Я предъявляю документ Дёниц-60. Дёниц-60 это большая подборка документов касательно законов войны на море. Она содержит всего 550 документов. Согласно просьбе председателя, я присвоил особые номера последующим документам.
Я перейду к некоторым документам которые рассматривают обращение с кораблями которые действовали подозрительно и по этой причине были атакованы подводными лодками. Первый документ из этой серии – Дёниц-61, страница 150. Это предостережение нейтральному судоходству о подозрительной тактике. Это предостережение было направлено в ноте всем нейтральным миссиям. В конце оно отмечает, что корабли должны избегать ошибочного принятия за вражеские военные корабли или вспомогательные крейсера, в особенности ночью. Есть предостережение от всяческой подозрительной тактики, например, изменения курса, использования радио при встрече с германскими военно-морскими силами, зигзагообразный курс, затемнение, не остановка по требованию и вражеский эскорт.
Это предостережение повторяется в документе Дёниц-62, который на странице 153, обновленная нота от 19 октября 1939 нейтральным правительствам. Документ 63 образец того как нейтральное правительство, а именно датское правительство, согласно германским нотам, предостерегало свои торговые суда от подозрительного поведения. Это находится на странице 154. Я хочу снова вам напомнить, что первое предостережение было дано 28 сентября.
Мой следующий документ, Дёниц-64, показывает, что 2 октября, был издан приказ субмаринам атаковать затемнённые суда в определённых оперативных районах близких к британскому побережью. Этот приказ особо важный в виду вчерашнего перекрёстного допроса, где был задан вопрос о том был ли вообще издан такой приказ или же этот предмет довели до командиров устно с указанием подделывать свои журналы. Я читаю приказ от 2 октября 1939 на странице 155.
«Приказ СКЛ (штаб руководства войной на море) фронту:
Поскольку следует полагать, что затемнённые суда замеченные у английских и французских берегов – военные корабли или вспомогательные военные корабли, в отношении затемнённых судов разрешается ведение боевых действий в следующийх водах».
Следует район вокруг британского побережья. Фрагмент взятый из журнала боевых действий командира субмарин от этой же даты показывает передачу данного приказа субмаринам.
Готовность британского торгового судоходства совершать агрессию против германских субмарин мотивировалась и поощрялась следующим документом который я хочу показать. Он пронумерован Дёниц-101 и на странице 156. Старый номер был Дёниц-60, господин председатель. Это объявляение британского адмиралтейства, которое я прочитаю:
«Британское адмиралтейство 1 октябя распространило следующее предупреждение британскому торговому флоту:
В течение последних нескольких дней германские подводные лодки были атакованы британскими торговыми судами. В связи с этим германское радио заявляет о том, что германские подводные лодки до сих пор соблюдали правила международного права о предупреждении торговых судов перед их атакой.
Однако теперь, Германия намерена отвечать рассматривая каждое британское торговое судно в качестве военного корабля. В то время как вышеуказанный факт совершенно неправильный, это может указывать на незамедлительно изменение политики германской подводной войны.
Будьте готовы столкнуться с этим. Адмиралтейство».
На странице 157 есть второй доклад от той же даты. «Британское адмиралтейство объявляет о том, что германские субмарины преследуют новую стратегию. Английские лодки призывают таранить каждую германскую субмарину».
Следующий документ, Дёниц-65, содержит приказы изданные в результате вооружения, и вооружённого сопротивления торговых судов. Я читаю приказ от 4 октября 1939, который был издан СКЛ фронту.
«Субмаринам разрешается немедленно атаковать любым доступным способом вражеские торговые суда которые явно вооружены или объявлены таковыми на основании убедительных доказательств полученных штабом руководства войной на море. Насколько допускают обстоятельства, следует предпринимать меры по спасению экипажа после устранения любой возможной угрозы для субмарины. Пассажирские суда не используемые для перевозки войск пока не атаковать даже при наличии вооружения».
Фрагмент ниже показывает передачу приказа субмаринам. Опыт полученный на войне до этого периода суммирован в документе на странице 159, которая фрагмент из экземпляра обвинения GB-196 «Действующий военный приказ 171», командира субмарин. Я хочу прочитать только из параграфа 4, первая фраза:
«Тактика вражеских торговых судов. Следующие указания изданы для британского судоходства…».
«Британский торговый флот получил следующие указания:
(а) Бороться с каждой германской субмариной всеми доступными средствами, таранить или атаковать её глубинными бомбами, при наличии».
Дальше идут детали.
Опыт полученный в операциях британской торговой службы суммируется в следующем документе, в приказе. Он пронумерован Дёниц-66 и на странице 161. Я прочитаю приказ, который датирован 17 октября 1939:
«В 15 часов 00 минут командиру субмарин был дан следующий приказ:
Субмаринам разрешается немедленное и полное использование всех боевых средств против всех торговых судов явно имеющих вражеского гражданство, так как в каждом случае следует ожидать попыток тарана или иных форм активного сопротивления. Настоящим сделано исключение в случае вражеских пассажирских судов».
На странице 162 я воспроизвёл ещё одну часть документа Дёниц-62, который уже предъявили. Это нота нейтральным странам датированная 22 октября 1939, определяющая поведение со стороны кораблей, которое по немецкому мнению, несовместимо с мирным характером торгового судна. Я читаю из длинного абзаца, второе предложение:
«Согласно предыдущему опыту подобной тактики можно точно ожидать от английских и французских кораблей, в частности при плавании в конвоях: недопустимое использование радио, плавание без огней и кроме того вооружённое сопротивление и агрессивные действия».
