Зоря Господин председатель! В соответствии с заявлением, сделанным советской делегацией, я прошу разрешения ввести в зал для допроса фельдмаршала бывшей германской армии Фридриха Паулюса, допрос которого произведет главный обвинитель от Союза Советских Социалистических Республик генерал Руденко.

Председатель Хорошо, свидетель может войти.

Председатель Не скажете ли Вы, как вас зовут?

Паулюс Меня зовут Фридрих Паулюс.

Председатель Не повторите ли вы за мной слова присяги: «Я клянусь господом – всемогущим и всевядящим, что я говорю полную правду и не утаю и не добавлю ничего».

Председатель Желаете ли вы сесть?

Руденко Вас зовут Фридрих Паулюс?

Паулюс Да.

Руденко Какого вы года рождения?

Паулюс 1890.

Руденко Вы родились в деревне Брейтенау, района Кассель в Германии?

Паулюс Так точно.

Руденко Вы по национальности немец?

Паулюс Так точно.

Руденко Вы генерал-фельдмаршал бывшей германской армии?

Паулюс Так точно.

Руденко Ваша последняя должность — командующий 6-й армией под Сталинградом?

Паулюс Так точно.

Руденко Скажите, господин свидетель, вы обратились 9 января 1946 г. с заявлением к правительству Союза Советских Социалистических Республик?

Паулюс Да. Это заявление было мною сделано.

Руденко Вы подтверждаете это заявление?

Паулюс Да, я подтверждаю это заявление.

Руденко Скажите, господин свидетель, что вам известно о подготовке гитлеровским правительством и немецким верховным главнокомандованием вооруженного нападения на Советский Союз?

Паулюс На основании моих личных наблюдений я могу сообщить по этому поводу следующее: 3 сентября 1940 г. я начал работать в генеральном штабе главного командования сухопутных войск в качестве обер-квартирмейстера. В качестве такового я должен был замещать начальника генерального штаба, а в остальном должен был выполнять отдельные оперативные задания, которые мне поручались.

При моем вступлении в должность среди прочих дел, входивших в мою компетенцию, я нашел незаконченную оперативную разработку, в которой речь шла

о нападении на Советский Союз. Этот оперативный план был выработан тогда генерал-майором Марксом276, начальником штаба 18-й армии, который для этой цели был временноприкомандирован к главному командованию сухопутных сил.

Начальник штаба сухопутных сил генерал-полковник, Гальдер поручил мне дальнейшую разработку этого плана начатого на основании директивы ОКВ, в частности:

Я должен был исходить из анализа возможностей наступления против Советской России в отношении рельефа местности, потребности и распределения сил и средств и т. д.; при этом указывалось, что я должен исходить из 130—140 дивизий, которые будут находиться в распоряжении для выполнения данной операции. Далее, с самого начала нужно было уже учитывать использование румынской территории в качестве плацдарма для южной группировки германских войск, на северном фланге предусматривалось участие Финляндии в войне, но во время разработки этих оперативных планов этот момент не учитывался.

В качестве основы для предпринимаемых мероприятий учитывались цели операции как намерение ОКВ, в частности, во-первых, уничтожение находящихся в Западной России русских войск и пресечение возможности отступления войсковых частей вглубь России; во-вторых, достижение линии, которая сделала бы невозможными эффективные налеты русских военно-воздушных сил на территорию германской империи. Конечной целью являлось достижение линии Волга — Архангельск.

Разработка, которую я сейчас обрисовал, была закончена в начале ноября и завершилась двумя военными играми, которыми я руководил по поручению начальника генерального штаба сухопутных войск. При этом принимали участие старшие офицеры генерального штаба. В качестве основы для этих военных игр предусматривалось следующее распределение сил: в районе южнее Припяти предусматривалось использование группы армий, которая из района южной Польши и Румынии должна была достигнуть Днепра, Киева и районы южнее него. Севернее Припяти предусматривалось использование самой сильной группы армий, которая должна была наступать из района Варшавы и севернее ее. Главные удары этой группы должны быть направлены на Минск и Смоленск, а впоследствии на Москву. Еще одна группа армий — «Север» — должна была наступать из восточной Пруссии на Ленинград через Балтику.

Результаты, полученные от этих игр, сводились к тому, чтобы достигнуть линии Днепр — Минск — Ленинград. Дальнейшие операции должны были развиваться в зависимости от того, как сложатся военная ситуация и дела со снабжением. По окончании военных игр состоялось совещание у начальника генерального штаба сухопутных войск, которое рассмотрело теоретические результаты этих игр с привлечением руководителей отдельных штабов групп армий, ответственных за операции на Востоке. В конце совещания состоялся доклад начальника отдела «Иностранные армии — Восток», который сделал сообщение об экономике и географической характеристике Советского Союза, а также в отношении характеристики войск Советского Союза. Примечательным является то, что тогда ничего не было известно о каких-либо приготовлениях со стороны России.

Эти военные игры и совещания, о которых я сейчас говорил, завершили теоретическую подготовку и планирование будущей агрессивной войны. Непосредственно после этого, 18 декабря 1940 г., верховное главнокомандование вооруженных сил издало директиву № 21. Эта директива явилась основной для всех военных и экономических приготовлений к войне. Все деиствия, связанные с подготовкой войны, необходимо было осуществлять на основании этой директивы. В отношении главного командования сухопутных сил это выражалось в том, что оно перешло к разработке указаний, касающихся стратегического развертывания вооруженных сил в этой операции. Эти первые директивы после доклада их в Оберзальцберге Гитлеру были одобрены им 3 февраля 1941 г. Они впоследствии были спущены войскам. Позже к ним давались различные дополнения. Начало войны было приурочено к тому времени, которое являлось бы наиболее подходящим для продвижения больших войсковых частей на территории России. Возможности подобного продвижения ожидались в середине мая месяца. И соответственно этому были предприняты все приготовления. Этот план, однако, был изменен, так как Гитлер в конце марта решился в связи с изменившимся положением в Югославии напасть на Югославию. Соответственно приказы отданные в начале апреля это предварительная дата начала операции…

Председатель Боюсь, вы сильно спешите. Думаю, что вам лучше начать сначала, оттуда, где вы сказали, что в конце марта Гитлер произвел перемену в планах?

Паулюс [Продолжая] В результате своего решения напасть на Югославию Гитлер изменил сроки выступления. Выступление должно было быть отсрочено примерно на пять недель, то есть оно намечалось на вторую половину июня. И, действительно, нападение на СССР состоялось во второй половине, а именно 22 июня 1941 г.

В заключение я хочу сказать, что все приготовления для совершения этого нападения на СССР, которое имело место 22 июня, велись уже осенью 1940 года.

Руденко Каким образом и при каких обстоятельствах?

