Кауффман: Господин председатель, я прошу разрешения задать один вопрос, который я не мог задать ранее. Русский обвинитель спросил о том, обсуждал ли свидетель с Кальтенбруннером вопрос датских полицейских. В связи с этим осталось полностью без ответа то как вёл себя Кальтенбруннер. Я просто хочу задать этот единственный вопрос.

Председатель: Да, доктор Кауффман.

Кауффман: Свидетель, будьте любезны рассказать трибуналу о том как повел себя Кальтенбруннер, когда вы обсуждали с ним вопрос датской полиции с которой обращались негуманно – как вёл себя Кальтенбруннер в связи с этим и что делал.

Штеенграхт: Возможно вопрос в таком виде не совсем правильный, когда вы говорите: «с которым негуманно обращались», так как это не могли рассматривать. Их просто передали в концентрационный лагерь. Таким образом, как только я услышал об этом я пошёл к Кальтенбруннеру и сказал ему о том, чтобы этих людей не направляли в концентрационный лагерь. С ними следовало обращаться либо как с военнопленными или как с гражданскими интернированными.

Кальтенбруннер это выслушал и сказал о том, что у него такое же мнение, и в моём присутствии отдал приказ о том, чтобы этих людей перевели из концентрационного лагеря в лагерь военнопленных. Из этого я полагаю, что вопрос был решён и затем спустя две недели я выяснил, что они всё ещё в концентрационном лагере. Я серьёзно обратился к Кальтенбруннеру. Кальтенбруннер сказал о том, что у него нет этому объяснения. Я тоже не мог понять, поскольку приказ о переводе этих людей отдали в моём присутствии. Впоследствии мы проводили много переговоров об этом. У меня сложилось впечатление о том, что здесь сработало другое влияние и о том, что Кальтенбруннер не смог отстоять своё мнение.

Кауффман: Он был против негуманного обращения?

Штеенграхт: Он всегда говорил мне о том, что он за их направление в лагерь военнопленных. Естественно это было существенным улучшением.

Кауффман: Больше нет вопросов.

Председатель: Доктор Хорн, вы хотите повторно допросить этого свидетеля?

Хорн: У меня больше нет вопросов к свидетелю.

Биддл: Риббентроп выступал за нарушение Версальского договора или он возражал этому?

Штеенграхт: Я хочу сказать…

Биддл: Вы можете сказать «да» или «нет» и затем пояснить?

Штеенграхт: Он хотел изменения.

Биддл: Риббентроп был за реоккупацию Рейнланда?

Штеенграхт: Тогда я не знал Риббентропа и соответственно не могу ответить на этот вопрос.

Биддл: Риббентроп возражал перевооружению?

Штеенграхт: Я также не могу ответить на этот вопрос, потому что тогда его не знал. Я впервые увидел его в 1936 году.

Биддл: Он выступал за аншлюс?

Штеенграхт: Я так полагаю.

Биддл: Он выступал за Тройственный пакт139?

Штеенграхт: Да.

Биддл: На этом всё.

Председатель: Свидетель может удалиться.

Хорн: Вчера я закончил презентацию своих документов предъявлением экземпляра номер Риббентроп 10 (документ номер Риббентроп-10) – на странице 35 документальной книги. Этим документом я доказал, что фон Риббентроп проводил свою внешнюю политику согласно линиям установленным Гитлером. Я хочу доказать следующими документами какой была внешнеполитическая ситуация, когда Риббентроп принял должность в феврале 1938. Я прошу суд принять уведомление о следующих документах, номера которых я сообщу трибуналу, не оглашая из них ничего, для того, чтобы я мог вернуться к ним в своей заключительной речи.

Первый из этих документов это документ, который имеет номер экземпляра Риббентроп 14 (документ номер Риббентроп-14). Здесь снова вопрос фрагмента из «Dokumente der Deutschen Politik», том 1, и имеется заголовок «Прокламация правительства Рейха к немецкому народу от 1 февраля 1933». Этот документ кратко описывал положении Германии в то время и намерения гитлеровского правительства которое пришло к власти 30 января 1933.

Следующий документ, о котором я прошу трибунал принять уведомление это Риббентроп экземпляр 15 (документ номер Риббентроп-15). Этот документ также взят из первого тома «Dokumente der Deutschen Politik». Он имеет заголовок «Обращение Адольфа Гитлера в связи с инаугурацией 21 марта 1933 в Постдаме». В этом документе также приводятся основные высказывания о внутренней и внешней политике согласованной новым правительством.

В качестве следующего документа, я прошу суд принять уведомление об экземпляре номер Риббентроп 16 (документ номер Риббентроп-16). И снова это документ из вышеуказанного тома документов. Он озаглавлен «Речь Адольфа Гитлера о его программе на заседании Рейхстага в здании Кролль-опера 23 марта 1933».

Я прошу суд принять уведомление о следующем документе, экземпляре Риббентроп номер 17 (документ номер Риббентроп-17). И снова это фрагмент из «Dokumente der Deutschen Politik».

Покровский: Я очень не хотел бы прерывать доктора Хорна, но ни одного документа из называемых им, начиная с номера 14, и насколько я понимаю, до номера 44, включительно, советское обвинение не получило, и я не вижу возможности оказывать посильную помощь суду при рассмотрении этих документов до того момента пока мы их получим. Я полагаю, что очевидно трибунал найдет правильным, отложить рассмотрение этих документов до того момента пока советское обвинение будет этими документами располагать.

Хорн: Пожалуйста, могу я дать короткое пояснение. Я выяснял то какой прогресс у переводов. Три недели назад я передал свои документы в установленном порядке, последние из них около 10 дней назад. Отдел переводов сообщил мне о том, что к сожалению имел слишком мало французских и русских переводчиков для перевода документов на эти два языка, чтобы успевать также как в случае английского перевода. Конечно же, на эти вещи я не имею влияния.

Председатель: Доктор Хорн, трибунал отмечает то, что вы выполняете обязательства которые возложены на вас и поэтому, он считает, что документы следует пройти, подвергая их, конечно же, любому возражению которое возможно, когда будут готовы переводы.

Хорн: Да, господин председатель, в качестве предосторожности я уже сообщил полковнику Покровскому о том, как обстояло дело, не зная в подробностях о том какие документы перевели на русский язык. В этом я смог добиться договорённости, потому что остальные вещи за рамками моего контроля.

Додд: Мне интересно, будет ли возможно доктору Хорну очень кратко указать цель с которой он приобщает эти документы. У нас, я знаю, будут возражения некоторым, но некоторые возражения можно прояснить, если мы заранее услышим о том в чём заключается цель их приобщения.

Председатель: Господин Додд, доктор Хорн предъявил большое количество документов и просит суд принять о них уведомление и если обвинение считает, что есть, что-то конкретное чему оно возражает, не будет ли лучше сделать это потом?

Додд: Я думал, что этим окажу содействие и избавлю нас от слишком частого вставания, если он даст нам понять о цели с которой их приобщает.

Председатель: Думаю, это займет дольше времени.

Хорн: Могу я коротко пояснить по данному вопросу? С 1933 мой клиент занимал официальные должности которые были тесно связаны с внешней политикой. Руководство внешней политикой, в качестве её цели, ведение агрессивной войны, вменяется ему в вину. Сейчас я приобщаю эти документы в качестве доказательств которые демонстрируют то как развивалась политика и что подсудимый фон Риббентроп со своей стороны прилагал долгие и продолжительные усилия, чтобы избежать агрессивной войны, например Риббентроп экземпляр номер 17 (документ номер Риббентроп 17) о котором я прошу трибунал принять уведомление. Он в документальной книге на странице 40 и содержит речь Гитлера от 17 мая 1933 в германском Рейхстаге о мирной политике национал-социалистов.

Председатель: Да, продолжайте доктор Хорн.

Хорн: Этот документ от 17 мая 1933 я цитирую как доказательство главной воли Германии к разоружению и как доказательство того, что правительство Рейха прилагало усилия, чтобы добиться общего умиротворения Европы.