Дальше, германское правительство по этой причине предостерегает нейтральные нации от использования вражеских кораблей. Германские приказы издавались вследствие опыта полученного нашими подводными лодками.
Я уже предъявил следующий документ, Дёниц-67, на странице 163 et sequentes254 и я хочу пояснить на основе доклада британского адмиралтейства, который на странице 163, что приказы для торгового судоходства публиковались в «Справочнике по обороне торговых кораблей» от января 1938 – это издали до войны.
Теперь я перехожу к нескольким документам касательно обращения с пассажирскими судами. Они имеют важное отношение к делу «Athenia», поскольку «Athenia» было пассажирским судном.
Документ Дёниц-68 представляет некое доказательство обращения с пассажирскими судами. Сначала идёт приказ изданный 4 сентября 1939, который я хочу зачитать:
«По приказам фюрера, в настоящее время нельзя предпринимать никакой враждебной акции против пассажирских судов даже в составе конвоя».
Следующий фрагмент на этой же странице содержит доклады об использовании пассажирских судов в качестве войсковых транспортов.
Я прочитаю выдержку из директив о ведении войны против торгового судоходства с октября до середины ноября 1939, страница 3. Так как началось самое полное использование пассажирских судов для перевозки войск, уже было невозможно оправдать их исключение, по крайней мере, когда они плыли в конвое. Следующий приказ был издан 29 октября: я прочитаю приказ, который датирован 29 октября. Это внизу страницы:
«Пассажирские лайнеры во вражеских конвоях подлежат неограниченной вооружённой атаке со стороны подводных лодок».
Следующий документ, Дёниц-69, на странице 170, показывает, что в ноябре и декабре германская пресса издала предостережение от использования вооружённых пассажирских судов с помощью опубликования списков таких судов.
Следующий документ, Дёниц-70, на странице 171. Это приказ изданный 7 ноября 1939 СКЛ командиру подводных лодок. Я читаю приказ:
«Подводным лодкам разрешается немедленно атаковать всем оружием все пассажирские суда которые явно можно опознать как вражеские суда и чьё вооружение выявлено или уже известно».
Это было около шести недель спустя после дачи разрешения атаковать другие вооружённые корабли.
Дёниц-71 показывает, что подводным лодкам также не разрешали атаковать затемнённые пассажирские суда вплоть до 23 февраля 1940, 5 месяцев – нет, 4 месяца – спустя после дачи разрешения атаковать остальные корабли.
Теперь я перехожу к экземпляру обвинения GB-224, который воспроизведен на страницах 199-203 в томе четвертом моей документальной книги. Я снова хочу подчеркнуть, что цель данного документа заключалась в том, чтобы в частности инкриминировать адмирала Рёдера, и что это описывалось обвинением как циничное отрицание международного права. Я хочу подчеркнуть, для начала, что согласно названию речь идёт о рассуждениях штаба руководства войной на море о возможностях интенсификации экономической войны против Англии. Я прочитаю несколько абзацев или краткий отчёт о них, чтобы показать, что было проведено самое тщательное изучение международного права. Первый абзац озаглавлен «Цели войны».
«В предложении фюрера восстановить справедливый и почётный мир и создать новый политический порядок в центральной Европе отказано. Противник хочет войны, с целью уничтожить Германию. В борьбе к которой сейчас вынудили Германию, чтобы защитить своё существование и права, Германия должна использовать своё оружие беспощадно с полным уважением правил солдатского ведения войны».
Затем следует параграф в котором сказано, что противник тоже беспощаден в осуществлении своих планов. На следующей странице, странице 200, есть несколько фраз основного значения, которые я хочу прочитать. Я читаю из параграфа: «Военные требования» четвёртая фраза:
«Все также желательно основывать военные меры на существующем принципе международного права, однако военные меры признаваемые необходимыми следует предпринимать если они вероятно приведут к рещающим военным успехам, даже если они не признаются международным правом. По этой причине, военному оружию которое эффективно ломает вражескую силу сопротивления принципиально нужно придавать правовое обоснование, даже если с данной целью нужно будет создать новые правила войны на море.
После взвешивания политических, военных и экономических соображений в отношении войны в целом, верховное главнокомандование должно решить о военной процедуре и юридических правилах войны подлежащих применению».
Затем ряд выдержек, чтобы показать способ которым штаб руководства войной на море изучал юридический аспект ситуации, то есть, нынешний юридический аспект ситуации, ситуации которая могла бы возникнуть в случае осады Англии или блокады Англии. Конец, который на странице 203, подчеркивает политический характер окончательного решения. Я прочту это:
«Решение о том какую форму должна принять интенсификация экономической войны и определить время для перехода к самой интенсивной и таким образом окончательной форме войны на море в данной войне имеет далекоидущее политическое значение. Это может сделать только верховное главнокомандование, которое сопоставит друг с другом военные, политические и экономические потребности».
Я хочу добавить, что данный документ датирован 15 октября 1939.
В конце ноября 1939 штаб руководства войной на море прянял следующее…
Немецкая точка зрения, что вход в данную зону представляет опасность для всех нейтралов в результате их действий, также была опубликована в прессе. Следовательно, я предъявляю документ Дёниц-103 на странице 210. Это интервью которое дал адмирал Рёдер представителю National Broadcasting Company255 Нью-Йорка 4 марта 1940. Я хочу зачитать несколько фраз из этого документа. Во втором абзаце адмирал Рёдер отмечает угрозу существующую для нейтральных торговых судов если бы они действовали военным образом и соотвественно принимались бы за вражеские корабли. Последняя фраза абзаца гласит:
«Немецкую позицию можно чётко выразить формулой: всякий кто полагается на использование оружия должен быть готов к атаке при помощи оружия».
