Эта запись сделана в Берлине после телефонного разговора, который имел с Берлином один из лидеров так называемого «Volksdeutsche Mittelstelle» в 19 часов 22 сентября 1938 г. Разрешите мне огласить шесть строчек:
«Господин Шмидт из «Volksdeutsche Mittelstelle» сообщил по телефону в 19.00 следующее:
1) Командование судето-немецкого «Фрайкора» только что сообщило:
Господин подполковник Кехлинг242 передал следующее распоряжение фюрера: «Фрайкор» должен провести оккупацию оставленных чехами областей. Однако крупные действия должны иметь место только с личного разрешения фюрера».
Остальная часть документа, подписанная фон Штехоф не имеет интереса и я не оглашаю её под протокол.
Насколько я понимаю, большой интерес представляет запись о приеме Гитлером 21 января 1939 г., то есть незадолго до полной оккупации Чехословакии, чехословацкого министра иностранных дел Хвалковского243. Лживые, напыщенные заявления Гитлера об уважении независимости малых стран, отраженные в цитируемом ниже документе, в высшей степени характерны для гитлеровской тактики вероломства.
Я представляю документ СССР-266, который уважаемый суд найдёт на странице 203, часть 1 тома I нашей документальной книги.
«Хвалковский начал беседу с того, что выразил благодарность фюреру за честь, оказанную его стране тем, что фюрер в течение трех месяцев два раза принял министра иностранных дел. Он прибыл сюда с тем, чтобы сказать фюреру, что свое обещание, данное им 14 октября, он точно выполнил, хотя это стоило ему больших трудов...
Фюрер поблагодарил его за выполнение своих обещаний. Внешняя политика народа определяется его внутренней политикой. Невозможно вести внешнюю «А» и внутреннюю «В». Это хорошо только на короткое время. Развитие событий в Чехословакии с самого начала должно было привести к катастрофе. Эта катастрофа была предотвращена благодаря Германии.
Если бы Германия не придерживалась национал-социалистских принципов, которые не позволяют ей производить аннексий, то судьба Чехословакии пошла бы по другому пути. То, что на сегодня осталось от Чехословакии, было спасено не Бенешем244, а национал-социалистскими тенденциями...»
Я пропускаю несколько фраз. Читаю дальше:
«Сила, например, голландских и датских армий заключается не в них самих, а в понимании миром абсолютной нейтральности этих государств. Когда началась война, то знали, что нейтралитет для этих стран был крайне серьезным. В Бельгии дело обстояло несколько иначе, так как эта страна имела соглашение с французским генеральным штабом. В этом случае Германия была вынуждена предпринять кое-какие шаги. Эти малые государства защищались не их армиями, а доверием, с которым относились к их нейтралитету...»
Дальнейшую часть цитаты вы найдете на странице 207:
«Хвалковский, поддерживаемый Мастным245, говорит еще раз об обстановке в Чехословакии, об общем количестве крестьян. До кризиса люди не знали, чего им ожидать от Германии. Когда они увидели, что они не будут уничтожены и что Германия хочет вести чешский народ за собой, то они вздохнули свободно.
Мировая пропаганда, против которой долгое время боролся фюрер, сконцентрировалась на маленькой Чехословакии. Хвалковский обратился с большой просьбой к фюреру, чтобы он время от времени обращался с хорошими словами к чехословацкому народу. Это может сделать чудеса. Фюрер не знает, какое большое значение имеет его слово для чехословацкого народа. Если он открыто скажет, что он хочет работать вместе с чехословацким народом, и именно с народом (не с министром иностранных дел), то вся заграничная пропаганда будет наголову разбита.
Фюрер закончил беседу, выразив надежду на хорошее будущее».
Запись произведена Хевелем246.
Сейчас уместно будет вернуться к документу, уже упоминавшемуся здесь, на суде, я имею в виду так называемый командный документ от 30 мая 1938 г. Он имеет № ОКВ-42/38 и он проходил под номером PS-388 и был предъявлен вам моими уважаемыми коллегами из делегации США. На него сослался и главный обвинитель от СССР в своей вступительной речи.
Формулируя содержание фашистского заговора против Чехословакии, Гитлер говорит, что его непоколебимым решением является в ближайшем же будущем разбить Чехоcловакию одним военным актом. Он делит эту задачу на две части — политическую и военную, после чего со свойственным ему предельным цинизмом заявляет – его цитата находится на странице 209 тома I, части 1 документальной книги:
«Самым благоприятным в военном и политическом отношении моментом является молниеносный удар на почве какого-нибудь инцидента, которым будет спровоцирована Германия в самой резкой форме».
