«Сотрудничество между нелегальной организацией партии и легальными вспомогательными политическими организациями, — пишет Райнер, — осуществлялось на вершине партийного руководства. Все связи с партией в Германии держались в секрете, в соответствии с приказом фюрера. Этот приказ говорил, что германское государство не должно официально указываться, как создатель австрийской нацистской партии, и что вспомогательные центры для ведения пропаганды, для прессы, беженцев, благотворительности и так далее должны быть созданы в соседних с Австрией странах». Райнер описывает далее роль Зейсс-Инкварта, который, будучи юристам, имел тесные связи с деятелями христианских социалистов. Такое же положение занимал другой видный гитлеровец юрист и полковник Гнайзе-Хорстенау. «Соглашение от 11 июля 1936 года, — продолжает Райнер, — было в значительной мерс результатом влияния этих двух людей». (Соглашение между Германией и Австрией, по которому австрийское правительство обязалось допустить австрийских гитлеровцев в правительство, а германское правительство обязалось не вмешиваться во внутренние дела Австрии).
Однако германское правительство, говорит обвинитель, нарушило это соглашение ровно через пять дней. В доказательство этого обвинитель цитирует следующий параграф доклада Райнера Бюркелю. «В это время, — пишет Райнер, — фюрер пожелал увидеть лидеров партии в Австрии, чтобы сказать им свое мнение о том, что австрийские национал-социалисты должны делать. Между тем Хинтерляйтнер был арестован, и доктор Райнер стал его преемником и лидером австрийской партии. 16 июля 1936 года Райнер и Глобочник посетили Гитлера в Обер-Зальцбурге, где они получили ясные разъяснения и пожелания фюрера. 17 июля того же года все нелегальные гаулейтеры собрались в Аниф близ Зальцбурга, где они получили от Райнера полный отчет о сообщении фюрера и его политических инструкциях для продолжения борьбы. На той же конференции гаулейтеры получили от Глобочника и Хиллера инструкции организационного характера».
Обвинитель оглашает далее письмо Зейсс-Инкварта Герингу, в котором лидер австрийских гитлеровцев лезет из кожи вон, чтобы доказать, что дело предательства Австрии, осуществленное им, было трудным не только потому, что «массы шли другим путем», но и потому, что ему пришлось драться со своими соратниками по предательству. Зейсс-Инкварт хвастает, что он все-таки сумел выполнить волю «фюрера», несмотря на противодействие австрийского народа. Однако Австрия была проглочена гитлеровской Германией не только благодаря его политическому жульничеству, но и по причине беспощадного нажима, который осуществлялся Германией все время. Папен в своих письмах Гитлеру все время советует как можно чаще прибегать к давлению. Сам он давит на австрийское правительство, чтобы ввести в его состав гитлеровцев.
В письме от 1 сентября 1936 года Папен предлагал использовать для давления на Австрию любые средства. «Предполагаемая конференция по вопросам экономических отношений, назначенная на коней октября, — пишет Папен, — будет полезным орудием для реализации наших проектов. В дискуссиях с представителями правительства, так же как и с представителями нелегальной партии (Леопольд и Шатгенфро), которые совершенно согласны с конкордатом 11 июля, я пытаюсь направить дальнейшее развитие в том направлении, чтобы добиться корпоративного представления движения (национал-социалистского) в Отечественном фронте, воздерживаясь, однако, временно от назначения национал-социалистов на решающие посты. Однако эти посты должны быть заняты только личностями, пользующимися поддержкой и доверием движения. Я имею в этом отношении хорошего сотрудника в лице министра Гнайзе-Хорстенау».
В других письмах, от 17 мая 1935 года и от 27 июля того же года, Палеи, как наиболее опытный интриган и конспиратор, дает Гитлеру советы, как лучше вмешиваться во внутриполитическую борьбу в Австрии, чтобы добиться поглощения ее Германией.