Председатель Одну минуту. Указал ли свидетель дату? Он сказал, что это нападение подготовлялось заранее и я хочу знать, привёл ли он дату с которой оно готовилось? [Обращаясь к свидетелю] Не скажете ли вы точно дату, когда была начата подготовка?

Паулюс Я привёл её в начале. С начала моих личных наблюдений, когда я принял должность 3 сентября 1940 г.

Руденко Каким образом и при каких обстоятельствах было обеспечено участие сателлитов Германии в нападении на Советский Союз, какие в этой связи проводились подготовительные мероприятия?

Паулюс На основании моих личных наблюдений, я могу по этому поводу сообщить следующее:

Примерно в сентябре 1940 года, как раз, когда я был занят оперативной разработкой нападения на Советский Союз, в ходе которого уже тогда предусматривалось использование румынской территории в качестве плацдарма для наступления правой, то есть южной, группировки германских войск, была послана военная миссия под руководством генерала кавалерии Хансена277 в Румынию. Далее, в Румынию была послана танковая дивизия в качестве ударной силы. Для всех тех, кто был посвящен в эти планы, было ясно, что это мероприятие могло служить только для того, чтобы привести в состояние готовности будущих военных партнеров.

Далее, в отношении Венгрии.

В декабре 1940 года в ставку главного командования сухопутных войск в Цоссене прибыл начальник оперативной группы венгерского генерального штаба полковник Ласло278 и попросил консультации по организационным вопросам. Руководство венгерских войск занималось как раз в то время вопросами реорганизации бригад в дивизии и расстановкой моторизованных и танковых частей. Начальник организационного отдела главного штаба сухопутных войск генерал-майор Буле279 и я дали ряд советов полковнику Ласло по этому вопросу. Одновременно с этим ряд венгерских военных комиссий был направлен в Берлин, в том числе военный министр генерал фон Барта280. Там они вступили в переговоры с соответствующими военными инстанциями в Германии относительно поставок вооружения.

Всем нам, посвященным в эти планы, было ясно, что все эти мероприятия, касающиеся передачи вооружения другим армиям, были возможны лишь постольку, поскольку имелось в виду, это оружие будет использовано в будущих военных действиях в интересах Германии.

В отношении Венгрии можно было бы сказать еще следующее:

Вследствие развития событий в Югославии Гитлep в конце марта 1941 года решил напасть на Югославию. 27 или 28 марта я был вызван в имперскую канцелярию в Берлине, где в это время состоялось совещание между Гитлером, Кейтелем и Йодлем. В этом совещании также принимали участие главнокомандующий сухопутными войсками и начальник генерального штаба сухопутных сил.

После моего прибытия генерал Гальдер, начальник главного штаба сухопутных сил, сообщил мне, что Гитлер решил напасть на Югославию и тем самым устранить фланговую угрозу в будущих операциях против Греции и для того, чтобы захватить железнодорожную магистраль из Белграда на Ниш и в дальнейшем обеспечить проведение в жизнь «плана Барбаросса» в том смысле, чтобы освободить свой правый фланг.

Мне было поручено привлечь ряд соответствующих офицеров главного штаба сухопутных сил и поехать с ними в Вену для того, чтобы разъяснить и передать соответствующие приказы немецким командующим. Затем я должен был поехать в Будапешт, в генеральный штаб Венгрии, для того, чтобы обсудить там вопрос и прийти к соглашению об использовании венгерской территории в качестве плацдарма для германских войск, а также договориться в отношении участия венгерских войск в нападении на Югославию.

30 марта утром я прибыл в Будапешт и вступил в переговоры с начальником генерального штаба Венгрии, генералом пехоты Вертом281, затем с начальником оперативной группы генерального штаба Венгрии — полковником Ласло. Совещание протекало без каких-либо трений и привело к желаемому результату. Этот результат был запечатлен на карте, которая была передана мне венгерским генеральным штабом. На ней были нанесены не только действия выступающих против Югославии групп, но также расстановка всех сил, которые были расположены на границе Закарпатской Украины. Эта расстановка предусматривалась в качестве прикрытия со стороны Советского Союза.

Тот факт, что такая группировка была создана, является доказательством того, что со стороны Венгрии также существовало убеждение, что нападение Германии на Югославию будет рассматриваться со стороны Советского Союза как акт агрессии.

Что касается принципиальной стороны вопроса в отношении привлечения Венгрии к участию в таких приготовлениях, а позднее и к проведению планируемых операций, то мне было известно мнение Гитлера, что Венгрия стремится с помощью Германии вернуть и расширить территории, которые были утрачены Венгрией в 1918 году. Кроме того, Венгрия опасается оказаться по сравнению с другим союзником Германии, Румынией, в менее выгодном положении. Под таким углом зрения в своем политическом курсе Гитлер и рассматривал участие Венгрии. Гитлер, насколько я это мог видеть по ряду других примеров, относился к Венгрии очень сдержанно и для этого имелось две причины. Во-первых, он считал, что нет гарантии, что Венгрия будет сохранять в тайне планы будущих военных операций из-за своих близких отношений с враждебными Германии государствами. Во-вторых, Гитлер не стремился давать Венгрии преждевременных обещаний в смысле территориальных приобретений. Я могу привести пример в отношении нефтяного района Дрогобыча. Впоследствии, когда началось наступление против Советского Союза, немецкая 12-я армия, которая действовала в этом районе, получила строгое указание при всех условиях занять нефтяной район Дрогобыча до прихода венгерских войск.

В отношении этого будущего военного партнера, по моим наблюдениям, Гитлер вел себя так, что, с одной стороны, он определенно рассчитывал на участие Венгрии и поэтому снабжал ее вооружением и помогал ей в обучении войск, но что он все-таки еще не определил срока, когда он сообщит этому партнеру о своих планах.

Далее, вопрос, касающийся Финляндии. В декабре 1940 года состоялся первый визит генерал-лейтенанта Хейнрихса — начальника генштаба Финляндии, в ставку главного командования сухопутных сил в Цоссене. Генерал-лейтенант Хейнрихс совещался с начальником генерального штаба сухопутных войск. Содержание этой беседы я уже не помню, но он сделал там доклад, касающийся русско-финской войны 1939—1940 гг.282 для офицеров-генштабистов ОКХ. Этот доклад был направлен также тем руководителям штабов групп армий, которые участвовали в военных играх.

Этот доклад для офицеров-генштабистов имел очень большое значение в то время, так как он был сделан тогда, когда была спущена директива № 21 от 18 декабря. Кроме того, он имел очень большое значение потому, что он представлял собой обмен опытом войны с Советским Союзом. Далее, он давал представление о расстановке сил финских войск и о качестве этих сил, которые, возможно, могли стать в будущем военным партнером Германии.