Документ подписан Гитлером. Вот подлинная программа Гитлера и его приспешников в отношении Чехословакии, намеченная задолго до того дня, когда Хвалковский просил этого преступника, чтобы он время от времени обращался с хорошими словами к чехословацкому народу.
Если для своих публичных выступлений Гитлер и находил иногда то, что Хвалковский называл «хорошими словами», то линия фактических отношений строилась в совершенно ином разрезе. Но и это не все. Мы уточним до конца вопрос о провокации инцидента.
«Заметки для доклада по «плану Грюн» от 24 августа 1938 г.», уже оглашенные в значительной части, документ PS-388, мне кажется, должны быть оглашены сейчас в пределах двух абзацев. Уважаемый суд найдёт это на странице 214 тома I части 1 документальной книги:
«План Грюн» будет реализован посредством инцидента в Чехословакии, который даст Германии повод для военного выступления.
Определение времени этого инцидента, дня и часа имеет величайшее значение.
Он должен произойти при метеорологических условиях, благоприятных для действий нашей, имеющей превосходство, авиации, а время его целесообразно определить таким образом, чтобы о нем нам стало достоверно известно в полдень дня «Х-1». Тогда можно будет непосредственно ответить на него изданием приказа: «в день Х-1 —в 14.00».
Документ заканчивается так, это уже страница 215 вашей книги документов:
«Целью этих высказываний является указать насколько сильно заинтересованы вооруженные силы в инциденте и что они своевременно должны узнавать о намерениях фюрера, поскольку так или иначе отделу «абвер» будет поручена организация инцидента».
Документ подписан Йодлем. Это уже не слова. Это план гнусной провокации, который, как мы знаем, был осуществлен.
Документ номер PS-388 уже принят вами как доказательство представленное делегатом Соединённых Штатов.
Мне хотелось бы подчеркнуть только одну мысль. Убийцы и захватчики не только хладнокровно разрабатывают планы своих преступлений против государства, но и хотят реализовать их со всеми возможными практическими выгодами для себя. Им нужна хорошая погода, сутки для окончательной подготовки. Более того, они хотят иметь такой, ими же спровоцированный инцидент, который позволил бы оправдать их грязные преступления, хотя бы «в глазах части мировой общественности». Это последнее обстоятельство показывает, что сами гитлеровцы прекрасно понимали всю преступность своих действий.
Попутно я хочу привлечь ваше внимание к одному моменту: за преступный характер этих действий несет прямую ответственность ОКВ. Они не могут сказать: «Мы не ведали, что творили». Провокаторы и захватчики в форме высших офицеров германской армии сами назвали себя и провокаторами и интервентами.
Мне остается доложить трибуналу, что одной из конечных целей фашистского вторжения в Чехословакию было ликвидировать это исторически сложившееся славянское государство.
В чехословацком правительственном докладе приводится выдержка из заявления Гитлера, сделанного им летом 1932 года в присутствии Дарре247, Раушнинга и других высших фашистских чиновников. Эту выдержку я позволю себе процитировать:
«Чешско-моравский бассейн будет колонизирован немецкими крестьянами. Чехов мы переселим в Сибирь или в районы Волыни. Они должны уйти из центральной Европы».
Это высказывание Гитлера цитировано в чехословацком докладе из книги Раушнинга «Говорит Гитлер», страница 46.
Мне кажется, нужно огласить следующую за этой цитатой выдержку из чехословацкого доклада, которая следует за вышеуказанной цитатой – страница 36 русского перевода, последний абзац в конце страницы. Вы найдете эту цитату на странице 39, том I, часть 1 документальной книги, в последнем абзаце на этой странице:
«Этот преступный план был подтвержден Карлом Германом Франком, статс-секретарем рейхспротектората с 17 марта 1939 г. и государственным министром с 1943 в Праге, известным миру как палач Лидице. Будучи допрошен полковником Эчером 29 мая 1945 г. в Висбадене,- Франк заявил:
Подсудимый Нейрат с 17 марта 1938 г. по 28 сентября 1941 г. был имперским протектором Чехии и Моравии. Он сделал многое для того, чтобы уничтожить Чехословакию как государственное целое.
В приложении № 1 к чехословацкому правительственному докладу сказано: «Рейхспротектор являлся высшим из всех властей, ведомств и должностных лиц империи в протекторате». Подсудимый Нейрат не должен уйти от ответственности за эти злодеяния.
Мои коллеги по советской делегации доложат вам, во что превратилась жизнь трудолюбивого чешского народа с того момента, когда гитлеровские захватчики начали осуществлять на практике ликвидацию Чехословакии как государственного целого.
Когда мы перейдём к материалу по вопросу агрессии против Польши, мы обнаружим там много характеристик схожих с преступлениями заговорщиков направленных против Чехословакии.