Я прочитаю два последних абзаца:
«Обсуждая возможность того, что могут быть частые разногласия во мнении, главнокомандующий флотом отметил приказ президента Рузвельта запрещающий американское судоходство вокруг Англии. Он сказал: «Запрет лучшее доказательство против английской практики принуждения нейтралов заходить в эти зоны не имея возможности гарантировать их безопасность. Германия может лишь рекомендовать всем нейтралам подражать политике вашего президента.
Вопрос: Таким образом, в связи с таким положением дел нет никакой охраны нейтрального судоходства в угрожаемых зонах?
Ответ: Наверное, нет, до тех пор пока Англия придерживается своих методов…».
С крахом Франции вся боевая зона США была объявлена германской зоной блокады. Это показано следующим документом Дёниц-104, страница 212. Я читаю с середины длинного абзаца на этой странице:
«Весь морской район вокруг Англии таким образом оказывается оперативным театром. Каждый корабль входящий в данную зону несёт риск уничтожения не только при помощи мин, но и других боевых средств…».
«Весь морской район вокруг Англии таким образом оказывается оперативным театром. Каждый корабль входящий в данную зону несёт риск уничтожения не только при помощи мин, но и других боевых средств. По этой причине германское правительство издает новое и самое срочное предостережение от вхождения в опасную зону»
В конце ноты германское правительство отказывается принимать любую ответственность за ущерб или убытки причинённые в данном районе.
Я представляю в качестве следующего документа, на странице 214, с новым номером экземпляра Дёниц-105, официальное германское заявление в связи с объявлением о тотальной блокаде от 17 августа 1940. Я просто называю это.
Сейчас я перехожу к нескольким документам об обращении с нейтралами вне объявленных опасных зон. Как первый документ, я предъявляю, на странице 226 фрагмент из экземпляра обвинения GB-196. Действующий военный приказ командира подводных лодок, который также был издан до мая 1940. Я читаю первые фразы:
«Не подлежат потоплению:
(а) Все корабли явно опознанные как нейтральные до тех пор пока они не (1) идут в любом вражеском конвое, (2) идут в объявленной опасной зоне».
Следующий документ, Дёниц-76, страница 227 показывает озабоченность штаба руководства войной на море тем, чтобы нейтралов опознавали как таковых. Я читаю первые фразы из записи от 10 января 1942:
«В виду дальнейшего распространения войны, штаб руководства войной на море запросил министерство иностранных дел вновь отметить нейтральным судоходных нациям, за исключением Швеции о необходимости тщательно обозначать свои корабли для того, чтобы их по ошибке не принимали за вражеские корабли».
Следующий документ Дёниц-77, на странице 228, запись датированная 24 июня 1942 из журнала боевых действий флагмана подводных лодок:
«Всем командирам вновь даны подробные указания об их поведении к нейтралам».
Я уже предъявил документ Дёниц-78 – извините, его не предъявляли. Дёниц-78, страница 229 содержит примеры внимания командира подводных лодок к нейтралам. Запись от 23 ноября 1942 показывает, что субмарине было приказано покинуть некий район лишь потому, что там был большой нейтральный трафик.Вторая запись от декабря 1942 уточняет, что с португальскими военно-морскими танкерами нужно было обращаться в соответствии с директивами, другими словами, разрешалось пропускать.
На странице 230 есть документ который я уже упоминал. Он содержит отчёт о военно-полевых слушаниях предпринятых против командира который по ошибке торпедировал нейтрала.
Следующий документ, Дёниц-79, на странице 231, приказ вводящий способ обращения с нейтралами который оставался в силе до конца войны. Не думаю, что мне нужно читать это. Я снова подчёркиваю необходимость нейтральным кораблям быть опознаваемыми и ссылается на судоходные соглашения которые были заключены с рядом стран, такими как Испания, Португалия, Швеция и Швейцария…
Пока я рассматривал общие принципы которые атаковал экземпляр обвинения GB-191 и GB-224. Сейчас я хочу предъявить несколько документов об отдельных пунктах находящихся в экземпляре обвинения GB-191. Здесь упоминалась речь Адольфа Гитлера заканчивающаяся словами:
«Каждый корабль, с сопровождением или без, который входит в радиус досягаемости наших торпед – будет торпедирован».
Сейчас я хочу представить как Дёниц-80, на странице 232, фрагмент из этой речи. Он показывает, что в таком контексте заявление фюрера применялось только к кораблям возившим военные материалы в Англию.
Я перехожу к двум примерам указанным в GB-191 как характерным примерам незаконной германской войны на море. Первый это случай датского парохода «Vendia256». Документ обвинения говорит:
«30 сентября 1939 г. имело место первое потопление нейтрального судна подводной лодкой без предупреждения и с потерями человеческих жизней. Это было датское судно «Вендиа»
.
В связи с этим я предъявляю Дёниц-83, на странице 235. Это журнал субмарины Ю-3, которая потопила «Vendia».
«Пароход постепенно разворачивается и набирает скорость. Лодка догоняет очень медленно. Очевидная попытка скрыться. Пароход явно опознан как датский пароход «Vendia». Лодка снижает скорость и расчехляет пулемёт. Несколько предупредительных выстрелов перед носом парохода. Затем пароход останавливается очень медленно, пока ничего не происходит. Затем ещё несколько выстрелов. «Vendia» видима.
