22 октября было повторение предостережения, то есть Дёниц-62, страница 162; и 24 ноября нейтралам сказали, что нельзя рассчитывать на безопасность их судов в водах вокруг Британских островов и поблизости от французского побережья. Это Дёниц-73, на странице 206; и затем с 6 января, определённые зоны объявили опасными. Правильно, не так ли?
Вагнер: Нет. 24 ноября было издано общее предостережение о том, что всю боевую зону Соединённых Штатов нужно было рассматривать опасной. Особые зоны которые с января использовались как оперативные зоны не доводились до публики, поскольку они подпадали в рамки первого предупреждения и служили только для внутреннего использования во флоте.
Филлимор: Это я хочу выяснить. Зоны которые вы объявили 6 января не были объявлены. Это так?
Вагнер: Да, нейтралов предупрелили 24 ноября о том, что все те зоны которые особо объявили оперативным зонами с января являлись опасными для судоходства.
Филлимор: Но, когда вы установили особые зоны с 6 января, не было дано никакого отдельного предостережения. Это так?
Вагнер: Правильно. После общего предостережения, мы не издавали никаких отдельных предупреждений о частях этой зоны.
Филлимор: Итак, вы не предлагаете, не так ли, что в результате этих предостережений и в результате объявления огромной опасной зоны, вы были вправе топить без предупреждения нейтральные суда?
Вагнер: Да. Я считаю, что в данной зоне, которую мы, как и Соединённые Штаты Америки до нас, считали опасной для судоходства больше было не нужно принимать во внимание нейтралов.
Филлимор: Вы хотите сказать, что с 24 ноября каждому нейтральному правительству было дано честное предостережение о том, что его суда будут потоплены без предупреждения если они будут где-то в этой зоне?
Вагнер: Что я хочу сказать, это то, что 24 ноября все нейтральные страны были официально уведомлены о том, что всю зону Соединённых Штатов Америки нужно было считать опасной и что Германский Рейх не мог принимать никакой ответственности за потери в этой боевой зоне.
Филлимор: Это совершенно другое дело. Не нужно вводить нас в заблуждение об этом. Вы говорите, что в результате этого предупреждения вы были вправе топить нейтральные суда везде в этой зоне без предупреждения, топить на месте?
Вагнер: Я не совсем уловил последние несколько фраз.
Филлимор: Вы предлагаете, что вы были вправе топить на месте нейтральные суда везде в этой зоне, с 24 ноября?
Вагнер: Я считаю, что мы были оправданы с этого периода, чтобы особо не принимать во внимание нейтральное судоходство. Если бы мы сделали исключения в наших приказах для наших подводных лодок, это бы означало, что в каждом случае они бы не могли топить вражеские суда без предупреждения.
Филлимор: Это не вопрос особого отношения. Вы говорите, что вы стали вправе топить на месте любое нейтральное судно, или топить его умышленно, признавали вы его нейтральным или нет?
Председатель: Уверен он может ответить на этот вопрос «да» или «нет».
Вагнер: Да, я так считаю.
Филлимор: Вы скажете мне как это согласуется с правилами о субмаринах?
Вагнер: Я не считаю себя компетентным высказывать правовое мнение об этих вопросах, потому что это вопрос международного права.
Филлимор: В любом случае, вы стали так делать, не так ли? Вы стали топить на месте нейтральные суда без предупреждения в этой зоне?
Вагнер: Да, не просто везде в этой зоне, а в оперативных районах установленных нами где нейтральные суда…
Филлимор: Однако повсюду где вы могли – везде где вы могли?
Вагнер: В оперативных зонах установленных нами, мы топили нейтральные суда без предупреждения, так как мы считали, что в данном случае речь шла о безопасных зонах рядом с вражеским побережьем, что уже нельзя было считать открытым морем.
Филлимор: И вы желали делать это с самого начала войны, не так ли? Это то, что вы решили делать?