Обращаясь к материалам относительно агрессии против Польши, мы находим много общего с преступлениями заговорщиков против Чехословакии. Я имею в виду систематическое нарушение договоров и торжественных деклараций, лживые заверения, создание платной пятой колонны, организованной по военному образцу, внезапное нанесение предательского удара. Это может быть доказано целым рядом документов.
Официальный доклад польского правительства содержит обстоятельный перечень договоров, нарушенных заговорщиками. Мы предъявляем трибуналу документ СССР-93. Поскольку речь идет об общеизвестных фактах и притом фактах, уже освещенных во вступительных речах главных обвинителей, я прошу принять эту часть польского доклада в виде двух первых пунктов раздела «Преступления против мира» без доказательств.
Из 3-го пункта этого раздела, где речь идет специально о польско-немецкой декларации248 от 26 января 1934 г., я хочу огласить 4 строки:
«Оба правительства убеждены, что таким образом отношения между их странами будут плодотворно развиваться и поведут к созданию добрососедских отношений, что явится благоденствием не только для их стран, но и для всех остальных народов Европы».
От имени Германии декларацию подписал подсудимый фон Нейрат.
Теперь мне кажется необходимым огласить приведенную в польском докладе выдержку из заявления подсудимого Геринга от 16 февраля 1937 г. при посещении им Варшавы. Вы найдете этот фрагмент на странице 220, том II, часть 1 документальной книги. Это заявление Геринг сделал представителям польского правительства, я цитирую:
«Со стороны Германии нет вовсе намерения лишить Польшу какой бы то ни было части ее территории. Германия вполне примирилась со своим теперешним территориальным составом. Германия не будет атаковать Польшу и не имеет намерения захватить польский «коридор249». Мы не желаем «коридора». Я говорю это искренне и категорически — нам «коридор» не нужен. Точно так же, как Германия надеется и верит, что Польша не намерена захватить Восточную Пруссию и остальную часть Силезии, так и Польша может верить, что Германия не намерена лишить ее какого бы то ни было из ее прав и владений».
Шестой пункт польского правительственного доклада, мне кажется, также заслуживает оглашения полностью.
5 ноября 1937 г. польское и германское правительства издали одинаковые декларации относительно обращения с меньшинствами. Декларации кончаются следующим:
«Вышеизложенные принципы не могут никаким образом влиять на обязанность меньшинства быть вполне лояльными по отношению к государству, к которому они принадлежат. Они проникнуты желанием обеспечить меньшинствам справедливые условия жизни и гармоничное сотрудничество с гражданами государства, в котором они проживают, — состояние дел, которое содействует постепенному упрочению дружественных и добрососедских отношений между Польшей и Германией».
2 сентября 1939 г. частями польской противовоздушной обороны вблизи Познани был сбит немецкий самолет. У летчиков обнаружен секретный приказ Вермахта. В нем, между прочим, сказано, эта цитата находится на странице 224, том I, часть 2 документальной книги: «Резервисты германской расы будут пробовать избежать мобилизации в польскую армию и присоединиться к германской армии».
Далее идет подробное перечисление внешних отличительных знаков, с помощью которых будут себя обозначать лица, «которые помогают германской армии». В приказе сказано, что они будут снабжены, я цитирую один абзац из оригинала польского отчёта на этой же странице, то есть 224: ...«2) В качестве оружия — автоматами типа №14 и № 34, а также в известных случаях — гранатами чешского образца». Совершенно очевидно, что последнее было сделано в провокационных целях. На приказе имелась подпись: «майор Рейсc».
Поскольку этот факт удостоверен порядком, предусмотренным статьей 21 устава, я прошу принять изложенные мною данные без доказательств.
Я представляю суду еще одну выдержку из документа СССР-93. Цитируемая часть находится на странице 7, абзац 23 и она имеет привычное выделение красным карандашом для удобства работы. Вы найдете эту цитату на странице 223, том I, часть 2 документальной книги:
«Доказательства, собранные польской армией во время сентябрьской кампании 1939 года, указывают на следующее:
а) что касается диверсионной деятельности в юго-западной Польше, она была заранее подготовлена и приведена в исполнение агентами, спустившимися на парашютах. Германский шпионаж был организован специальными эмиссарами, которые, прикидываясь странствующими учителями, обучали шпионов и диверсантов. Каждый год несколько молодых немцев покидало каждую из германских колоний, чтобы отправиться в Рейх. Там они получали специальное обучение и, вернувшись в Польшу, являлись с повинной. Они обращались к местным властям, рассказывали о жестокостях нации и выражали радость по поводу возвращения на свою «дорогую родину». Но те же самые немцы состояли в постоянной связи и давали информацию своим агентам в Германии по почте или через странствующих учителей;
б) кроме агентов, набираемых из молодежи и назначенных для сотрудничества с немецким населением, существовала группа руководителей и инструкторов, состоящая из офицеров, которые являлись в Польшу, снабженные паспортами, задолго до начала враждебных отношений.