Второй визит начальника генерального штаба Финляндии в штаб главнокомандования сухопутных войск в Цоссене состоялся примерно во второй половине мая 1941 года, финский начальник генерального штаба приехал тогда из Зальцбурга, где он имел совещание с верховным командованием германских вооруженных сил. Предметом обсуждения в Цоссене была координация действий финской южной группировки для операции «Барбаросса», а также координация действий этой группы с немецкой группой армий «Север», которая из Восточной Пруссии должна была продвигаться в направлении Ленинграда. Тогда согласились о том, что выступление финской южной группировки должно быть согласовано с выступлением германской северной группировки. Было решено, что выступление финской южной группы будет скоординировано с продвижением германской группы «Север», а дальнейшее совместное продвижение в направлении Ленинграда будет предусмотрено специальным соглашением в зависимости от того, как будет складываться ситуация в дальнейшем.

Таковы личные наблюдения которые я сделал по первому впечатлению и перечисление союзников при подготовке агрессии.

Руденко Как и при каких обстоятельствах было осуществлено вооруженное нападение на Советский Союз, подготовленное гитлеровским правительством и верховным главнокомандованием немецких войск?

Паулюс Нападение на Советский Союз состоялось, как я уже говорил, после длительных приготовлений по строго обдуманному плану, который тщательно скрывался. Войска, которые должны были осуществить нападение, располагались в глубине стратегического плацдарма. Только по особому распоряжению они были поэтапно выведены на исходные позиции и затем одновременно выступили по всей линии фронта — от Румынии до Восточной Пруссии. Это не коснулось только финского театра действий.

Так же тщательно, как продуман и проанализирован был оперативный план, был произведен анализ наступления в штабах групп армий, армий, корпусов и дивизий в ходе ряда военных игр. Результаты этого анализа были еще задолго до начала войны зафиксированы в соответствующих приказах, которые касались всех деталей наступления.

Был организован очень сложный обманный маневр, который был осуществлен из Норвегии и с французского побережья. Эти операции должны были создать в июне 1941 года видимость операций, намечаемых против Англии, и тем самым отвлечь внимание от Востока.

Однако не только оперативные неожиданности были предусмотрены. Были также предусмотрены все тактические возможности ввести в заблуждение противника. Так, например, было запрещено производить явную разведку на границе, тем самым допуская возможные потери во имя достижения внезапности нападения. С другой стороны это означало, что не существовало опасений, что противник внезапно попытается перейти границу.

Все эти мероприятия говорят о том, что здесь речь идет о преступном нападении.

Руденко Как Вы определяете цели нападения Германии на Советский Союз?

Паулюс Конечная цель нападения, заключавшаяся в выходе на линию Волга — Архангельск, превышала силы германской армии. И эта цель характеризует не знавшую пределов захватническую политику Гитлера и нацистского руководства. Со стратегической точки зрения достижение этой цели означало бы, по их мнению, уничтожение вооруженных сил Советского Союза. Захват этой линии означал бы захват и покорение главных областей Советской России, в том числе столицы Москвы, политического и экономического центра Советской России. Экономический захват линии Волга — Архангельск означал бы обладание важнейшими источниками продовольственного снабжения, важнейшими полезными ископаемыми, включая нефтяные источники Кавказа, а также важнейшими промышленными центрами России и далее — центральной транспортной сетью европейской части России.

Насколько важно было для Гитлера в этой войне осуществление экономических целей, можно судить по тому примеру, который я лично знаю.

1 июня 1942 г. по случаю совещания командующих в рамках группы армий «Юг» в районе Полтавы Гитлер заявил: «Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, тогда я должен буду покончить с этой войной».

Для эксплуатации и администрирования захваченных территорий все экономические и административные организации и учреждения были созданы еще до начала войны.

В заключение я хотел бы сказать: указанные цели означали завоевание с целью колонизации русских территорий, эксплуатация и ресурсы которых должны были дать возможность завершить войну на Западе с той целью, чтобы окончательно установить господство Германии в Европе.

Руденко И последний вопрос: кого вы считаете виновными в преступном начале войны против Советской России?

Паулюс Могу я попросить повторить вопрос?

Руденко Я повторяю вопрос…

Председатель Трибунал выражает замечание генералу Руденко. Трибунал считает такой вопрос который вы задали, о том кто виновен в агрессии на советскую территорию, основным вопросом о котором трибунал должен принять решение, и таким образом на этот вопрос свидетель не вправе выражать своё мнение.

Защитник хотел возразить этому?

Латернзер Да, господин председатель, это я и хотел сделать.

Руденко Вероятно, трибунал позволит мне задать этот вопрос по-другому.

Председатель Да.

Руденко Кто из подсудимых являлся активным участником в развязывании агрессивной войны против Советского Союза?

Паулюс Из числа подсудимых, насколько я их здесь вижу, я хочу здесь назвать следующих важнейших советников Гитлера: Кейтеля, Йодля, Геринга — в качестве рейхсмаршала и главнокомандующего военно-воздушными силами Германии и уполномоченного по вопросам вооружения.

Руденко Заканчивая допрос, я резюмирую. Правильно ли я заключил из ваших показаний, что еще задолго до 22 июня гитлеровское правительство и верховное главнокомандование германских вооруженных сил планировали агрессивную войну против Советского Союза с целью колонизации территорий Советского Союза?

Паулюс В этом нет никаких сомнений, если судить по тем событиям, о которых я рассказал здесь, а также иметь в виду те директивы которые содержатся в знаменитой «Зеленой папке».

Руденко У меня нет более вопросов, господин председатель.

Председатель Кто-либо из членов французского обвинения желает задать вопросы?

Французский обвинитель Нет.

Председатель Британское?

Британский обвинитель Нет.

Председатель Соединённые Штаты?

Обвинитель Соединённых Штатов Нет.

Председатель Кто-либо из защитников?

Латернзер Господин председатель, я прошу дать мне возможность в качестве защитника генерального штаба поставить вопросы свидетелю завтра во время утреннего заседания. Свидетель появился крайне неожиданно, во всяком случае для защиты, и поэтому я считаю необходимым посоветоваться в отношении вопросов, которые могут быть поставлены свидетелю, особенно в связи с тем, насколько важным является такой свидетель. Я прошу разрешить мне провести перекрестный допрос завтра во время утреннего заседания.

Председатель Генерал Руденко, если обвинение не возражает, то трибунал считает, что следует удовлетворить это ходатайство защиты.

Руденко Если это угодно трибуналу, обвинение не возражает.

Председатель Очень хорошо. Может быть, кто-либо из других защитников сейчас

хотел бы задать вопросы с целью перекрестного допроса свидетеля.

Нельте Господин председатель, я полагаю, что защитники смогут провести перекрестный допрос только завтра утром.

Председатель Да, конечно же. Я просто спросил о том, не хочет ли кто-нибудь из защитников задать вопросы сейчас.

Нельте Лично я смогу задать вопросы после перерыва.

Председатель Хорошо. В таком случае свидетель свободен. Он будет вызван завтра утром, между тем продолжайте со своим делом.