Германия не решалась «а открытый за хват Австрии только потому, что опасалась внешнеполитических осложнений. В доказательство этого обвинитель зачитывает меморандум американского посла Буллита о его беседе с обвиняемым Нейратом. состоявшейся 18 мая 1936 года. Нейрат откровенно признал, что Германия не может решить быстро и окончательно австрийскую проблему по трем причинам: во-первых, потому, что Муссолини мобилизовал войска на австрийской границе, готовые нанести удар, и Нейрат не сомневался в серьезности его намерений. Во-вторых, гитлеровское движение в Австрии растет, и скоро гитлеровцы захватят власть в свои руки без «кардинальных мер», чреватых последствиями. В-третьих, до тех пор, пока Германия не укрепила свои гранаты с Францией, она не может рисковать опасностью столкновения с Италией.
Обвинитель счел необходимым показать, что два года спустя гитлеровские конспираторы все же прибегли к этим «кардинальным мерам», поскольку расчет на приход гитлеровцев к власти о Австрии без помощи Германии нс оправдался. С этой целью обвинение и хотело довести до сведения трибунала письменное показание свидетеля Шушнига, бывшего канцлером Австрии. Однако защитник Зейсс-Инкварта выступил против оглашения показания Шушнига, настаивая на вызове Шушнига в суд, что якобы весьма важно для его подзащитного. Защитник утверждал, что Шушниг может сообщить суду факты, чрезвычайно важные для судьбы Зейсс-Инкварта. Обвинитель заявил суду, что показание свидетеля Шушнига не касается обвиняемого Зейсс-Инкварта, что Шушниг лишь рассказывает историю захвата Австрии Германией. Защитник, ссылаясь на то, что Шушниг был допрошен в Нюрнберге 19 ноября 1945 года, просит суд вызвать Шушнига для устных показаний. После совещания трибунал удовлетворил просьбу защитника, оставив за собой право вернуться к письменным показаниям Шушнига, если свидетель почему-либо не будет в состоянии лично явиться в суд.
Обвинитель, продолжая свою речь, заявляет, что, несмотря на колоссальные уступки со стороны Австрии, гитлеровская Германия через свою явную и тайную агентуру продолжала шантажировать австрийское правительство. Свое обвинение против гитлеровских заговорщиков обвинитель заканчивает чтением второго показания Мессерсмита — бывшего американского консула в Берлине и посланника в Вене. «Ещё в 1933 году, — показывает Мессерсмит, — когда я служил в Германии, через мои германские и нацистские связи, которые я имел а высших и средних кругах, я был информирован о намерениях Германии захватить Юго-Восточную Европу от Чехословакии до Турции. Как они охотно сообщали, их объектом была территориальная экспансия в отношении Австрии и Чехословакии. Предполагаемый объект в первой стадии нацистского режима относительно оставшейся части Юго-Восточной Европы включал политический и экономический контроль, и они не говорили тогда так определенно о поглощении этих стран и нарушении их суверенитета. Однако их происки не были ограничены только Юго-Восточной Европой. С самого начала 1933 года, и даже до того, видный нацист, говоря об Украине, открыто сказал, что она должна стать «нашей житницей» и что даже с Юго-Восточной Европой в наших руках мы нуждаемся в Украине, чтобы питать население Великогермании».
Мессерсмит показывает, что гитлеровцы уже тогда намеревались достигнуть своих целей путем применения насилия или путем угроз применить насилие. Он приводит факты, показывающие безудержный рост немецких вооружений, цитаты из его собственных депеш, посланных им в то время в Вашингтон, в государственный департамент, которые также свидетельствуют о постепенном, но планомерном развертывании плана немецкого заговора в отношении стран Юго-Восточной и Восточной Европы. Мессерсмит доказывает, что главари гитлеровской Германии открыто бахвалились своим намерением придерживаться международных соглашений только до тех пор, пока они выгодны нм, что они не остановятся ни перед какими средствами для достижения своих целей.
Оглашением этого документа заканчивается вечернее заседание седьмого дня процесса.