Обвинитель доказывает, что зверское обращение с иностранными рабочими составляло неотъемлемый элемент фашистской политики. 6 марта 1941 года германские власти в Бадене издали секретную директиву, посвященную вопросу об обращении с сельскохозяйственными рабочими польской национальности. В этой директиве говорится, что на основе переговоров с высшими офицерами СС и полиции были установлены правила обращения с иностранными рабочими. В этих правилах говорится: «В основе сельскохозяйственные рабочие польской национальности не имеют права подавать какие-либо жалобы, и никакие их жалобы не могут приниматься официальными инстанциями. Польские сельскохозяйственные рабочие не имеют права покидать мест своего пребывания и мест своей работы. Им запрещается пользование велосипедами. Посещение ими церквей вне зависимости от их вероисповедания строжайше воспрещается. Им также запрещается посещение театров, кино и других культурных учреждений. Им запрещается собираться вместе как на фермах, так и в их жилищах. Они не имеют права пользоваться железными дорогами, автобусами или другими средствами передвижения. Покидать деревню им разрешается только в отдельных исключительных случаях с разрешения высших властей. Их рабочее время не ограничено. Каждый предприниматель имеет право наказать польского рабочего, если он не выполняет инструкции».
7 мая 1942 года гитлеровский генеральный уполномоченный по мобилизации рабочей силы Заукель издал специальную инструкцию об обращении с так называемыми восточными рабочими. В этой инструкции в разделе «Свободное время» говорится: «Не может быть и речи о свободном времени. Домашние работницы с Востока, как правило, могут покидать дом только для выполнения поручений. Им запрещено посещать рестораны, кинотеатры или другие подобного рода учреждения. Им запрещается посещать церкви. В тех случаях, когда им разрешается покидать дом, они должны иметь с собой свою рабочую карточку. В награду за хорошую работу им можно позволять проводить один раз в неделю три часа вне дома».
Одной из основных целей массового вывоза рабочей силы было обеспечение рабочей силой германской военной промышленности. В нарушение Гаагской конвенции гитлеровцы использовали в военной промышленности труд не только насильственно вывезенных советских мужчин и женщин, но и военнопленных. В отношении этих военнопленных гитлеровцы также применяли зверские способы обращения, которые в результате приводили к их полному истощению и массовой смертности. Сам шеф гестапо и начальник СС Гиммлер устанавливал правила обращения с советскими людьми на германской каторге. Обвинитель Додд цитирует циркуляр Гиммлера, датированный 20 февраля 1942 года, в котором имеется специальный раздел «Борьба против нарушений дисциплины». В этом разделе говорится:
«В соответствии с общими положениями, определяющими обращение с восточными рабочими и советскими военнопленными, необходимо поддерживать на местах их работы и в их жилищах строжайшую дисциплину. Нарушения дисциплины, включая отказ или увиливание от работы, должны немедленно доводиться до сведения государственной тайной полиции. Даже малейший случай нарушения дисциплины должен быть немедленно установлен начальником охраны, согласно имеющимся инструкциям. Для того, чтобы подавить всякое сопротивление, охране разрешается использовать против этих рабочих физическую силу. Об этих фактах нужно доводить до сведения самих рабочих. В тех серьезных случаях нарушения дисциплины, когда такие меры будут недостаточны, вмешаться должна государственная полиция, применяя все средства, находящиеся в ее распоряжении. Соответственно этому она должна поступать, как правило, весьма строго, передавая нарушивших правила в концентрационный лагерь или подвергая их специальному обращению. Перевод в концентрационный лагерь должен совершаться обычным способом. Под специальным обращением подразумевается повешение. Повешение не должно производиться в непосредственной близости от лагеря. Однако известное количество рабочих со старой русской территории должно присутствовать при повешении. В таком случае они должны быть специально предупреждены об обстоятельствах, которые привели к такому наказанию. В отдельных случаях, когда имеются для этого специальные причины, повешение может производиться внутри самого лагеря».