Председатель Генерал, я думаю, вы не станете, читать что-то ещё из заявления фельдмаршала Паулюса, не так ли?

Зоря Нет.

Председатель Очень хорошо, продолжайте.

Зоря Останавливаясь на выяснении сроков нанала подготовки к преступному нападению фашистской Германии на Советский Союз, я хотел бы напомнить трибуналу о том, что в утреннем заседании трибунала 30 ноября 1945 г. был допрошен свидетель Лахузен283, давший показания, которые представляют достаточный интерес для нашего дела.

Между прочим, этот свидетель, перечисляя ближайшее окружение начальника разведки и контрразведки германской армии адмирала Канариса, назвал фамилию Пикенброка284.

Я представляю трибуналу под номером СССР-228 показания бывшего начальника первого отдела германской военной разведки и контрразведки генерал-лейтенанта бывшей германской армии Ганса Пиккенброка, бывшего начальника и сослуживца Лахузена. Пикенброк дал эти показания в установленном законами Советского Союза порядке 12 декабря 1945 г. в Москве.

Пока я хотел бы огласить лишь следующие строки из показаний Пикенброка, относящиеся к тому вопросу, который мы сейчас разбираем. Это строки на странице 1 русского текста его показаний и они помечены красным карандашом. Эта страница 1 соответствует странице 34 документальной книги.

«...Я должен сказать, — показал Пикенброк, — что уже с августа — сентября 1940 года со стороны отдела иностранных армий генштаба стали значительно увеличиваться разведывательные задания «абверу» по СССР. Эти задания, безусловно, были связаны с подготовкой войны против России.

О более точных сроках нападения Германии на Советский Союз мне стало известно в январе 1941 года от Канариса. Какими источниками пользовался Канарис, я не знаю, однако он сообщил мне, что нападение на Советский Союз назначено на 15 мая».

В распоряжении советского обвинения есть также показания начальника третьего отдела германской военной разведки и контрразведки генерал-лейтенанта бывшей германской армии Франца фон Бентивеньи285, данные им 28 декабря 1945 г. Я представляю эти показания трибуналу под номером СССР-230.

Пока я также оглашу лишь те места показаний Бентивеньи, которые имеют непосредственное отношение к вопросу о начале военных приготовлений против Советского Союза. Эти первые два фрагмента показаний на странице 37 в документальной книге, которая предоставлена военному трибуналу:

«О подготовке Германией военного нападения на Советский Союз впервые я узнал в августе 1940 года от руководителя германской разведки и контрразведки адмирала Канариса. В неофициальной беседе, происходившей в служебном кабинете Канариса, он сообщил мне, что Гитлер приступил к проведению мероприятий для осуществления похода на Восток, о котором он объявил еще в 1938 году в своем выступлении на берлинском совещании гауляйтеров.

Канарис сказал мне, что теперь эти замыслы Гитлера начали принимать реальные формы. Видно это хотя бы из того, что дивизии германской армии в большом количестве перебрасываются с запада к восточным границам и, согласно специальному приказу Гитлера, размещаются на исходных позициях предстоящего вторжения в Россию».

Это первые два абзаца показаний Бентивиньи.

И, наконец, для того, чтобы закончить с вопросом о действительном сроке военных приготовлений фашистской Германии к предательскому нападению на Советский Союз, я хотел бы остановиться на заявлении генерала Мюллера286. Это заявление датировано 8 января 1946 г. и написано в лагере для военнопленных. Это заявление я представляю трибуналу под номером СССР-149.

Все материалы, на которые я до сих пор ссылался, исходили из кругов высшего командования германской армии.

Председатель Из этого документа — заявления генерала Мюллера — не видно, где оно было составлено и где сейчас находится генерал Мюллер.

Зоря На фотостате имеется дата, проставленная рукой генерала Мюллера. Эта дата — 8 января 1946 г.

Председатель Где?

Зоря Если бы я мог взглянуть на фотокопию, которую я представил трибуналу, я бы смог сказать вам, где указана дата.

Председатель Да, но существует много лагерей военнопленных. Мы хотим знать, какой это лагерь и где он.

Зоря В лагере находящемся под Москвой.

Председатель На этом документе есть хоть какая-то удостоверяющая подпись? Что касается нас, это просто фотокопия написанная кем-то?

Зоря Господин председатель, этот документ, как и все остальные документы, которые были представлены до настоящего момента советской делегацией, это незаверенные фотокопии.

Учитывая пожелание трибунала и выполняя это пожелание, советское обвинение предприняло меры для того, чтобы гарантировать, что только подлинники этих документов или документы верность которых удостоверена, будут предоставляться в соответствии с приказом генерального секретаря. Это будет сделано в течение нескольких дней и весь материал будет предоставлен в лучшем виде генеральному секретарю.

Председатель Вы можете сказать, где сейчас находится автор этого документа?

Зоря Вряд ли я могу сказать больше чем сказал. Если трибунал разрешит, я могу проконсультироваться со своими коллегами, сделать запросы и сообщить трибуналу как можно скорее о местонахождении генерала.

Председатель Что же, сейчас мы прервёмся. Это позволит вам проконсультироваться с коллегами.

Нельте Господин председатель, к сожалению я должен заявить такие же возражения по документу представленному обвинителем от Советского Союза под номером СССР-149, и должен заявить такую же просьбу которую заявил этим утром. Насколько мне известно, высокий трибунал пока не принял решения в связи с этим вопросом.

Председатель Прошу прощения доктор Нельте. Трибунал уже принял решение.

Я думаю, будет лучше, когда защитник подходит к трибуне, чтобы он надевал наушники перед тем как выступать.

Я говорю о том, что трибунал уже принял решение, которое разрешает вопрос. Он заметил представителю Советского Союза, что документы которые не удостоверены как аутентичные документы, должны быть удостоверены как аутентичные, и советский обвинитель постарается, чтобы все документы, которые он использует, были удостоверены как аутентичные документы. И если они не будут удостоверены, то они будут исключены из протокола. Это решение относится к данному документу.

Этот документ выглядит как документ, письмо или сообщение правительству Советского Союза, но он не имеет на титульном листе какого-либо удостоверения показывающего, что это аутентичный документ. Представитель Советского Союза сказал перед перерывом, о том, что он постарается – как он уже делал – предоставить сертификат о том, что документ является аутентичным документом; то есть, о том, что он был написан лицом, которое предположительно написало его, и в таких обстоятельствах, трибунал временно принял документ.

Если не последует такого сертификата, документ будет исключён из материалов дела.

Нельте Если я правильно понимаю, трибунал примет письмо, написанное советскому правительству или заявление в качестве документального доказательства по сути содержания заявления.

Председатель Разумеется. Я уже сказал, о том, что должно быть удостоверение в качестве аутентичного документа.