10 минут на палубе ничего не заметно, чтобы устранить подозрение в возможном сопротивлении. В 11 часов 24 минуты внезапно вижу волны у носа и движение винтов. Пароход резко срывается в сторону лодки. Вахтенный офицер и старпом согласны с моим взглядом, что это попытка тарана. По этой причине я поворачиваю туда же куда пароход. Выстрел торпеды через 30 секунд, точка прицеливания – нос, точка попадания, крайняя точка кормы. Корма вырвана и отброшена. Передняя часть остаётся на плаву.
Рискуя потерей собственного экипажа и лодки (возмущённое море и многочисленные обломки) спасли шесть человек из датского экипажа, среди них капитан и рулевой. Невозможно заметить никаких других выживших. Между тем подходит датский пароход «Swawa» и останавливается. Он просит направить на лодку свои бумаги. Он везёт груз из Амстердама в Копенгаген. Шестерых спасенных передали экипажу для репатриации».
Я читаю предпоследнее предложение на следующей странице:
«После передачи экипажа парохода, узнал о том, что главный инженер парохода сказал котельщику Бланку о том, что капитан собирался таранить субмарину».
Документ на странице 237, фрагмент из экземпляра обвинения GB-82, показывает, что случай «Vendia» составил повод для протеста германского правительства датскому правительству.
Сейчас я рассмотрю потопление «City of Benares257» от 18 сентября 1940. В связи с этим сначала я хочу прочитать несколько фраз из документа обвинения, потому что по моему мнению это характеризует доказательственную ценность всего экземпляра GB-191. Я читаю из британской документальной книги, страница 23, начиная с отрывка где обвинение закончило читать. Трибунал вспомнит, что «City of Benares» имел на борту детей. Отчёт министерства иностранных дел гласит:
«Капитан подводной лодки предположительно не мог знать, о том, что на борту «City of Benares» имелись дети, когда он выпустил торпеды. Вероятно он даже не знал название корабля, при том, что доказательства решительно говорят о том, что он несколько часов преследовал его перед тем как торпедировать. Однако, он должен был знать о том, что это был большой торговый корабль, вероятно с гражданскими пассажирами на борту, и разумеется с экипажем торговых моряков. Он знал о состоянии погоды, и знал о том, что было шесть миль от суши и при этом он следовал за ним вне района блокады и умышленно воздерживался от торпедирования вплоть до ночи, когда шансы на спасение сильно снизились бы».
Следующим документ я предъявляю Дёниц-84, страница 238 журнал подводной лодки 48, которая потопила «City of Benares». Я читаю запись от 17 сентября 1940:
«Время 00 часов 02 минуты. Заметили конвой. Курс приблизительно 240 градусов, скорость 7 морских миль. Поддерживаю контакт, так как подводная атака уже невозможна из-за сильного волнения. С конвоем не видно никакого эскорта».
Я суммирую запись от 18 сентября 1940.
Она описывает обстрел торпедой судна относящегося к этому конвою - «City of Benares».
Несколько минут спустя в 00 часов 07 минут, субмарина атаковала второй корабль в конвое, британский пароход «Marina258». Оба судна послали радиограммы. Двадцать минут спустя субмарина снова провела артиллерийское сражение с танкером из конвоя. Вот подлинная история «City of Benares».
Я снова воспроизвожу экземпляр обвинения GB-192 на странице 240. Речь идёт о потоплении «Sheaf Mead». В связи с этим я хочу отметить, что это судно было сильно вооружено и что оно никак не было торговым судном, а ловушкой для субмарин. Экземпляр обвинения GB-195, о котором шла речь на вчерашнем слушании, содержит приказ изданный фюрером в июле 1941 об атаках на торговые суда Соединённых Штатов в зоне блокады объявленной вокруг Англии. На основе данного документа, обвинение вменяет Дёницу ведение циничной и оппортунистической войны против нейтралов.
Мой следующий документ Дёниц-86, страница 243. Он показывает усилия которые предпринимали для того, чтобы избежать конфликта с Соединёнными Штатами. Я читаю запись от 5 марта 1940, из журнала боевых действий штаба руководства войной на море:
«Относительно ведения экономической войны, штабу военно-морских сил отданы приказы о том, чтобы корабли США не останавливали, не захватывали и не топили. Причина заключается в гарантии главнокомандующего флотом американскому военно-морскому атташе, которого он принял 20 февраля, о том, что германские субмарины имели приказы не останавливать вообще никакие американские корабли. Все возможности возникающие между США и Германией в результате экономической войны соответственно будут устранены с самого начала».
Следовательно, данный приказ означает, что от призовых мероприятий отказались.
Следующий документ, Дёниц-87, страница 244, демонстрирует практическое признание американской зоны нейтралитета. Он гласит:
«4 апреля 1941. Следующая радиограмма направлена всем кораблям в море:
Американскую зону нейтралитета следует соблюдать к югу от 20 северной широты только на дистанции в 300 морских миль от побережья. По внешнеполитическим причинам, в настоящее время следует соблюдать данное ограничение к северу от вышеуказанной линии».
Это означает полное признание нейтральной зоны.
Следующий документ, Дёниц-88 демонстрирует отношение президента Рузвельта к вопросу нейтральности в отношении Германии в этой войне. Это фрагмент из речи от 11 сентября 1941 и она хорошо известна:
«Гитлеру известно, что он должен стать хозяином морей если он хочет завладеть миром. Ему известно, что сначала он должен разорвать мост из кораблей который мы строим в Атлантике и по которому мы постоянно перевозим военные материалы которые помогут в конце концов, уничтожить его и его труды. Он должен уничтожать наши патрули на море и в воздухе».