Обвинитель специально подчеркивает, что обвиняемый Заукель, назначенный специальным декретом Гитлера от 21 марта 1942 года генеральным уполномоченным по мобилизации рабочей силы, несет большую ответственность за зверское обращение с советскими и другими иностранными рабочими. Но обвиняемый Заукель был подчинен этим же декретом Гитлера генеральному уполномоченному по выполнению четырехлетнего плана Герингу. Обвинитель цитирует соответствующие места приказа Гитлера и приобщает этот приказ в качестве документального доказательства к протоколам Трибунала.
15 апреля 1943 года Заукель написал Гитлеру письмо, в котором говорится: «После одного года моей деятельности на посту генерального уполномоченного по мобилизации рабочей силы я могу сообщить вам, что германское военное хозяйство за время с 1 апреля прошлого года до 31 марта этого года получило 3.638.056 новых иностранных рабочих. Эти 3.633.056 рабочих распределяются среди следующих отраслей германского военного хозяйства: промышленность вооружений — 1.568.801...». (Далее перечисляются другие отрасли промышленности, чего обвинитель не цитировал, поскольку его целью было лишь доказать нарушение германскими фашистами международного права).
В марте 1944 года в германском плановом бюро состоялось специальное совещание, посвященное вопросам рабочей силы. На этом совещании выступил бывший министр вооружений Шпеер, который сообщил о том, что он добился соглашения с Гиммлером об использовании военнопленных на работах о военной промышленности. Гиммлер будет доставлять ему от 30 до 40 тысяч человек в месяц. Имеются сведения, заявил Шпеер, как распределены русские военнопленные. Военная промышленность получила всего 30 проц. «Я всегда жаловался на это». На этом же совещании выступали Заукель и Мильх из министерства авиации. Заукель говорил о необходимости использовать в военной промышленности военнопленных. Мильх заявил, что представители министерства авиации специально испрашивают приказ о том, чтобы определенное число военнопленных было направлено на артиллерийские заводы. Гитлер и Кейтель отдавали приказы об использовании военнопленных на работах по возведению военных укреплений.
Обвинитель предъявил Трибуналу документ, подписанный Гитлером и Кейтелем, в котором говорится об использовании на фортификационных работах побережья военнопленных.
Далее обвинитель предъявляет Трибуналу ряд фотодокументов, свидетельствующих о том, что военнопленные были использованы на военных работах, что противоречит статье шестой Гаагской конвенции 1907 года.
На работах в военной промышленности использовались и французские военнопленные. Обвинитель цитирует документ германского министра труда, датированный 14 августа 1941 года, в котором говорится: «По личному приказу рейхсмаршала Геринга необходимо передать авиационной промышленности 100 тысяч французских военнопленных из числа не занятых до сих пор в военной промышленности. Недостаток в рабочей силе, который образуется благодаря этому, необходимо возместить за счет советских военнопленных, перевод упомянутых французских военнопленных необходимо закончить до 1 октября».
31 октября 1941 года начальник штаба верховного командования германских вооруженных сил Кейтель издал специальный приказ, в котором говорится: «Фюрер издал приказ об использовании русских военнопленных в больших масштабах в военной промышленности». В этом приказе подробно перечисляются отрасли военной промышленности, в которых должны быть использованы советские военнопленные, а также даются указания об отборе из числа военнопленных квалифицированных рабочих.
Заключенные концентрационных лагерей также применялись в качестве рабочей силы в военной промышленности. 30 апреля 1942 года начальник главного экономического департамента гестапо доносил Гиммлеру: «Война принесла заметные изменения в структуре концентрационных лагерей и изменила их обязанности. Главной целью является теперь использование заключенных в целях успешного ведения войны». Далее этот гестаповец доносит, что он собрал на совещание инспекторов концентрационных лагерей и комендантов лагерей в течение 23 и 24 апреля 1942 года, инструктировал их, как использовать труд заключенных в концентрационных лагерях в интересах военной промышленности. Он издал специальный приказ по этому вопросу, где говорится, что только комендант лагеря является ответственным за использование рабочей силы. «Это использование, — говорится в приказе, — должно быть, в истинном значении этого слова, истощающим, чтобы добиться наиболее высокой производительности труда. Не должно быть никакого ограничения их рабочего времени. Их рабочее время устанавливает комендант лагеря. Время, необходимое для питания, должно быть сокращено до минимума. Перерывы в работе должны производиться только на короткое время для еды».