Вагнер: С начала войны мы решили строго придерживаться Лондонского соглашения.
Филлимор: Вы посмотрите на документ который предъявили вчера? Милорд, это D-851. Его предъявили как GB-451. Это меморандум от 3 сентября.
Председатель: Где это?
Филлимор: Милорд, это был единственный новый документ который предъявил сэр Дэвид Максвелл-Файф во время перекрёстного допроса.
[Обращаясь к свидетелю]
Посмотрите на третий абзац:
«Флот пришёл к выводу, что с наличными силами максимального урона Англии можно добиться только если подводным лодкам разрешить неограниченное использование вооружения против вражеского и нейтрального судоходства в запрещённом районе указанном на прилагаемой карте».
Вы всё так же говорите, что вы намеревались с начала войны топить без предупреждения нейтральное судоходство как только смогли получить на это согласие Гитлера? Вы всё также говорите это?
Вагнер: Да, абсолютно. В данном документе, в первом абзаце сказано:
«В прилагаемых документах направленных флотом ОКВ обсуждался вопрос неограниченной подводной войны против Англии».
Я не мог бы судить об этих документах если бы мне их не представляли.
Филлимор: В то время вы находились в генеральном штабе. Вы были ответственным за управление IA. Эту точку зрения предложило ваше управление?
Вагнер: Да. Я уже сказал о том, что мы решили, после консультаций с министерством иностранных дел, строго придерживаться Лондонского соглашения до тех пор пока не получим доказательств, что английское торговое судоходство управлялось военными и использовалось в военных целях. Видимо здесь речь идёт исключительно об информации, обмена мнениями с министерством иностранных дел…
Филлимор: Я не просил у вас общего взгляда на документ. Мы сами можем его прочитать. Ваша цель заключалась в том, чтобы терроризировать небольших нейтралов и запугать их, чтобы они не плавали по обычным законным поводам. Это неправильно?
Вагнер: Нет.
Филлимор: И не поэтому в приказах изданных в январе 1940 вы исключили крупные страны из этого риска «потопления на месте»? Вы посмотрите на документ C-21. Это GB-194, на странице 30 документальной книги обвинения на английском языке; страницы 59 и 60 немецкого языка. Итак, посмотрите на вторую запись на странице 5, 2 января 1940: «Доклад IA». Это вы, не так ли? Это были вы, не так ли?
Вагнер: Да, но я не могу найти пункт который вы цитируете.
Филлимор: Страница 5 подлинника, под датой 2 января 1940. Доклад IA о директиве высшего командования вооруженных сил от 30 декабря, относящейся к интенсификации мер в морской и воздушной войне по плану «Жёлтый»:
«В результате директивы флоту будет разрешено, одновременно с началом общей интенсификации войны, потопление без всякого предупреждения подводными лодками всех судов в таких водах рядом с вражескими берегами в которых можно использовать мины. В таком случае, для внешнего потребления, будет симулировано использование мин. Поведение и использование вооружения подводных лодок следует скорректировать с данной целью».
Это не имело никакого отношения к вооружению британских торговых судов. Не эту причину приводили, не так ли? Причина в том, что это подходило к вашим операциям по плану «Жёлтый».
Вагнер: Я не понял последнюю фразу.
Филлимор: Вы не приводите в качестве своей причины то, что британцы вооружали свои торговые суда. Вы приводите причину о том, что это необходимо в связи с интенсификацией мер по плану «Жёлтый». Почему так?
Кранцбюлер: Немецкий перевод настолько неадекватный, что почти невозможно понять вопрос.
Филлимор: Я снова задаю вам вопрос. Предлогом для данной директивы должна быть интенсификация мер в связи с планом «Жёлтый». Вы заметите, не так ли, что не сказано ничего о вооружении британских торговых судов в качестве оправдания такого шага? Это верно, не так ли?
Вагнер: Можно мне время, чтобы сначала изучить бумаги?