Я хочу сказать несколько слов о взгляде также выраженном в экземпляре GB-191, а именно о том, что экипажи вражеских торговых судов были гражданскими и некомбатантами. На странице 254 документальной книги я воспроизвел часть из документа Дёниц-67, которую я уже предъявил. Это фрагмент из конфиденциальных приказов адмиралтейства флоту и касается орудийной подготовки гражданских экипажей торговых судов. Я лишь желаю сослаться на первую страницу этих приказов которая говорит о том, что как правило, у орудия должен быть только один моряк, всех остальных нужно набирать из экипажа судна. Я читаю параграф под названием «Подготовка», раздел (d):
«Дополнительно к подносчику боеприпасов и людям специально подготовленным к обслуживания орудий, ещё пять-семь человек – в зависимости от размера орудия необходимы для того, чтобы составить орудийный расчёт и подносить боеприпасы из ящика».
За этим следуют правила о подготовке в порту и орудийная муштровка экипажей.
Следующий документ, перенумерован в Дёниц-106, циркулярное письмо изданное французским министром торгового флота 11 ноября 1939. Оно касается создания специлиальной нашивки для людей служащих на торговых судах которые подлежали военной службе. Это на странице 256. Я хочу отметить, что данный указ был подписан главой военного кабинета, контр-адмиралом. Характер приказа демонстрируется предпоследним параграфом:
«Данную нарукавную повязку можно носить только во Франции или во французских колониях. Ни при каких обстоятельствах люди с выданной нарукавной повязкой не могут носить её в зарубежных водах».
Я перехожу к нескольким документам касательно вопроса спасения выживших. Эти документы можно найти в документальных книгах 1 и 2.
Дёниц-9, страница 12, приводит примеры преувеличенных спасательных мероприятий со стороны германских субмарин, что даже позволяло вражеским кораблям проходить без атаки во время такого боя. Дёниц-10 рассматривает тот же самый предмет и приводит дальнейший пример.
Подборка заявлений командиров в Дёниц-13 находятся на страницах 19-26. Я хочу рассмотреть вместе с этим военный приказ 154, который экземпляр обвинения GB-196. Эти заявления содержат многочисленные примеры, взятые за все годы войны, о спасательных мерах со стороны германских субмарин. Одно из этих заявлений дополнено фотографиями – страница 21 – которые включены в подлинник. Факты указанные в этих заявлениях подтверждаются документом Дёниц-14, страница 27, где есть доклад о спасательных мерах в судовом журнале субмарины, и в конце мы находим фразу: «Принятие британских лётчиков на борт санкционировано». Это подписано командиром подводных лодок.
Следующий документ, Дёниц-15 снова фрагмент из журнала, с примером спасательных мер после битвы с конвоем. Это страница 28, следующие два документа касаются приказа «Laconia». Трибунал разрешил мне использовать действующие военные приказы 511 и 513 в перекрёстном допросе Мёле. Они касаются захвата капитанов, главных инженеров и воздушных экипажей. Я предъявляю их как Дёниц-24 и 25 и их можно найти на страницах 46 и 47. Я хочу отметить, что оба приказа прямо говорят о том, что захват следовало предпринимать насколько возможно не подвергая лодки опасности.
Документ Дёниц-25 объясняет, что британское адмиралтейство, в свою очередь издало приказы предотвращать захват британских капитанов германскими субмаринами. Следующий фрагмент, на странице 48, приводит пример показывающий, что данный британский приказ исполнялся и, что подводная лодка безуспешно искала среди спасательных шлюпок капитана.
Цифра 2 ссылается только на вопрос захвата нейтральных капитанов. Могу я продолжать?
Я перехожу к случаю субмарины Ю-386, который обильно фигурирует в заявлении корветтен-капитана Мёле. Трибунал вспомнит, что данный случай был решающей причиной того как Мёле интерпретировал приказ «Laconia». В связи с этим делом, я предъявляю экземпляр номер Дёниц-26, письменные показания капитана Витта260. Я хочу прочитать из них несколько абзацев.
«В ноябре 1943, во время моих официальных обязанностей как сотрудника штаба командира подводных лодок, у меня была беседа с лейтенантом Альбрехтом261, командиром подводной лодки Ю-386, о его опыте во время боя который он только, что завершил. Альбрехт сообщил мне о том, что на широте мыса Финнистере в Бискайском заливе, он обнаружил белым днём резиновую лодку с потерпевшими крушение британскими лётчиками. Он не предпринял никаких шагов, чтобы спасти их, потому что он был на пути в формировавшийся конвой. Он мог дойти до него только без остановки. Кроме того он опасался…».
Письменные показания вкратце о том, что командира проинформировали о том, что ему следовало вернуть этих лётчиков. То есть, другими словами, противоположное тому, что сказал Мёле в этом зале суда. Правильность заявлений капитана Витта подтверждается следующим документом, Дёниц-27, который журнал подводной лодки и содержит комментарии командира подводной лодки выражающие неодобрение тому факту, что англичан плавающих на плотах не взяли на борт.
