Государственный обвинитель рядом вопросов устанавливает многочисленные факты злодеяний Краузе.

Подсудимый показывает, что с октября 1941 года по май 1942 года в небольшом лагере на Восточном вокзале Смоленска было уничтожено больше 1 тысячи военнопленных. Вместе с военнопленными уничтожались женщины и дети, уклонившиеся от отправки в Германию. В 1941 году в Смоленске стояла суровая зима, морозы доходили до 40 градусов. Советские военнопленные содержались в товарных вагонах без печей. Им выдавали раз в день тарелку бурды и кусочек эрзац хлеба с опилками. Тех, кто не мог подняться от истощенна, немцы на глазах у всех расстреливали.

Краузе показывает далее, что в деревне Каспля он и солдаты его роты расстреливали мирных жителей.

Подсудимый признает, что не дожидаясь приказа, он сам проявил инициативу в истреблении людей.

Представитель судебной медицинской экспертизы спрашивает, не знает ли подсудимый Краузе, чем болели советские военнопленные и в каких условиях они находились.

Краузе вынужден признать, что военнопленные, заболевшие сыпным тифом, оставались в вагонах, никакой медицинской помощи им не оказывалось, в результате чего они заражали и здоровых.

Суд допрашивает далее подсудимого Курта Гаудияна , военнослужащего охранного батальона. Гаудиян признает себя виновным в предъявленных ему обвинениях. Гаудиян показывает, что он принимал участие в расстрелах и повешении советских людей, в том числе 60 человек убил лично, участвовал в конвоировании колонны военнопленных из Смоленска в лагерь, при этом лично расстрелял 6 человек. В ряде деревень Смоленской области Гаудиян грабил мирное население, насиловал и убивал советских девушек.

Подсудимый Гаудиян вынужден признать, что он вместе с Генчке и другими военнослужащими охранного батальона активно участвовал в расстрелах мирных жителей, ограблении деревень, в насиловании женщин и девушек.

Подсудимый Генчке начинает свои показания с пространного перечисления совершенных им злодеяний. Он участвовал в расстреле советских военнопленных при транспортировке их из Вязьмы в Смоленск, из Смоленска в Минск и в лагере №126-юг. Он занимался ограблением советских деревень, участвовал в диких насилиях над мирными гражданами, сжег заживо крестьян одного села. В лагере, где содержались советские военнопленные, Генчке застрелил за 8 дней 15—18 человек.

Государственным обвинитель: Какой же порядок существовал в лагере?

Генчке: Заключенным давали в день немного бурды и кусок хлеба, смешанного с опилками.

В ходе допроса выясняется, что жители Смоленска, узнав о тяжелом положении заключенных, пытались с риском для жизни передать им через колючую проволоку продукты. Когда измученные, голодные заключенные приближались к ограде, в них стреляли.

Генчке «оправдывается», заявляя, что он убивал в среднем 2—3 человека в день, тогда как в лагере ежедневно убивали, примерно, 50 человек.

Государственный обвинитель: Было ли это только в лагере №126-юг?

Генчке: Такое положение было во всех лагерях.

Уточняя обстоятельства дела, государственный обвинитель начинает перекрестный допрос подсудимых.

И ходе этого допроса выясняется, что по приказу Вайса мирные жители, в том числе дети, расстреливались из пулемета.

Вайс: Я подтверждаю. Я отдавал такой приказ.

Показания Вайса и Краузе изобличают подсудимого Генчке, который пытался отрицать свое участие в расстреле мирных жителей.

Допросом Генчке утреннее заседание заканчивается.