По мнению ряда историков, детей уничтожали садистски-осознанно как социально-биологическую основу советского народа. Их принуждали к непосильному труду, использовали как доноров и объекты медицинских экспериментов, морили голодом, вывозили на каторжные работы в Германию… Только в одном концлагере в Барановичах были убиты более 5 тысяч детей.

Эмоциональная оценка этих событий зачастую мешает нам выработать адекватную оценку правовую. Как расценивать массовые убийства детей по национальному, территориальному признаку в концлагерях, в деревнях, стертых с лица земли, как — с точки зрения закона — осмыслить страдания детей, навсегда разлученных с семьями? Мировому сообществу еще предстоит выработать подходы по расследованию подобных дел.

Геноцид советского народа в период Великой Отечественной войны — яркая иллюстрация этого тезиса. Нацистские преступники расстреливали, сжигали, угоняли в плен: ответственность за эти деяния предусмотрена 357 статьей УК РФ. Эта же статья Уголовного кодекса включает и другое проявление геноцида — препятствование деторождению. В публичном поле немного информации о том, что именно следует понимать под этими действиями. Вместе с тем, анализ материалов не оставляет сомнений: препятствование деторождению было частью разработанной модели будущего людей неарийской расы, встроенных в идеальную картину Третьего рейха в роли «одноразовых» людей.

Не было полутонов социальной оценки: будущее этих людей, их место в социуме, социальный рост — все это закрашивалось черной краской.

Не столь важно, в чем именно выражалось содействие врагу: чинил ли он обувь немецкому офицеру или в форме вермахта выжигал целые деревни соотечественников — такой человек навсегда оставался предателем.

В то же время цивилизованное общество всегда стремится к осмыслению подобных процессов. Между жестокой карательницей, расстреливающей по несколько десятков человек в день и военнопленным, вынужденным выполнять хозяйственные работы, чтобы не быть замученным до смерти, лежит пропасть.

На фронте из них погибло меньше половины. От 14 до 20 миллионов — жертвы среди мирного населения. Это примерно все население современной Москвы, это больше, чем совокупная численность жителей трех прибалтийских стран плюс Финляндии. Это веское основание говорить о геноциде.

В числе погибших — 1,1 миллиона евреев. Что составляет почти 20% от общего числа жертв Холокоста. Тем не менее мы смеем утверждать, что в Советском Союзе его не было.

Один из малоизученных аспектов — сексуальные преступления нацистов. Напомним, геноцидом в УК РФ называются действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы.

Наиболее строгое наказание ждало бы преступника, чье деяние было бы расценено согласно п. 4 статьи 131 УК РФ — изнасилование, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей и изнасилование потерпевшей, не достигшей четырнадцатилетнего возраста. Такое преступление наказывается лишением свободы на срок от 12 до 20 лет.

Сейчас расследованию эпизодов геноцида в годы войны не просто уделяется большое внимание: открывается все новая информация о деяниях нацистских преступников. Эти сведения рассматриваются со всей тщательностью и в полном соответствии с нормами современного права. Работу Следственный комитет России ведет в рамках уголовных дел, возбужденных по признакам преступлений, предусмотренных статьей 357 УК РФ (геноцид).

Из Акта Красногвардейской районной комиссии ЧГК о злодеяниях немецко-фашистских войск на территории Красногвардейского района Адыгейской АО Краснодарского края в период оккупации:

«Оккупировав район 1 августа 1942 года немецко-фашистские разбойники стали проводить в отношении мирных граждан политику ограбления и порабощения русского народа. В хуторах и селах района немецкие офицеры и их сообщники грабили колхозников, рабочих и интеллигенцию. В середине августа месяца 1942 года немецкие бандиты за рекой Белой, в Верхне-Назаровском сельском совете, расстреляли граждан: Куценко Логвина Васильевича в возрасте 70 лет, его жену Куценко Прасковью Максимовну 69 лет, их внука Агаркова Николая 12 лет и квартирантку Хазарову Устинью Семеновну. Причиной расстрела стало обнаружение в квартире Куценко милицейской фуражки…»

Неравнодушные люди не просто поддерживают память о блокаде, но и позволяют спустя столько лет отыскать новую информацию о людях пропавших, погибших в эти страшные дни. Историки и правовое сообщество говорят о необходимости обоснованной законодательной трактовки событий тех страшных дней. То, что происходило в блокадном Ленинграде, по мнению специалистов, является геноцидом.

О том, что это было именно массовое уничтожение определенной социальной прослойки свидетельствует хотя бы скорость, с которой погибали советские военнопленные в относительно комфортный для нацистов период (когда ссылки на объективные факторы голода, холода, отступления выглядели наиболее сомнительно): из 3,35 млн красноармейцев, взятых в плен в 1941 г., к февралю 1942 г. были мертвы 2 млн (60%). При том, что до мая 1944 г. германское командование освободило более 800 тысяч солдат и офицеров, преимущественно родом с Украины, Белоруссии и республик Прибалтики.

Геноцид советского народа долгое время замалчивался — возможно, по причине отсутствия корректной терминологии и инструментов для его научного описания. Сегодня актуализацию этого преступления легко представить через оптику двух востребованных на Западе трендов: практического реванша жертв (международная политика Израиля, BLM, радикальные движения мультикультурализма, феминизма и пр.) и теоретических призывов к прощению (правозащитные организации, деятельность ООН…).