Председатель: Трибунал прочёл и рассмотрел каждый из документов представленных доктором Хорном от имени подсудимого Риббентропа и трибунал распорядился о следующем.

Я ссылаюсь только на документы по которым не были приняты возражения, где трибунал отклонил их, то есть, документы которым не заявили возражения допускаются за исключением тех о которых я скажу.

Относительно документов, по которым приняты возражения, трибунал отклонил номера 12, 45, 48-61 включительно. Он допускает документ 62. Он отклоняет документы 66, 67 и 69. Он допускает документ 70. Он отказывает в документах 72, 73, 74. Он отклоняет документы 76-81 включительно. Он допускает документ 82. Он отказывает в документе 83. Он допускает документы 84-87 включительно. Он отказывает в документах 88-116 включительно. Он отказывает в документах 118-126 включительно. Он допускает документ 127. Он отказывает в документах 128-134 включительно. Он отказывает в документах 135-148 включительно. Он отказывает в документах 151 и 152. Он допускает документы 155 и 156. Он отказывает в документах 157 и 158. Он отказывает в документе 161. Он допускает документ 162. Он допускает документ 164. Он допускает документы 165-183 включительно. Он отказывает в документе 184. Он допускает документы 185 и 186. Он отклоняет документ 191. Он допускает документы 193 и 194. Он отказывает в документе 195, параграфы, 1, 2, 3 и 4. Он допускает документ 195, параграфы 5, 6, 7, 8, 9. Он отказывает в документе 196 и 197, и 198. Он отказывает в документе 204. Он отказывает в документе 207. Он одобряет весь документ 208. Он одобряет документ 210. Он отказывает в документе 211(а) и (b) и документе 212. Он одобряет документ 213. Он отказывает в 214. Он отказывает в 215 (а) и (b). Он допускает документы 217 и 220. Он допускает документы 221-245, за исключением документа 238, а также исключает все комментарии содержащиеся в этих документах. Он отказывает в документах 246-269. Он отказывает в 270 и 271. Он отказывает в 275. Он отказывает в 276. Он одобряет 277 и 278. Что касается 279, трибунал хочет, чтобы доктор Хорн проинформировал его о том, что это за документ, потому что копия которая у него есть не идентифицирована. Это 279. Доктор Хорн, в книге 8, думаю.

Хорн: Документ содержит Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939. Он содержит текст договора.

Председатель: Да, что же, тогда он допускается. 280 и 281 допускаются. 282, 283 и 284 допущены. 285 отказано. 286-289 отозваны. 290 отказано. 291 одобрен. 292 отказано. 293 отказано, 294 отказано. 295 отказано. 296 одобрен. 298-305, включительно – отказано. 306 одобрен. 307 отказано. 308 одобрен. 309 и 309(а) отказано. 310 отказано. 311 уже отклонён. 313 допущен. 314 отказан. 317 одобрен. 318 отказан. Что же, 312, одобрен, ему не возражали. У меня нет записи о 315 и 316, о них просили?

Хорн: 315, господин председатель, это воспроизведение номера PS, это PS-1834 и его уже предъявили и поэтому не нужно предъявлять снова.

Председатель: Это также относится к 316, доктор Хорн?

Хорн: 316 тоже номер PS и поэтому не нужно предъявлять заново.

Председатель: Что же, тогда я думаю это касается всех номеров.

Хорн: Господин председатель, я отказываюсь от номера 312 и прошу вместо этого номер 317. Он содержит нотариальное заявление под присягой…

Председатель: 317 допущен.

Хорн: Благодарю, господин председатель.

Председатель: Итак, доктор Хорн вы рассмотрите то, что осталось, насколько вы хотите это рассмотреть. Если вы желаете прокомментировать то, что допустили, вы можете это сделать. Мы не желаем, чтобы вы это делали, но если вы хотите, то можете это сделать.

Хорн: Могу я попросить у вашей светлости разрешения представить свои аргументы. Я представлю очень краткие аргументы во время установленное высоким трибуналом, таким образом, я смогу сортировать документы и не потрачу не нужное время? Все документы разбежались и это займет больше времени, если я буду представлять дело сейчас нежели чем, если я смогу представить отсортированные документы. Поэтому я прошу трибунал установить время, когда я могу представить документы.