Нельте Таким образом, каждое письмо направленное обвинению или правительству Советского Союза или другому обвинению может стать документальным доказательством путём удостоверения в том, что оно действительно написано лицом, которое его подписало, что сделает невозможным для защиты его перекрёстный допрос.

Председатель Это зависит от того где находится свидетель. Мы рассматриваем свидетелей, которые разбросаны по миру, и как мы информированы в Советском Союзе не является практикой, чтобы в таких случаях готовились письменные показания, и трибунал считает такой документ соответствующим статье 19 – с учётом аутентичности документа.

Мы предоставили защитникам всевозможное содействие в доставке свидетелей в суд, но мы не можем доставлять свидетелей со всего мира, для вопросов которые не имеют большого значения.

Нельте Я осознаю трудности, и я благодарен трибуналу за его готовность содействовать нам. Таким образом, я прошу всего лишь устанавливать в каждом случае, где находится лицо, которое сделало заявление, где его место жительства, для того, чтобы защита могла узнать где он.

Председатель Да. Если свидетель, в Нюрнберге или поблизости, трибунал считает, что было бы честно, если такой документ как этот приобщается в качестве доказательства, чтобы его доставили для допроса или перекрёстного допроса защитниками, но мы понимаем, что человек который написал это письмо не находится в окрестностях Нюрнберга. У нас нет никакой причины думать о том, что он здесь, я напоминаю защитникам о том, что они могут всегда воспользоваться, если они считают нужным, опросниками которые будут направлены такому человеку, как тот который написал такой документ.

Нельте Спасибо.

Зоря Все материалы, господа судьи, на которые я до сих пор ссылался, исходили из кругов высшего командования германской армии. Генерал Мюллер принадлежит, если можно так выразиться, к среднему звену германского генералитета. Он был начальником штаба армии, командовал армейским корпусом. Его заявление отражает ряд моментов, которые могут быть признаны заслуживающими внимания с точки зрения выяснения обстоятельств, сопутствующих подготовке, которую Германия вела против Советского Союза.

Я прошу обратиться к заявлению генерала Мюллера с первого абзаца:

«Подготовка к нападению на Советский Союз началась еще в июле 1940 года. В то время я был начальником оперативного отдела штаба группы армий «С» в Дижоне (Франция). Командующим был генерал-фельдмаршал фон Лееб287. В состав этой группы армий входили 1, 2 и 7-я армии, являющиеся оккупационными войсками во Франции. Кроме того, во Франции находилась группа армий «А» (Рундштедт), имевшая задачей подготовку операции «Морской лев» (десанта против Англии группы армий «В» (фон Бок288). В течение июля штаб группы армий «В» был переведен на восток (Познань). Штабу группы армий «В» были приданы переброшенные из Франции (из состава оккупационных войск): командование 12-й армии (Лист), командование 4-й армии (фон Клюге289), командование 18-й армии (Кюхлер290) и еще несколько корпусов и около 30 дивизий. Из этого числа несколько дивизий взяты были из группы армий «С (фон Лееб).

Непосредственно после кампании на западе ОКХ отдало приказ о демобилизации 20 дивизий. Приказ этот был отменен, и 20 дивизий не были демобилизованы. Вместо этого они по возвращении в Германию были уволены в отпуск и, таким образом, держались наготове на случай срочной мобилизации.

Оба эти мероприятия — перевод около 500 тысяч человек на границу с Россией и отмена приказа о роспуске около 300 тысяч человек — доказывают, что уже в июле 1940 года существовали планы военных действий на Востоке.

Следующим приказом, свидетельствующим о подготовке Германии к нападению на Советский Союз, явилось изданное в сентябре 1940 года письменное распоряжение ОКХ о формировании в Лейпциге новой армии (11-й), нескольких корпусов и около 40 пехотных и танковых дивизий. Формирование этих соединений производилось с сентября 1940 года командующим резервной армией генерал-полковником Фроммом291; частично это формирование производилось во Франции, главным же образом — в Германии. К концу сентября 1940 года ОКХ вызвало меня в Фонтенбло. Оберквартирмейстер генерального штаба сухопутных сил генерал-лейтенант (впоследствии фельдмаршал) Паулюс передал мне, пока что в устной форме, приказ о том, что мой штаб (группы армий «С») должен быть к 1 ноября переведен в Дрезден, а штаб 2-й армии (генерал полковник Вейхс292), входивший в состав этой армейской группировки, — в Мюнхен (также к 1 ноября). Задача, — продолжает генерал Мюллер, — заключалась в руководстве военной подготовкой вновь формируемых вышеуказанных 40 дивизий.

Согласно этому приказу, подтвержденному впоследствии письменным приказом за подписью начальника генерального штаба Гальдера, перевод частей был проведен в установленный срок. При нападении на Советский Союз эти 40 дивизий были введены в действие».

Начатая, таким образом, подготовка к военному нападению на Советский Союз велась усиленными темпами, с немецким педантизмом.

Я напоминаю, господа судьи, о том, что свидетель Паулюс в этом заседании показал, что в августе 1940 года разработка предварительного плана нападения на Советский Союз под названием «Барбаросса» зашла уже настолько далеко, что стало возможным проведение двух военных игр под руководством Паулюса.

Председатель Генерал, я не думаю, что нужно оглашать заявление фельдмаршала Паулюса, так как он уже дал показания в качестве свидетеля.

Зоря Я не зачитываю их под протокол. Я просто сослался на обстоятельства которые позволят мне, перейти к заявлению генерала Мюллера о том, что эта система военных игр, которая началась в генеральном штабе сухопутных войск, была затем распространена на всю армию, и вся армия участвовала в проведении этих игр, являвшихся подготовкой нападения на Советский Союз. Я оглашаю под протокол отрывок заявления подчёркнутый синим карандашом, страница 41 сшивки документов.

«Поскольку, — сообщает Мюллер, — действительной задачей армии являлась подготовка к нападению на Советскую Россию, то на первом плане стоял вопрос об обучении войск и офицеров генерального штаба в соответствии с этим планом.

В конце января 1941 года я был командирован телеграфным приказом начальника генерального штаба Гальдера на военные игры в Сен-Жермен (около Парижа) в группу армий Рундштедта. Задачей военной игры было наступление из Румынии и Южной Польши в направлении на Киев и к югу от него. Игра велась с расчетом на участие и румынских войск. В основном военная игра соответствовала условиям будущего приказа о стратегическом развертывании сил, к чему я еще вернусь ниже.

Руководителем военной игры был начальник штаба группы армий Рундштедта. Присутствовали: Рундштедт, Гальдер, начальники штабов: 6-й армии — Гейм293, 11-й армии — Вёлер294, танковой группы Клейста — Цвиклер и несколько генералов танковых войск. Военная игра происходила в месте расположения группы армий Рундштедта, примерно с 31 января по 2 февраля 1941 г. Она показала необходимость сильной концентрации танковых сил.

