Шоукросс, приведя многочисленные юридические аргументы, показывает, что агрессивная война была определенным и явным преступлением против международного права со времени пакта Келлога от 1928 года и что Германия и ее главари должны быть признаны виновными в этом преступлении.

Шоукросс отверг утверждение о том, будто Международный Военный Трибунал опирается на «законодательство пост-фактум», подвергая суду обвиняемых за действия, которые якобы не были преступными во время их совершения. Ссылаясь на многочисленные договоры между государствами, он указывает, что государства до нынешней войны пошли еще дальше обязательств воздерживаться от агрессивных войн и помогать странам — жертвам агрессии. Государства осудили агрессивные войны. Никакой государственный или политический деятель, заявляет Шоукросс, не мог сомневаться, начиная с 1928 года и впредь, в том, что агрессивная война, т.-е. всякая война, за исключением ведущейся в порядке самозащиты, во имя коллективного осуществления закона или же против государства, которое само нарушило договор, является незаконной. Международное право еще до того, как был принят устав Международного Военного Трибунала, считало агрессивную войну преступным актом. Таким образом в этом отношении в положениях устава нет ничего существенно нового. Он просто возлагает ответственность за преступления, ясно устанавливаемую как таковую положительным правом, на его фактических носителей. Он заполняет пробел в международной уголовной процедуре.

Шоукросс заявил, что нет такого определения слова «агрессия», которое не охватывало бы во всех существенных деталях предумышленное покушение Германии на территориальную целостность и политическую независимость большого числа государств. Обвинитель обрисовал агрессивные войны, проводившиеся Германией, в том числе нападение на Польшу, Норвегию, Данию, Бельгию и Голландию, Грецию и Югославию.

«Вот в чем обвиняются, — сказал он, — эти подсудимые, как правители Германии, по разделу II настоящего обвинительного заключения. Это — люди, поддержка которых дала Гитлеру то могущественное положение, которое он занимал. Это — люди сотрудничество и поддержка которых сделали возможным существование нацистского правительства Германии. Это — люди, умение и хитрость, старания и деятельность которых сделали возможным для Германской империи рвать существующие договоры и заключать новые, а затем снова рвать их, свести международные переговоры и дипломатию к простой комедии, уничтожить всякое уважение к международному праву и его действенность и пойти против народов мира для того, чтобы добиться господства, к которому они стремились как заносчивые члены самозванной расы господ. Если их преступления были в известном смысле преступлениями нацистской Германии, то они так же виновны, как отдельные лица, которые помогали, поощряли, советовали и обеспечивали и делали возможным совершение того, что происходило. Теперь, когда с этим кошмаром покончено и мы начинаем размышлять над тем, как следует жить в будущем, их вина как убийц и грабителей менее важна и менее значительна для будущих поколений, чем совершенный ими преступный обман — обман, с помощью которого они поставили себя в такое положение, когда они смогли совершать убийства и грабежи. Если бы история их «дипломатии», основанной на хитрости, лицемерии и недобросовестности рассматривалась как прецедент для поведения в сфере международных отношений, то последствия этого, несомненно, привели бы к гибели цивилизованного общества. Без доверия и веры между нациями, без уверенности в том, что подразумевается именно то, что говорится, и что обязательства будут соблюдены, невозможна никакая надежда на мир и безопасность.

Правительства Соединенного Королевства и Британского содружества наций, Соединенных Штатов Америки, России и Франции, поддерживающие и выступающие от имени всех других миролюбивых наций мира, соединились поэтому для того, чтобы привести на скамью подсудимых на этом процессе инициаторов и проводников этой нацистской концепции международных отношений. Мы делаем это для того, чтобы эти подсудимые были наказаны за их преступления. Мы делаем это также для того, чтобы их поведение было вскрыто во всей его вопиющей безнравственности. Мы делаем это в надежде, что совесть и чувство добра во всем мире помогут людям понять последствия такого поведения и конец, к которому оно должно всегда неизбежно привести. Восстановим же снова здравомыслие, а вместе с ним и святость наших обязательств в отношении друг друга».