18 сентября 1942 года между Гиммлером и министром юстиции состоялось специальное соглашение, по которому евреи, поляки, цыгане, русские и украинцы не должны были больше судиться обыкновенными судами за свои «преступления», а должны были передаваться в распоряжение рейхсфюрера СС. В этом соглашении говорится о том, что такие «антисоциальные элементы необходимо применять на работах до полного истощения, ведущего к смерти». В телефонном разговоре от 11 марта 1943 года генерал-лейтенант Нагель — начальник экономического штаба армейской группировки на Восточном фронте — сообщал, что по требованию Гитлера срочно должен быть доставлен в Германию один миллион мужчин и женщин. С этой целью, — говорил он, — Заукель требует, чтобы, начиная с 15 марта, ежедневно отправлялось пять тысяч рабочих, а начиная с 1 апреля — десять тысяч рабочих. Заукель специально обращался по этому вопросу к генерал-фельдмаршалу Кейтелю и подчеркнул, что на всех оккупированных территориях должны быть применены известные меры насилия, чтобы выполнить эту задачу.
Чтобы доказать участие обвиняемого Шпеера в осуществлении всех этих мер, направленных на порабощение иностранной рабочей силы и на зверское обращение с ней, обвинитель Додд заявляет, что он намерен процитировать протокол допроса Шпеера, состоявшегося 18 октября 1945 года в Нюрнберге. В этом месте защитник Шпеера перебивает обвинителя и заявляет, что сличение английского и немецкого текстов этого протокола обнаружило большие ошибки в переводе и в изложении ответов Шпеера. Поэтому защитник настаивает на том, чтобы этот документ не был использован в качестве документального доказательства. Председатель Трибунала спрашивает обвинителя Додда: «Когда защитник получил немецкий и английский тексты этого документа?» Обвинитель Додд отвечает: «Четыре дня тому назад». Тогда председатель заявляет, что обвинитель имеет право процитировать этот документ, а если защитник имеет какие-либо замечания к процитированным местам, то он будет иметь время представить свои замечания.
Обвинитель цитирует следующее место из протокола допроса Шпеера:
«Вопрос следователя: «В связи с вашей поездкой в Австрию не можете ли вы сказать, не была ли целью вашей поездки организация концентрационных лагерей вблизи фабрик с тем, чтобы заключенные концентрационных лагерей могли быть всегда использованы на работе на этих фабриках?»
Ответ: «Это должно было быть в 1943 или в 1944 годах. Я не помню точно. Я постараюсь вспомнить. Фактом является то, что мы стремились использовать труд заключенных концентрационных лагерей на фабриках и организовать небольшие концентрационные лагери вблизи фабрик, чтобы использовать рабочую силу этих лагерей. Но это не связано только с этой поездкой».
Обвинитель также предъявляет протокол допроса Розенберга, состоявшегося 6 октября 1945 года. Во время этого допроса Розенберг пытался показать, что он стоял за более мягкие методы вербовки рабочих на территории Советского Союза, однако он призвал, что получил как министр оккупированных восточных территорий от Заукеля точные задания и нормы вербовки рабочей силы. Предусмотренное этими нормами количество рабочей силы, которая должна была вербоваться на восточных территориях, могло быть доставлено на территорию Германии только насильственно. И это Розенберг вынужден был на допросе признать. Он также признал, что он не имел каких-либо разногласий с Заукелем или с Гитлером по вопросам, связанным с насильственным вывозом советских рабочих в Германию.