Представитель американского обвинения полковник Эмин спрашивает свидетеля о соглашении, которое было заключено непосредственно перед нападением на СССР между представителем командования германских вооруженных сил и службой безопасности. Шелленберг показывает, что в мае 1941 года состоялись переговоры между представителем вооруженных сил генералом Вагнером и тогдашним начальником полиции безопасности обергруппенфюрером СС Гейдрихом, которые закончились подписанием специального соглашения. Свидетель присутствовал на заключительном совещании и лично вел его протокол.

На вопрос полковника Эмина о содержании подписанного документа свидетель отвечает, что оно было посвящено выполнению приказа Гитлера о подавлении в предстоящем походе на Россию всякого сопротивления в тылу германских войск. В целях оказания поддержки боевым соединениям армии эти задачи должны были выполняться полицией безопасности и СД, а войсковые соединения брали на себя обеспечение оперативных групп боеприпасами, средствами связи и продовольствием. Детализируя подробности подписанного соглашения, представитель обвинения устанавливает, что этот документ свидетельствует о прямой связи между германскими вооруженными силами и так называемой службой безопасности.

Затем к допросу свидетеля приступили представители защиты. Защитник Кальтенбруннера адвокат Кауфман задает Шелленбергу те же вопросы, которые он накануне ставил другому руководителю германской службы безопасности — свидетелю Олендорфу. На вопрос адвоката, не знает ли свидетель об установках Кальтенбруннера в отношении важнейших вопросов политики гитлеризма, Шелленберг отвечает, что хотя он никогда не беседовал с Кальтенбруннером по этим вопросам, но он не замечал в практической деятельности Кальтенбруннера никаких расхождений с установками гитлеровской партии.

Адвокат Кауфман спрашивает свидетеля, известно ли ему, что Кальтенбруннер был освобожден от работы, связанной с концентрационными лагерями и казнями, и что за ним была оставлена только разведывательная работа.

— Этого я никогда не слыхал, — отвечает Шелленберг и добавляет: — То, что я слышал об этом, противоречит тому, что вы сейчас сказали.

Вслед за этим ряд вопросов свидетелю задали защитник фон Папена адвокат Кубушек, защитник Розенберга — Тома, защитник СС и СД адвокат Бабель.

Затем к допросу свидетеля вновь возвращается американский обвинитель Эмнн. Оп спрашивает, знает ли свидетель о посещении когда-либо Кальтенбруннером концентрационных лагерей по собственному желанию. Свидетель отвечает на это утвердительно и рассказывает, как в самом конце войны Кальтенбруннер отдал распоряжение об эвакуации концлагерей с территории, на которую наступали союзные войска. Вспоминая подробности, Шелленберг заявляет, что даже Гиммлер не был в курсе этого распоряжения и что Кальтенбруннер выполнял личные указания Гитлера. Член трибунала от СССР генерал Никитченко уточняет у свидетеля функции службы безопасности и затем спрашивает Шелленберга:

— Можно ли так понять, если сформулировать коротко, что функции эти сводились к подавлению тех, кого правительство и гитлеровская партия считали своими врагами?

Свидетель считает, что подобное определение было бы слишком односторонним.

Однако, отвечая на последующие вопросы генерала Никитченко, свидетель Шелленберг признает, что указанные функции входили в обязанности службы безопасности.

Генерал Никитченко спрашивает свидетеля, изменились ли эти функции после прихода Кальтенбруннера на должность начальника главного управления безопасности.

На этот вопрос Шелленберг отвечает отрицательно.

Затем генерал Никитченко просит свидетеля охарактеризовать задачи оперативных групп, которые должны были быть созданы по соглашению между военным командованием и управлением безопасности.

— По соглашению, о котором я говорил, — отвечает Шелленберг, — задачи состояли в том, чтобы обеспечить охрану порядка в тылу войск и пытаться сдержать всякое сопротивление, которое могло возникнуть в войсковом тылу.

Никитченко: Или подавлять?

Шелленберг: Буквально гласило: «подавлять».

Генерал Никитченко спрашивает, какими средствами должно было подавляться это сопротивление. В ответ на заявление свидетеля, что в соглашении методы и средства подавлении сопротивления даже не обсуждались, генерал Никитченко спрашивает Шелленберга:

— Но вам-то известно, какими средствами осуществлялось это подавление?

Шелленберг отвечает, что, например, в борьбе против партизан, а также в отношении гражданского населения предпринимались многочисленные расстрелы.