Что касается следующего документа, я прошу суд принять уведомление об экземпляре номер Риббентроп 18 (документ номер Риббентроп-18). Это снова документ из этого же сборника и он озаглавлен «Договор о согласии и сотрудничестве от 15 июля 1933140», известный вкратце как «Пакт четырёх держав». Это на странице 42 документальной книги. Это Пакт четырёх держав между Германией, Францией, Англией и Италией вдохновлённый Муссолини. Его цель заключалась в достижении всеобщего разоружения и в частности, осуществления пересмотра статьи – номер 19 – устава Лиги наций. Этот пакт не оформился, потому что его не ратифицировала Франция.

Что касается следующего документа, я прошу суд принять судебное уведомление об экземпляре Риббентроп номер 20 (документ номер Риббентроп-20). Он касается «Прокламации правительства Рейха к немецкому народу в связи с выходом из Лиги наций 14 октября 1933». Данная прокламация правительства Рейха подтвердила неудачу конференции по разоружению и привела короткий отчёт о причинах Германии для выхода из Лиги наций. В связи с этой прокламацией, Гитлер в тот же день произнес речь по радио для того, что высказать причины выхода Германии из Лиги наций. Я приобщаю эту речь трибуналу как экземпляр Риббентроп номер 21 (документ номер Риббентроп-21) и прошу трибунал вынести о ней уведомление. Речь находится на странице 45 документальной книги.

Для того, чтобы оправдать народу существовавшую тогда внешнюю политику, а также получить информацию о политике того времени, рейхспрезидент фон Гинденбург141 11 ноября 1933 призвал немецкий народ к избирательным урнам. Прокламация в связи с этим находится в экземпляре номер Риббентроп 23 (документ номер Риббентроп-23), который находится на странице 48 документальной книги. Я снова предсталяю её суду для уведомления.

Далее я прошу суд принять уведомление об экземпляре номер 24 (документ номер Риббентроп-24) в котором находятся результаты голосования. Это страница 49 документальной книги которая перед вами.

В ходе своей политики разоружения, Германия 18 декабря 1933 издала немецкий меморандум по вопросу разоружения и об отношении Германии к проблеме разоружения. Я предъявляю суду документ для уведомления как экземпляр Риббентроп номер 25 (документ номер Риббентроп-25).

Следующий документ находится на странице 51 документальной книги и описывает ход переговоров о разоружении и отношение Германии к этим переговорам. Я предъявляю его суду для уведомления как Риббентроп экземпляр номер 26 (документ номер Риббентроп-26). Документ находится на странице 51 документальной книги и озаглавлен «Германский меморандум о разоружении от 19 января 1934».

Немецкий взгляд на разоружение вновь изложен в следующем документе, Риббентроп экземпляр номер 27 (документ номер Риббентроп-27) на странице 53 документальной книги и озаглавлен «Германский меморандум от 13 марта 1934». Я прошу трибунал вынести уведомление о данном документе.

Германское правительство ответило на английский меморандум о разоружении от 16 апреля 1934 памятной запиской английскому правительству. Я прошу суд вынести уведомление об этом документе как Риббентроп экземпляр номер 28 (документ номер Риббентроп-28).

Во время переговоров о разоружении, Франция в 1934, предложила пакт который стал известен под названием «Восточный пакт142». По поводу Восточного пакта, германское правительство выразило свой взгляд в коммюнике правительства Германского Рейха от 10 сентября 1934, которое находится на странице 56 документальной книги и котому я присвоил номер экземпляра Риббентроп-30 (документ номер Риббентроп-30), вновь я прошу вынести судебное уведомление.

В качестве следующего документа который находится на странице 57, я представляю суду для уведомления: Риббентроп экземпляр номер 31 (документ номер Риббентроп-31). Он касается копии из «Dokumente der Deutschen Politik», том 3, и показывает ответ правительства Рейха от 14 февраля 1935 на предложение о воздушном пакте. Комментарии Германии по данному воздушному пакту включали следующее, я читаю абзац 2 из этого экземпляра и начинаю цитату:

«Германское правительство приветствует предложение укрепить безопасность от внезапных атак с воздуха соглашением которое следует заключить как можно скорее, предусматривающим незамедлительное использование воздушных сил подписавших сторон в интересах жертвы неспровоцированной воздушной атаки».

В 1935 в Германии была восстановлена всеобщая воинская обязанность. В связи с этим германское правительство обратилось с прокламацией к немецкому народу. Эта прокламация находится на странице 59 документальной книги и имеет номер экземпляр Риббентроп-33 (документ номер Риббентроп-33). Я прошу о том, чтобы об этом фрагменте из прокламации вынесли судебное уведомление.

Как Риббентроп 34 (документ номер Риббентроп-34), я предъявляю коммюнике правительства Германского Рейха от 14 апреля 1935 об отношении Германии к Восточному пакту. Это на странице 61 и следующей, документальной книги, и я прошу, ничего из него не оглашая, чтобы трибунал вынес о нём уведомление.

Введение обязательной военной службы рассматривалось странами подписавшими Версальский договор нарушением части V данного договора. Государства протестовали против восстановления обязательной военной службы в Германии. Был принят протест правительства Рейха против данного решения Совета Лиги наций от 17 апреля 1935. Этот протест находится на странице 63 документальной книги. У меня это экземпляр номер Риббентроп 35 (документ номер Риббентроп-35), и я прошу трибунал вынести о нём уведомление. В данном документе германское правительство оспаривало право правительств представленных в Совете Лиги наций, которые одобрили решение от 17 апреля, ставить себя на место судей Германии. В данном протесте сказано о том, что такое отношение интерпретируется как новая дискриминация против Германии и соотвественно отвергается.

Сейчас я перехожу к экземпляру номер Риббентроп-36 (документ номер Риббентроп-36) который находится на странице 64 документальной книги. Это касается германского меморандума локарнским державам от 25 мая 1935 и рассматривает несовместимость советского пакта с Локарнским договором. Подсудимый Риббентроп решительно участвовал в переговорах, которые привели к данному меморандуму и представлении немецкой точки зрения в Лиге наций и для локарнских держав. Я прошу суд вынести судебное уведомление о документе, потому что он содержал юридическое отношение Германии к данной проблеме.

Дальнейший меморандум локарнским державам находится на странице 68 документальной книги (документ номер Риббентроп-36) экземпляр номер Риббентроп-36 и снова ясно и кратко раскрывает несовместимость советского пакта с Локарнским договором. Я прошу, что также германский меморандум локарнским державам – он датирован 25 мая 1935 – был принят уведомлением.

Правовая точка зрения, которая сформировала основу для этого меморандума была представлена в речи Гитлера в германском Рейхстаге от 21 мая 1935 по поводу мирной политики, для того, чтобы снова подтвердить немецкую готовность к миру и разоружению. Одновременно предложения о мире и разоружении были представлены Риббентропом в Лондоне. Я прошу, чтобы этот документ, эту речь Гитлера, приняли уведомлением как экземпляр номер Риббентроп-37 (документ номер Риббентроп-37). Она на странице 69 и следующей, моей документальной книги.

В качестве следующего документа доказывающего, что Германия прилагала постоянные усилия к разоружению и пыталась договориться, я предъявляю экземпляр номер Риббентроп 38 (документ номер Риббентроп-38) для уведомления, который находится на странице 77 моей документальной книги. Это касается Англо-германского морского соглашения от 18 июня 1935143, в котором Риббентроп сыграл решающую роль, и для ратификации которого Риббентроп приложил особое влияние. Он в частности убедил французское правительство, в результате своих усилий, согласиться с этим договором. Это было необходимо, потому что морское соглашение требовало изменения в части V Версальского договора, уже цитированной – эта часть касалась инструкций по разоружению и норм о вооружениях. Тогда Риббентроп смог убедить французское правительство дать своё одобрение этому соглашению. Я предъявляю этот документ как экземпляр Риббентроп номер 38, с просьбой об уведомлении.