Председатель: Ходатайство удовлетворено.

Хорн: Да. Тогда я закончу своё дело и мне потребуется сравнительно короткое время, чтобы кратко прокомментировать некоторые, но не все документы.

Председатель: Если доктор Нельте уже продолжить с делом подсудимого Кейтеля, трибунал предлагает, что вы можете вкратце рассмотреть свои документы в 2 часа.

Хорн: Да, господин председатель.

Председатель: Это приемлимо для доктора Нельте?

Хорн: Я проконсультируюсь со своим коллегой.

Доктор Нельте сообщил мне о том, что он получит свои документы и тогда немедленно приступит к презентации своего дела.

Председатель: Очень хорошо.

Председатель: Доктор Нельте, трибунал обязан вам за то, что вы сейчас представите свою аргументацию.

Нельте: Господин председатель, я начну презентацию дела Кейтеля, попросив вас вызвать подсудимого на место свидетеля и опросив его. Документы, которые я использую в допросе представлены вчера списком. Я надеюсь, что эти документы находятся в вашем распоряжении для того, чтобы вы могли следить за моими вопросами таким способом который желателен в интересах правильно организованного допроса.

Председатель: Значит, вы вызываете подсудимого Кейтеля?

Нельте: Да.

Председатель: Назовите своё полное имя?

Кейтель: Вильгельм Кейтель.

Председатель: Повторите за мной следующую клятву: «Я клянусь господом всемогущим и всевидящим, что я скажу чистую правду, и не утаю и не добавлю ничего».

Председатель: Если желаете, можете сесть.

Нельте: Пожалуйста, кратко опишите свою военную карьеру.

Кейтель: В 1901, в начале марта, я стал кандидатом в офицеры артиллерийского полка прусской армии. В начале Первой мировой войны, в 1914, я был полковым адъютантом в своём полку. Я был ранен в сентябре 1914, и в начале ноября я стал командиром батареи в своём полку. С весны 1915 я служил на различных должностях генерального штаба, сначала с высшими командующими действующей армии, позднее как офицер генерального штаба дивизии. В конце я был первым офицером генерального штаба в корпусе морской пехоты во Фландерсе. Затем я добровольцем вступил в Рейхсвер. Начиная с 1929 я был начальником отдела, организационного управления армии в министерстве Рейхсвера. После перерыва с 1933 по 1935, я стал 1 октября 1935, начальником управления Вермахта в военном рейхсминистерстве, то есть начальником штаба военного министерства. За время действительной службы я стал генерал–майором. В то время я был начальником пехотной бригады. 4 февраля 1938, к своему удивлению я был назначен начальником штаба фюрера, или начальником ОКВ – высшего командования Вермахта. 1 октября 1939, я стал генералом пехоты и после кампании на Западе в 1940, я стал генерал–фельдмаршалом.

Нельте: Вы являлись членом Немецкой национал–социалистической рабочей партии?

Кейтель: Нет, я не являлся членом. Согласно военному закону я не мог ни быть ни стать членом.

Нельте: Но вы получили золотой партийный значок. Почему?

Кейтель: Верно. Гитлер подарил мне этот золотой партийный значок в апреле 1939, в то же время, что и главнокомандующему армией, генералу фон Браухичу332. Фюрер сказал, что он в память о марше в Чехословакию. На значке было выгравировано «16 и 17 марта»

Нельте: Поздним летом или осенью 1944 закон о военной службе был изменен для того, чтобы военнослужащие могли становиться членами партии. Что вы делали тогда?

Кейтель: Верно. Поздним летом или осенью 1944 закон о военной службе был изменен для того, чтобы действующие солдаты также могли стать членами партии. Тогда мне предложили представить личные данные с целью включения в партийные списки. В то же время меня попросили внести членский взнос для партии. Я отправил личные данные в штаб партии и внес членский взнос, но насколько я знаю я никогда так и не стал членом. Я никогда не получал членский билет.

Нельте: В какой мере вы участвовали в партийных функциях?