К допросу свидетеля Шелленберга приступает от имени английского обвинения Дэвид Файф. Он расспрашивает свидетеля 0 беседе, которую подсудимый Кальтенбруннер пел с двумя группенфюрерами весной 1944 года в Берлине по поводу убийства группы английских военнопленных. Шелленберг отвечает, что хотя он и не участвовал в беседе, но подробно слышал о ней. Речь шла о том, в какой форме представить расстрел группы союзных военнопленных, так как по этому поводу уже поступил запрос со стороны Международного Красного Креста. Свидетель показывает, что Кальтенбруннер предложил представить дело таким образом, будто большая часть этих военнопленных погибла в результате взрыва бомб, а остальные были расстреляны при сопротивлении и при попытках к бегству. На последующие вопросы английского обвинителя Шелленберг припоминает, что речь шла примерно о 50 военнопленных офицерах.

После Шелленберга допрашивается следующий свидетель — служащий соединения СС «Мертвая голова» Алоиз Хельригль, который в течение нескольких лет до самого конца войны состоял в охране концентрационного лагеря Маутхаузен. На вопрос американского обвинителя полковника Эмина, не приходилось ли свидетелю видеть в этом лагере Кальтенбруннера, Хельригль рассказал, что он лично видел, как Кальтенбруннер знакомился в лагере с действием газовой камеры. Кроме того, Хельригль встречал в этом же лагере Бальдура фон Шираха.

Эмин: Не помните ли вы его внешность, чтобы установить личность Шираха?

Хельригль: Думаю, что он в последнее время изменился, но полагаю, что узнаю его.

Эмин: Сколько времени прошло с тех пор, как вы его видели?

Хельригль: Это было осенью 1942 года, и с тех пор я его не видел.

На предложение полковника Эмина посмотреть, не находится ли Ширах в зале суда, Хельригль осматривается и указывает на Бальдура фон Шираха, сидящего на скамье подсудимых.

Отвечая на дальнейшие вопросы американского обвинителя, свидетель рассказывает о методах убийства заключенных в концентрационном лагере Маутхаузен, которые ему неоднократно приходилось наблюдать. Когда он охранял участок, примыкавший к каменоломне, то часто видел, как эсэсовцы проводили мимо него пленных группами по 6–3 человек. Эсэсовцы избивали пленных и заставляли их сбрасываться вниз с обрыва высотой в 30–40 метров. В лагере Маутхаузен истребляемые таким способом носили специальное название «парашютисты».

Защитник Ширака адвокат Заутер интересуется некоторыми моментами, касающимися своего подзащитного. Он пытается установить, был ли Ширах в лагере один или в сопровождении других посетителей, и какова была численность этой группы. На настойчивые вопросы Заутера, состояла ли группа из 10 или 20 человек, свидетель под общий смех в зале отвечает:

— Видите ли, тогда я их не считал, потому что не знал, что это мне понадобится в дальнейшем.

После окончания допроса свидетеля Хельригля американское обвинение в лице полковника Тейлора приступило к представлению доказательств преступности германского генерального штаба и верховного командования вооруженных сил.

Германский генеральный штаб и верховное командование, заявил Тейлор, отличается от других групп и организаций, против которых мы выдвигаем обвинение. Например, СС и СА были важными ответвлениями гитлеровской партии; германская полиция имела определенные корни и предысторию, которые предшествовали гитлеризму; имперское правительство было по существу комитетом или рядом комитетов имперских министров, в которых министерские посты занимали преимущественно гитлеровцы. Эти группы или другие организации, заключает полковник Тейлор, связаны происхождением или своим развитием с гитлеровцами. С помощью этих организаций гитлеризм поднялся к полной власти и тирании в Германии.

Германский милитаризм не был разрушен и не был серьезно подорван даже в результате германского поражения в 1918 году. По Версальскому договору размеры и размах деятельности германских вооруженных сил были строго ограничены. Когда Гитлер пришел к власти, в Германии имелся небольшой рейхсвер и группа профессиональных офицеров. Руководители этой группы составляли генеральный штаб и верховное командование германских вооруженных сил.

Сотрудничество между гитлеровцами и руководителями германских вооруженных сил, говорит Тейлор, привело к усилению деятельности военной машины. В свою очередь военное министерство и опыт руководителей германских вооруженных сил во многом помогли в выполнении гитлеровской программы. Руководители германских вооруженных сил были согласны с основными целями гитлеровцев, и генералы получили от Гитлера возможность играть важную роль в достижении этих целей. Генералы вскарабкались на нацистский вагон, говорит обвинитель.

Касаясь функций и построения генерального штаба, полковник Тейлор говорит, что это была уже не та организация, которая в течение первой мировой войны именовалась «большим германским штабом».

Такой организации, — заявляет он, — с 1918 года не существовало. В Германии имелась, однако, группа людей, ответственная за политику и действия вооруженных сил. Это — офицеры, которые несли главную после Гитлера ответственность за планы и операции германских вооруженных сил.