Польское правительство установило на основании показаний, полученных при расследовании, что основные контингенты диверсантов состояли из групп гитлеровской молодежи, так называемой «Гитлерюгенд». Руководителем этой фашистской организации, как известно, был подсудимый Ширах.
В абзаце 21 нашего экземпляра СССР-93, мы имеем информацию о данном предмете, который заслуживает оглашения под протокол.
Вот подробности, касающиеся организации диверсионной системы:
«а) агенты были навербованы главным образом из группы молодежи, известной под именем «Гитлерюгенд», и из мужчин и женщин главным образом немецкой национальности, набираемых в Польше;
б) специальные курсы, продолжавшиеся от двух недель до трех месяцев, были организованы для этих агентов на территории Рейха;
в) участники курсов делились на две категории: первой, состоящей из лиц с основательным знанием польского языка, были доверены специальные задания для исполнения в тылу польской армии. Вторая состояла из лиц, которые должны были вмешаться в толпу польского населения, бегущего от войны и воздушных налетов;
г) перед войной слушатели этих курсов призывались для дополнительного обучения в специальных лагерях, где их причисляли к «округам диверсионных действий».
Теперь я обращаюсь к материалам, устанавливающим лживость и лицемерие некоторых других деклараций гитлеровских заговорщиков по международным вопросам, касающимся Польши. Для этой цели мне надо представить вам пункты 7, 8 и 9 раздела, озаглавленного «Преступления против мира» (документ СССР-93). Это будут последние абзацы на странице 4 и вверху страницы 5 русского текста. В вашей документальной книге эти цитаты отмечены на странице 220 тома I, часть 2 и на странице 221. Я скажу, когда закончу страницу 221.
«Пункт 7: 5 ноября 1937 г. тогдашний польский посол был принят Гитлером в присутствии обвиняемого фон Нейрата. По этому случаю Гитлер заявил:
Не будет никаких перемен в юридическом и политическом положении Данцига. Права польского населения в Данциге будут уважаться. Права Польши в Данциге не будут нарушены».
«Дважды по этому поводу, Гитлер пафосно повторил, Данциг привязан к Польше».
Пункт 8. Намеки на перемену положения Данцига были сделаны впервые обвиняемым Риббентропом 25 октября 1938 г. Он намекнул на соединение Данцига с Рейхом взамен продления срока польско-германского соглашения на 25 лет и за гарантию польско-немецких границ. Польше было обещано сохранение там железных дорог и экономических льгот взамен соглашения на постройку экстерриториальной автострады и железнодорожной линии через Померанию.
Это предложение было отклонено.
Пункт 9. В дальнейшем обвиняемый Риббентроп во время посещения Варшавы уверял польское правительство в том, что на территории вольного города Данцига не будет никакого свершившигося факта (25—27 января 1939 г.)».
Как известно, в последние месяцы перед 1 сентября 1939 г. на германо-польской границе происходили концентрация мобилизованных немецких военных сил и пограничные столкновения. Надо думать, что причины возникновения
этих столкновений стали совершенно ясны после того, как я огласил здесь заметки к «плану Грюн» (документ PS-388) за подписью Йодля.
15 апреля 1939 г. ныне покойный президент США господин Франклин Делано Рузвельт обратился с воззванием к миру и руководителям Германии и Польши с целью предотвратить дальнейшие осложнения в Европе.
28 апреля и 5 мая 1939 г. польское правительство предлагало правительству гитлеровской Германии практическое решение проблемы вольного города Данцига.
23 августа 1939 г. с призывом к миру по радио обратился бельгийский король.
24 августа 1939 г. президент США еще раз обратился с воззванием к руководителям Рейха и польского государства.
Польский посол в Берлине, следуя совету британского посла в Варшаве, 31 августа имел встречу с Риббентропом.
Теперь я хочу процитировать два пункта: 18-й и 19-й из документа СССР-93, отмеченные красным карандашом на странице 6 русского оригинала, в вашей документальной книге они находятся на странице 222, том I, часть 2:
«Пункт 18. Немецкая нота, содержащая условия, на которых спор с Польшей мог бы быть прекращен, была передана по немецкому радио в 9 часов вечера 31 августа 1939 г. Однако нота эта была вручена польскому послу только 1 сентября 1939 г. вечером. Это было несколько часов спустя после того, как германские вооруженные силы с воздуха и на земле атаковали польскую территорию — ранним утром 1 сентября 1939 г.