Представленные мною до настоящего момента документы характеризуют мероприятия военного командования германских вооруженных сил по подготовке стратегического развертывания германских войск для нападения на Союз Советских Социалистических Республик.

По времени эти мероприятия охватили значительную часть 1940 года и начались по крайней мере за шесть месяцев до появления на свет директивы № 21 о варианте «Барбаросса».

Я перехожу ко второй группе документов, представляемых советским обвинением, которые характеризуют разведывательные мероприятия, предпринятые фашистскими заговорщиками в связи с подготовкой войны против Советского Союза.

Направление и задачи разведывательной работы в связи с вариантом «Барбаросса», как известно, определялись директивой верховного командования германскими вооруженными силами, которая была адресована контрразведке 6 ноября 1940 г. и подписана подсудимым Йодлем.

Этот документ представлен американским обвинением под номером PS-1229. Я считаю необходимым напомнить, что в нем от разведывательных органов требовалось, чтобы перегруппировки войск на восточной границе Германии всячески маскировались и чтобы у Советского Союза создавалось бы впечатление, что готовится какая-то акция на Балканах.

Деятельность разведывательных органов строго регламентировалась. Эта деятельность должна была обеспечить, чтобы численность германских войск на Востоке осталась бы скрытой, насколько это возможно, чтобы было создано впечатление незначительной концентрации войск на севере восточных провинций и, наоборот, весьма значительной концентрации в южной их части, в протекторате и в Австрии.

Указывалось также на необходимость создания преувеличенных представлений о количестве частей противовоздушной обороны и о незначительном размахе дорожных работ.

Здесь я позволю себе сделать два замечания по существу. Активизация работы разведывательных органов против Советского Союза, по показаниям Пикенброка, началась до появления этой директивы в августе 1940 года. И уж, конечно, дело заключалось не только в работе по дезинформации в связи с проводившейся перегруппировкой сил с Запада на Восток.

Я прошу обратиться к представленным мною показаниям бывшего начальника 3-го отдела управления разведки и контрразведки ОКВ фон Бентивеньи.

В показаниях Бентивеньи говорится, на страницах 1, 2 и 3 русского текста показаний Бентевеньи, я цитирую отрывок подчёркнутый синим карандашом начиная с последнего абзаца, страница 1 документа который соответствует странице 37 документальной книги:

«...Я еще в ноябре 1940 года получил от Канариса указание активизировать контрразведывательную работу в местах сосредоточения германских войск на советско-германской границе...»

На странице 2 заявления, страница 38 документальной книги, абзац 1, Бентевеньи продолжает:

«Согласно этому указанию, мною тогда же было дано задание службам германской военной разведки и контрразведки, «Кенигсберг», «Краков», «Бреслау», «Вена», «Данциг» и «Познань» усилить контрразведывательную работу».

И наконец, на странице 3 заявления, которая соответствует странице 39 документальной книги, я читаю:

«В марте 1941 года я получил от Канариса следующие установки по подготовке к проведению «плана Барбаросса»:

а) подготовка всех звеньев «Абвер-3» к ведению активной контрразведывательной работы против Советского Союза, как-то: создание необходимых «Абвергрупп», расписание их по боевым соединениям, намеченным к действиям на Восточном фронте, парализация деятельности советских разведывательных и контрразведывательных органов;

б) дезинформация-через свою агентуру иностранных разведок в части создания видимости улучшения отношений с Советским Союзом и подготовки удара по Великобритании;

в) контрразведывательные мероприятия по сохранению в тайне ведущейся подготовки к войне с Советским Союзом, обеспечение скрытности перебросок войск на Восток».

Этот, же вопрос затрагивается в представленном мною в качестве доказательства протоколе допроса бывшего начальника первого отдела разведки и контрразведки германской армии Пикенброка. В этих показаниях говорится о деятельности разведывательных органов германской армии в связи с подготовкой к реализации «плана Барбаросса». Прошу обратиться к странице 35 документальной книги и абзацу 2 сверху. Он соответствует странице 2 показаний Пикенброка. Пикенброк показывает:

«...В марте 1941 года я был свидетелем разговора Канариса с начальником отдела диверсии и саботажа «Абвер-2» Лахузеном о мероприятиях по «плану Барбаросса». При этом Лахузен и Канарис все время ссылались на имеющийся у Лахузена по этому поводу письменный приказ. Я лично, как начальник «Абвер-1», начиная с февраля 1941 года и вплоть до 22 июня 1941 г., неоднократно вел деловые переговоры с оберквартирмейстером IV генерал-лейтенантом Типпельскирхом295 и начальником отдела «Иностранные армии — Восток» Кинцелем296. Эти переговоры касались уточнения различных заданий «Абверу» по Советскому Союзу и, в частности, о перепроверке старых разведывательных данных о Красной Армии, а также по уточнению дислокации советских войск в период подготовки нападения на Советский Союз».

Сейчас я пропускаю один абзац заявления Пикенброка и читаю далее:

«Периферийным отделам разведки, которые вели работу против России, было дано задание увеличить засылку агентов в СССР. Такое же задание об усилении агентурной работы против СССР было дано всем разведывательным органам, которые имелись в армиях и группах армий. Для более успешного руководства всеми этими органами «Абвера» в мае 1941 года был создан специальный разведывательный штаб, носивший условное название «Валли-1»... Руководителем «Валли-1» был назначен как лучший специалист по работе против России майор Баун297. Позднее, когда по нашему примеру «Абвер-2» и «Абвер-3» также создали штабы «Валли-2» и «Валли-3», этот орган в целом именовался штабом «Валли» и руководил всей разведывательной, контрразведывательной и диверсионной работой против Советского Союза. Во главе штаба «Валли» стоял подполковник Шмальшлегер».

Теперь я перехожу к последнему абзацу заявления Пикенброка на странице 36 документальной книги:

«Из неоднократных докладов Лахузена Канарису, на которых я также присутствовал, мне известно, что по линии этого отдела проводилась большая подготовительная работа к войне с Советским Союзом. За период февраль — май 1941 года происходили неоднократные совещания руководящих работников «Абвер-2» у заместителя Йодля генерала Варлимонта. Эти совещания проводились в кавалерийской школе в местечке Крампниц. В частности, на этих совещаниях, в соответствии с требованиями войны против России, был решен вопрос об увеличении частей особого назначения, носивших название «Бранденбург-800298», и о распределении контингента этих частей по отдельным войсковым соединениям».

В только что оглашенных показаниях Пиккенброка обращает на себя внимание упоминание о специальных задачах, которые имел отдел Лахузена, и о частях особого назначения, зашифрованных под названием «Бранденбург-800».

