Мари Клод Вайан-Кутюрье, депутат Учредительного собрания, отвечая на вопросы французского обвинителя Дюбосса, сообщает, что она и ее родители — французы и что она родилась в Париже. В начале февраля 1942 г. Мари Клод Вайан-Кутюрье была арестована полицией Петэна и выдана германским властям. На первом же допросе в гестапо ей под угрозой смерти предложили подписать лживое заявление.

— Когда я наотрез отказалась подписать это заявление, — говорит свидетельница, — и сказала, что я не боюсь ни смерти, ни расстрела, допрашивавший меня офицер предупредил, что в распоряжении германских властей есть средства и похуже смерти. Вы поедете, сказал он, в концентрационные лагери Германии, откуда никогда уже не вернетесь.

В тюремной камере Мари Вайан-Кутюрье переговаривалась с помощью перестукивания с заключёнными французскими учеными Полицером и Соломоном. Полицер сообщил ей, что за отказ написать брошюру в пользу гитлеровцев последние включили его в первую группу заложников, предназначенных к расстрелу.

За время пребывания в тюрьме Мари Вайан-Кутюрье много раз слышала, как немцы приводили туда группу за группой заложников, слышала их стоны, когда после допроса их вели по коридору в камеры.

В январе 1943 г. Мари Вайан-Кутюрье была вывезена гитлеровцами в концентрационный лагерь Освенцим. Вместе с ней в этот лагерь уничтожения одновременно везли 200 французов и француженок.

В этом транспорте были старики и старухи, шестнадцатилетние подростки и калеки. Большинство француженок было арестовано и выслано в концлагери только за то, что их мужья были антигитлеровцами.

Свидетельница сообщает трибуналу, что из 200 французов и француженок, прибывших вместе с ней в Освенцим, вернулось оттуда только 49, остальные погибли.

Мари Вайан-Кутюрье рассказывает, что в Освенцимском карантине эсэсовцы раздели всех вновь прибывших догола и заставили принять ледяной душ, несмотря на январский холод. Затем нм вытатуировали на руке арестантский номер, облачили в грязную и рваную полосатую одежду и заключили в барак.

— Вечером, — говорит свидетельница, — мы увидели необыкновенное зрелище, В лагерь возвращались рабочие команды, а вслед за ними несли мертвецов — рабочих, умерших за день. У ворот оркестр, состоявший из заключенных, исполнял в это время легкую музыку.

Условия жизни заключенных в Освенциме были ужасными. Достаточно указать, что ночью люди вынуждены были лежать, сгрудившись на нарах, без матрацев и одеял, здоровые и больные — все вместе.

— В половине четвертого, — показывает свидетельница, — раздавался рев эсэсовской охраны. Это означало, что все заключенные должны были выйти на поверку. Измученные люди, которые не могли сразу встать, избивались ударами прикладов. Всех выгоняли наружу. Умирающих вытаскивали.

Перекличка продолжалась до 7–8 часов утра, а то и до полудня, если утром стоял туман. Когда становилось совсем светло, эсэсовцы пересчитывали заключенных, строили их по командам и отправляли на работу. Заключенные были заняты главным образом на строительстве дорог и на осушении болот.

— Особенно тяжело было работать на болоте, — рассказывает свидетельница. — Заключенные весь день находились в воде, некоторые из них начинали тонуть, и их приходилось спасать. Эсэсовская охрана подгоняла заключенных ударами, натравливала на них собак. У многих моих товарищей остались на ногах следы укусов, некоторые же умерли на моих глазах, растерзанные собаками.

Смертность среди заключенных в Освенцимском лагере росла с каждым днем. Люди умирали от болезнен, истощения и даже от жажды. Условия содержания заключенных были невыносимыми. На тысячу человек приходился один умывальник. Белье менялось один раз в три месяца. Считалось за счастье, если удавалось выстирать белье в придорожной канаве или в снегу зимой.

Обвинитель просит свидетельницу рассказать о перекличке, состоявшейся в Освенциме 5 февраля 1943 года.

— В этот день, — говорит Мари Клод Вайан-Кутюрье, — весь лагерь был разбужен и выведен на равнину в половине четвертого. Мы оставались на перекличке до пяти утра, нс получая пищи. После этого нас прогнали одного за другим через какую-то дверь. У двери эсэсовцы наносили заключенным удары палкой, понуждая их бежать. Заключенных, которые оказались слишком старыми или больными и не были уже способны бежать, переводили в пресловутый блок № 25. Из этого блока обычно люди направлялись в газовую камеру для уничтожения.

— Из прибывшей со мной в Освенцим команды французов, — продолжала свидетельница, — десять человек по время этой проверки было назначено в блок № 25. Туда было отправлено также много заключенных и других национальностей. На Освенцимской равнине, где происходила перекличка, после того как она закончилась, осталось множество мертвых тел людей, не вынесших испытания.

Мари Клод Вайан-Кутюрье рассказывает далее трибуналу, что она помешалась в блоке № 26 и могла наблюдать за тем, что происходило в блоке № 25.