Факт, что отношение адмирала Дёница к спасению основывалось не на жестокости, а на военной необходимости показан на странице 53 следующего документа Дёниц-28. Он рассматривал спасение собственного личного состава и пришёл к выводу, что военные соображения могут запретить такое спасение. Следующий документ Дёниц-29 касается заявления сделанного свидетелем Хейцигом. Это страница 54 и следующая. Он начинается с письменных показаний адъютанта, капитан-лейтенанта Фёрмана, который описывает общие мысли которыми руководствовался в беседах адмирал Дёниц. В конце он подчеркивает тот факт, что к нему никогда, в связи с выступлениями адмирала Дёница не обращались молодые офицеры, которые выражали какие-либо сомнения в обращении с потерпевшими кораблекрушение людьми.
На странице 56 есть заявление лейтенанта Кресса, который присутствовал на той же лекции, что и Хейциг. Он говорит о том, что ни прямо ни косвенно адмирал Дёниц не отдавал приказа об убийстве выживших.
Это подтверждается заявлением лейтенанта Штайнхофа на странице 59. Соображения которые взвешивал в то время штаб руководства войной на море в вопросе борьбы с экипажами иллюстрируется следующим документом Дёниц-30, который воспроизведен на страницах 60 и 61. И снова, никак не упоминается убийство выживших. Это запись о совещании с фюрером от 28 сентября 1942, на котором присутствовали адмирал Рёдер и адмирал Дёниц.
Трибунал вспомнит экземпляр GB-200, который описывает спасательные корабли в качестве желательных целей. Этот же самый документ заявляет о том, что они имеют значение как ловушки для субмарин. По этой причине, я воспроизвёл на странице 63 действующий военный приказ номер 173 от 2 мая 1940. Этот приказ заявляет о том, что согласно указаниям британского адмиралтейства, ловушки для подводных лодок использовались в конвоях. Документ Дёниц-34, на странице 67 документальной книги 2, показывает, что обращение со спасательными судами не имеет никакого отношения к неприкосновенности госпитальных судов. Это последний из действующих приказов ссылающийся на госпитальные суда и он датирован 1 августа 1944. Он начинается со слов: «Нельзя топить госпитальные суда».
Мой следующий документ Дёниц-35 предназначен показать, что штаб руководства войной на море на самом деле выходил за рамки норм международного права о неприкосновенности госпитальных судов, так как, запись от 17 июля 1941 доказывает, что советское правительство со своей стороны отказалось от соглашения по госпитальным судам, руководствуясь нарушениями международного права совершёнными Германией на суше. Согласно статье 18 соглашения о госпитальных судах, это означало, что соглашение больше не связывало ни одну подписавшую сторону.
В документе Дёниц-36, страница 69 и следующая, я предъявляю единственный известный пример командира подводной лодки действительно стрелявшего в спасательные средства. Это допрос капитан-лейтенанта Экка проведённый 21 ноября 1945 по приказу данного трибунала. Это было за 10 дней до его расстрела.
Следуя пожеланию трибунала, я ограничу себя итогом.
После потопления греческого парохода «Peleus», Экк попытался потопить спасательные шлюпки и обломки с помощью орудийного огня. Причина которую он указал, заключалась в том, что таким способом он хотел избавиться от обломков и избежать обнаружения вражеским самолётом. Он заявляет о том, что на борту у него был приказ «Laconia», но что этот приказ вообще не имел никакого влияния на его решение. Фактически, он даже не подумал о нём. Он получал свои указания от Мёле, но ничего не слышал об убийстве выживших, чего якобы желали? и он ничего не знал о примере с Ю-386. В конце допроса Экк заявляет о том, что он ожидал одобрения своей акции адмиралом Дёницем. Далее следует ссылка на вчерашний перекрёстный допрос по вопросу о том одобрял ли адмирал Дёниц…
[Объявлен перерыв]
Милорд, второе ходатайство от имени подсудимого фон Шираха в отношении некоего Кауфмана. Защита желает направить Кауфману опросные листы вместо вызова Кауфмана, который уже допущен в качестве свидетеля. Здесь нет никакого возражения.
Милорд, следующий вопрос это ходатайство доктора Зейдля от имени подсудимого Гесса и это просьба о пяти документах относящихся к советско-германским соглашениям августа и сентября 1939. И это также просьба о вызове посла Гаусса263 в качестве свидетеля в связи с вышеуказанным. Но позиция в отношении предыдущих ходатайств довольно длинная и не вдаваясь в детали, я скажу трибуналу, что данный вопрос уже обсуждали по шести поводам. Я располагаю деталями если трибунал хочет их иметь.
Затем, 1 апреля в ходе перекрёстного допроса доктором Зейдлем подсудимого фон Риббентропа были оглашены письменные показания Гаусса и 3 апреля доктор Зейдль заявил ходатайства о вызове Хильгера264 и Вайцзеккера в качестве свидетелей по данному пункту и 15 апреля доктор Зейдль заявил ходатайство о вызове посла Гаусса.
Итак, милорд, в трибунале 17 апреля обсуждалось, когда я сказал о том, что в виду предыдущего решения трибунала я не могу оспаривать вопрос соглашения, но я возражал свидетелям. Генерал Руденко, как я думаю, заявил о том, что он представил письменные возражения и трибунал сказал, что рассмотрит вопрос. Сегодня положение такое, взяв пять документов, что письменные показания доктора Гаусса уже в составе доказательств. Милорд, это первые письменные показания. Но вторые письменные показания доктора Гаусса не находятся в доказательствах. В отношении Пакта о ненападении между Германией и Советским Союзом265 это уже в доказательствах. Что касается секретного дополнительного протокола прилагаемого к Пакту о ненападении между Германией и Советским Союзом, суть уже есть в доказательствах. Это привели в письменных показаниях Гаусса.