Я могу, в дополнение, сказать в этой связи, что данный договор тогда рассматривался и Риббентропом и Гитлером как краеугольный камень для далекоидущего предложения о взаимопонимании и союзе с Англией. В предыдущие годы, также как и в период своей службы послом в Лондоне и также министром иностранных дел, Риббентроп прилагал постоянные усилия для достижения такого пакта в той или иной форме.

В качестве следующего документа я предъявляю экземпляр номер Риббентроп 39 (документ номер Риббентроп-39), который находится на странице 79 документальной книги.

Снова и в виду реоккупации Рейнланда, германское правительство сочло себя вынужденным 7 марта 1936 выразить своё отношение в меморандуме державам подписавшим Локарнский пакт. Эта точка зрения находится в документе, и я прошу трибунал принять о нём уведомление.

Оккупация Рейнланда привела к протесту держав заинтересованных в нём. Риббентроп ответил на данный протест речью в Совете Лиги наций в Лондоне и предъявил ещё один протест Совету Лиги наций против протеста держав подписавших Локарно. Данный протест тогдашнего посла фон Риббентропа, который я представляю как экземпляр номер Риббентроп 40 (документ номер Риббентроп-40), который находится на странице 83 моей документальной книги, я также предъявляю для уведомления.

В качестве следующего документа я представляю суду экземпляр Риббентроп номер 41 (документ номер Риббентроп-41), на странице 84 документальной книги, с просьбой об уведомлении. Он содержит последнее мирное предложение Германии в связи с разоружением и мирными предложениями этого времени. Он озаглавлен «Мирный план германского правительства от 31 марта 1936».

В последующие годы Германия постоянно прилагала усилия для опровержения лжи о военной вине144. В 1937 году немецкие и итальянские отношения становились ближе, и в связи с этими отношениями Гитлер, 30 января 1937 на четвёртую годовщину национал-социалистической революции внёс в германский Рейхстаг в здании Кролль-опера предложение о том, что следует добиваться соглашений с остальными европейскими нациями в Европе на такой же основе как между Германией и Италией для того, чтобы добиться гармоничный отношений. Я прошу о том, чтобы этот документ приняли как экземпляр Риббентроп номер 43 (документ номер Риббентроп-43), который находится на странице 88 документальной книги. В данной книге отход от лжи о военной вине снова чётко прослеживается. Я цитирую из третьего абзаца сверху:

«Таким образом, прежде всего я торжественно отзываю подпись Германии под заявлением вырванном, вопреки собственному суждению, у слабого немецкого правительства, о том, что Германия виновата в войне».

В качестве следующего документа и предъявляю…

Председатель: Я прошу прощения. Вы ссылаетесь на 44?

Хорн: Я только, что сослался на экземпляр номер Риббентроп 44 (документ номер Риббентроп-43), который находится на странице 88 документальной книги. Пожалуйста, извините меня, если я это пропустил.

Председатель: Был какой-то отрывок, который вы прочли который как кажется, не перевели.

Хорн: Я правильно понял, что вы говорите, господин председатель, что в документальной книге нет английского перевода?

Председатель: Что же, я не совсем уверен. Я сам не понял. Вы читали, что-то чего нет в документальной книге?

Хорн: Нет, господин председатель. Я процитировал только то, что находилось в документальной книге. Это на странице 88, абзац 3 и конкретно этот абзац начинается: «И в-чётвёртых…».

Председатель: В-третьих, не так ли?

Хорн: Абзац 3, и этот абзац снова разделен на четыре подпункта, и я читаю четвёртый подпункт.

Сейчас я перехожу к экземпляру номер Риббентроп 44 (документ номер Риббентроп-44), который находится на странице 90 в документальной книге. Этот документ содержится в германской ноте от 13 октября 1937 о бельгийской неприкосновенности. Этот документ имеет значение в виду событий 1940, и для того, чтобы показать немецкий взгляд, я хочу прочитать последний абзац, который в моей документальной книге находится на странице 91 и которому предшествует римская цифра II. Я цитирую:

«Германское правительство утверждает о том, что неприкосновенность и целостность Бельгии является общим интересом западных держав. Оно подтверждает свою решимость не посягать на эту неприкосновенность и целостность ни при каких обстоятельствах и уважать на все времена бельгийскую территорию, за исключением развития событий при котором Бельгия взаимодействует в вооружённом конфликте направленном против Германии в который вовлечена Германия».

Я прошу о том, чтобы этот документ получил уведомление.

На этом я завершаю серию документов, которые должны служить мне, в моей заключительной речи в качестве основы раскрывающей условия внешней политики в которых оказался Риббентроп при его поступлении на должность министра иностранных дел. Я сошлюсь на эти документы, когда возникнет возможность.

Председатель: Вы вручили их суду через секретаря?

Хорн: Господин председатель, в связи с вчерашней дискуссией я снова объединил эти документы и вручил их, подписанными генеральному секретарю.

Следующие документы которые я предъявляю служат в качестве дополнения к тому, что я скажу позднее по поводу участия Риббентропа в политике которая привела к аншлюсу с Австрией.

Прежде всего, я хочу сослаться на документ PS-386, уже представленный обвинением, который содержится в моей документальной книге. К сожалению я не в состоянии зачитывать номера страниц трибуналу, потому что мы сами пока не получили материалы, то есть, документальную книгу которая следующая. Этот документ следует за экземпляром номер Риббентроп 44, который был на странице 90 документальной книги.

Председатель: Экземпляр номер 44 это последний документ во второй документальной книге. Больше там ничего нет, не так ли? Там больше ничего нет?

Хорн: Сегодня мне сообщили о том, что английская документальная книга закончена и представлена трибуналу. К сожалению мы не получили копию, поэтому я не могу сравнить номера страниц.

Председатель: Что же, у нас их нет. У нас только эти две и последний экземпляр во второй книге это номер 44, который вы только, что прочитали. Но, доктор Хорн, так как документальная книга уже предъявлена в качестве доказательства, вам не нужно её представлять. Вы можете сказать, что полагаетесь на неё, вот всё, что нужно.

Хорн: Да, но мне кажется, мы должны немедленно решить по вопросу продолжения моей презентации. Я хочу снова дать это понять, после того как трибунал распорядился о способе представления документов, тогда я незамедлительно предъявил свои документы трибуналу для перевода установленным образом, представив 6 документальных книг имеющих мою подпись. К сожалению, отдел переводов не смог следовать за представлением доказательств защиты и я в неудобном положении, будучи неспособен обеспечить трибунал, содействием указывая страницы для того, чтобы правильно продолжать своё выступление.

Председатель: Да, доктор Хорн, мы думаем, что вам лучше продолжать, лишь уведомляя нас о том, какие это документы и приобщались ли они уже в качестве доказательств или вы приобщаете их сейчас. Вы говорили нам о документе PS-386. Мы можем это отметить – что он уже приобщён в качестве доказательства. Я не знаю все ли ваши документы приобщены в качестве доказательств или есть какие-то документы которые не приобщены, и которые вы собираетесь приобщить в качестве доказательств.

Хорн: Следующие документы новые. Что касается документа PS-386, я хочу только дать понять, что фон Риббентроп не был тем, кто тогда присутствовал. Он также узнал здесь впервые об этом документе и его содержании – это касается хорошо известного документа Хоссбаха145.

Следующий документ, на который я сошлюсь в своей заключительной речи это документ номер PS-2461, уже представленный обвинением. Это официальное германское сообщение по поводу встречи между фюрером и рейхсканцлером с австрийским федеральным канцлером доктором Шушнигом146 в Берхтесгадене 12 и 15 февраля 1938. Я ссылаюсь на этот документ, чтобы подтвердить в какой мере Риббентроп участвовал в этой дискуссии.