В этом отношении вносят ясность показания заместителя Лахузена по второму отделу германской военной разведки и контрраведки при верховном командовании германскими вооруженными силами Эрвина Штольце299, который был взят в плен Красной Армией. Показания Штольце от 25 декабря 1945 г. которые он дал подполковнику Бурашникову из контрразведки Красной армии, которые я представляю трибуналу под номером СССР-231 и прошу их принять в качестве доказательства. Я оглашаю отдельные места этих показаний. Я оглашу под протокол отдельные фрагменты из этих показаний которые подчёркнуты красным карандашом. Я начинаю цитату со страницы 48 документальной книги. Штольце показывает:

«...Я получил указание от Лахузена организовать и возглавить специальную группу под условным наименованием «А», которая должна была заниматься подготовкой диверсионных актов и работой по разложению в советском тылу в связи с намечавшимся нападением на Советский Союз.

В то же время Лахузен дал мне для ознакомления и руководства приказ, поступивший из оперативного штаба вооруженных сил, подписанный фельдмаршалом Кейтелем и генералом Йодлем (или генералом Варлимонтом по поручению Кейтеля, — точно не помню). Этот приказ содержал основные директивные указания по проведению подрывной деятельности на территории Союза Советских Социалистических Республик после нападения Германии на Советский Союз».

Я пропускаю две строчки которые не относятся к делу и читаю:

«В приказе указывалось о том, что в целях нанесения молниеносного удара против Советского Союза «Абвер-2» при проведении подрывной работы против России должен использовать свою агентуру для разжигания национальной вражды между народами Советского Союза».

Сейчас я прошу перевернуть страницу и на странице 49 в документальной книге страница 2 протокол допроса, и отметить следующие отрывки из его показаний:

«Выполняя упомянутые выше указания Кейтеля и Йодля, я связался с находившимися на службе в германской разведке украинскими националистами и другими участниками националистических фашистских группировок, которых привлек для выполнения поставленных выше задач.

В частности, мною лично было дано указание руководителям украинских националистов германским агентам Мельнику300 (кличка «Консул-1») и Бандере301 организовать сразу же после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления на Украине с целью подрыва ближайшего тыла советских войск, а также для того, чтобы убедить международное общественное мнение в происходящем якобы разложении советского тыла.

Нами были подготовлены также специальные диверсионные группы для подрывной деятельности в прибалтийских советских республиках».

Я снова прошу вас перевернуть страницу. На странице 50 документальной книги, начиная с третьей строки сверху вы найдете показания Штольце:

Кроме того, была подготовлена для подрывной деятельности на советской территории специальная воинская часть — учебный полк особого назначения «Бранденбург-800», подчиненный непосредственно начальнику «Абвер-2» Лахузену. В задачу этой созданной в 1940 году специальной части входил захват оперативно важных объектов — мостов, туннелей, оборонных предприятий и удержание их до подхода авангардных частей германской армии.

При этом, вопреки международным правилам ведения войны, личный состав этого полка, укомплектованный главным образом за счет зарубежных немцев, широко использовал применение обмундирования и вооружения армии противника для маскировки своих операций.

В процессе подготовки нападения Германии на СССР командование полка «Бранденбург-800» также запасало предметы обмундирования и вооружения Красной Армии и организовало отдельные отряды из числа немцев, знающих русский язык...»

Господа судьи, представленные мною показания раскрывают методы работы германской разведки по подготовке и реализации «плана Барбаросса».

Я не стану далее задерживать ваше внимание на этих вопросах. Но прежде чем перейти к дальнейшему изложению, мне хотелось бы отметить, что разведывательной работой в Германии занималось также и ведомство подсудимого Кальтенбруннера. Я ограничусь представлением одного документа, характеризующего, каким образом гитлеровцы, используя свои связи, создавали затруднения в Иране, через который, как известно, шли пути доставки в СССР автомашин и самых разнообразных военных материалов.

Документ, который я имею в виду представить трибуналу под номером СССР-178, взят нами из архива германского министерства иностранных дел, попавшего в руки наступавших частей Красной Армии. Документ этот представляет письмо подсудимого Кальтенбруннера на имя подсудимого Риббентропа. Напечатано письмо на бланке начальника полиции безопасности и СД.

«28 июня 1943 г. Берлин. Секретно.

Господину министру иностранных дел фон Риббентропу. Выборы в иранский парламент.

Глубокоуважаемый господин министр! Мы непосредственно связались с Ираном и получили... сообщение о возможности немецкого влияния на ход выборов в иранский парламент...»

И несколькими строчками далее он говорит:

«Для того чтобы оказать решающее влияние на выборы, нужен подкуп. Для Тегерана необходимо 400 тысяч туманов, а для всего остального Ирана, по крайней мере, 600 тысяч туманов. Следует заметить, что националистически настроенные иранские круги ожидают вмешательства Германии.

Прошу вас сообщить мне, возможно ли получение одного миллиона туманов от министерства иностранных дел. Переслать эти деньги можно будет с людьми, отправляемыми нами туда самолетом.

Хайль Гитлер! Преданный Вам Кальтенбруннер — обергруппенфюрер СС».

Этот: документ может составить представление о том круге вопросов, который интересовал имперского министра иностранных дел. Столь своеобразная деятельность министерства иностранных дел «Третьего Рейха» не была эпизодической.

С течением времени сотрудничество министерства иностранных дел фашистской Германии и рейхсфюрера СС крепло и получало все большее и большее развитие. В результате этого на свет появился весьма любопытный документ, который может быть озаглавлен как соглашение между Гиммлером и Риббентропом об организации разведывательной работы.

Я представляю этот документ, СССР-120, и прошу трибунал принять его в качестве доказательства. Я оглашаю содержание этого соглашения с небольшими ремарками. Текст соглашения гласит:

«Приказом от 12 февраля 1944 г. фюрер поручил имперскому руководителю СС создать единую немецкую секретную разведывательную службу. Секретная разведывательпая служба имеет целью, поскольку речь идет о загранице, добывание для империи сведений в политической, военной, экономической и технической областях. При этом фюрер установил, что руководство разведывательной службой, поскольку речь будет идти о загранице, должно осуществляться по согласованию с министром иностранных дел. В связи с этим между имперским министром иностранных дел и имперским руководителем СС было заключено следующее соглашение:

1) Секретная разведывательная служба имперского руководителя СС является важным инструментом для добывания во внешнеполитической области сведений, которые предоставляются в распоряжение министра иностранных дел. Первым условием этого является тесное товарищеское и лояльное сотрудничество между министерством иностранных дел и главным управлением имперской безопасности. Добывание внешнеполитических сведений дипломатической службой этим самым не затрагивается.

2) Министерство иностранных дел предоставляет в распоряжение главного имперского управления безопасности необходимую для ведения разведывательной службы информацию о внешнеполитическом положении и установках немецкой внешней политики и передает главному управлению имперской безопасности свои разведывательные и прочие задания в области внешней политики, которые должны выполняться органами секретной разведывательной службы.

3) Поступающий в секретную разведывательную службу разведывательный материал в области внешней политики предоставляется...»