Пункт 19. Таким образом, Германия напала на Польшу, вопреки своим международным обязательствам, без предверительного объявления войны и в момент, когда своими действиями вызвала в польском правительстве убеждение, что между обеими странами предстоят переговоры с целью уладить спор мирным путем».
В моем распоряжении сейчас имеется подлинный документ, обнаруженный частями Красной Армии в архивах германского министерства иностранных дел по вопросу о Данциге. Я представляю его суду под номером СССР-185 и должен сообщить вам, что по просьбе сформулированной вчера, мы уже добавили к фотокопии в нашем деле, оригинальную копию этого чрезвычайно важного исторического документа. Он передан в распоряжение трибунала.
Это телеграфный бланк, из которого видно, что в 5 часов утра 1 сентября 1939 г. была сдана на телеграф в городе Данциге телеграмма из двухсот двух слов за №0166 в следующий адрес: фюреру и рейхсканцлеру, город Берлин. На втором листе вы видите текст этой телеграммы из двухсот двух слов, скрепленный печатью гауляйтера национал-социалистской партии в Данциге. Я позволю себе огласить эти двести два слова, вошедшие в историю преступлений нацистских заговорщиков против мира.
«Телеграмма фюреру:
Мой фюрер!
Я только что подписал и тем самым ввел в силу следующий основной государственный закон о воссоединении Данцига с Германской империей:
«Основной государственный закон свободного города Данцига от 1 сентября 1939 г. о воссоединении Данцига с Германской империей.
В целях устранения острой нужды народа и государства свободного города Данцига я издаю нижеследующий основной государственный закон:
Статья I Конституция свободного города Данцига настоящим немедленно отменяется.
Статья II Законодательная и исполнительная власть впредь осуществляется исключительно главой государства.
Статья III Свободный город Данциг с его областью и населением немедленно становится составной частью Германской империи.
Статья IV До окончательного решения о введении фюрером германского государственного права все законы, за исключением конституции, действующие в момент издания настоящего основного государственного закона, остаются в силе.
Данциг, 1 сентября 1939 года. Альберт Форстер250 — гауляйтер».
Я прошу вас, мой фюрер, от имени Данцига и населения, одобрить данный «основной государственный закон» и утвердить имперским законом воссоединение с Германской империей.
Данциг с восторгом приносит вам, мой фюрер, бесконечную благодарность и вечную преданность.
Хайль моему фюреру! Альберт Форстер — гауляйтер».
Вот теперь, когда вам представлены документы, устанавливающие действительную линию поведения нацистских заговорщиков по отношению к Польше, мне кажется уместным обратиться хотя бы к кратким выдержкам из «плана
Вайс», а также декларативным речам и высказываниям Гитлера и Риббентропа, после чего я оглашу новый документ СССР-172. Под этим номером зарегистрированы секретные заметки Бормана о беседе его с Гитлером относительно Польши, имевшей место 2 октября 1940 г.
30 января 1934 г. Гитлер в качестве канцлера произнес речь. Она была посвящена ряду вопросов, в том числе и отношениям с Польшей. Нет необходимости приводить ее подробно. Сейчас нас будут интересовать только две-три фразы из этого выступления. Я оглашу выдержки из документа, который вам известен под номером ТС-70:
«...Мне кажется, что надо бы показать на конкретном примере, как бесспорно существующие, разногласия не должны мешать тому, чтобы найти в жизни народов такую форму общения, которая окажется полезной делу мира, а вместе с тем и благу обоих народов».
«Германское правительство намеревается и готово так развить политико-экономические отношения с Польшей в свете настоящего договора, чтобы на смену состоянию бесплодной сдержанности пришло время полезного сотрудничества.
Канцлер выразил здесь особое удовлетворение по поводу выяснения отношений между Данцигом и Польшей».
26 сентября 1938 г. в своей очередной речи Гитлер опять говорил о Польше. Считаю необходимым огласить небольшой отрывок из этой речи (документ ТС-29):
«Немецко-польские отношения явились той сложной проблемой, с которой мне пришлось столкнуться. Существовала опасность, что представление о непримиримой вражде окончательно завладеет воображением как нашего, так и польского народа. Я хотел предотвратить это».
Я не считаю нужным читать подряд и пропускаю несколько фраз:
«Ровно через год удалось достигнуть соглашения, которое, прежде всего, решительно устранило опасность столкновения сроком на десять лет.
Мы все убеждены, что соглашение приведет к длительному миру. Мы сознаем, что дело касается двух народов, которые должны быть рядом и из которых один не может устранить другого.
Государство с населением в тридцать три миллиона всегда будет добиваться выхода к морю.
Поэтому нужно было отыскать путь к взаимопониманию. Он найден и будет укрепляться все далее».