Следующий документ, на который я сошлюсь, и который я представляю трибуналу с просьбой об уведомлении, это Риббентроп экземпляр номер 11 (документ номер Риббентроп-11), который находится в моей документальной книге. Этот документ…

Председатель: Доктор Хорн, трибунал не считает на самом деле необходимым для вас ссылаться на документы уже приобщённые в качестве доказательств если вы не хотите прочитать из них какие-то фрагменты и обратиться к каким-то отрывкам которые пока не оглашали. Я имею в виду, предположим, что обвинение читало конкретное предложение из конкретного документа и вы хотите сослаться на какое-то другое предложение в нём, тогда, наверное, для вас будет правильным указывать на это, но если документ оглашали полностью, любая дальнейшая ссылка это вопрос аргументации, не вопрос доказывания, и вы вправе, как вы понимаете, высказываться об этом, когда угодно в своей речи. Таким образом, я имею в виду, как вопрос экономии времени, что не нужно ссылаться нам на PS-386 и PS-2461 до тех пор пока в них нет какого-то отрывка на который вы хотите полагаться и которые не оглашало обвинение.

Хорн: Могу я тогда перейти к экземпляру номер Риббентроп 11 и представить его суду для уведомления. Он касается соглашения между правительством Германского Рейха и австрийским федеральным правительством от 11 июля 1936. Когда 12 февраля 1938, Риббентроп поехал к Гитлеру в Берхтесгаден для участия в совещании с доктором Шушнигом, тогдашним канцлером Австрии, он не был информирован об отклонении планов Гитлера от соглашения 1936 между Германией и Австрией, и он вёл свою дискуссию с Шушнигом также в духе соглашения 1936. Месяцем спустя состоялся аншлюс Австрии.

Как доказательство того, что этот аншлюс соответствовал воле австрийского населения, я ссылаюсь на экземпляр номер Риббентроп 12 (документ номер Риббентроп-12), который я представляю трибуналу для уведомления. Это результаты национального плебисцита и выборов в великогерманский Рейхстаг 10 апреля 1938. Из этого документа видно, что тогда в Австрии из 4 484 475 человек имевших право голоса, 4 471 477 проголосовали, 4 453 772 проголосовали за аншлюс и только 11 929 проголосовали против.

Председатель: У нас есть этот документ? У нас его нет в наших книгах. У судебного секретаря он есть?

Хорн: Он в документальной книге как экземпляр номер Риббентроп 12.

Председатель: Что же, здесь по какой-то причине с 10 по 14. Дайте я посмотрю. Видимо здесь есть ошибка. Копию не сделали. Она не в наших книгах, а здесь, значит всё правильно. Продолжайте.

Хорн: Господин председатель, из данного документа видно, что австрийский народ в то время высказался в пользу аншлюса с 99.73 процентами от проголосовавших.

Как следующий документ я предъявляю трибуналу для уведомления экземпляр номер Риббентроп 13. Я предъявляю этот документ как доказательство того, что аншлюс вряд ли бы состоялся в результате международных переговоров, согласно мнению не только германского правительства, но также английского правительства. Я хочу в качестве доказательства данного утверждения прочитать из этого документа. Это касается заявления заместителя государственного секретаря Батлера147 в Палате общин, которое гласит следующее – его сделали 14 марта 1938:

«Английское правительство обсудило новую ситуацию с «друзьями по Женевской Антанте» и единодушно» - я подчёркиваю слово единодушно – «согласилось, что обсуждение в Женеве ситуации в Австрии не принесло удовлетворительных результатов, но её результатом стало некоего рода унижение. Заместитель государственного секретаря заявил о том, что Англия никогда не признавала никакой особой гарантии «независимости» Австрии которая была введена в Сен-Жерменском договоре148».

Я прошу трибунал вынести уведомление об этом документе. За этим воссоединением Австрии с Германским Рейхом последовал закон от 13 марта 1938, который также был подписан Риббентропом.

Настоящим я заканчиваю предъявление тех моих документов которые относятся к Австрии. Могу я сейчас…

Председатель: Минуточку, доктор Хорн, единственное желание трибунала заключается в экономии времени и из индекса в вашей документальной книге мы заметили, что здесь, как я думаю, более трёх сотен отдельных документов на которые вы желаете сослаться и большинство из них, как кажется исходят из различных книг, немецких «Белых книг149» и этих других книг, которые трибунал вам временно разрешил. Не будет ли удобнее для вас предъявить их, в целом, сказав о том, что вы приобщаете экземпляры с 44 по 314 или как угодно, нежели конкретизировать каждый документ его номером? Если у вас есть конкретный отрывок который вы хотите сейчас прочитать, вы можете это сделать, но кажется это займет ненужное время, просто присваивая каждый номер экземпляра друг за другом.

Хорн: Очень хорошо, господин председатель, таким образом я назову те номера о которых я хочу уведомления, кратко указывая о таком-то, таком-то и таком-то, когда стоит вопрос нескольких номеров, и я попрошу трибунал их принять.

Председатель: Да.

Хорн: Сейчас я перехожу к вопросу Чехословакии. Американский обвинитель заявил в своей презентации по данному вопросу, что знаменательный конец серии событий который потрясли его как одни из самых печальных глав в истории человечества – нарушение и уничтожение слабого и маленького чехословацкого народа. В качестве доказательства, что не существовало чехословацкого народа в обычном смысле термина ни до, ни после 1939 я хочу прочитать несколько фрагментов из книги лорда Ротемира150 «Предупреждения и пророчества», которые прямо разрешены мне решением трибунала. Это экземпляр номер Риббентроп 45 (документ номер Риббентроп-45).

Председатель: Трибунал допустил книгу лорда Ротемира?

Хорн: Трибунал одобрил мне её и даже предоставил в моё распоряжение английскую копию, которую я настоящим вручаю суду.

Председатель: Доктор Хорн, вопрос допустимости должен был окончательно решаться в момент приобщения каждой книги в качестве доказательства, и я думаю вы вспомните, что трибунал заявил в одном из своих распоряжений о том, что мнения конкретных авторов по вопросам этики, истории и событий не допускаются.

Видимо лорд Ротемир такой автор, и он не был членом британского правительства и таким образом пока нет весьма конкретной причины, то нет никакой видимости, что его книги – или заявления в его книгах – каким-либо образом являются доказательством.

Хорн: Представленные абзацы полностью касаются фактических вопросов и таким образом, я прошу трибунал вынести уведомление о таких фактах. Здесь нет вопроса полемической дискуссии.

Председатель: Разница которая существует, заключается в следующем: трибуналу согласно статье 21 указано выносить уведомления об официальных правительственных документах, отчётах и т.д. Это не официальный правительственный документ. Таким образом – вы говорите это фактическое доказательство – это не доказательство для целей трибунала, о каких-либо фактах указанных в нём. Постолько, поскольку это факты, это не доказательство о фактах, и поскольку это мнение, это мнение лорда Ротемира.

Что же, доктор Хорн, вы можете сказать мне, что вы хотите этим доказать?

Хорн: Во-первых, я хочу доказать этим несколько исторических фактов, во-вторых, что трудности государства состоящего из многих национальностей, чему пример Чехословакия, привели к этому конфликту с немецким меньшинством и соответственно с немецким правительством. Я хочу представить вам причины и мотивы, которые привели к присоединению Судетов151 к Германии.

Додд: С позволения вашей чести, от имени Соединённых Штатов я желаю решительно возразить этому предложению по причине указанной доктором Хорном – первой причине – и по причине указанной второй. Если я правильно понял перевод, я понял, что он сказал в первую очередь предназначение доказать, что не существовало такой вещи как чешский народ. Я не думаю, что правильно затрагивать такой вопрос в данном суде. Мы возражаем, так как такие доказательства не к месту. Мы, кроме того, возражаем по причине указанной во втором пояснении доктора Хорна.

Хорн: Могу я снова заметить, что я хочу продемонстрировать этим средством, мотивы которые привели к отделению Судетов в 1938?

Если я хочу выразить отношение к некому международному правонарушению в котором обвиняют и осуждают кого-то, нужно также судить о мотивах которые привели к нему. В противном случае для меня невозможно проводить правовое исследование.

Я могу также заметить, что я прежде всего попросил у трибунала в качестве доказательств документы Лиги наций, и я хотел бы сослаться на эти официальные документы если бы эти доказательства вовремя ко мне поступили, но так как я пока их не имею, вместо этого я обратился к представлению фактов.

Председатель: Вы повторите что-то про Лигу наций? Я не уловил, что вы сказали.