Председатель Нельзя ли суммировать содержание этого документа, на котором вы сейчас останавливаетесь, сказав, что это документ, подписанный Гиммлером и Риббентропом показывающий унификацию германской секретной разведывательной службы. Подробности этой унификации не имеют большого значения для трибунала, и поэтому, так как мы должны следовать быстрому процессу, то не требуется читать о деталях этой унификации.

Зоря Кратко излагая содержание этого документа, я должен сказать, что это соглашение, подписанное Гиммлером и Риббентропом, создавало такое положение, когда весьма трудно было разобраться в условиях фашистской Германии, где кончалось гестаповское ведомство Гиммлера и где начиналось иностранное ведомство подсудимого Риббентропа.

Если трибунал позволит, я перейду к представлению следующего документа, но отмечу предварительно, что этот документ, который я только сейчас привел (я имею в виду соглашение между Гиммлером и Риббентропом о ведении разведывательной работы за границей), позволяет также утверждать, что под флагом германских дипломатических представительств в странах, которые поддерживали с Германией нормальные дипломатические отношения, в действительности работала разветвленная сеть Гестапо.

Если такой вывод, по мнению трибунала, соответствует содержанию документа, я перехожу к следующему разделу представления доказательств — «Сателлиты Германии».

При оглашении в суде «плана Барбаросса», на мой взгляд, один раздел этого плана пользовался относительно незначительным вниманием. Я имею в виду раздел второй варианта «Барбаросса» (документ американского обвинения PS-446). Этот раздел носит название «Предполагаемые союзники и их задачи». На вопросах, затронутых в этом разделе, я и хотел бы сейчас задержать внимание трибунала. Я считаю необходимым зачитать раздел второй этого варианта.

«1. На флангах нашей операции мы можем рассчитывать на активное участие Румынии и Финляндии в войне против Советской России.

Верховное командование германской армии своевременно согласует и установит, в какой форме вооруженные силы обеих стран будут при их вступлении в войну подчинены германскому командованию.

2. Задача Румынии будет заключаться в том, чтобы совместно с наступающей там группой вооруженных сил сковать находящиеся против нее силы противника, а в остальном — нести вспомогательную службу в тыловом районе.

3. Финляндия должна будет прикрывать наступление немецкой десантной северной группы (части 21-й армии) имеющей прибыть из Норвегии, а затем оперировать совместно с нею. Кроме того, на долю Финляндии возлагается ликвидация русских сил в Ханко302.

4. Можно рассчитывать на то, что не позже, чем начнется операция, шведские железные дороги и шоссе будут предоставлены для продвижения немецкой северной группы».

В речи главного обвинителя от Советского Союза — генерала Руденко — было обращено внимание на фразу, которой начинается этот раздел:

«На флангах нашей операции мы можем рассчитывать на активное участие Румынии и Финляндии в войне против Советской России».

Это дало основание главному обвинителю от СССР в своей речи указать на то, что 18 декабря 1940 г. (дата документа «Барбаросса») Румыния и Финляндия уже находились в фарватере грабительской политики гитлеровских заговорщиков.

Есть еще только один документ, представленный американским обвинением, в котором упоминаются предполагаемые союзники Германии в ее агрессии против СССР.

Этот документ, С-39, называется «Временным планом «Барбаросса». Он является, как указал подсудимый Кейтель в сопроводительном письме к нему, календарным планом приготовлений к варианту «Барбаросса» после 1 июня 1941 г. Этот план был утвержден Гитлером. В разделе втором этого документа С-39, озаглавленном «Переговоры с дружественными странами», читаем:

«а) Болгарии послана просьба не ослаблять в значительной мере соединения, стоящие для обеспечения безопасности на границе с Турцией.

б) Румыны, по почину главнокомандующего немецкими войсками в Румынии, начали частичную замаскированную мобилизацию, чтобы иметь возможность закрыть свою границу против предполагаемого нападения русских.

в) Использование венгерской территории для наступления южной армейской группы будет происходить лишь в той мере, в какой это целесообразно для введения немецких частей, связывающих венгерские и румынские войска. Однако до середины июня по этому вопросу Венгрии представлений делаться не будет.

г) Две немецкие дивизии вступили в восточную часть Словакии, следующие будут выгружаться в районе Просов.

д) Предварительные переговоры с финским генеральным штабом происходят с 25 мая».

Господин председатель, для того чтобы связать последующие документы с теми показаниями, которые дал Паулюс, я сошлюсь только на то, что этот свидетель показал о заблаговременной подготовке к военной агрессии на румынском плацдарме, указав, что соответствующие меры по реорганизации румынской армии по образу и подобию германской армии были приняты в сентябре 1940 года, когда в Румынию была направлена специальная военная миссия и 13-я танковая дивизия. Во главе этой миссии был поставлен генерал от кавалерии Хансен. Начальником его штаба был назначен генерал-майор Хауффе303, обер-квартирмейстером — майор Мерк. 13-й танковой дивизией командовал генерал-майор фон Роткирх304.

Задачей военной миссии было реорганизовать румынскую армию и подготовить ее к нападению на Советский Союз в духе «плана Барбаросса». Предварительную ориентировку об этой задаче генерал Хансен и его начальник штаба, как показал Паулюс, получили у него и последующее задание — от главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала Браухича.

Директивы генерал Хансен получал из двух мест: по линии военной миссии — от ОКВ, по вопросам сухопутных сил — от ОКХ, директивы военно-политического характера — только от ОКВ.

Связь между немецким генеральным штабом и румынским генеральным штабом осуществлялась через военную миссию.

Договорное оформление, а тем более опубликование истинных намерений фашистской верхушки стран-сателлитов не всегда было удобно.

Я представляю документ СССР-233 запись беседы Иона Антонеску с подсудимым Риббентропом, состоявшейся 12 февраля 1942 г. Этот документ был взят из личного архива маршала Антонеску, который был захвачен частями Красной Армии. Этот документ, уважаемый суд, приводится на страницах 59-62 вашей документальной книги.

В связи с выступлением Риббентропа в Будапеште о Трансильвании Антонеску делает следующую запись о ходе этой беседы, последний абзац, страница 2 русского текста документа, страница 60 документальной книги:

«Я без колебания подчеркнул, что еще с сентября, когда я взял управление страной, располагая поддержкой только со стороны господина Михая Антонеску305, я заявил, не спросив у своего народа, что мы должны вести политику присоединения к странам оси; я сказал, что это единственный пример в истории народов, когда два человека осмеливаются сделать открытое заявление и призвать свой народ вести такую политику, которая, несомненно, должна была бы показаться гнусной».

Делая эту циничную запись, Ион Антонеску едва ли рассчитывал на ее широкую огласку.

Господин председатель, чтение этого большого документа займет значительное время.

Председатель Хорошо, тогда сделаем перерыв.