Кейтель: Учитывая своё положение и тот факт, что я постоянно сопровождал фюрера, я несколько раз участвовал в публичных партийных функциях, например, на партийных съездах в Нюрнберге, а также каждый год после начала кампании Зимней помощи333. Наконец, согласно приказам, каждый год на 9 ноября, я должен был присутствовать вместе с представителем партии на памятной церемонии у могил жертв 9 ноября 1923334. Она проводилась символически в память схватки между Вермахтом и партией 9 ноября. Я никогда не участвовал во внутренних совещаниях или встречах рейхсляйтунга. Фюрер дал мне понять, что он этого не хочет. Таким образом, например, каждый год на 9 ноября я бывал в Мюнхене, но никогда не участвовал в собраниях так называемых Hoheitstrager.

Нельте: Какие награды вы получили во время войны?

Кейтель: Во время войны – это должно быть зимой 1939–1940 – я получил Рыцарский крест Железного креста. Я не получал никаких других немецких наград.

Нельте: У вас есть сыновья?

Кейтель: У меня было трое сыновей, все они служили офицерами на фронте во время войны. Младший погиб в бою в России в 1941. Второй был майором в России и пропал без вести и старший сын, который был майором, военнопленный.

Нельте: Фельдмаршал Кейтель, начиная с вопросами по существу, я хочу задать вам следующий основной вопрос: каким было ваше отношение, как солдата, офицера и генерала, к проблемам, с которыми вам пришлось столкнуться в своей профессии?

Кейтель: Я могу сказать, что я был солдатом по призванию и убеждению. Так, более чем 44 года я без перерыва служил своей стране и народу как солдат, и я пытался делать лучшее в служении своей профессии. Я верил в то, что должен так делать руководствуясь долгом, безустанно трудясь и полностью отдаваясь тем задачам, которые возлагались на меня на многих и разных должностях. Я делал это с одинаковой преданностью при кайзере, президенте Эберте335, при фельдмаршале фон Гинденбурге, и при фюрере, Адольфе Гитлере.

Нельте: В чём заключается ваше отношение сейчас?

Кейтель: Как немецкий офицер, я естественно считаю своим долгом отвечать за то, что я сделал, даже если это было неправильным. Я благодарен, за то, что мне дали возможность отчитаться здесь и перед немецким народом, о том, кем я был и о своём участии в случившихся событиях. Не всегда бывает возможно четко отделить вину и запутанность в нитях судьбы. Но я не считаю возможным, чтобы людям на фронте и руководителям и подчиненным на фронте предъявляли обвинения, в то время как высшие руководители отрицают ответственность. Это, по моему мнению, неправильно, и я считаю это недостойным. Я убежден в том, что большое число наших храбрых солдат были действительно достойными, и что где бы они не переступали границы приемлемого поведения, наши солдаты действовали добросовестно, уверенные в военной необходимости, и приказы, которые они получали.

Нельте: Обвинение, представляя доказательства о нарушениях законов войны, преступлениях против человечности, периодически указывает на письма, приказы, и т. д., которые содержат ваше имя. Были представлены так называемые приказы Кейтеля и распоряжения Кейтеля. Теперь мы должны исследовать являетесь ли вы виновным и ответственным, и в какой мере за свои действия и результаты этих приказов. Что вы желаете сказать на это главное обвинение?

Кейтель: Верно то, что есть большое количество приказов, инструкций и директив связанных с моим именем и следует признать, что такие приказы часто содержат отклонения от существовавшего международного права. С другой стороны, есть группа директив и приказов, основанных не на военных соображениях, а на идеологической основе и точке зрения. В связи с этим я думаю о группе директив, которые были приняты перед кампанией против Советского Союза и также приняты впоследствии.

Нельте: Что вы можете сказать в свою защиту по поводу этих приказов?

Кейтель: Я могу сказать, что фундаментально я несу ответственность, вытекающую из своей должности за все те вещи которые возникали в результате этих приказов и которые связаны с моим именем и моей подписью. Далее, я несу ответственность, поскольку она основана на правовых и моральных принципах, за те ведомства и подразделения ОКВ, которые мне подчинялись.

Нельте: Чем могли определяться ваши официальные полномочия и сфера вашей юридической ответственности?

Кейтель: Это содержалось в распоряжении фюрера от 4 февраля 1938, которое здесь часто цитировали.

Нельте: Я представляю вам этот распоряжение, для того, чтобы у вас был текст перед глазами. В этом распоряжении фюрера, в параграфе 1, вы найдете:

«С настоящего момента я лично и непосредственно принимаю верховное главнокомандование всем Вермахтом»

Что это означает в сравнении с условиями существовавшими до этого?