В точном соответствии с этой официальной и до конца лживой речью Гитлера подсудимый Риббентроп, выступая 25 января 1939 г. в Варшаве, сказал следующее (документ под номером PS-2530):
«Основной частью внешней политики Германии является неуклонный прогресс и укрепление дружественных отношений с Польшей на базе существующего между ними соглашения, что находится в соответствии с твердой волей фюрера».
Пропуская один абзац из этого, уже представленного и оглашенного под номером PS-2530 документа, я хочу повторить только одну фразу, взятую оттуда же:
«Таким образом, Польша и Германия могут смотреть в будущее с полным доверием, основываясь на своих взаимоотношениях».
Должен ли я напоминать о том, что в уже оглашенном документе L-179, который представляет собой запись совещания в новой имперской канцелярии у Гитлера от 23 мая 1939 г., в числе целого ряда других откровенно агрессивных заявлений и директивных установок Гитлер произнес следующую фразу:
«Таким образом, вопрос о том, чтобы пощадить Польшу, отпадает и остается решение: при первом же подходящем случае напасть на Польшу. О повторении Чехии нечего и думать. Дело дойдет до военных действий».
Справедливость требует, чтобы все знали о том, что война была неожиданной только для Польши. Фашистские заговорщики к этой войне готовились долго и тщательно. Я обращаюсь к документу С-120, уже оглашенному в значительной части здесь, на суде. Я предъявляю вам некоторые выдержки из этого документа о заговоре гитлеровской Германии против Польши в той части, которая не оглашалась. Я хочу остановить ваше внимание на отдельных фразах, которые, естественно, выпали из поля зрения обвинителей, представлявших вам этот документ, потому что эти фразы являются сравнительно мелкими деталями, но они приобретают сейчас особое значение. Они очень характерны и нужны для правильного понимания материалов, представляемых сейчас мною.
На документе, имеющем штамп С-120, имеются пометки: «Совершенно секретно, только для командования. Передавать только через офицера. Верховное командование вооруженных сил. WFA251 37/39, Chefs (L – Ia)». Над текстом документа, там, где указывается содержание бумаги, написано:
«В настоящее время выходит новое издание «Директивы о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939 — 1940 гг.».
Эта фраза ясно и прямо указывает, что и раньше, до 3 апреля 1939 г., уже имелись какие-то другие директивные указания по этому самому вопросу.
В пункте 3 цитируемого документа сказано:
«Соображения главнокомандующих видами вооруженных сил и данные для таблицы продвижения по срокам представить верховному командованию к 1.5.1939 г.».
Еще к 1 мая 1939 г. Германия имела пересмотренный, модернизированный, обстоятельно составленный план агрессии против Польши. И Гитлер только ждал момента, чтобы, разыграв роль обиженного Польшей, заявить, что у него не может остаться другого решения, кроме как уничтожить Польшу.
В одном из приложений к цитируемому документу (он также имеет номер С-120, но не оглашался в суде) есть один момент большой важности. Документ подписан Гитлером и датирован 11 апреля 1939 г. Он отпечатан в пяти экземплярах. Я представляю копию со второго экземпляра:
«Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939—1940 гг.
Будущие задачи вооруженных сил и необходимые для их выполнения подготовительные меры к ведению войны будут мною изложены в особой директиве.
До вступления в силу этой директивы вооруженным силам быть готовыми для выполнения следующих задач:
I. Оборона границ германской империи и защита от внезапных воздушных налетов. II. Операция «Вайс». III. Захват Данцига.
А. Гитлер».
В приложении 3, которое озаглавлено «Захват Данцига», я оглашу первый абзац:
«Может представиться возможность захватить свободное государство Данциг внезапным ударом независимо от операции «Вайс», пользуясь благоприятной политической обстановкой».
Я думаю, что могу опустить оглашение остального текста документа.
Я прошу трибунал обратить внимание на то, что овладение Данцигом по немецким планам рассматривалось либо как основная часть агрессии против Польши, либо — при другой конъюнктуре — как совершенно самостоятельная операция, но заблаговременно планировалось и в том и в другом случае.
В том же комплекте документов С-120 имеется совершенно секретная директива, подлежащая передаче только через офицеров и только командному составу. Важно отметить, что в этом документе содержание обозначено как «Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939—1940 гг.». Этот документ, как и предыдущие, не рассчитан на большой круг читателей. Он был отпечатан только в семи экземплярах. Плановую подготовку к войне нацистские заговорщики не стремились разглашать.
Весьма характерная фраза имеется в представленном вам мною приложении все к той же директиве ОКВ-37/39 под заглавием «Особые распоряжения отностельно операции «Вайс». Я оглашу предпоследний абзац второго пункта:
«Если для вооруженных сил в целом будет отдано распоряжение о всеобщей мобилизации с официальным объявлением ее (случай «Мобплан»), то тем самым автоматически и безоговорочно вступает в силу положение о всеобщей мобилизации в гражданской сфере, включая и военную промышленность. Однако, если военные действия ограничатся операцией «Вайс», официально объявленной мобилизации не будет».