Затем представитель обвинения представляет краткий обзор развития верховного командования германских вооруженных сил с 1933 года и его структуру после реорганизации, произведенной в феврале 1938 года. Тейлор сообщает, что в 1933 году, когда гитлеровцы захватили власть, германские вооруженные силы контролировались имперским министром обороны фельдмаршалом Бломбергом. Ему же подчинялись начальники армейского и военно-морского штабов (Фрич и Редер). Воздушные силы в то время не могли существовать официально. В 1935 году в Германии были введены новые военные правила, однако структура управления сохранилась. Остался на своем посту Бломберг с сохранением звания имперского военного министра. Остался также Фрич. Армейский штаб и военно-морской флот были подчинены верховному командованию. Германский воздушный флот представлял собой в то время независимое ведомство под личным командованием Геринга. 4 февраля 1938 года Гитлер издал декрет о реорганизации вооруженных сил. Обвинитель Тейлор цитирует этот декрет, подписанный Гитлером, Ламмерсом и Кейтелем.

Полковник Тейлор демонстрирует трибуналу схему организации германского военного командования. Вверху этой схемы находится верховный главнокомандующий вооруженными силами, так называемый оберстербефельехабер, которым, как явствует из упомянутого декрета, являлся Гитлер.

Затем следует ОКВ (оберкомандо дер вермахт — верховное командование вооруженных сил), начальником которого был назначен Кейтель. Наиболее важным подразделением этого штаба был оперативный штаб, во главе которого стоял Йодль. Ниже ОКВ следуют три ответвления вооруженных сил — сухопутные, морские и воздушные. Подсудимый Редер и после 1933 года оставался главнокомандующим военно-морского флота, Фрич был заменен Браухичем. Геринг продолжал быть главнокомандующим воздушными силами. В 1942 году Браухич был заменен, как главнокомандующий армией, самим Гитлером, а в 1943 году Редер был заменен Дёницем, и только Геринг продолжал оставаться на посту главнокомандующего воздушными силами до конца войны. ОКВ так же, как и верховное командование сухопутных, морских и воздушных сил, имела свой собственный штаб. Генеральным штабом назывался штаб сухопутных военных сия. Далее на схеме вниз идут различные войсковые соединения — армейская группа, объединяющая две и более армии, и так далее. Что касается германских военно-воздушных сил, то самое большое его соединение было известно под названием «воздушный флот»... Менее значительные соединения назывались корпусами и дивизиями.

Переходя к вопросу о составе преступной группы германских офицеров, обвинитель Тейлор говорит, что к ней прежде всего относятся те из них, которые занимали высокое положение в верховном командовании. Он называет прежде всего 9 постов. 4 из них — эго руководитель ОКВ, главнокомандующий армией, главнокомандующий военно-морским флотом и главнокомандующий военно-воздушными силами. 4 других поста — это начальники штабов четырех главнокомандующих и 9-н пост — заместитель начальника оперативного штаба.

Тейлор отмечает, что группа, названная в обвинительном заключении, включает всех лиц, которые занимали 9 указанных постов с февраля 1938 года до мая 1945 года. В течение этого периода эти девять постов занимали 22 различных лица, из которых 18 живы.

Говоря далее об офицерах германской армии, которые занимали ответственные посты во время войны, полковник Тейлор заявляет, что обвинительное заключение включает всех главнокомандующих в армии, флоте и военно-воздушных силах, а также всех командующих армейскими группами и армиями. В обшей сложности в период между февралем 1938 года и концом войны в Германии насчитывалось ПО таких высших офицеров, из них примерно 12 живы. Генеральный штаб и верховное командование включают примерно 132 офицера.

Затем полковник Тейлор приводит письменные показания, которые подтверждают виновность генерального штаба и верховного командования вооруженных сил в планировании, и ведении войны. Обвинитель цитирует показания генерал-полковника Га лидера.

Тейлор говорит, что он располагает также письменным заявлением фон Браухича, который был также членом этой группы высших германских офицеров, и что это заявление Браухича такого же содержания, что и показания Гальдера.

— Показания фон Браухича и Гальдера полностью подтверждают, — говорит Тейлор. — что группа офицеров, упомянутая в обвинительном заключении, была генеральным штабом и верховным командованием германских вооруженных сил и на них лежало главное планирование и проведение в жизнь всех мероприятий, связанных с использованием вооруженных сил.

В последующих документах, представленных трибуналу, полковник. Тейлор раскрывает методы разработки агрессивных действий германской военной машины.

На этом утреннее заседание трибунала заканчивается.