Кейтель: До этого времени у нас был главнокомандующий Вермахтом, фельдмаршал фон Бломберг336. Также был верховный главнокомандующий Вермахта, которым согласно конституции был глава государства – в данном случае, Гитлер. С отставкой главнокомандующего Вермахта фон Бломберга, остался только верховный главнокомандующий и это был сам Гитлер. С этого времени он лично осуществлял командование всеми тремя родами войск Вермахта: армией, флотом и воздушными силами. Там также сказано «с настоящего момента непосредственно». Это должно было однозначно установить, что должность посредника с правом отдачи приказов больше не существует, но, что приказы Гитлера как верховного главнокомандующего отдавались непосредственно трем родам войск Вермахта и их командующим. Здесь также сказано «непосредственно» и «лично». Это также, имело своё значение, так как слово «лично» должно было выражать тот факт, что не было и не будет, как я скажу, «делегирования» полномочий.

Нельте: Таким образом, я полагаю, что вы никогда не подписывали свои приказы «исполняя обязанности»?

Кейтель: Нет, я не помню ни одного случая, в котором бы я подписывался «исполняя обязанности». Согласно нашим военным принципам, если возникал вопрос для назначения заместителя, это мог быть только один человек, главнокомандующие тремя родами Вермахта, а именно старшие по званию.

Нельте: В параграфе 2 указа от 4 февраля 1938 сказано:

«…бывшее управление Вермахта в военном министерстве, функционально передается под мое командование как ОКВ и мой военный штаб».

Какую значимость имело это, относительно штаба, который соответственно был сформирован?

Кейтель: Главнокомандующий Вермахтом имел свой военный штаб в управлении Вермахта, то есть, управлении Вермахта военного министерства. Гитлер, как верховный главнокомандующий, принял управление Вермахта, как свой военный штаб. Таким образом, этот штаб должен был быть его личным рабочим штабом. В то же время, с ликвидацией поста верховного главнокомандующего Вермахта, должность военного рейхсминистра также была ликвидирована. Не существовало военного министерства и не существовало военного министра как такового. Таким образом, можно было чётко понять, чего хотел Гитлер, а именно, чтобы между ним и подразделениями Вермахта не должно было быть никого обладавшего должностью с какими-нибудь полномочиями ни в командных каналах, ни с министерскими функциями.

Нельте: Когда это распоряжение было принято, вас ввели как обладателя новой должности с названием «начальник ОКВ». Разъясните, пожалуйста, был ли правильным этот термин «начальник ОКВ»; то есть, был ли он тем, на, что указывало его наименование.

Кейтель: Я должен добавить, что я только сейчас осознал, что этот термин в сокращённой форме на совсем подходит. Если быть точным, можно было сказать: «Начальник штаба высшего командования Вермахта» не сокращая до «начальника ОКВ». Из материалов представленных обвинением я понял, что понятие «начальник» было интерпретировано как если бы был командир, начальник ведомства с правом отдавать приказы. И это конечно, ошибочный вывод. Это была ни позиция начальника в смысле командира, ни, как могли бы полагать или полагали, не являлось положением начальника генерального штаба. Это также неправильно. Я никогда не был начальником генерального штаба Вермахта. Безошибочным желанием Гитлера было сконцентрировать у себя все полномочия, всю командную власть. Это не просто ретроспективное заявление. Он четко выражал мне такое желание несколько раз, отчасти в связи с тем, что он периодически говорил мне: «Я никогда не смогу сделать это с Бломбергом»

Нельте: У меня есть заявление сделанное фельдмаршалом фон Браухичем и представленное обвинением.

Кейтель: Возможно, я могу добавить кое-что ещё. Я обсуждал тот факт, что это не было положение начальника генерального штаба, так как основной взгляд Гитлера заключался в том, чтобы главнокомандующие родов войск Вермахта имели свои генеральные штабы или оперативные штабы, и он не хотел, чтобы высшее командование Вермахта, включая оперативный штаб Вермахта, приняло функции генерального штаба. Таким образом, на практике работа выполнялась генеральными штабами родов войск Вермахта, в то время как оперативный штаб Вермахта ОКВ, который специально оставался небольшим, был рабочим штабом Гитлера, штабом стратегического планирования и специальных задач.