Затем, милорд, мы имеем германо-советский Пакт о дружбе и границе от 28 сентября 1939 и секретный дополнительный протокол к этому пакту. Обвинение полагает, что эти документы не могут иметь никакого отношения к защите подсудимого Гесса, и оно не видит никакой причины ожидать их. При необходимости, мой советский коллега может далее рассмотреть вопрос, но общая позиция такая. И мы также полагаем, что вторые письменные показания посла Гаусса не нужны в виду его предыдущих письменных показаний, и не говоря о них снова, я ссылаюсь и повторяю свои возражения свидетелям дискуссий предшествующих заключению соглашения. Точка зрения такая, что это вопрос который на самом деле не относится к делу и не нужно занимать время трибунала его рассмотрением. Милорд, я не знаю удобно ли…
Итак, милорд, следующее ходатайство от имени подсудимого Функа, и он просит разрешения зачитать письменные показания свидетеля Каллуса. Ранее подсудимому Функу было дано разрешение представить Каллусу опросный лист, что было сделано, и опросный лист уже представили в качестве доказательства. Спорным письменным показаниям и дополнениям к опросному листу обвинение не возражает.
Следующее ходатайство от имени подсудимого Штрайхера и он желает вызвать свидетеля Гасснера в качестве свидетеля и он пожелал поговорить о «Sturmer266» и размере обращения и доходах. Обвинение полагает, что не нужно вызывать свидетеля по поводу формы «Sturmer» после 1933. Представительное количество копий находится перед трибуналом и форму газеты можно из них понять.
По второму пункту, и подсудимый Штрайхер и свидетель Гимер267 дали показания об обращении «Sturmer» и я покорно полагаю, что сборы от «Sturmer» и их использование не относятся к делу.
Затем, милорд, следующее ходатайство от имени подсудимого Заукеля, о неком Бидермане268 в качестве свидетеля, вместо ранее допущенного свидетеля которого не смогли найти. Обвинение не имеет этому возражения, и оно не возражает документам о которых просили, таким образом с одобрения трибунала я не буду вдаваться о них в детали.
«Вопреки обвинению о том, что подсудимый принимал участие в преследовании церквей, письменные показания свидетеля установят, что Фрик сильно защищал церковные интересы».
Таким образом это вопрос между письменными показаниями и опросным листом, а не между устными показаниями и опросным листом. Затем, если можно оставлю следующее ходатайство от имени подсудимого Геринга моему другу полковнику Покровскому, который рассмотрит его. Я перехожу к ходатайствам от подсудимых Гесса и Франка. Это ходатайство доктора Зейдля, и если я могу прочитать, что сказано в записке генерального секретаря, это официальная информация из военного министерства Соединённых Штатов Америки или от другого сотрудника министерства из управления стратегических служб. Сказано, что такой отчёт желателен, чтобы показать, что свидетель Гизевиус совершил лжесвидетельство во время дачи показаний, и что он желает показать этим атаку на его достоверность. Предполагается, что лжесвидетельство состоит в его отрицании в ходе перекрёстного допроса, что он действовал от имени зарубежных держав и его отрицания в виде получения каких-либо благ от какой-либо державы находившейся в состоянии войны с Германией, что якобы рознится с его заявлением о том, что у него были дружеские и политические отношения с американской секретной службой и с какими-то впоследствии опубликованными докладами. Подтверждение этих двух факторов, предположительно противоречащих его предыдущим заявлениям, запрашивается путем запроса официального заявления и они просят военного секретаря Соединённых Штатов господина Паттерсона270, в качестве свидетеля по существенным пунктам, в случае если трибунал не считает официальный доклад допустимым или достаточным, или военное министерство Соединённых Штатов откажет в информации.
Итак, милорд, я рассматриваю данный вопрос просто как вопрос юриспруденции о чём я хочу представить английский взгляд как самый обоснованный и которому должен следовать данный трибунал. Право Англии, как я его понимаю, заключается в том, что когда вы перекрёстно допрашиваете свидетеля на достоверность, вы связаны его ответами. Есть единственное исключение которое по моим воспоминаниям содержится в сноске в «Уголовных доказательствах» Роско, о том, что, когда вы перекрёстно допросили свидетеля на достоверность, вы можете вызвать свидетеля для того, чтобы сказать о том, что зная об общей репутации свидетеля которого допрашивали на достоверность об этой общей репутации и только об этой общей репутации, свидетелю нельзя верить в этом. Это единственное исключение, что я знаю в английском праве.
Милорд, если не применять ограничение применяемое англичанами, тогда нужно приводить доказательства для атаки достоверности свидетелей обвинения. Обвинение тогда бы обратилось к доказательствам в опровержение такой атаки на достоверность каждого из таких свидетелей, достоверность которых атаковали и не было бы ни конца ни края юридическим процедурам. Милорд, это пункт который главный – и я не хочу быть академичным, это пункт практического значения для сохранения какой-то достойной границы юридической процедуры – я бы сказал, что в этом ходатайстве следует отказать. Милорд, думаю это охватывает все пункты за исключением ходатайства подсудимого Геринга которое рассмотрит мой друг полковник Покровский.
Советское обвинение с самого начала рассматривало Катынь как общеизвестный факт и по месту которое отведено этому преступлению в обвинительном акте, по тому, что мы сочли возможным ограничиться зачтением здесь лишь кратких выдержек из сообщения комиссии, трибунал мог видеть, что мы относимся к этому эпизоду именно как к эпизоду. Но если бы встал вопрос, о том, о чём только, что говорил мой друг сэр Дэвид, именно, что трибунал подвергает сомнению принятые доказательства или показания свидетелей, то мы в свою очередь вынуждены были бы представлять новые доказательства для того, чтобы опровергнуть материалы вновь представленные защитой.
