Признав, что гитлеровцы умышленно производили разрушения на «восточных территориях», превращая их в «зону пустыни», Розенберг нагло заявляет, что это вызывалось «военной необходимостью».

Пытаясь свалить вину за чудовищные злодеяния, совершенные на советских территориях, на покончившего самоубийством Гиммлера, подсудимый утверждает, что последний направлял не только полицейскую, но и политическую деятельность германских властей на советских территориях. Розенберг пускается в длинные рассуждения относительно его собственных планов управления захваченными территориями. Председательствующий прерывает его, заявляя, что трибунал не интересуется деталями этих планов.

Давая объяснения по поводу документа о расстрелах пленных, подсудимый признает, что массовые расстрелы советских военнопленных действительно имели место. Подсудимый заявляет, что он получал от своих агентов многочисленные донесения «о бешеном поведении офицеров и солдат», расстреливавших советских военнопленных, особенно политработников. Розенберг пытается уверить суд в том, что он не знал о приказе, обязывавшем немецкие военные власти расстреливать комиссаров и политработников Красной Армии. Он объясняет жестокую расправу с советскими военнопленными тем, что они в окружении продолжали драться с изумительным упорством.

Видимо, учтя, что невозможно отрицать свое знакомство с гитлеровскими концлагерями, подсудимый отвечает решительным «да» на вопрос о том знает ли он о существовании концлагерей. Однако после этого признания Розенберг начинает нести глупейший вздор о том, что по уверениям Гиммлера, режим концлагерей почти не отличался от режима санаториев.

Пытаясь отвести обвинение в разжигании ненависти к евреям, подсудимый заявляет, что его антисемитские выступления надо рассматривать как «полемический прием», который он часто использовал до прихода гитлеровцев к власти. После захвата гитлеровцами власти он будто бы выступал за «рыцарское отношение» к евреям.

Защитник пытается представить Розенберга как «оппозиционера» по отношению к Гитлеру. Сначала он оглашает документ, согласно которому Розенберг будто бы просил Гитлера не назначать его членам германского рейхстага. Однако Розенберг признает, что это письмо было написано отнюдь не по оппозиционным соображениям, а только потому, что он, как выходец из Прибалтики, считал «слишком большой честью» состоять в чисто немецком рейхстаге. Затем Тома начинает убеждать подсудимого, что последний якобы пытался ограничить единовластие Гитлера. Председательствующий пребывает излияния защитника и предлагает подсудимому ответить прямо на вопрос, пытался ли он ограничить единовластие Гитлера. Розенберг отвечает решительным «нет».

Продолжение допроса Розенберга переносится на утреннее заседание.