Нельте: Значит сказанное фельдмаршалом фон Браухичем в письменных показаниях верно? Здесь сказано:

«Когда Гитлер решал использовать военное давление или военную силу для достижения своих политических целей, главнокомандующий армией, если он принимал участие, получал свои инструкции, как правило, устно, или соответствующим приказом. После этого ОКВ работало над оперативным и планом развертывания. Когда их представляли Гитлеру и одобрялись им, следовал письменный приказ ОКВ родам войск Вермахта».

Верно?

Кейтель: Да, в принципе верно, постольку поскольку окончательная формулировка приказа главнокомандующего армией принимала форму директивы, как мы это называли, основанную на общих планах, которые уже были представлены и одобрены. Такая работа проводилась оперативным штабом Вермахта; таким образом, оперативный штаб Вермахта не являлся независимым ведомством и не занимался вопросами, независимо отдавая приказы; скорее оперативный штаб Вермахта и я принимали участие в основном уточнении или одобрении таких предложений и формулировали их таким образом, каким их затем проводил Гитлер как главнокомандующий. Технически говоря, затем мы передавали эти приказы.

Нельте: Затем у меня есть письменные показания генерал–полковника Гальдера337, которые рассматривают такой же предмет. Вам знакомы эти письменные показания номер 1. Мне кажется, я могу обойтись без их оглашения и как доказательство ссылаюсь только на письменные показания Гальдера номер 1, которые представило обвинение (документ номер PS-3702)

Дополнительно обвинение представило другой трактат без отдельного номера. Трактат озаглавлен «Основы организации германского Вермахта»

Председатель: Это документ о котором вы говорите, что его представило в качестве доказательства обвинение, но не присвоило ему номер?

Нельте: Господин председатель, этот документ вручило нам обвинение, мне кажется американское обвинение, 26 ноября 1945. Я не знаю…

Председатель: Вы имеете в виду, он никогда не сдавался на хранение в качестве доказательства?

Нельте: Мне не кажется, что я могу решить это. Я полагаю, что документ, который представили защите был одновременно представлен высокому трибуналу, если и не как доказательство, но, по крайней мере, для вынесения уведомления.

Председатель: Что это за документ? Это письменные показания или нет?

Нельте: Это не письменные показания; это исследование американского обвинения. И я полагаю, это основа обвинения организации ОКВ, и так далее.

Председатель: У вас он есть в документальной книге или нет?

Нельте: Нет, у меня его нет в документальной книге, потому что я предполагал, что он в распоряжении высокого трибунала. Кроме того, господин председатель, это короткий документ.

Председатель: Возможно господин Додд, скажет нам, о чем идет речь.

Додд: Если бы я мог на него посмотреть я бы мог помочь. Я не знаком с ним. Возможно это один из документов, которые мы представили защите, но которые мы не приобщали в качестве доказательств и это произошло, как я думаю, в начале трибунала.

Председатель: Да.

Нельте: Я ссылаюсь на короткий параграф этого исследования, который я хочу зачитать. Возможно, мы, таким образом, избежим приобщения документа.

Председатель: Вы приобщаете в качестве доказательства все письменные показания? Я не имею в виду настоящий момент, но вы предлагаете их приобщить?

Нельте: Я полагаю, что обвинение уже представило их. Я только ссылаюсь на них.

Председатель: Письменные показания в целом? Какой у них номер, если их представили?

Нельте: Письменные показания тоже не имеют номера. Обвинение…

Председатель: Значит, они не приобщались, если не имели номера.

Мне предлагают, что возможно эти письменные показания Гальдера предъявляли и были отклонены.

Нельте: Нет. В тот раз представлялась серия письменных показаний: Браухича, Гальдера, Хойзингера338, и многих других генералов, находящихся в Нюрнберге. Ни у одних их этих письменных показаний не было номера экземпляра.

Додд: Эти письменные показания предъявлены Соединенными Штатами как экземпляр. У меня нет на руках номера, но я думаю, они были представлены в тот раз, когда полковник Телфорд Тейлор представлял от имени обвинения дело против высшего командования и ОКВ. Эти «письменные показания» Гальдера, первый документ, который упоминал доктор Нельте, не являются письменными показаниями. Эта бумага представлена трибуналу и защите полковником Тейлором. Там излагались основные принципы организации высшего командования и ОКВ, до представления его части дела. На самом деле это просто работа наших сотрудников здесь в Нюрнберге.