Мне кажется весьма важным то обстоятельство, что фашистские заговорщики планировали осуществление своего преступного замысла провести без публичного объявления мобилизации, хотя заранее отдавали себе отчет в том, что предвидится именно война.
Наконец, я хотел бы отметить, что распоряжением Кейтеля по вооруженным силам за № 37/39 еще от 3 апреля 1939 г. по поводу операции «Вайс» доводились до сведения следующие указания Гитлера:
«Подготовку проводить с таким расчетом, чтобы обеспечить готовность к проведению операции не позднее 1.9.1939 г.»
Мы знаем, что вторжение в Польшу было произведено именно 1 сентября 1939 г., короче говоря, в первый же день, к которому должны были быть полностью готовы германские вооруженные силы.
В оперативном приказе № 1 командования военно-морской группой «Восток» от 21 августа 1939 г. линкору «Schleswig Holstein252» сказано:
«§ 1. Обстановка: а) Политическая: вооруженные силы должны быть разбиты молниеносно, чтобы можно было создать на востоке выгодную обстановку для обороны страны. Свободный Данциг объявляется имперским городом».
Эту фразу полезно помнить тогда, когда идет речь о «свободном волеизъявлении населения Данцига», который якобы стремился стать имперским городом. Нельзя забывать, что это «волеизъявление» было прямо предусмотрено приведенным выше оперативным приказом № 1 с точностью до одного дня.
В заключение я считаю нужным почти полностью огласить довольно большой, но исключительно важный документ. Я имею в виду заметку, составленную подсудимым Борманом 2 октября 1940 г., относительно разговора на тему о Польше. Разговор происходил после обеда на квартире у Гитлера:
«Секретно. Берлин, 2.Х.1940 г. заметка.
2.Х.1940 года после обеда, состоявшегося на квартире у фюрера, возник разговор относительно характера губернаторства, об обращении с поляками и об утвержденной фюрером передаче округов Пиотрокув и Томашов в Вартегау253.
1. Беседа началась с того, что рейхсминистр доктор Франк сообщил фюреру о том, что деятельность в Генерал-губернаторстве можно назвать чрезвычайно успешной. Евреи в Варшаве и других городах заперты в гетто. Краков в скором времени будет очищен от них.
Здесь я считаю возможным пропустить несколько абзацев и цитирую дальше:
«Фюрер подчеркнул далее, что поляки, в противоположность нашим немецким рабочим, рождены специально для тяжелой работы; нашим немецким рабочим мы должны предоставлять все возможности выдвижения, в отношении поляков об этом не может быть и речи. Нужно даже, чтобы жизненный уровень в Польше был низким, и повышать его не следует...
Генерал-губернаторство не должно ни в коем случае являться замкнутой и однородной экономической областью, оно не дблжно самостоятельно полностью или частично производить необходимые для него промышленные изделия, Генерал-губернаторство является нашим источником рабочей силы для неквалифицированных работ (производство кирпича, строительство дорог и т. д. и т. п.). Нельзя, подчеркнул фюрер, вложить в славянина ничего другого, кроме того, что он представляет собой по природе. В то время, как наши немецкие рабочие являются, как правило, усердными и трудолюбивыми по природе, поляки ленивы, и их приходится заставлять работать.
Впрочем, нет предпосылок к тому, чтобы губернаторство стало самостоятельной хозяйственной областью, отсутствуют ископаемые, и если бы они и были, то поляки не способны к их использованию.
Фюрер разъяснил, что в империи необходимо крупное землевладение, чтобы прокормить наши большие города; крупное землевладение и другие сельскохозяйственные предприятия нуждаются для обработки земли и уборки урожая в рабочей силе, причем в дешевой рабочей силе... Как только окончится уборочная кампания, рабочие смогут вернуться назад в Польшу. Если бы рабочие работали в сельском хозяйстве круглый год, они употребляли бы сами значительную часть урожая. Поэтому было бы правильным, если на время посевной и уборочной кампаний из Польши прибывали бы сезонные рабочие. Мы имеем, с одной стороны, перенаселение индустриальных областей, а с другой стороны, недостаток рабочей силы в сельском хозяйстве. Здесь будут использованы польские рабочие. Таким образом, будет совершенно правильным, если в губернаторстве будет избыток рабочей силы, тогда необходимые рабочие будут действительно ежегодно поступать оттуда в империю. Непременно следует иметь в виду, что не должно существовать польских господ: там, где они будут, — как бы жестоко это ни звучало, — их следует уничтожить.