Хорн: Я запросил библиотеку Лиги наций о соответствующих документах по поводу меньшинств которые находятся во владении Лиги наций, для того, чтобы предъявить их в качестве доказательств. Генеральный секретарь получил эти доказательства для меня, но я их пока не получил. Соответственно я вынужден ссылаться на более слабый источник доказательств в связи с документами которые сравнимы с правительственными отчётами по статье 21 или которые сами по себе являются такими отчётами.

Председатель: Вы определили отрывки в книге, на которые желаете сослаться? Я имею в виду, вы отметили их каким-то образом в какой-то копии книги?

Хорн: Я запросил документы по поводу меньшинств в Чехословакии, постольку поскольку эти вопросы разрешались в результате правовых процедур Лиги наций и Международного суда152 в Гааге. Этот сборник публиковался по поводу меньшинств Лигой наций и постоянно обновлялся. Это официальный сборник документов.

Председатель: Я лишь спросил, отметили ли вы конкретные отрывки в книге лорда Ротемира, которые вы хотите приобщить.

Хорн: Извиняюсь. Я не понял ваш вопрос. Могу я попросить повторить вопрос?

Председатель: Вопрос который я задал, был о том обозначили ли вы конкретные отрывки в книге лорда Ротемира которые вы хотите использовать.

Хорн: Я отметил эти отрывки, и они на страницах 137, 150, 138, 151, 161…

Председатель: Не так быстро, я хочу записать. 137, 138…

Хорн: Страницы 161, 162, 140, 144, 145, 157. В каждом случае это короткие абзацы.

Председатель: Доктор Хорн, сейчас подходящее время, чтобы прерваться.

Председатель: Доктор Хорн, трибунал распорядится о допустимости этих фрагментов из книги лорда Ротемира, когда он получит их перевод. Между тем продолжайте представлять свои документы таким способом который предложил я и не останавливайтесь на деталях за исключением тех, которые особо необходимы.

Хорн: Могу я очень кратко пояснить, что подавление немецких расовых групп на пограничных территориях Чехословакии привело к формированию Судетской немецкой партии153 и взаимодействию и консультациям последней с официальными немецкими ведомствами. Таким образом, подсудимый фон Риббентроп в качестве рейхсминистра иностранных дел и в рамках директив, которые он получал, проводил совещания с руководителями национальных групп. Ряд документов уже представлен в качестве доказательств обвинением и я сошлюсь на них позднее. В связи с этим могу я попросить внести поправку в документ PS-2788, где, на странице 2, приблизительно в середине сказано: «степень и постепенное» - есть ошибка в переводе. Наш документ говорит: «Провокация», в то время как подлинник говорит «уточнение» требований для того, чтобы избежать вхождения в правительство». Я прошу исправления этой ошибки, так как она искажает смысл.

В ходе презентации обвинения о фон Риббентропе говорилось, что он поддерживал высокомерное поведение судетско-немецкого руководства. В качестве доказательства обратного я ссылаюсь на часть документа PS-3060 которую ещё не оглашали и из которой можно понять обратное, то есть, что тогдашний министр иностранных дел фон Риббентроп предпринимал меры против высокомерности судетско-немецкого руководства при помощи своего посланника в Праге. В качестве доказательства этого, могу я процитировать первый и второй абзацы этого документа. Я цитирую:

«Взбучка Франку» - то есть в то время руководителю Судето-немецкой партии– «дала положительный результат. Я обсудил вопросы с Генлейном154 который избегал меня последнее время; я также поговорил отдельно с Франком и получил от него следующие обещания:

1) Линия германской внешней политики в таком виде, как она будет

передана германской миссией, является единственной политикой и

руководством для тактики партии судетских немцев. Мои директивы должны встречаться с безоговорочным повиновением».

Эти директивы не применяются в рамках общей политики которая имела своей целью избежание прямого вмешательства в чешские дела или политику Судето-немецкой партии.

По поводу деталей о деятельности германского правительства и министерства иностранных дел с Судето-немецкой партией, я опрошу господина фон Риббентропа, когда его вызовут в качестве свидетеля.

Сейчас я перехожу к экземпляру номер Риббентроп 46 (документ номер Риббентроп-46), который я предъявляю трибуналу для уведомления. Этот документ это отчёт легации Чехословацкой республики в Париже. Он касался значения и смысла миссии лорда Ренсимена155 в Прагу. Он показывает, что эту миссию поручили ему в Англии с целью получения времени для перевооружения. Я хочу зачитать документ.

«Париж, 5 августа 1938. Секретно. Господин министр.

Массильи156 считает направление лорда Ренсимена в Прагу хорошей вещью. Антони Иден157 сказал в беседе с послом Корбином158 (французским послом в Лондоне) что серьёзная реакция на отправку лорда Ренсимена в Прагу была шагом в правильном направлении, так как говорят о том, что он собирается более четко привлечь Англию в центральную Европу нежели было до сих пор. Массильи говорит о том, что англичане знают о том, что будет война, и что они всеми средствами пытаются оттянуть её. Он прекрасно осведомлён о том, что миссия лорда Ренсимена в Прагу имеет цель урегулировать этот спор per se угрожающий Чехословакии, так как лорд Ренсимен может, для предполагаемой цели получения времени предложить нечто, что может быть весьма вредным для Чехословакии.

К такому взгляду Массильи я далее добавил информацию которая исключительно инструктирующая. Во время недавней конференции по пшенице состоявшейся в Лондоне, британцы, доминионы, Соединённые Штаты и Франция вели раздельные дискуссии. Французская делегация имела дискуссию с министром Эллиотом159 (британским министром здравоохранения) и Моррисоном160 (британским министром сельского хозяйства), а также видным экспертом, сэром Артуром Стритом161, который находился в министерстве сельского хозяйства и которому поручили ведущий пост в министерстве авиации. Из речей, поведения и переговоров с британской делегацией, французский делегат получил положительное впечатление о том, что британцы заинтересованы в организации поставок зерна не столько для предотвращения конфликта сколько для победы в конфликте. И министр Эллиот и Моррисон предположительно верят в возможность конфликта.

Сэр Артур Стрит сказал о том, что за шесть месяцев он поставит британскую авиацию на ноги. Таким образом, Англия придаёт большое значение выигрышу времени.

Я упоминаю эту информацию в связи с миссией лорда Ренсимена в Прагу, потому что как я уже сказал вопрос выигрыша времени играет важную, если не решающую роль в направлении лорда Ренсимена в Прагу.

С наилучшими приветствиями, искренне ваш – Осуский162».

29 сентября 1938 был заключён Мюнхенский пакт, в котором также принимал участие фон Риббентроп. Насколько, это то, что я продемонстрирую, когда подсудимый будет допрошен по поводу его политики.

30 сентября была взаимная декларация, которую я приобщаю как Риббентроп экземпляр номер 47 (документ номер Риббентроп-47). Эта декларация фюрера и британского премьер-министра Чемберлена163 от 30 сентября 1938 намечалась послужить цели устранения всех разногласий существовавших между Германией и Англией.

Реакция на это соглашение в Германии и в Англии отличалась. В качестве доказательства британской реакции, я ссылаюсь на экземпляр номер Риббентроп 48 (документ номер Риббентроп-48), который я предъявляю трибуналу с просьбой об уведомлении. Это фрагмент из речи британского премьер-министра Чемберлена в Палате общин 3 октября 1938. Могу я процитировать следующее из первого абзаца:

«Если и есть урок который мы можем извлечь из опыта последних двух недель то это факт, что длительного мира нельзя достичь сидя и смотря. Активные и положительные усилия требуются для достижения такого мира. Мы, в этой стране уже длительное время заняты программой перевооружения скорость которой и темп которой постоянно растут. Никто не должен верить в то, что из-за подписания Мюнхенского соглашения четырёх держав, сейчас мы можем позволить уменьшить наши усилия по поводу данной программы…».