— Обреченным на смерть в этом бараке, — говорит Вайан-Кутюрье, — не давали ни пить, ни есть. Одна женщина из нашей команды проходила мимо этого блока и услышала, как оттуда кричали на многих языках: «Пить! Пить! Воды!». Эта женщина вошла в наш блок, чтобы добыть воды и передать ее несчастным из 25-го блока. Эсэсовцы схватили ее и бросили в этот же блок. Я видела потом, — продолжает Вайан-Кутюрье, — как эта женщина была помещена в грузовик, который направлялся в газовую камеру. С ней вместе был еще один француз. Когда грузовик тронулся, женщина закричала нам: «Подумайте о моем маленьком мальчике, который находится во Франции». Потом эта француженка и француз начали петь «Марсельезу». Вайан-Кутюрье говорит, что однажды она видела, как из груды тел, находившихся в блоке № 25, высунулась рука умирающего человека, делавшего последние попытки выбраться из-под своего страшного груза. , — Мы не раз наблюдали также, — говорит свидетельница, — как крысы, которые в большом количестве водились во дворе блока № 25, набрасывались на заключенных, которые уже не могли с этими крысами справиться.

Свидетельница указывает далее, что одной из причин высокой смертности заключенных в Освенциме были эпидемии. Люди заболевали и гибли также из-за отсутствия обуви. Заключенные простужались или ранили себе ноги. Так как они не были способны работать, их переводили в 25-й блок, откуда никто уже Не возвращался.

Мари Клод Вайан-Кутюрье сообщает трибуналу, что те, кто заболевал в лагере Освенцим, не мог уже рассчитывать на спасение. Чаще всего заболевший попадал в газовую камеру. Труднее было попасть в так называемый госпиталь. Госпиталем назывался в Освенциме один из блоков, ничем не отличавшийся от остальных. Но там были врачи, к которым можно было обратиться, получив разрешение у охраны. Но так как чаще всего оттуда люди попадали в страшный блок № 25, а затем в газовую камеру, то многие из заключенных предпочитали умереть на перекличке или на работе. Не проходило и дня, чтобы после переклички на месте не оставалось несколько мертвецов.

Отвечая на вопрос обвинителя, Марн Клод Вайан — Кутюрье сообщает трибуналу, что эпидемия тифа зимой 1943–1944 г. уносила в день от 200 до 350 человек.

— Этот госпиталь был открыт для всех? — спросил обвинитель.

— Нет, — ответила свидетельница. — Евреи не имели права попадать в него. Их направляли прямо в газовую камеру. — Свидетельница сообщает трибуналу, что многие заключенные в Освенциме гибли также от так называемых дезинфекций. Обычно в то время, как блоки дезинфицировались с помощью газа, заключенных заставляли принимать ледяной душ, а затем ожидать под открытым небом получения белья.

Далее свидетельница подробно описывает так называемые медицинские опыты, проводившиеся над заключенными в Освенциме.

Затем свидетельница отвечает на вопросы обвинителя о судьбе евреев, которых эсэсовцы доставляли в Освенцим. Она говорит, что стариков, старух, женщин с детьми, больных и беременных эсэсовцы отправляли сразу же в газовые камеры, молодых и здоровых — да работу или для всевозможных экспериментов. Несмотря на то, что в Освенциме было несколько крематориев для сожжения трупов, их пропускная способность оказалась недостаточной. В 1944 году, когда особенно много людей привозилось в Освенцим для уничтожения, в лагере вырыли ров и в нем сжигали трупы отравленных или расстрелянных людей.

— Однажды ночью мы были разбужены страшным криком, — говорит свидетельница. — Утром мы узнали от людей, работавших в зондеркомандах, что накануне в газовой камере не было достаточно газа и зондеркоманде приказали бросать в топку крематориев живых детей.

На вопрос обвинителя свидетельница сообщает трибуналу, что вещи и одежду уничтоженных в Освенциме людей немецкие власти сортировали и направляли в Германию.

Свидетельница дала также показания о полном уничтожении в 1944 году двух лагерей, расположенных в Освенциме. В одном из них содержались цыгане, в другом — евреи.

Из Освенцима свидетельница Мари Клод Вайан-Кутюрье была переведена в другой концентрационный лагерь — Равенсбрук.

В этом лагере заключенные содержались в не менее ужасных условиях, чем в Освенциме. И здесь так же, как и в Освенциме, имелся специальный блок, где женщины, которых в лагере назвали кроликами, подвергались всевозможным опытам. Многих заключенных в этом лагере немцы использовали на военном строительстве. Русских военнопленных, которые отказывались работать на военных предприятиях, подвергали самым жестоким репрессиям и казням. В этом же лагере, сообщает свидетельница, находилось от 8 до 10 тысяч французов. Из них только 5.500 осталось в живых.

Продолжая допрос свидетельницы Мари Клод Вайан-Кутюрье, обвинитель устанавливает, что в лагерь Равенсбрук приезжали Гиммлер и другие главари гестапо. По словам свидетельницы, в первый период ее заключения лагерь охраняли части СС, а затем прибыли солдаты армейских частей.

После допроса Мари Клод Вайан-Кутюрье обвинителем защитник Маркс задает свидетельнице несколько вопросов. Защитник пытается опорочить показания свидетельницы и некоторые из них поставить под сомнение. Но совершенно точные и уверенные ответы свидетельницы, основанные на личных наблюдениях и неопровержимых данных, заставляют защитника быстро прекратить свой допрос.

Затем обвинитель приступает к допросу свидетеля француза Верт, бывшего заключенного лагеря в Маутхаузене. Свидетель рассказывает об ужасных условиях работы заключенных на предприятиях фирмы «Мессершмитт» и о системе эсэсовского надзора и охраны. Свидетель подтверждает, что в лагерь приезжали Гиммлер, Кальтенбруннер и другие гитлеровские главари, а также указывает на то, что местное немецкое население знало о всем том, что творилось в лагере.

На этом заканчивается утреннее заседание трибунала 28 января.