Таким образом, если бы трибунал счёл нужным допустить этих двух новых свидетелей по вопросу о Катынском расстреле, советское обвинение сочло бы себя обязанным вызвать ещё около 10 новых свидетелей, экспертов и специалистов, предъявить суду новые имеющиеся в нашем распоряжении, полученные сейчас документы и кроме того вернуться к вопросу о полном оглашении того сообщения комиссии выдержки из которого мы предъявили трибуналу. Мы думаем, что это привело бы к очень значительной затяжке процесса измеряемой не часами, а днями. По нашему мнению это не вызывается никакой необходимостью, и должно быть отклонено как совершенно нерациональное, нецелесообразное, не вызываемое никакой необходимостью мероприятие. Вот собственно, милорд, что я хотел сказать по вопросу о ходатайствах подсудимого Геринга.
Я должен дополнить ещё двумя словами сэра Дэвида, в отношении ходатайств доктора Зейдля. Я не буду излагать сейчас наши мотивы по которым мы полностью поддерживаем сэра Дэвида, считающего нужным отклонить ходатайство доктора Зейдля, я хочу только доложить вам, что сегодня утром я подписал в ваш адрес документ излагающий очень обстоятельно наши специальные соображения по этому вопросу. Этот документ передан трибуналу. Так что не отнимая времени у вас, я нашёл другой способ довести нашу точку зрения до сведения трибунала.
В связи с вопросом Гесса, трибунал рассмотрит это. Он собирается рассмотреть это как он сказал об этом в своём предыдущем распоряжении.
В связи с подсудимым Функом нет никакого возражения письменным показаниям Каллуса и до тех пор пока защитник Функа не хочет выступить об этом, нас это не беспокоит.
В связи со Штрайхером, есть возражение Гасснеру в качестве свидетеля, таким образом, защитнику Штрайхера лучше сказать, что-нибудь, что он желает сказать.
[Нет ответа]
Что касается Заукеля, нет никакого возражения. Что касается Зейсс-Инкварта, опросного листа – нет никакого возражения.
Что касается подсудимого Фрика, сэр Дэвид предложил опросный лист. Не совсем ясно, что означало это ходатайство. Защитник подсудимого Фрика здесь или нет?
[Нет ответа]
И в связи с Гессом и Франком, что касается показаний Гизевиуса – доктор Зейдль, вы желаете, что-то об этом сказать?
Я заявил дальнейшее ходатайство лишь потому, что первый свидетель, Паттерсон, был военным министром сравнительно небольшой период и потому что показалось, что будет польза иметь лично начальника этой организации как дополнительного свидетеля. Как причину этих ходатайств, я ссылаюсь на своё письменное заявление от 1 мая сего года, которое я также представил как приложение 1 к форме. Далее я ссылаюсь на приложение 2, сообщение «Associated Press273» об этом инциденте. Я хочу коротко ответить на заявление сэра Дэвида Максвелл-Файфа.
Кажется трибунал не связан никакими конкретными правилами при рассмотрении вопроса дополнительных свидетелей в связи с достоверностью других свидетелей. Ни устав Международного военного трибунала ни регламент не содержат никаких чётких правил. По моему мнению, скорее на вольное суждение трибунала оставлено то нужно ли допускать доказательство или нет ссылающееся на достоверность свидетеля и при каких обстоятельствах. В германском уголовном процессе такое доказательство безусловно допустимо.
Однако, поскольку трибунал создан не связанным никакими процессуальными нормами, я не вижу никакой причины, почему решение должно быть основано на какой-то привычной англо-американской юридической процедуре, поскольку устав основан ни на англо-американской юридической процедуре ни на континентально-европейской юридической процедуре. Данный трибунал и его процессуальные правила совершенно независимы и предоставляют полную свободу суждения суда.
Это всё, что я хотел сказать в связи с этим.
Я отметил восемь пунктов по которым эти соглашения кажутся относящимися к делу и наверное я могу отметить, что эти дополнительные соглашения…
Поэтому я хочу попросить, господин председатель, чтобы вы распорядились, чтобы этот короткий фильм который мы недавно дважды смотрели также показали свидетелю Пулю перед его допросом. Конечно, не нужно, чтобы это было сделано во время заседания трибунала, это можно сделать в присутствии обвинителя и меня, вне зала суда. У меня есть различные вопросы к свидетелю Пулю, и для этого нужно, что сначала он посмотрел фильм. Я хотел заявить это ходатайство сегодня для того, чтобы не было никакой задержки в допросе свидетеля Пуля.
Я также хочу напомнить трибуналу о том, что некоторое время тому назад, когда мой коллега, доктор Нельте, действуя от имени подсудимого Кейтеля отказался от допроса свидетеля Гальдера274, я заметил трибуналу, что такой поступок ущемил мои привилегии и что свидетель Гальдер должен быть для перекрёстного допроса русским обвинением. Тогда, мне сказали о том, что свидетель Гальдер наверное явиться на допрос, и я проверил это в стенограмме. Когда я ссылался на этот пункт во время заседания, трибунал сказал о том, что объявит о своём решении через несколько дней. Хотя с тех пор прошло значительное время, никакого объявления не сделали. Я просто обращаю на это внимание трибунала.