В качестве доказательства этой программы перевооружения, о которой сам Чемберлен сказал как о постоянно растущей в размере и скорости, я хочу подтвердить это утверждение ссылкой на экземпляр номер Риббентроп 49 (документ номер Риббентроп-49). Это речь британского секретаря по военным делам Хор-Белиша164, в Mansion House165 в Лондоне произнесённая 10 октября 1938, и я прошу трибунал также вынести уведомление об этой речи в виде фрагментов документа. Могу я процитировать из них несколько слов?

«Однако, ещё больше следует сделать для придания полной силы и возможности территориальной армии в целом».

Я пропускаю один абзац и читаю следующий абзац, абзац 5, который гласит:

«Что касается организации новых формирований, пехотные бригады в будущем будут иметь три батальона, как в регулярной армии, вместо четырёх. Используя материал, который мы имеем, мы выяснили, что мы можем сформировать девять полных дивизий по образцу регулярной армии…

Мы также предусмотрели значительное количество современных корпусов и армейских частей, таких как армейские полевые и смотровые полки, воздушные силы и войска связи будут готовы занять место в таких формированиях в случае возникновения войны. Это также соответствует организации регулярной армии».

Довольно с цитатой из речи государственного секретаря по военным делам.

В экземпляре Риббентроп номер 50 (документ номер Риббентроп-50) сделан дальнейший упор на вооружение. Это касается речи Уинстона Черчилля от 16 октября 1938, и я прошу трибунал вынести уведомление об этой речи в связи с фрагментами из этого документа. Я цитирую из неё несколько фраз:

«Мы должны вооружаться…без сомнения нам следует вооружаться.

Британия, отбросив вековые привычки, введёт национальную службу для своих граждан. Британский народ выступит и встретит всё, что может случиться. Но оружие – инструменты, как называл их президент Вильсон – недостаточны сами по себе. Мы должны добавить к ним силу идей. Люди говорят, мы не можем позволить себе быть втянутыми в теоретический антагонизм между нацизмом и демократией, но такой антагонизм сейчас существует».

Я докажу факт, что Англия энергично вооружалась в авиации за рамками нормальных потребностей обороны, экземпляром Риббентроп номер 51 (документ номер Риббентроп-51), который я приобщаю трибуналу с просьбой об уведомлении. Это декларация британского государственного секретаря авиации в Палате общин от 16 ноября 1938…

Председатель: Доктор Хорн, я думал вы поняли, что хотел от вас трибунал, предъявляя документы совместно. Я думаю, вы сказали с 44 – разве не этот документ вы должны были рассматривать – по 300 с чем-то, вы можете приобщить их совместно. Но вы проходите 46, 47, 48, 49, 50 и 51 и вы, кажется, собираетесь рассматривать подробности каждого, делая именно, что я просил не делать. Вы не поняли, что я сказал?

Хорн: То как я вас понял, господин председатель заключалось в том, что я могу читать из них важные части. Вот, что я делал. Это касается только важных частей.

Председатель: Вы собираетесь искать важный отрывок в каждом из 300 документов?

Хорн: Нет, господин председатель, разумеется, нет, но если я не могу читать эти документы, эти фрагменты, тогда я хочу попросить трибунал принять всю мою документальную книгу в качестве доказательства для того, чтобы я мог ссылаться на неё позднее.

Председатель: Это мы и планируем сделать. Что мы хотим, чтобы вы сделали это приобщили сейчас доказательства, сказав о том, что вы приобщаете с экземпляра 44 до 300 или какого угодно номера и мы, конечно же, позволим вам сослаться на них на последующей стадии, когда вы произнесете свою речь, и если есть какой-то отрывок которому возражает обвинение, оно может сообщить вам об этом заранее и вопрос можно будет обсудить. Но чего мы не желаем это занимать время трибунала ни приобщением каждого из этих документов индивидуально по номерам, 44, 45 и так далее или того, что вы должны читать, что-то кроме отрывков которые сейчас не имеют особой значимости. В конце концов, вы сейчас не представляете своё дело, вы только представляете свои доказательства.

Хорн: Господин председатель, я…

Председатель: Мне напомнили, что эти последние несколько экземпляров на которые вы ссылались, вы ссылались приблизительно на шесть, все они о британском перевооружении. Это очевидно кумулятивно, не так ли? Таким образом, не может быть такого, чтобы все они были для вас особо важными.

Мы только желаем продолжать, и мы желаем от вас, как я сказал, приобщения этих документов, если я могу использовать фразу, группой, и мы не желаем, чтобы вы ссылались на какой-либо из них кроме как так.

Хорн: В таком случае я приобщаю номер 21…

Покровский:

[Прерывая]

Насколько я понимаю, доктор Хорн до сих пор не сделал никаких выводов из тех неоднократных указаний которые были даны трибуналом.

В тех пределах, в каких я имел возможность ознакомиться с постепенно поступающими ко мне переводами, кстати говоря, доктор Хорн передал эти документы не три недели тому назад, как он говорит, а значительно позднее, в тех пределах в каких я имею возможность ознакомиться с этими документами я имею ряд возражений.

Большинство документов вообще не имеют никакого отношения к делу, и в частности, никакого отношения к делу подсудимого Риббентропа.

Председатель: Полковник Покровский, мы уже отмечали, что мы не хотим сейчас рассматривать вопрос допустимости, потому что у нас нет документов. Я не понимаю смысл ваших возражений. У нас здесь нет документов. Как вы можете говорить о том, допустимы они или нет?

Покровский: Я имею принципиальное возражение. Часть документов – я не буду излагать их содержание, а только для иллюстрации назову два-три номера, содержит прямые грязные и клеветнические выпады частных лиц в отношении таких государственных деятелей как господин Рузвельт, покойный президент Соединённых Штатов Америки. Я имею в виду документ 290/4, 290/3, 290/1, имеются просто провокационные фальшивки, я имею в виду документ номер 286.

Имеется целый ряд документов прямо подпадающих под те указания которыми должен был руководствоваться доктор Хорн и мне кажется, что если он будет продолжать оглашать эти документы…

Председатель:

[Прерывая]

Полковник Покровский, как я сказал, у нас нет этих документов. Вы говорите документы 290 (1), 290 (3), 290 (4) и 286 – я даже не знаю, что это за документы. Я их никогда не видел.

Думаю для главных обвинителей лучше всего будет представить свои возражения в письменном виде и тогда трибунал сможет их рассмотреть. Здесь нет документов. Мы ничего не можем сделать, пока не увидим, что это за документы. Для того, чтобы изучить и понять данное дело, мы позволили доктору Хорну представить документы в целом. Но ваши возражения сейчас просто занимают время и вообще не имеют пользы. Если вы представите свои возражения в письменном виде, говоря о том, что возражаете конкретными основаниям этим документам, то вопрос можно рассмотреть, но без этого мы не можем это рассматривать.

Покровский: Моё возражение продиктовано именно желанием сэкономить время и вот в силу, каких соображений чисто практического порядка.

С того момента, когда тот или иной документ – вернее, хотя бы содержание его вкратце попало в протокол судебного заседания этот материал становится достоянием прессы – мне кажется, что не является нашими интересами, чтобы документы заведомо являющиеся фальшивками и судьба которых в данном процессе ещё не решена трибуналом, становились достоянием каких-нибудь кругов и доводились до сведения общественного мнения.

Между тем, среди документов представленных доктором Хорном есть как раз такие документы и мне не совсем ясно, почему именно с этими документами получилась задержка в переводе, почему именно эти документы оказались переданными позднее других, в силу этого соображения я счёл себя обязанным выступить. Я думаю, что трибунал правильно поймет причину моего выступления.

Председатель: Я понимаю, что вы имеете в виду в связи с документами доводимыми до прессы и следует предпринять шаги о том, чтобы трибунал распорядился о том, чтобы документы о допустимости которых трибунал не распорядился не передавали прессе. Мне кажется, в прошлом были какие-то нарушения, но распоряжение трибунала заключается в том, чтобы прессе не давали документы пока они не допущены в качестве доказательств в суде.

Покровский: Благодарю вас.

Председатель: Наверное, я должен добавить, что трибунал не полностью владеет данным вопросом. Обвинению необходимо следить за этим, а также возможно защите – чтобы прессе не давали документы пока они не допущены в качестве доказательств.

