Подсудимый Кейтель не опровергает того, что он присутствовал на этом совещании, но упорно отрицает, что на этом совещании шел вопрос о расстреле бежавших летчиков. В процессе дальнейшего допроса обвинителю с исчерпывающей ясностью удается доказать, что Кейтель был хорошо осведомлен о побеге летчиков и их расстреле, так как сам принимал непосредственные решения, касающиеся судьбы летчиков.

Свидетельские показания бывшего генерала германской армии Вестгофа, которые цитирует обвинитель, также уличают Кейтеля в том, что он хорошо знал все о побеге и расстреле английских летчиков. Генерал Вестгоф в своих показаниях приводит следующие слова Кейтеля, касающиеся побега летчиков и расправы с ними: «Мы должны это прекратить. Больше это продолжаться не может. Я вам должен сказать, что все лица, совершившие побег, будут расстреляны. Может быть, большинство из них уже сейчас мертвы. Мы опубликуем об этом в концлагерях для военнопленных и известим, что такие меры будут приняты в отношении всех, кто будет совершать побег».

Изобличая подсудимого Кейтеля в других .преступных действиях, обвинитель оглашает и предъявляет трибуналу ряд документов о линчевании союзных летчиков. В этих документах приводится многословная пространная переписка между верховным командованием германских вооруженных сил (ОКВ) и министерством иностранных дел Германии и другими гитлеровскими учреждениями о тех мерах, которые должны применяться в отношении военнопленных союзных летчиков. Исключительная цель переписки — ввести линчевание, как метод расправы с союзными летчиками. Несмотря на убедительность улик, подсудимый Кейтель снова заявляет, что он о линчевании будто бы узнал только на суде.

Доказав, что союзных летчиков, взятых в плен в результате вынужденной посадки или аварии, передавали, по директивам ОКВ, в руки полиции или службы безопасности (СД), обвинитель спрашивает подсудимого: «Вы согласны с тем, что, как только английских летчиков передавали в руки СД или полиции, их шансы на жизнь составляли один к миллиону? Их убивали».

Кейтель снова заявляет, что об этом он в то время ничего не знал и впервые услышал только на суде.

После этого председатель трибунала обращает внимание обвинителя на один документ ОКВ, в котором говорится о передаче совершивших побег военнопленных в распоряжение СД для «специального обращения».

— Скажите, — спрашивает председатель, — в 1944 году вы должны были знать, что означало определение «специальное обращение»?

Кейтель: Конечно, я знал, что означает это «специальное обращение».

В доказательство того, что подсудимый Кейтель, вопреки его уверениям, принимал участие не только в решении военных, но и политических вопросов, обвинитель приводит показания свидетеля Лахузена. В них прямо говорится, что, способствуя политическому нажиму на Австрию, Кейтель со своей стороны осуществлял военный нажим, приказав организовать демонстрацию маневров и передвижение войск на австрийской границе. Подсудимый отводит от себя это обвинение тем, что якобы и в этом случае он выполнял только приказ Гитлера.

После обычного кратковременного перерыва представитель английского обвинения Максуэлл-Файф закончил перекрестный допрос подсудимого Кейтеля, и председатель трибунала Лоуренс предоставил слово представителю американского обвинения Додду.

— Несколько дней назад, 3 апреля, — говорит обвинитель, — когда производился прямой допрос, подсудимый сказал, что он имел такое чувство, что должен принять на себя ответственность за приказы, которые делались от его имени, за приказы, которые проходили через его канцелярию.

5-го же апреля, через два дня, подсудимый заявил, что, как старый профессиональный солдат, он считает, что традиционные принципы этой профессии не заставили бы солдата проводить в жизнь такие приказы, которые, как он считал, являлись преступными. Итак, согласно собственным обязательствам как профессионального солдата, Кейтель с полным знанием дела проводил преступные приказы.

— Так ли я вас понял? — задает обвинитель вопрос подсудимому.

Ответ на этот прямо поставленный вопрос Кейтель пытается произнести в отвлеченной форме. Но обвинитель снова возвращается к этой теме.

Обвинитель: Я не хочу занимать время у трибунала, но считаю ваш ответ несоответствующим.

Вы сказали, что эти приказы были нарушением существующего международного права. Приказ, изданный в такой форме, является преступным, незаконным приказом, поскольку он нарушает принципы международного права. Правильно это?

Подсудимый: Да, это правильно.

Обвинитель: Итак, вы проводили преступные приказы, нарушавшие основные принципы профессионального солдата. Так следует вас понимать?

Подсудимый: Да.

Обвинитель: У меня больше нет вопросов Стремясь ослабить впечатление от последнего ответа подсудимого, защитник Кейтеля адвокат Нельте ставит ему ряд дополнительных вопросов, утверждая, что заявление Кейтеля относительно ответственности нуждается в дополнительном уточнении.

Он просит объяснить своего подзащитного, Каким образом со стороны последнего не было эффективного противодействия приказам и распоряжениям, противоречившим нормам международного права.

Подсудимый, как и прежде, ссылается на то, что все эти приказы и распоряжения исходили от Гитлера, а он, якобы являлся лишь техническим исполнителем его воли.

Однако в конце своего ответа Кейтель признает, что вследствие постоянного ухудшения военного положения Германии он считал эти мероприятии необходимыми и правильными.

На вопрос председателя трибунала Лоуренса, протестовал ли Кейтель против приказов Гитлера, подсудимый отвечает утвердительно.

Однако он вспоминает лишь об одном таком возражении, изложенном в письменном виде, но не может объяснить. где находится его протест и почему у него не сохранилось копии этого документа.

После заявления председателя трибунала, что подсудимый может вернуться на свое место, Кейтель встает и под охраной двух конвоиров возвращается на скамью подсудимых, на свое место между Риббентропом и Кальтенбруннером.

В зал вводят под охраной свидетеля защиты бывшего начальника имперской канцелярии Ламмерса. После приведения свидетеля к присяге председатель трибунала предоставляет адвокату Нельте возможность допрашивать свидетеля.

Ответы свидетеля восстанавливают подробности назначения Кейтеля на пост начальника ОКВ, его функции и полномочия с этого времени. Свидетель заявляет, что он не может ничего показать о том, занимался ли Кейтель, будучи начальником ОКВ, политическими проблемами; однако подтверждает, что фельдмаршал Кейтель присутствовал на приемах и встречах с государственными деятелями; он часто принимал также участие в переговорах с иностранными государственными деятелями.

Последующими вопросами свидетелю защитник уточняет деятельность подсудимого в качестве члена имперского совета обороны и члена тайного совета.

Затем объявляется перерыв до вечернего заседания.