Филлимор: Разумеется. Это было написано вами, как вам известно.
Вагнер: Нет, это не написано мной. Данная мера на самом деле входит в предостережение которое дали нейтралам 24 ноября 1939.
Филлимор: Ничего не сказано о предостережении от 24 ноября. Если вы были вправе, как вы нам сказали, согласно этому топить нейтральные суда, не было никакой необходимости в этой специальной директиве, не так ли?
Вагнер: Нет.
Филлимор: Нет. Итак, позвольте…
Вагнер: По военным и политическим причинам мы приказали о том, что столкновение с миной нужно было симулировать и это особый пункт данного приказа.
Филлимор: И перед тем как мы оставим этот документ, взгляните на запись от 18 января, не так ли? Вы нашли? 18 января.
Вагнер: Да.
Филлимор: Это сам приказ о потоплении без предупреждения. Отметьте последнюю фразу: «Суда Соединённых Штатов, Италии, Японии и России исключены из этих атак».
И карандашом добавлена Испания. Это неправильно, что вы терроризировали небольших нейтралов, но не шли на риск с крупными?
Вагнер: Нет, неправильно. Объяснение, конечно в том, что нужно ставить на кон военные неудобства если можно получить политические преимущества.
Филлимор: О, да, это просто был вопрос как это вам зачтётся политически. Вот, что это было, не так ли?
Вагнер: Конечно, на все военные акции сильно влияют политические интересы собственной страны.
Филлимор: И из-за того, что датчане и шведы были не в состоянии заявить какой-нибудь серьёзный протест, не имело значения топить их суда на месте. Правильно, не так ли?
Вагнер: Мотивация которую вы придаёте такому поведению совершенно неправильная.
Филлимор: Что же, но в чём разница?
Вагнер: Мы топили суда всех нейтралов в этих районах за исключением тех стран в которых мы имели особый политический интерес.
Филлимор: Да, но вы не имели никакого особого политического интереса в то время для Норвегии и Швеции и Дании, поэтому вы топили их суда на месте. Правильно, не так ли?
Вагнер: Мы топили их, потому что они входили в район несмотря на предостережение.
Филлимор: Да, но если бы русское или японское судно сделало это, вы бы его не потопили.
Вагнер: Нет, не в тот период времени.
Филлимор: Я хочу, чтобы вы посмотрели на то, что делали на самом деле. Вы посмотрите на документы D-846 и 847?
Милорд, есть два новых документа. Они будут GB-452 и 453.
[Обращаясь к свидетелю]
Сначала вы посмотрите на тот, что D-846? Это телеграмма от вашего посланника в Копенгагене, от 26 сентября 1939. Это до вашего первого предостережения и до объявления какой-либо из зон. Вторая фраза:
«Потопление шведских и финских судов нашими субмаринами вызвало большое волнение по поводу датских продовольственных транспортов в Англию».
Поймите, вы начали топить суда небольших нейтралов сразу же в первые недели войны, не так ли?
Вагнер: В единичных случаях, да, но для этого всегда была особая причина. Я знаю о нескольких инцидентах случившихся с датскими и шведскими судами в которых суда повернули на подводную лодку и подводная лодка в свою очередь из-за такого сопротивления была вынуждена атаковать судно.
Филлимор: Вы не думаете, что это было, из-за того, что можно было обвинить мины?
Вагнер: В тот период вообще нет.
Филлимор: Посмотрите на вторую телеграмму, если угодно, 26 марта 1940, снова от германского посланника в Копенгагене. Первый абзац:
«Король Дании сегодня вызвал меня к себе для того, чтобы сказать мне какое глубокое впечатление произвело на него и страну в целом, потопление шести датских судов за прошлую неделю, видимо без всякого предупреждения».
