Нет преступления, известного в судебной практике, которого не повторили бы, возведя в чудовищную степень, гитлеровские заговорщики против мира и разума. Черный список их злодеяний дополнен новой, кровоточащей строкой — рабовладельчество! Для того, чтобы осуществлять свою разбойничью военную доктрину, эту дьявольскую смесь насилия, вероломства, провокаций, вожаки Германии нуждались в невольничьих руках. Кровавый бред туманил мозги немецкого бюргера и заволакивал сознание гитлеровского солдата: Гиммлер в октябре 1943 года долбил им:
«Меня не интересует ни в малейшей степени, что случится с русскими или чехами... Будут ли эти нации жить в условиях благоденствия или они будут умирать голодной смертью, интересует меня лишь постольку, поскольку мы нуждаемся в чих как в рабах в интересах нашей культуры... Упадут ли от истощения десять тысяч русских женщин в то время, как они роют противотанковый ров, интересует меня лишь с одной точки зрения: закончен ли этот ров для Германии».
А несколько раньше, в марте 1943 года, гитлеровский сатрап на Украине Кох говорил в Киеве, что «мы приехали сюда не для того, чтобы раздавать манну... Мы являемся расой господ, и мы должны помнить, что самый низший германский рабочий в расовом и биологическом отношении в тысячу раз ценнее, чем здешнее население».
Практика захвата невольников для германской военной машины была такова: людей просто хватали на улицах оккупированных городов или устраивали облавы в театрах, церквах и под конвоем автоматчиков отправляли в Германию. Генерал-губернатор Польши был ещё циничнее и упрощал метод «вербовки»: он предписывал окружать при помощи полиции деревни, а затем забирать всех мужчин и женщин силой и отправлять их в Германию.
Разлучали мать и ребенка, мужа отрывали от жены и шали за колючую проволоку концентрационного лагеря. Кто занимался этим, — эсэсовцы? Не только они. Вот что сказано в секретном документе, подготовленном для министерства оккупированных восточных территорий и одобренном Розенбергом: «Армейская группа «Центр» имеет намерение отправить на территорию империи 40—50 тысяч подростков в возрасте от 10 до 14 лет... Эта акция имеет целью не только предотвратить усиление военной мощи врага, но также сократить его биологический потенциал в будущем».
Чем дальше, тем более изощренными становились методы вербовки. Рабовладельцы оказались в затруднительном положении. На совещании гитлеровцы констатировали: Перед нами теперь сложная задача — набрать еще один миллион рабочих, после того как военнопленные умирают от голода, как мухи. Больше ста тысяч рабочих, которые были вывезены в Германию, должны быть отправлены обратно, потому что они не могут больше работать. Здесь, в Германии, немцы сосали из своих жертв кровь и мозг, они лишали их последних жизненных сил, превращая в живые трупы. А в городах и селах, захваченных гитлеровскими ордами, велась охота за людьми. Ночами врывались в дома, спящих стаскивали с постели и полураздетых волокли в лагери. Дома «непокорных» сжигали. Огню предавались целые селения целые районы украинских городов. Это на языке заукелей называлось «мерой морального воздействия».
Военные заводы Круппа и Геринга быстро перемалывал» мясо и кости рабов, фашистский Молох требовал все новых и новых жертв. Уже в 1942 году Заукель требует от Розенберга, чтобы тот с Украины ежедневно отправлял не менее пяти тысяч мужчин и женщин.
Так были согнаны в Германию миллионы рабов. Известна горькая судьба большинства. Их выматывали досмерти на каторжной работе. Морили голодом. Они тысячами гибли от эпидемий, пыток, побоев. На смену замученным из захваченных стран шли и шли новые караваны рабов. Фашистский конвейер продолжал работу.
Как же обращались с рабами в фашистской Германии? И это изложено в фашистской программе: «Всех этих людей на до кормить, селить и обращаться с ними таким образом, чтобы эксплуатировать их в самой высокой степени и при этом при самых минимальных расходах». Они немного тратили на своих рабов! Страшен был путь невольников на фашистскую каторгу. Смертность среди них была велика уже в пути. Сутками запертые в вагонах для перевозки скота, лишенные воздуха воды, пиши, света, больные и здоровые вместе, люди призывали смерть, как избавление от неслыханных мучений. Охотники за людьми вталкивали в вагоны беременных женщин. На остановках немецкие полицейские выбрасывали из вагонов трупы взрослых, умерших от голода, вместе с новорожденными младенцами.
В дни войны, когда части Красной Армии очищали от немецкой чумы территорию Советской Украины, мне изредка доводилось встречать девушек, которым удалось избежать страшной судьбы — быть угнанными в Германию. Они были счастливы — они остались дома. В селе Дмитриевка под Мелитополем учительница Зинаида Попова упросила соседку, чтобы та облила ей спину серной кислотой. Страшные язвы не заживали. Пусть — только бы не ехать в Германию.
И новые картины оживают в памяти. Дни нашего наступления. Части Красной Армии вторглись в пределы фашистской Германии. Кто забудет слезы радости, с которыми встречали своих спасителей замученные, доведенные до последней степени отчаяния люди, которых немцы сначала превратили в рабов, чтобы потом уничтожить? Сегодня и те, кто погиб за ржавой колючкой, и те, кому посчастливилось дождаться своих освободителей, предъявляют свой счет той страшной машине для истребления людей, которая называется фашизмом.
г. НЮРНБЕРГ