Покровский: До сих пор существовала практика другого порядка, что если документ назван в трибунале, попал в протокол судебного заседания, то он становился достоянием общественности.

Максвелл-Файф: Ваша честь, меня интересует могу ли я помочь в практическом вопросе, потому что это тот вопрос которому мы придаем небольшое значение.

Как известно вашей светлости, практика заключалась в том, чтобы документы вручали почти за 24 часа до их представления в суде, с договорённостью которая практически полностью выполнялась о том, что пресса не будет публиковать документ до его приобщения в качестве доказательства. И, милорд, я уверен в том, что если трибунал выразил желание, о том, что там где заявляют какие-либо возражения документу и трибунал оставляет вопрос допустимости, пресса в духе в соответствии с которым она действовала, следуя предыдущей практике, сразу же выполнит пожелание трибунала и в таких обстоятельствах не опубликует их. Думаю, что на практике это разрешит сложность, о которой сказал ваша светлость.

Председатель: Единственная вещь, конечно же, заключается в том, что сейчас мы рассматриваем очень большое количество документов, которые доктор Хорн хочет предъявить, и, как вы слышали, в целях экономии времени, мы попросили его предъявить эти документы целиком.

Максвелл-Файф: Да.

Председатель: И, конечно же, это очень сложно, если невозможно, для членов обвинения заявлять свои возражения документам, когда их приобщают таким образом целиком. Поэтомуя думаю, удобнее всего было бы, если, как только будет подготовлен перевод документов, обвинение сможет обозначить любые свои возражения и трибунал их рассмотрит. И после того как трибунал распорядится о них, их предоставят прессе.

Максвелл-Файф: Милорд, я покорно и полностью согласен. Милорд, обвинители совещались. Конечно же, единственным материалом о котором им пришлось совещаться было короткое описание документа в документальной книге номер 1 и всем нам кажется, что есть ряд документов которые могут быть, наверное, спорными. Но из нашей точки зрения ясно, что было бы более удовлетворительно, если бы мы имели возможность просматривать сам документ в переводе и затем следовали тому что предложил ваша светлость, а именно, чтобы мы заявляли возражения в письменном виде тому, что считаем спорным и предоставляли их трибуналу.

Председатель: Сэр Дэвид, как мне кажется, весьма много из них на английском языке, и вы как можно скорее можете дать нам знать о ваших возражениях. Наверное, пресса будет действовать согласно нашим пожеланиям и не делать публичными те документы, по возражениям которым трибунал пока не распорядился.

Максвелл-Файф: С позволения вашей светлости, да. Мы заявим наши возражения как только у нас будет возможность прочитать документы.

Председатель: Очень хорошо.

Хорн: Господин председатель, могу я сказать о том, что ничего из моего материала до сих пор не передавали прессе. Далее я могу сказать, что по распоряжению трибунала следует переводить только ту часть которую обвинение посчитало относящейся к делу. Исходя из этого распоряжения, я не могу понять один момент возражения полковника Покровского по поводу характерной ценности документов, мне не кажется, что обвинение в силу этого распоряжения, перевело бы, что-нибудь, как подчеркнул полковник Покровский, что следует обозначать как грязное по своему содержанию. Думаю, обвинение в этом бы отказало ещё до того, и поэтому нет никакой опасности, что какой-нибудь такой перевод или подлинник попадет к прессе.

Председатель: Я не видел документы, поэтому не могу сказать, но если вы продолжите согласно той схеме, которую вам предложил я, думаю так будет лучше всего.

Хорн: Могу я предъявить документы, относящиеся к вооружению, военному, а также экономическому, которые в то же время показывают сотрудничество между Британией и Францией? Это документы номер Риббентроп 51-62, в моей документальной книге. Я прошу трибунал вынести о них уведомление.

Я подхожу к вопросу Чехословакии. Как доказательство того факта, что Словакия попросилась быть взятой под германскую протекцию я представляю суду экземпляры номер Риббентроп 63, 64 и 65 (документы Риббентроп-63,64 и 65) с просьбой о том, чтобы по ним вынесли уведомление. Кроме того, я допрошу подсудимого Риббентропа по данной теме, когда он займет место свидетеля, и насколько необходимо, я позволю ему выразить мнение об этих конкретных документах. Сейчас я предъявляю трибуналу документы номер 66-69 (документы Риббентроп-66-69) для судебного уведомления. Они содержат заявления по поводу реакции Британии на оккупацию Германией оставшейся чешской страны 15 марта 1939. По поводу деталей создания Протектората я снова спрошу подсудимого фон Риббентропа в связи с отдельными документами.

В качестве следующей группы я представляю трибуналу документ который относится к статье 99 диката Версаля и которая особо ссылается на международно-правовое положение Мемельской территории166. Мы рассматриваем здесь документы Риббентроп-70 и 71 моей документальной книги.

Учитывая факт, что согласно презентации доказательств до сих пор, я не рассчитывал продолжать сегодня дальше этого документа, я хочу попросить разрешения вашей светлости предъявить остальные документы трибуналу завтра. Так как до настоящего времени, в силу существующей практики трибунала о том, чтобы части документов оглашались в связи с текстом, я не ожидал продолжать дальше этого документа.

Председатель: Доктор Хорн, почему вы сейчас их не приобщаете? Вы говорите, что у вас есть их перечень. Всё, что вам нужно сказать это то, что вы приобщаете в качестве доказательств документы с 71 по 300 и как-то так и затем они приобщаются, и тогда если обвинение вынуждено будет заявить им возражение, конечно же, вас можно заслушать по вопросу возражения.

Хорн: Могу я просить вашего разрешения, чтобы минуту посовещаться со своим коллегой и понять, сколько у него материала, для того, чтобы я мог приобщить трибуналу в качестве доказательств отдельные темы? Могу я снова просить вашу светлость? - я понял из этого распоряжения трибунала, что предъявление доказательств здесь уже не идет, а просто представление экземпляров совершенно отдельно от содержания.

Председатель: Предположительно, когда эти документы представлялись для перевода, который как я понял, вы говорите, что сделали, но во всяком случае – вы отметите отрывки на которые вы полагаетесь. Какие-то могут быть в книгах, и там вы укажете только отдельные части, в документах вы укажете части, на которые вы ссылаетесь, чего мы хотим от вас. Вы описали все эти документы по номерам и привели номера в своей документальной книге и все, что мы хотим, чтобы вы сейчас приобщили их в качестве доказательств и затем обвинение, когда их переведут, получит возможность возражать им на том основании, что они являются кумулятивными или недопустимыми по каким-то другим причинам, при необходимости, вас выслушают по этому поводу. Всё, что мы хотим от вас это понять. В чём сложность предъявить эти документы, которые все проиндексированы в вашей документальной книге, трибунал совершенно не понимает.

Хорн: Однако, до настоящего времени распоряжение трибунала заключалось в том, что нам во время презентации защиты, не только позволено предъявлять наши документы, но также предъявлять их со связывающим текстом, таким образом выражая отношение защиты. Лишь недавно, господин судья Джексон предложил о том, чтобы, напротив, документы вручали полностью и обвинение могло впоследствии заявлять возражения отдельным документам без их представления. В таком предложении было отказано в силу доводов доктора Дикса, и трибунал намеревался продолжать установленную процедуру, а именно, о том, что документы можно читать и приводить связанный текст. Итак, сегодня мы пришли к полному отступлению от такой процедуры, в которой следует представлять трибуналу для уведомления только документы в целом,. Естественно, что при таком отступлении прежде всего кому-то придётся перегруппировать все эти документы, для того, чтобы предъявить их трибуналу в правильном порядке, так как до сих пор мы планировали высказаться о какой-то части содержания.