И затем, пропуская две фразы:
«Я ответил, что причина почему суда были потоплены пока не установлена. В любом случае, наши военно-морские подразделения всегда строго придерживаются призовых правил, однако суда плывущие во вражеских конвоях или поблизости от конвоя подвергают себя военным рискам. Если и были какие-то случаи потопления без предупреждения, оказывалось, что их можно отнести к германским уведомлениям до настоящего времени.
В то же время я подчеркнул опасность вод вокруг британского побережья, где нейтральное судоходство неизбежно было бы вовлечено в угрожающие ситуации в связи с мерами предпринятыми британцами. Король категорически заверил меня в том, что ни одно датское судно не плыло в конвое, но вероятно никогда не будет возможно впоследствии выяснить без всякого сомнения какие инциденты привели к потоплению».
У вас есть какие-то сомнения в том, что эти шесть судов были потоплены умышленно согласно вашей политике «топить на месте»?
Вагнер: Не проверив отдельные случаи, я не могу ответить на этот вопрос, но я считаю, что возможно эти суда были потоплены в том районе английского побережья, где, из-за сильной военной обороны, уже не было никакого вопроса открытого моря.
Филлимор: Очень хорошо. Мы перейдем к инциденту в котором я смогу предоставить вам детали. Вы посмотрите на документ D-807?
Милорд, это новый документ, он станет GB-454.
[Обращаясь к свидетелю]
Поймите, данный документ датирован 31 января 1940, и он ссылается на потопление трёх нейтральных судов, «Deptford
293», «Thomas Walton
294» и «Garoufalia
295». Документ в трёх частях. Первая излагает факты как они известны вам. Вторая часть, записка в министерство иностранных дел, и третья, проект ответа для вашего министерства иностранных дел для нейтральных правительств, и если вы посмотрите на конец документа вы увидите «IA», он исходит от вашего управления.
«Предложено в ответ на норвежские ноты признать только потопление германской подводной лодкой парохода «Deptford», но отрицать потопление двух других пароходов».
Следите.
«Согласно сведениям прилагаемым к нотам представленным норвежским правительством, основания подозревать торпеду как причину потоплений фактически выглядят одинаково сильными во всех этих случаях. Однако, согласно выступлению норвежского министра иностранных дел от 19 января, видимо, подозрение в Норвегии о торпедировании германской подводной лодкой сильней всего в случае парохода «Deptford», в то время как в двух других случаях по крайней мере следует полагать, что можно принять во внимание возможность столкновения с минами, это считается невозможным в случае парохода «Deptford», ввиду того, что другие суда проходили эту же точку.
Вероятность, что пароход «Thomas Walton» столкнулся с миной можно подтвердить, поскольку торпедирование случилось ближе к вечеру и ничего не наблюдалось, и также ввиду того, что произошло несколько взрывов в том же районе ввиду промахов торпед.
В случае парохода «Garoufalia», отрицание видится уместным, если только речь идёт о нейтральном пароходе, который был атакован без предупреждения. Поскольку он был атакован с помощью электрической торпеды, никакого торпедного следа не наблюдалось».
Вы в лицо говорите о том, что вы не обманывали нейтралов? Это ваш совет данный адмиралу Рёдеру как офицером штаба, не так ли?
Вагнер: Данный меморандум исходил не от меня, он исходил из «Iia».
Филлимор: Откуда он исходит?
Вагнер: Это помощник эксперта по международному праву.
Филлимор: Вы бы это не видели?
Вагнер: Я не помню этот документ.
Филлимор: Почему вы говорите, что он исходил из «Iia»? У него «Ia» в конце.
Вагнер: Если этот меморандум передали я тоже его видел…
Филлимор: Я прочту следующую часть ноты, чтобы напомнить вам.
«Таким образом установлены следующие факты» - это то, что вы написали в министерство иностранных дел –
«Пароход «Deptford» был потоплен германской подводной лодкой 13 декабря…».
Извиняюсь. Нужно было начать раньше.