Естественно, не должно происходить кровосмешения с поляками; поэтому было бы правильным, если бы вместе с польскими жнецами в империю прибыли бы и польские жницы. Для нас было бы безразличным, что они станут творить между собой в своих лагерях; ни один протестантский проповедник не должен совать нос в эти дела.
Фюрер подчеркнул еще раз, что для поляков должен существовать только один господин — немец; два господина, один возле другого, не могут и не должны существовать; поэтому должны быть уничтожены все представители польской интеллигенции. Это звучит жестоко, но таков жизненный закон.
Генерал-губернаторство является резервом, большим польским рабочим лагерем. Поляки также выгадают от этого, так как мы заботимся об их здоровье и о том, чтобы они не голодали, и т. д., но они никогда не должны быть подняты на более высокую ступень, так как тогда они станут анархистами и коммунистами. Поэтому будет правильным, если поляки останутся католиками; польские священники будут получать от нас пищу, за это они станут направлять своих овечек по желательному для нас пути. Священники будут оплачиваться нами, и за это они будут проповедовать то, что мы захотим. Если найдется священник, который будет действовать иначе, то разговор с ним будет короткий. Задача священника заключается в том, чтобы держать поляков спокойными, глупыми и тупоумными. Это полностью в наших интересах. Если же поляки поднимутся на более высокую ступень развития, то они перестанут являться рабочей силой, которая нам нужна. В остальном будет достаточным, если поляк будет владеть в Генерал-губернаторстве небольшим участком, большое хозяйство вовсе не нужно; деньги, которые ему необходимы для жизни, он должен заработать в Германии. Нам нужна именно такая дешевая рабочая сила, ее дешевизна пойдет впрок каждому немцу и каждому немецкому рабочему.
В губернаторстве должна быть строгая немецкая администрация, чтобы поддерживать порядок среди поляков. Для нас эти резервы означают поддержку сельского хозяйства, особенно наших крупных имений, кроме того, они являются источником рабочей силы».
Я не вижу необходимости зачитывать запись, отображающую обмен мнений между присутствующими, хотя она приведена в документе, а прямо перехожу к заключительным установкам Гитлера:
«Резюмируя, фюрер установил еще раз, что:
1) Последний немецкий рабочий и последний немецкий крестьянин должен всегда стоять в экономическом отношении выше любого поляка».
Я пропускаю пункт второй и перехожу к третьему, который представляет большой интерес:
«3) Я не хочу, — подчеркнул фюрер, — чтобы в общем немецкий рабочий работал более 8 часов, когда у нас снова будут нормальные условия; однако если поляк будет работать 14 часов, то, несмотря на это, он должен зарабатывать меньше, чем немецкий рабочий.
4) Идеальная картина такова: поляк должен владеть в Генерал-губернаторстве небольшим участком, который обеспечит в известной мере пропитание его и его семьи. Деньги, необходимые для приобретения одежды, дополнительного питания и т. д., он должен заработать в Германии. Губернаторство должно стать центром поставки сезонных неквалифицированных рабочих, в особенности сельскохозяйственных рабочих. Существование этих рабочих будет полностью обеспечено, так как они всегда будут использоваться в качестве дешевой рабочей силы».
Исчерпывающая ясность, которую вносит этот документ в вопрос об отношении Гитлера к Польше и польскому народу, делает ненужными какие-либо комментарии.
Я только прошу вас обратить внимание на три пункта:
Во-первых, Гитлер четко говорит и обстоятельно развивает мысль о том, что польский народ и польское государство при «новом», нацистском порядке в Европе должны быть только польским рабочим лагерем для фашистской Германии.
Во-вторых, Гитлер уверен, что поляки выгадают от такого положения вещей, потому что гитлеровские заговорщики намерены заботиться о здоровье и сытом существовании поляков, превращенных фашистскими заговорщиками в рабов. Я прошу вас учесть, что под «сытым существованием» Гитлер понимает такое положение, когда любой поляк должен быть обеспечен в экономическом отношении значительно ниже самого последнего немца. Под «заботой» понимается забота о том, чтобы жизненный уровень в Польше был низким и не повышался, чтобы ни один поляк не занимался ничем, кроме тяжелой, неквалифицированной работы по 14 часов в сутки.
Наконец, Гитлер ставит задачу уничтожения всей интеллигенции и нагло
утверждает, что для поляков должен быть один господин — немец.
В процессе дальнейшего предъявления вам материалов мы докажем, что Гитлер и его приспешники в лице участников фашистского заговора стремились к уничтожению польского народа, к сведению существования поляков до самого жалкого, нищенского уровня. Само существование мыслилось возможным постольку, поскольку обеспечивало «господам» дешевую рабочую силу.