Председатель: Я не осведомлён о каком-либо распоряжении трибунала которое относится к связанному тексту. Мы не распоряжались о том, что вам не позволено читать какой-либо отрывок из документов, но мы распорядились о том, что мы желаем того, чтобы документы представляли в качестве доказательств и чтобы отрывки на которые вы ссылаетесь, отмечали и обвинение смогло, если пожелает возражать им в связи с отсутствием относимости к делу, чтобы не требовалось их переводить, что нужно так делать, и что трибунал примет решение, если будет какой-нибудь конфликт. Доктор Хорн, конечно же, вы можете предъявлять любые документы своим свидетелям в ходе их допроса и просить их объяснять их. Это не значит, что вы ограничены таким представлением документов группой.

Хорн: Господин председатель, могу я добавить ещё одно слово? Этот вопрос снова кажется мне настолько принципиальным вопросом, что я не желаю ущемлять своих коллег и хочу иметь возможность прежде всего посовещаться об этом со своими коллегами. Это на самом деле отступление от установленной процедуры которую разрешили защите. Поэтому я не хочу сейчас изменять дело для себя и, сделав так вовлечь своих коллег. Надеюсь, ваша светлость понимает это.

Председатель: Доктор Хорн единственный материальный приказ который принял трибунал, насколько я осведомлён это: это распоряжение от 4 февраля 1946, 2(а):

«Во время презентации дела подсудимого, защитник оглашает документы, опрашивает свидетелей и делает такие короткие комментарии о доказательствах которые необходимы для обеспечения их правильного понимания».

Хорн: Господин председатель, данное распоряжение мы можем естественно интерпретировать так, что нам предоставлена приблизительно такая же процедура как для обвинения, так как это разумеется относится к фундаментальным принципам любого процесса, о том, что между обвинением и защитой существует некое равенство прав.

Таким образом, для экономии времени, мы готовы согласиться с судом в том, что мы предъявляем трибуналу документы в целом, постольку поскольку они относятся к чёткой проблеме, но, же оставив за собой право, делать такие заявления об их содержании необходимые для понимания всей проблемы. Однако такой возможности мы лишаемся, если мы должны просто предъявлять весь доказательственный материал и не можем делать о нём никаких завлений, так как мы, разумеется не можем делать никаких комментариев о документе, если я сейчас, например, представлю вместе 10 частей по конкретной проблеме.

Председатель: Доктор Хорн, трибунал сейчас ненадолго прервётся для рассмотрения данного вопроса и скоро вернется и объявит о своём решении для того, чтобы вы могли подготовиться до завтра в таких чертах как желаете.

Дикс: Перед совещанием трибунала, могу я задать только один вопрос. До сих пор я понял дискуссию таким образом: то, что сложность возникла ввиду того факта, что так как русский и французский переводы недоступны, кто-то из обвинения пока не может сформировать мнение в связи с этим материалом и соответственно не может решить желает ли он заявить возражения или нет. С другой стороны, трибунал хотел избежать оглашения здесь цитат по поводу вопросов о которых он пока не решил, хочет ли обвинение заявить возражения. Такая ситуация кажется мне причиной возникших сейчас сложностей.

Я не понял заявлений трибунала, его светлости, имею в виду – я прошу поправить меня, если я ошибаюсь, о том, что есть отступление от уже объявленного решения или от процедуры которой следовали до сих пор, о том, что мы можем цитировать существенные и важные фрагменты документов представляемых нами, когда они допущены трибуналом как относящиеся к делу.

Мне кажется, что я прав в своём впечатлении о том, что сейчас нельзя делать никакого исключения из данного принципа, и что сейчас не нужно никакое новое решение, а только запланировать промежуточное решение: как мы можем преодолеть такие трудности, что доктор Хорн сейчас не может читать отдельные фрагменты из его документов, потому что трибунал пока не в состоянии решить об их относимости к делу и допустить их, потому что трибунал пока не может заслушать отношение обвинения?

Таким образом перед перерывом, для того, чтобы у нас была чёткая основа для нашей дискуссии, я хочу спросить суд о том является ли правильной моя интерепретация. Это просто вопрос поиска способа, каким образом сохранить право защиты говорить связанные слова, слова в пояснение к документам, то есть, такие слова без которых документы нельзя понять, и читать отдельные относящиеся к делу части, но чтобы принципиально решать только о промежуточных технических вопросах?

Я буду благодарен вашей светлости, если мне смогут сказать является ли правильной такая моя концепция, о характере трудностей которые возникли.

Председатель: Мы сейчас прервёмся и очень скоро мы вернемся в суд и рассмотрим то, что вы сказали.

Председатель: 22 марта 1946 трибунал принял такое распоряжение, повторяющее распоряжение от 8 марта 1946:

«Для того, чтобы избежать излишнего перевода, защита покажет обвинению конкретные фрагменты во всех документах которые она предлагает использовать, для того, чтобы обвинение могло иметь возможность возражать не относящимся к делу фрагментам. В случае разногласий между обвинением и защитой по вопросу относимости любого конкретного фрагмента, трибунал будет решать о том какие фрагменты достаточно относятся к делу, чтобы их переводили. Необходимо переводить только цитируемые фрагменты, если обвинение не запросит перевод документа целиком».

Данное распоряжение, по весьма достаточной причине, не выполнялось, и поэтому разумеется трибунал не получил переводы, и он понял, что обвинение не получило, во всяком случае все переводы. Возникла сложность, как считает трибунал, отчасти, во всяком случае, ввиду этого факта.

Трибунал цитируя распоряжение от 8 марта 1946, 22 марта 1946 сказал:

«Рассмотрев вопросы которые затронули этим утром, трибунал имеет в уме справедливый процесс и в то же время ускоренный процесс, и трибунал решил о том, что в настоящее время он будет продолжаться по правилам установленным настоящим, то есть:

Первое, документы переведённые на четыре языка можно представлять без их оглашения, но представляя их защитник может суммировать их, или иным образом обращать внимание суда на их относимость к делу, и может читать такие короткие отрывки которые строго относятся к делу и являются кажущимися важными.

Второе, когда предъявляется документ, трибунал заслушивает любые возражения его приобщению, в связи с этим я хочу сослаться на правило трибунала».

В связи с этим трибунал затем продолжил оглашать распоряжение от 8 марта, которое касалось переводов.

Итак, в настоящем деле, переводы не находятся в руках трибунала или всех обвинителей, и обвинители не могу заявить свои возражения, и трибунал не может распорядиться о допустимости документов. Таким образом, естественно, что обвинение возразило оглашению защитой документов, которые оно не видело.

Трибунал понимает, что переводы этих документов доктора Хорна будут готовы завтра. Поэтому он надеется, что порядок, который я только, что огласил завтра будет выполняться и он предлагает в настоящий момент, и, если распоряжение разумно и справедливо выполняется адвокатом защиты, придерживаться его. Он снова обращает внимание защитников на первый абзац распоряжения и напоминает им, что они должны строго придерживаться этого распоряжения:

«Первое, документы переведённые на четыре языка можно представлять без их оглашения, но представляя их защитник может суммировать их, или иным образом обращать внимание суда на их относимость к делу, и может читать такие короткие отрывки которые строго относятся к делу и являются кажущимися важными.

В связи с этим я добавлю: «и не являются кумулятивными».

Трибунал не может заседать здесь при оглашении 300-400 документов и их комментариях и обсуждении, и таким образом по мнению трибунала абсолютно существенно, чтобы представитель кратко суммируя, кратко указывал на отношение к документов делу и читал только такие фрагменты которые строго относятся к делу и не являются кумулятивными.

Трибунал готов придерживаться такого правила, как я говорю, если представители сами строго будут его придерживаться и он считает, что если доктор Хорн выскажется, после приобщения документов о полном сшиве или группе или группах, относимости к делу каждой группы и ограничивая себя оглашением только таких фрагментов которые на самом деле необходимо огласить для того, чтобы понимать документы, это будет для него удовлетворительно. Но он не может заседать, здесь выслушивая о приобщении каждого из этих документов по номеру или слушать короткую речь или даже длинную речь об относимости к делу каждого из этих документов. Количество документов очень большое и трибуналу невозможно проводить ускоренный процесс пока правило которое он установил не интерпретируется тем образом, каким я указал.

Как я уже категорически заметил такими словами, данное правило прямо высказано в настоящее время и если оно не будет учитываться защитой оно будет изменено.