«Предложено, чтобы на норвежские ноты в связи с потоплением пароходов «Deptford», «Thomas Walton» и «Garoufalia» был дан ответ подобный следующему:
В результате сообщения от норвежского правительства, был тщательно расследован вопрос потопления пароходов «Deptford», «Thomas Walton» и «Garoufalia». Таким образом установлены следующие факты:
Пароход «Deptford» был потоплен германской подводной лодкой 13 декабря, так как был принят за вооружённый вражеский корабль. Согласно докладу командира подводной лодки, потопление произошло не в территориальных водах, а сразу же за ними. Германские военно-морские силы имеют строжайшие указания не вести никаких боевых действий в нейтральных территориальных водах. Если командир подводной лодки неверно рассчитал свою позицию, что, по-видимому, подтверждается выводами норвежских властей, и если в результате были нарушены территориальные воды Норвегии, правительство Германии искренне сожалеет об этом. В результате данного инцидента германские военно-морские силы вновь безусловно проинструктированы уважать нейтральные территориальные воды. Если на самом деле произошло нарушение норвежских территориальных вод этого не повторится.
Что касается потопления пароходов «Thomas Walton» and «Garoufalia» это нельзя отнести к операциям германских подводных лодок, так как во время потопления ни одна из них не находилась в указанном морской районе».
И затем есть проект ответа изложенный в тех же самых чертах.
И вы, перед лицом этого документа говорите, что германский военно-морской флот никогда не вводил нейтралов в заблуждение?
Вагнер: Нейтралов уведомили о том, что в этих районах можно столкнуться с военными угрозами. Мы считали, что мы не были обязаны полностью говорить им о том какие военные меры в этих районах были опасными или из-за каких военных мер были потеряны их суда.
Филлимор: Это на самом деле ваш ответ на данный документ? Это полная ложь, не так ли? Вы признаете одно потопление от которого вам не отмахнуться. И отрицаете остальные. Вы отрицаете, что там поблизости была германская подводная лодка, и вы говорите трибуналу, что вы обоснованно скрывали вооружения которые использовали. Это самый лучший ответ, что вы можете дать?
Вагнер: Да, конечно. Мы вообще не были заинтересованы в том, чтобы противник знал о том какие методы мы использовали в этом районе.
Филлимор: Вы признали, что один из них был потоплен подводной лодкой. Почему вы не признаёте два других? Почему не сказать, что это была таже самая подводная лодка?
Вагнер: Я полагаю, что мы вели речь о другом районе в котором обстановка была другой.
Филлимор: В чём заключалась разница? Почему вы не сказали: «Одна из наших подводных лодок совершила ошибку или не подчинилась приказам, и ответственная за все эти три потопления?» Или же, почему вы не сказали: «Мы дали вам честное предупреждение, мы собирались топить на месте любого в этом районе. На что вы жалуетесь?».
Вагнер: Очевидно я не посчитал это уместным.
Филлимор: Считалось уместным обманывать нейтралов. И вы, адмирал германского флота десять минут назад сказали мне о том, что этого не делали. Фактически, эти три лодки были потоплены одной и той же подводной лодкой, не так ли?
Вагнер: Не могу сейчас сказать.
Филлимор: Я говорю, что их все потопила Ю-38 и даты потопления: «Deptford» - 13 декабря, «Garoufalia» - 11-го и «Thomas Walton» 7-го. Вы это оспариваете?
Вагнер: Я не понял последнюю фразу.
Филлимор: Вы оспариваете эти детали или не помните?
Вагнер: Я не помню, но мне на самом деле это кажется невозможным.
Филлимор: Я покажу вам ещё один пример обмана нейтралов, и на этот раз это были ваши друзья, испанцы. Вы посмотрите на С-105?
Милорд, это новый документ, он станет GB-455. Это фрагмент из журнала боевых действий СКЛ за 19 декабря 1940.
[Обращаясь к подсудимому]
Вы вели журнал боевых действий СКЛ в то время, не так ли?
