Обвинитель особо подчеркивает статью договора, в которой говорится, что, если Германия нарушит эти запрещения, она совершит враждебный акт. Обвинитель выделяет также статьи, в которых говорится, что Германия будет признавать независимость Австрии, что Германия отказывается от своих прав и полномочий на территорию Данцига, что она признает полную независимость Чехословацкого государства.

Затем обвинитель обращает внимание трибунала на декларацию Гитлера о Мемеле, в которой говорилось, что Германия не претендует на Мемель. Обвинитель тут же напоминает о том, что в апреле 1939 года гаулейтер Эрих Кох включил Мемель в состав Восточной Пруссии. В качестве следующего документа английский обвинитель называет прокламацию Гитлера к германскому народу от 15 марта 1939 года. В этой прокламации Гитлер лицемерно заявляет о своем желании защитить немецкое население в Чехословакии, и якобы только с этой целью он, по его заявлению, решил «позволить» германским войскам вступить в Богемию и Моравию. К этому документу обвинитель просит приобщить приказ Гитлера войскам о вступлении в Чехословакию, а также декреты об установлении протектората.

Далее обвинитель в качестве обвинительных документов приводит английский и французский протесты против нарушения Германией Мюнхенского соглашения.

Обвинитель перечисляет статьи Версальского договора, в которых речь идет об ограничении вооружения Германий, о сокращении ее вооруженных сил до ста тысяч человек, считая офицеров и обслуживающий персонал, об уничтожении фортификаций, фортов и полевых сооружений в Прирейнской зоне (к востоку от Рейна), о строгом ограничении морских сил и кадров флота, о запрещении иметь военную авиацию. Здесь же обвинитель просит приобщить к делу официальные заявления Германии о введении всеобщей воинской повинности и о воссоздании военно-воздушных сил.

Максуэлл-Файф указывает на договоры, заключенные Германией в Локарно, в частности договор об установлении навеки границ между Германией, Бельгией и Францией, договор об арбитраже между Германией и Чехословакией, а также конвекцию об арбитраже между Германией и Бельгией и об арбитраже между Германией и Польшей.

24 сентября 1927 года, продолжает обвинитель, ассамблея Лиги наций приняла торжественную декларацию, в которой говорилось о том, что агрессивные войны навсегда запрещены. Германия была в то время членом Лиги наций. Обвинитель просит принять поэтому торжественную декларацию Лиги наций, как обвинительный документ. Он предлагает также приобщить к делу пакт Келлога — Бриана.

После десятиминутного перерыва с документальными доказательствами о подготовке фашистских заговорщиков к войне против Польши, Франции и Англии выступил представитель английского обвинения полковник Джонс. Он также указывает на договор об арбитраже, заключенный между Германией и Польшей в Локарно. Он называет также договор о ненападении, заключенный между Германией и Польшей в 1931 году. Этот договор, говорит полковник Джонс, был заключен на десять лет, тем не менее, 1 сентября 1939 года Германия вторглась в Польшу.

Указывая на неоднократные заверения Гитлера об устранении трений с Польшей и о своей готовности развивать экономические отношения с Польшей в духе полезного и честного сотрудничества, обвинитель говорит, что делались эти заверения и давались всяческие обязательства только для того, чтобы устранить подозрения. Но на самом деле в Германии велась всесторонняя подготовка к войне. Полковник Джонс приводит в качестве доказательства приказ фон Бломберга в 1937 году, в котором даются директивы о подготовке к войне. В приказе подчеркивается, что эта подготовка должна проводиться скрытно и учитывать возможность ведения войны на два фронта.

На этом вечернее заседание Международного Военного Трибунала закрывается.