Председатель: Доктор Нельте, так как документ на который вы ссылаетесь не является письменными показаниями Гальдера, а выглядит просто компиляцией, трибунал считает, что у него может не быть номера экземпляра, но вы можете спросить о нем свидетеля.

Нельте:

[Обращаясь к подсудимому]

. В эссе, которое находится перед вами, обвинение утверждает следующее: после 1938 существовало четыре подразделения: ОКВ (высшее командование Вермахта); ОКХ (высшее командование армии); ОКЛ339 (высшее командование воздушных сил); ОКМ340 (высшее командование флота) и каждое имело свой генеральный штаб. Что вы на это можете сказать?

Кейтель: Я могу сказать только то, что это неправильно, и также противоречит описанию, которое я уже дал о функциях высших командований родов войск Вермахта и ОКВ. Не существовало четырех таких ведомств. Было только три: высшее командование армии, высшее командование флота, и высшее командование воздушных сил.

Как я только, что заявил, высшее командование Вермахта как личный, непосредственный рабочий штаб, никоим образом не являлось независимым органом в таком смысле. Главнокомандующие родами войск Вермахта были командирами, имели полномочия отдавать приказы и осуществлять командование войсками подчиненными им. ОКВ не имело ни власти отдавать приказы, ни подчиненных войск, которым могло бы приказывать. Это также неправильно, если я вспомню речи обвинения, использующего выражение: «Кейтель был главнокомандующим Вермахта». Я говорю об этом, чтобы подчеркнуть это. Далее, я хочу, кратко, обратить внимание на схему на последней странице документа, который мне показали.

Нельте: Это рисунок схемы названный «Вермахт». Это изображение, схематическое изображение всего Вермахта и его родов войск.

Кейтель: Мне кажется я должен кратко отметить тот факт, что эта схема легла в основу этой ошибочной концепции, потому что на ней высшее командование Вермахта обозначено как особое ведомство или командное ведомство и это неправильно.

Нельте: Какие задачи вы имели в этом военном секторе как начальник ОКВ?

Кейтель: Прежде всего, это была важная задача - обеспечить фюреру вместе с оперативным штабом Вермахта и через него все документы и всю необходимую ему информацию и отчеты. Осмелюсь сказать, что оперативный штаб Вермахта имел, в связи с этим функцию, можно сказать подготовки и создания прямой и тесной связи между Гитлером и генеральными штабами родов войск Вермахта. Дополнительно к обеспечению бесчисленным количеством таких документов, которые требовались ежедневно, существовала вторая функция, а именно регулярное присутствие на всех совещаниях, в которых принимали участие главнокомандующие родами войск Вермахта и начальники их штабов, также как и начальник оперативного штаба Вермахта. По таким поводам, как только давались серии устных приказов, эти приказы, в соответствии с военными правилами, естественно позднее должны были получать подтверждение в письменном виде. Только таким образом мы могли предотвратить возникавшие ошибки или недопонимание, то есть, подтверждая эти приказы тем, кто уже устно их получил. То есть цель и смысл приказа.

Нельте: Как вы подписывали приказы и документы, которые вы составляли?

Кейтель: Верно то, что приказы и директивы почти всегда подписывались исключительно мною. На самом деле они были приказами, которые уже были отданы и давно передавались по военным каналам. Как можно видеть из собрания представленных здесь документов, это привело к форме, которую я взял за привычку использовать, в которой я всегда писал в начале или после нескольких предварительных слов «Таким образом, фюрер приказал…»

В большинстве случаев этот приказ давно не являлся неожиданным для ведомства, которое его получало. В нем не было ничего нового, но он был только подтверждением. Похожим образом у меня естественно было также значительное количество организационных и других директив и приказов, не в чисто организационных сферах разрабатываемых и передаваемых под моим надзором. В этом отношении я в особенности хочу отметить, что ни в коем случае я не направлял приказы не показывая их снова верховному главнокомандующему, когда делал ежедневные доклады, для того, чтобы убедиться в том, что я всё правильно понял по поводу формы или способа или чтобы я не издал ничего, что – и я хочу это подчеркнуть – не имело его одобрения в письменном виде.