Вагнер: Нет, я его не вёл, но я его подписывал.
Филлимор: Вы его подписывали. Вы читали его перед тем как подписывали?
Вагнер: Важные части, да.
Филлимор: Понимаете, он гласит: «Новости от нейтралов» и это озаглавлено: «Испания»:
«Согласно докладу военно-морского атташе, испанское рыболовецкое судно было потоплено субмариной неизвестной принадлежности между Лас-Пальмасом и мысом Хуби. В спасательных шлюпках экипаж подвергся пулеметному обстрелу. Трое были тяжело ранены. Высадились в Лас-Пальмасе 18 декабря. Подозреваются итальянцы. (Возможно это была Ю-37).
Затем 20 декабря, следующий день:
«Командир флота субмарин, будет проинформирован об испанском инциденте в связи с потоплением испанского рыболовецкого судна субмариной неизвестной принадлежности 16 декабря между Лас-Пальмасом и мысом Хуби с просьбой провести расследование. Ответственность штаба руководства войной на море заключается в подтверждении нашему военно-морскому атташе в Мадриде того, что относительно потопления, это не вопрос германской субмарины».
Когда вы сообщили об этом, вы думали, что возможно, не так ли, это могла быть Ю-37, это не так?
Вагнер: Мне кажется, что между тем стало известно, что это была не Ю-37.
Филлимор: Я прочитаю. Это дата 21 декабря:
«Ю-37 сообщает: торпеда выпущенная в танкер типа «Kopbard» (7329) совершила круг и вероятно поразила субмарину «Amphitrite» в конвое танкера. Танкер сгорел. Испанский пароход «St.Carlos296» (300) без опознавательных знаков, в результате концентрированного орудийного огня. Осталось девять торпед.
Затем Ю-37 торпедировала французский танкер «Rhone297» и субмарину «Sfax298» и потопила испанское рыболовецкое судно».
И затем, если вы прочитаете следующую запись.
«Мы продолжим утверждать внешнему миру, что нет вопроса германской или итальянской субмарины в спорном морском районе ответственной за потопления».
Вы продолжаете говорить, что не обманывали нейтралов?
Вагнер: Данный случай несомненно обман, но я не помню по какой конкретной причине применялся обман.
Филлимор: Это весьма дискредитирующее, не так ли? Вы считаете это внушающим доверие к германскому флоту, такое поведение?
Вагнер: Нет, это…
Филлимор: Подсудимый Рёдер подписывал журнал боевых действий?
Вагнер: Да.
Филлимор: Вы говорили подсудимому Дёницу о вашем ответе испанцам и норвежцам?
Вагнер: Это я не помню.
Филлимор: Он бы получил копию, не так ли?
Вагнер: Я вас не понял.
Филлимор: Вы бы направили ему копию, не так ли, вашей ноты в министерство иностранных дел?
Вагнер: Возможно.
Председатель: Полковник Филлимор, подпись подсудимого Рёдера видна в конце данного документа, С-105?
Филлимор: Милорд, с сожалением скажу, что я не проверял это. Но свидетель сказал, практика заключалась в том, что он должен был подписывать журнал боевых действий и что главнокомандующий должен был его периодически подписывать.
Правильно, свидетель?
Вагнер: Да. На следующей странице, 21 декабря моя подпись и подпись адмирала Фрикке, адмирала Шнивинда и адмирала Рёдера.
Симерс: Господин председатель, я был бы благодарен обвинению если бы документы которые касаются подсудимого Рёдера также вручили мне, так как мне относительно трудно следить за обстановкой. Я не получил ни один из этих документов.
Филлимор: Я крайне извиняюсь, милорд. Это моя вина, и я прослежу за тем, чтобы доктор Симерс получил копии.
Председатель: Сейчас мы откладываемся до завтрашнего утра.
[Судебное разбирательство отложено до 10 часов 14 мая 1946]