Нельте: Существовала и иная категория приказов и директив…

Кейтель: Могу я добавить пару слов?

Нельте: Пожалуйста.

Кейтель: Для того, чтобы это прояснить: среди документов представленных здесь есть те, которые Гитлер подписал и выпустил лично под названием «Фюрер и верховный главнокомандующий Вермахта». Есть некоторые исключения, в которых такие директивы подписаны мною «по приказу», я также хочу объяснить этот вопрос. В таком случае правда заключается в том, что если эти директивы, которые по большей части несколько раз корректировались лично фюрером, нужно было срочно издать, и подписанию верховным главнокомандующим имелись препятствия, мне требовалось их подписывать, чтобы выпустить, никогда как «заместителю» но всегда «по приказу». В противном случае приказы отдавались так , как я уже сказал, в форме директив, которые подписывались мною.

В то же время я хочу сказать, что даже если мы имеем серию документов озаглавленных «Начальник, верховный главнокомандующий Вермахта» или, некоторые из них отличаются: «Высшее командование Вермахта» - если они подписаны «по приказу, Йодль». Я могу сказать, что это автоматически подтверждает, что меня тогда не было на месте; иначе бы я бы сам их подписал, зная о том, что я начальник штаба, который согласно военным правилам должен подписывать такие документы.

Нельте: Меморандум, который находится перед вами, содержит следующую фразу:

«ОКВ объединил в себе деятельность штаба и министерства; соответствующие вопросы, которыми ранее занималось военное рейхсминистерство, возможно тоже передали ОКВ»

Пожалуйста, разъясните министерские функции ОКВ.

Кейтель: Да, эта формулировка, как она изложена в документе не совсем неправильная, но, по крайней мере в важных положениях, открыты для неправильного понимания, так как это вообще неправда, что все функции, которые ранее осуществлялись военным министром были переданы ОКВ. Было много функций и прав, которые военный министр, в качестве министра, и таким образом лицо ответственное за них, мог и решал даже за рода войск Вермахта и их командиров, которые никогда не передавались начальнику ОКВ, то есть мне.

Тогда случилось следующее: все, что касалось этого вопроса, включая полномочия отдавать приказы или осуществлять верховное главнокомандование, и то, что фюрер не пожелал принять на себя, были переданы главнокомандующим родами войск Вермахта, постольку поскольку это касалось верховных полномочий и полномочий принимать решения. Кратко затронув предмет, я хочу отметить несколько существенных фактов, которые я помню. Например, личные дела офицеров, решения по жалобам, документальные материалы по бюджетным вопросам, подсудность и судебная власть, которые ранее относились к военному министерству, были переданы главнокомандующим, как и все вопросы, касавшиеся чиновников и все вопросы прав чиновников. Я могу отметить больше, но я просто хотел отметить, что даже в вопросах, в которых нужно было принимать решения, например, отставки чиновников или увольнения сотрудников, начальник ОКВ не решал о них. Эти полномочия были делегированы главнокомандующим в дополнение к власти имевшейся ранее и переданной из компетенции военного министерства. Были только отдельные оговорки сделанные фюрером для себя. Похожим образом какие-то другие сферы ОКВ ограничивались в своих задачах в ходе следующих лет в результате роспуска управления экономического вооружения (был назначен министр вооружений). Была распущена служба внешней разведки, то есть контрразведывательная служба, из которой Вермахту осталась только служба самообороны войск; всё остальное передали и так далее.

Мои полномочия включали следующее: моя обязанность заключалась во всех случаях в получении решения Гитлера по всем основным вопросам, которые касались министерской сферы. Я был свободен от необходимости делать это только по текущим вопросам или если было полное согласие между лицами, вовлеченными в министерский или административный вопрос и родами войск Вермахта в моём ведомстве. В таком случае решение Гитлера не требовалось. В итоге, я утверждаю, что ОКВ не имело собственных полномочий, и можно сказать о том, что только Гитлер действительно функционировал как верховный главнокомандующий Вермахта, также и функции военного министра объединялись в его лице, повторю, чтобы устранить любой ценой посредников. То есть, чтобы между ним и главнокомандующими родами войск Вермахта не было промежуточных звеньев.

Председатель: Мы прервемся до двух часов.